- Выживать. Если младенец голоден, он будет сначала кричать, потом молчать, обессиленный, затем умрет. Если голоден взрослый, он потерпит, потерпит и выберет сообразно своей натуре - один попытается заработать на кусок хлеба любыми средствами, другой украсть, третий предпочтет смерть. Последних единицы, вторых - почти все. Потому что слабы, грязны душой или поддаются искушению? И да, и нет. В каждом с рождения заложен инстинкт самосохранения, голод, нищета, болезни, беды обостряют его, делая человека более подвижным, избирательным, ловким и хитрым. Инстинкты как правило выше условностей, заповедей Богов, морали. Представьте, что у вас на руках ребенок умирает голода, а у вас нет ни единого су, нет возможности заработать, потому что вас не берут на работу, нечего продать, не у кого занять. Что вы будите делать? Либо просить, надеясь на милость более обеспеченных, либо… брать, и понятно, без спросу, то есть воровать. Когда на вас нападает враг, вы не хватаетесь за библию, а беретесь за меч, за его отсутствием, деретесь чем можете, или бежите. Но деретесь не словом Божьим, бежите не за моралью и не от нее. В этот момент вы так же не будите думать, правильно ли поступаете, осознание придет потом, когда дело будет сделано, жизнь защищена. Тогда и можно судить, но опираясь на причины побудившие к так называемому преступлению. Если на меня напал враг, чтобы убить, а убил его я - виновен ли я? Если я не могу накормить ребенка другим способом кроме воровства - виновен ли я?
- Так можно оправдать любое преступление.
- Нет, не любое. Есть те, которым нравится и воровать и убивать. Вот их казнить стоит. Я же говорю о тех несчастных, что вздернуты на площади. Вы видели их - худы, измождены, оборваны. Грабили обозы, но не убивали, заметьте. А теперь подумайте, с чего их таких понесло на не легкое дело? От радости ли или от необходимости, безвыходности? Могу поспорить на свой кошель - от отчаянья, как от него же человек может броситься в реку или со скалы. Так в пылу страсти или отчаянья совершаются преступления или свершаются великие победы. Казнить ли за это - вопрос неоднозначный.
- Интересно, что же по-вашему двигает вами?
- То есть?
- Что заставляет вас колдовать?
Сантьяго даже остановился, услышав вопрос:
- Меня?!
- Да. Я видела, как вы разогнали туман. Это невозможно без колдовства.
- Я всего лишь договорился с ним, как договариваются с торговцем, когда покупают вещь, с другом, когда выходит спор или нужна помощь.
- С туманом невозможно договориться.
- Да? С чего взяли? - внимательно посмотрел на нее мужчина. - Скажите, Диана, а к каким заклинаниям прибегаете вы, когда вызываете молнию?
- Я ее не вызываю!… Она сама приходит.
- Ооо! Ха! Все проще миледи, я владею собой и тем, что во мне заложено, потому что не отвергаю данное, а вы упорно бежите от себя и своей силы. Но она есть, сколь бы вы упрямо не отрицали это, и вырывается спонтанно, потому что не подчинена пока вам, потому что не осознана и не принята вами. Перестаньте отрицать очевидное, примите и вам многое откроется, масса вопросов отпадет сама собой.
- Если принять эту силу, то придется принять и смириться с ее причиной, а имя ей Дьявол.
- Природа. Просто ваша отличается от немного от моей, и сильно от тех, кто на площади. Так дуб отличается от сосны, орешник от смородины, но никто из них не считает себя слугой Дьявола, как и вы их не считаете чем-то нечистым. Конечно, дуб горд тем, что он дуб, сосна тем, что она сосна и каждый уверен в своей исключительности, каждый думает что он единственно дерево, остальные кто угодно. Но разве это так?
- Хотите сказать, что природа человеческая не менее многообразна, чем природа растений? Согласна, хотя у меня мало опыта, чтобы заявлять такое с полной уверенностью. Но говорила я о другом: о том, что делаете вы вольно, а я - невольно. Так или иначе, но то что заложено в нас представляет угрозу для окружающих, а это значит, что то, что заложено, то есть сила, как вы ее называете, исходит от нечистого. Следовательно принимать ее, осознавать - идти на поводу у Дьявола, признавать его и тем противиться Господу.
- Вы настолько набожны, миледи, что свет заветов Господних и проповеди рабов его застили вам глаза и разум? Да посмотрите же вокруг! Видите хоть одного похожего на другого? Но разве в разнице лиц, комплекций, манер, одежды, нрава есть происки вашего Дьявола? Кстати, сейчас я познакомлю вас с братом. Он такой же, как мы с вами, а вот его жена, обычный человек. Но это не мешает им быть вместе вот уже почти восемнадцать лет. И ни один из них не считает другого, как и себя, приспешником нечистого. Они очень разные, как например вы и ваша сестра, но эта разность не мешает им прекрасно ладить и понимать друг друга. Все эти условности, что не дают покоя вашей душе и мутят разум, искусственны, вам навязали их. Но не пора ли повзрослеть и избавиться от их излишков?
- Мне обидеться?
- О, не стоит! Внезапные пожары в Оверлоне нам не к чему. Если вы, конечно, планируете отдохнуть.
- Да я осталась бы здесь жить навсегда! Этот город великолепен. Посмотрите на цветы в окнах, разве не чудесно?… Если честно, мне несложно понять то, что вы говорите, Сантьяго, мне трудно принять.
- Я противоречу вашему сложившемуся мнению?
- Именно.
- Что ж, тогда оставим. Когда-нибудь приятие придет само.
- Думаете? Я была бы рада согласиться с вами, но… А когда вы узнали, что имеете определенную, выходящую за рамки допустимого, силу? Что вы испытали?
Ферна странно посмотрел на девушку и промолчал.
Скажи "а", придется говорить "б", и вопросы Дианы выросли бы в своем количестве, а ему хватало тех, что она имела.
- Знаете, какое мое самое большое желание? Поскорей добраться до Монтрей.
- И сбыть меня с рук, - поняла девушка. Так всегда. От нее отчего-то спешат отделаться, отмахнуться, отодвинуть. Но сейчас, когда она начала знакомиться с миром и он даже начал нравиться ей, несмотря на множество негативных нюансов. Закончить столь познавательную прогулку так быстро было особенно обидно.
Диана хорошо понимала, что как только попадет в замок мужа, опять останется одна в замкнутом пространстве, а это горше некуда. Уж лучше в монастырь - те же ограды и ограничения, но хотя бы общество благообразное, есть возможность избавиться оттого, что в ней сидит, есть выход в мир: помощь страждущим в госпиталях, например. Там у нее появятся подруги. Наверное.
- Скажите, вы были хоть раз в монастыре?
- А вы? - внимательно посмотрел на нее мужчина: к чему она спрашивает?
- Нет. Но я видела монашек, разговаривала с ними пару раз. У меня сложилось неплохое мнение.
- К чему вы это?
- Просто, - пожала плечами и отвернулась. Сантьяго подумал и сказал:
- Я был в монастырях не раз. В некоторых ничего Божьего не нашел, если следовать вашей логикой, а вот Дьявол там себя вольготно чувствует: разгул, разврат, обжорство, мздоимство, алчность, властолюбие. Все пороки с коими так рьяно борется ваша церковь, успешно присутствует в монашеском братстве.
- Вы имеете ввиду мужчин, - закаменела лицом от услышанного девушка.
- Ах, да, женщины другое, - усмехнулся Ферна.
- Вы закоренелый еретик!
- Нет. Разве вы забыли? Я вообще колдун, - хохотнул и, смерив девушку насмешливым взглядом, выдал. - Кажется, я понял к чему вы завели разговор о монастырях: решили поселиться в одном из них и замаливать грех силы, коя дана вам от рождения. Я бы сказал, что эта идея полная чушь, но вы же не поверите, так?
Диана передернула плечами, старательно отворачиваясь:
- Вы действительно колдун, - буркнула недовольная, что ее мысли угадали.
- Лишний раз убеждаюсь, что вы совершенно наивны и изрядно напичканы вздорными мнениями и суждениями. Признаться, с вами очень трудно.
- Так лишитесь этой трудности - оставьте меня в покое. Я не просила вас жениться по доверенности и тащить меня черт знает, куда и к кому. Мне вполне уютно было дома. Я буду очень рада, если мы заключим некий договор и наше затянувшееся и тягостное для обоих знакомство, закончится.
Сантьяго вздохнул:
- Вам в голову пришла еще одна "умная" мысль? Право, сколько их у вас? Диву даюсь, насколько вы плодотворны в этом отношении.
- Вы сначала выслушайте, потом судите.
- Слушаю, - поджал губы мужчина, с тоской поглядывая в сторону. Что он мог услышать? Очередной вздор?
- Вы сказали "свой", однако мы так и не можем найти общий язык.
- Вы не хотите. Вы старательно отворачиваетесь от очевидного.
- Допустим. Не стану спорить, не суть.
- Слава Богам, - проворчал граф.
- Выслушайте же, упрямец!… Мне нравится этот город. Путь со мной не нравится вам, да и меня, признаться, путешествие изрядно утомило. Нас обоих тяготит общество друг друга. Я приношу вам неприятности, вы серьезно шокируете меня. Если все что вы говорили, правда, то не лучше ли нам расстаться? Вашему лорду нужна земля, так? Вам свобода от меня и выполненные обязательства перед господином. Мне покой и понятное будущее. Если вы похлопочите и устроите меня в местный монастырь, желания каждого будут исполнены. Монтрей останется с землей, что получена им за мной. Я не стану претендовать, пусть его. Вы будите свободны, я, в обществе сестер, в молитве, постараюсь избавиться от того, что мне дано, забыть все, что вы мне говорили, а главное, не услышу и не узнаю большего. И больше никуда не поеду.
- Ваши слова диктует усталость.
- И это тоже.
- А еще страх перед неизвестностью.
- Перед пониманием, что меня ждет в вашем обществе и обществе вашего господина. И вы это тоже понимаете. Будьте же благоразумны, посмотрите на ситуацию непредвзято. Ваш лорд ничего не теряет, поэтому и вы ничего не теряете, и оба лишь приобретаете.
- Вы ошибаетесь.
- В чем?
Сантьяго уставился на девушку, как на надоедливую муху.
- Миледи, в вашем плане есть существенная неувязка. Лорду Дэйну нужны не только земли, но и вы.
- Зачем? Ведь он получил главное. Отец объяснил мне, что важно для мужчин - расширение границ своих владений, власть, деньги.
- И продолжение рода. Как вы думаете, возможно это имея только власть, деньги и огромные границы владений?
Диана растерялась: об этом она как-то не думала. Но если подумать, то хочется натянуть поводья и упереться всеми четырьмя копытами лошади и двумя своими ногами. Ну, почему именно она мало должна дарить незнакомцу свои земли, так еще и свое тело?
- Я не племенная корова! Пусть ваш лорд возьмет себе рабыню!
- От рабынь рождаются только рабы.
- Но… Бог мой! Я же не возлагаю на него свои проблемы? Я решу их сама, пусть и он решает свои сам! Я отдаю Монтрей, что он хотел! Неужели он не в состоянии за эту цену придумать выход из положения?
- Зачем? Все уже сложено.
- Но я не желаю!…
- Кощунствуете.
- Я?!
- Вы. Вы пытаетесь уклониться от своего предназначения, начертанного Богом. Вы пытаетесь сломать венец, противитесь освященному в церкви союзу и тем гневаете своего Бога. Вы женщина. Не вы ли напоминали мне об этом? А как женщина вы должны слушаться, почитать своего законного мужа. "В беде и добре, в болезни и здравии"…
- Но я была против!
- Тем не менее, союз заключен, вы венчаны перед Богом. Идти против - совершить великий грех.
Диана насупилась, заподозрив, что Сантьяго смеется над ней.
Они подъехали к дому с вывеской: кузня. Но ворота были наглухо закрыты, за ними стояла тишина, а вокруг было безлюдно.
- Все же подумайте над моим предложением.
Сантьяго хмуро глянул на нее: обеспокоенный тишиной за воротами, он напрочь забыл об абсурдном плане Дианы.
- Обязательно, - проворчал, спрыгивая на мостовую: только о всяких глупостях и стану думать.
Мужчина постучал подвешенным у дверей молотком, придерживая руку на поясном ноже. Никто не открыл, пришлось поколотить сильней, громче и настойчивей. Наконец двери распахнулись и на пороге показался невзрачный, бледный мужчина с хмурым лицом. По одежде было ясно, что он не относиться к благородному сословью и каждое су в его дом приходит тяжким трудом, но не долго задерживается.
Мужчина увидел Сантьяго и, ахнув, заключил его в объятья:
- Брат!
- Ной!
- Значит наши вспомнили обо мне, прислали тебя в помощь!
- В помощь? - Ферна отодвинулся, чтобы посмотреть в глаза мужчины, повернулся к Диане. - Да нет, это мы пришли к тебе за помощью. Нам нужно отдохнуть, немного переждать. Познакомься: миледи Диана Монтрей.
- Вот как? - взгляд Ноя стал острым и, пройдя по фигурке девушки, остановился на физиономии Сантьяго.
- Я конечно приму вас на постой, но будет безопаснее, если вы остановитесь не надолго.
- Что так? - насторожился граф.
Мужчина выглянул на улицу и кивнул брату в сторону ворот:
- Сейчас открою, заведете лошадей. Потом посидим, пообедаем и поговорим.
В доме было чисто, но убого, а главное, в нем пахло бедой. Она осязалась в атмосфере помещений так же явно, как угадывалась в глазах хозяев.
Тем не менее, встретили их приветливо, тут же усадили за стол. Но Диана не могла ни есть, ни сидеть, ни вообще находиться в этом доме.
- Не нравится общество? - прищурил на нее глаз Сантьяго, когда Даретта - жена Ноя скрылась за занавеской, хозяин ушел за сыром к столу. - Они простолюдины и изысков ни в одежде не в пище нет. Брезгуешь?
- Бедность не порок, - отодвинула миску с брюквенной похлебкой.
- Тогда в чем дело?
- А вы не чувствуете? - потерла шею, пытаясь избавиться от удушья, что возникло, как только они сели за стол. - Как вы можете обедать?
Ферна уткнулся в свою миску, оставив вопрос без ответа - только бодрее заработал ложкой.
Появившийся Ной поставил на стол блюдо с сыром и немного смущаясь Дианы, сел за стол.
- Великие гости, что и сказать. Миледи, жена вам комнату приготовила, вода сейчас будет. Ванны-то у нас нет, не обессудьте, а и постель не так мягка, как вам привычно.
- Не беспокойтесь. После сна на траве, мне любая постель мягкой покажется. Благодарю за заботу, за воду особенно. После болота ощущение, что я лягушками пахну, и очень помыться хочется, - улыбнулась робко, надеясь смягчить пытливый взгляд мужчины.
- Ну, да, ну, да, - покивал тот для вида, а взгляд на Сантьяго, и ощущение будто мечтает Ной с ним один на один остаться.
Диана затосковала. Лечь бы в постель, с головой накрыться и забыться, но пока не пригласят неудобно. Оставаться же, чувствуя что лишняя - неприятно. Просто отойти? Куда? Учитывая, что живут Ной и его жена в трех комнатках, только во двор, но на улицу не хотелось совсем.
- Я вам мешаю.
- Что вы миледи!
- Мешаете.
- Вы не притронулись к похлебке.
- У миледи проблемы с аппетитом.
- И давно? - отчего-то ужаснулся кузнец.
- Представь.
"Теперь понимаешь, какие у меня проблемы?"
"Даа".
- Ах, ты, горе-то. Утомилась, наверное, голубка.
"За нами по следу идет целый ворох ее "поклонников". А еще я встретил Лайоша"
- Да, мы изрядно устали.
"Хозяин Вселенной! Он видел тебя с женой Дэйна?"
- Ну, конечно, путешествия вообще вещь утомительная.
"Не видел, но сопоставил".
- Да.
"Теперь беды жди. Что делать думаешь? Как ты один решился за молодой ехать? Монтрей о чем думал?"
- Ничего, отдохнете немного у меня.
"Дэйн был согласен со мной. Мы оба не учли, что Диана так быстро начнет входить в силу".
Девушка, открыв рот переводила взгляд с одного мужчины на другого и вот не выдержала, замотала головой.
Ной покосился на Сантьяго:
"Ты уверен, что она нас не слышит?"
"Я не в чем не уверен".
"Нужно было поторопиться".
"А мы что по-твоему сделали? Я прибыл в срок, в аккурат к восемнадцателетию. Четыре дня как мы в пути".
- Вам плохо миледи?
"Невозможно"
"И я бы не поверил, если бы не видел сам. Она на глазах обретает силу. Кто мог это предположить? Сдается мне, что самое трудное уже настало".
- Сейчас же перестаньте! - не выдержала разноголосицы девушка. Ей показалось, что она сходит с ума, слыша дублирование голосов мужчин и двойной диалог.
Мужчины удивленно посмотрели на нее.
- Что-то не так? - с подозрением прищурил глаз граф.
- Вы часом не больны, миледи? - озаботился Ной.
Девушка смутилась: наверное, она действительно заболела.
- Вы правы, мне не очень хорошо.
- Тогда вам нужно прилечь.
"Она точно нас слышит".
"С дня рождения прошло четыре дня. Это невозможно".
"Сдается мне, твоя самоуверенность подводит тебя и в этом вопросе".
"Что ты хочешь сказать?"
"Четвертого дня был пик полнолуния".
- А причем тут полнолуние?
Мужчины опять дружно уставились на нее:
- О чем вы, миледи? - изобразил непонимание Ферна.
"Я предупреждал".
"Тс-с".
- Вам нужно отдыхать, - посоветовал Ной.
- Но я же собственными ушами слышала!…
А что она слышала ушами? И ушами ли? Как такое возможно?
Девушка поднялась, хмурая, как туча:
- Простите, мне действительно стоит поспать.
- Да, да, миледи Диана. Деретта?!
Женщина выглянула из-за занавески:
- Что?
- Готова ли комната для госпожи?
- Готова. И вода уже стынет. Идемте, госпожа, я помогу вам…
- Нет! - отпрянула девушка, испугавшись: еще не хватало, чтобы женщина увидела, во что превратилась кожа гостьи. Ей и самой о том думать страшно, посмотреть на себя.
Ной и его жена переглянулись.
- Эээ, как пожелаете.
Девушка пошла за занавеску и услышала:
"Худо дело. Что делать думаешь, брат?"
"Поэтому к тебе и завернул. Уверен, у тебя есть связь с нашими. Прошлый год Айзим к тебе заглядывал, рассказывал, как ты живешь. Говорил, скучаешь. Когда ты ушел за своей Дареттой, никто ведь не знал, где вы поселились, а потом слух дошел - в Оверлоне".
Диана головой покачала, стряхивая наваждение, а иначе, что ей слышится не назовешь. Это от усталости - решила и с удивлением уставилась на ведро с водой, что стояло посреди комнатки. Постель тоже не привлекала: узкая, подушки буграми, одеяло из лоскутов.
Девушка опустилась на ложе и с тоской уставилась в воду.
Как можно вымыться в ведре? Как можно спать на этой постели?
А как можно жить, как она живет последние дни?
Нет, мысль о монастыре была здравой. Пора претворить ее в жизнь, пока она окончательно не повредилась рассудком.
Девушка решительно расшнуровала колет, стянула и с изумлением отметила, что по комнате начала кружиться белесая пыль. Но откуда?