Восемнадцать лет Сантьяго не сомневался в порядочности, благородстве, что Монтрей старшего, что младшего, ни раз убеждался, что они ничего не делали просто так и всеми силами пытались соблюдать законы чести, хотя это было нелегко, учитывая постоянные провокации Ноэ, продолжающего мстить за погибших, как и за предавшего его сына.
Все эти годы Сантьяго доверял им больше чем отцу, но сейчас совершенно потерялся от противоречий внутри себя.
К чему Дэйну было хранить тайну о местоположении дочери Ноэ, прятать ее в человеческом мире. Ответ очевиден - он имел планы на нее, и чтобы их никто не нарушил, нужно было, чтобы никто даже не заподозрил, что девочка жива. Их можно понять - примириться при помощи брака со злейшим врагом и прекратить войну - нормальное, правильное решение. И за это можно простить, что из всех этих недоразумений дети Ноэ выросли без отца и друг друга. Можно было простить, принять что Диану использовали вслепую, как игрушку, можно было даже простить что использовали Сантьяго. Но дальше начинается путаница, противоречия, которым нет внятных объяснений, как и прощения.
Все действия Дэйна говорили ни за его желание восстановить мир в Кимере и спасти своих братьев, своих подданных от вымирания, как было преподнесено вначале, а наоборот, привести к обострению конфликтов, довести войну до апофеоза и низвергнуть пусть и призрачный сейчас мир, во тьму полнейшего хаоса и раздора. Но возможно ли, чтобы Монтрей пошел на это? Разум говорил - нет, но факты доказывали обратное. И Сантьяго уже не знал, кому и чему верить - себе, отцу, Дэйну, здравому смыслу, интуиции, инстинкту?
Он должен был вернуться к отцу, иного выхода не было, но ноги не шли.
Он должен был забрать Диану, спасти ее от бесчестия, вырвать из лап лжеца Дэйна, но желания не было.
Он должен был что-то предпринять быстро, но душа говорила - подожди, отдохни и успокойся, потом решай.
Что ему делать? Вернуться к отцу? Что он будет делать на Родине, что давно стала ему чужой? Что он скажет Виктору? Вернись он один, без сестры, расскажи о случившемся - его ославят как труса, не способного защитить честь сестры, семьи. Но это полбеды - отец соберет войско и под предлогом преступлений Монтрей, сравняет клан оборотней вместе с его главой. А Сантьяго этого не хочет, как не желает неприятностей сестре. Их ей довольно с Дэйном, но не будет ли хуже с отцом? Дэйн в свете случившегося, бесспорно подлец и Диане не место рядом с ним. Но что было тогда, много лет назад в Ноэ на самом деле? Покушался ли Лильян на ее мать и если так, то по какой причине? Знал ли о ней отец? Почему поверил своим слугам, а не сыну? Что-то темное было в той истории, настораживающие и не дающие Сантьяго действовать. Он подспудно чувствовал, что за тем преступлением стоит отец, а если так, и это не догадка, выходит, он сам приказал убить свою жену, мать своей дочери. И где гарантия, что преступив черту закона один раз, он преступит ее второй? Где гарантия, что Диана не будет дома в большей опасности, чем в Монтрей?
Абсурд даже думать о том, а все же думалось.
Девушку уже вмешали в довольно темную и опасную игру - Дэйн. Зная его и зная своего отца, Сантьяго не был уверен, что тот не впутает свою дочь в еще более низкую игру без правил. Диана была слишком лакомым кусочком для обоих сторон. В том, что она попала в этот прискорбный водоворот - вина Сантьяго. И он не может допустить, чтобы неискушенная девушка погибла в плену интриг, использованная как пешка в амбициозных планах что Дэйна, что Виктора Ноэ.
Тупик.
Оставить сестру Сантьяго не может, везти к отцу не хочет, возвращать в человеческий мир нельзя - она погибнет. Но еще скорее она погибнет здесь. Выдвинуть Дэйну ультиматум и увезти Диану в Ферна? Это тоже самое, что прибыть ко двору отца. К тому же свое малюсенькое графство Сантьяго давно не посещал. Замок неухожен, находится в запустении - Диане будет в нем комфортно не более, чем на том болоте.
Мужчина закрыл глаза - паниковать рано. Если находишься в безвыходном положении нужно поспать. Возможно, во сне придет правильное решение, а если нет, его подскажет новый день.
Дэйн сидел у постели Дианы и любовался ею. Его снедала бесконечная нежность и грусть.
- "Когда начало и конец сойдутся, то черный с белой в серое сольются", - прошептал, осторожно касаясь пальцами волос девушки, атласной кожи шеи, плеч. От нее пахло ветром, пламенем и грозой, от нее пахло свободой. Этот аромат пьянил его, а токи ее энергии, пробегающие по пальцам, сводили с ума. Но тут острый слух уловил посторонний звук слева и справа. Дэйн тут же вскочил и, выхватив кинжалы из ножен поясного ремня, кинул их в разные стороны. Клинки со свистом рассекли воздух и вошли в грудины гнолов.
- Что же вам надо, а? - прошептал мужчина, подходя к одному. - Лайоша вы уже забрали, чего тогда бродите?
Гнол слева заверещал, тот что справа, лишь сжался под пристальным взглядом Дэйна и смотрел прямо. Мужчина обернулся: так и есть, шум разбудил девушку. Она сидела на постели и с недоумением рассматривала незваных гостей.
- Господину нужна его дочь, - почти внятно проскрипел гнол.
- Вас послал отец? - обрадовалась Диана.
- Конечно Ноэ. Гнолы служат только ему, - ответил Дэйн, не спуская взгляда с существа. Оно сложило ручки на рукояти клинка и покосилось на лорда:
- Господин сказал, что еже ли вы не отдадите дочь, он придет за ней сам.
- Жду, - заверил Дэйн.
- Тогда я пошел?
- Ну, что ты. Такая редкость иметь возможность побеседовать с гнолом на привычном мне языке, что, право, не хочется тебя отпускать.
В голосе Дэйна слышалась и насмешка и предостережение. Гнол сжался, девушка насторожилась.
- Отпусти, - попросила. - Они безобидны.
- Уверена?
- Да. С одним я беседовала.
- И как?
- Он послушал и исчез.
- Вчера?
- Да.
Дэйн кивнул оглядывая комнату: значит, разведчик появился вчера, а сегодня пришли с заданием. Все верно. Один гнол напротив другого - должны быть еще два и получится крест в середине которого постель Дианы. Они бы сошлись над девушкой и утащили к Ноэ, как увели Лайоша. Но тот не интересовал мужчину - пусть его.
- Хочешь скажу, о чем ты беседовала с гнолом? - спросил Диану. - Ты дала ему понять, что в соре со мной, хочешь уйти.
Иного быть не могло иначе бы прихвостни Ноэ не сунулись бы в спальню лорда Монтрей, с целью похищения жены. То, что нет еще двух говорило лишь об одном - те успели улизнуть обратно и уже докладывают Ноэ о провале.
- Не помню, - отвернулась девушка. - Но в любом случае, это мое дело.
- Конечно, - поджал губы и повернулся к пленнику. - Порадовал ты меня внятной речью, потому скажу: это моя спальня, это моя женщина, а чья она дочь не имеет значения. Потому что она уже жена.
- Не правда, - с печалью молвила Диана.
- Не правда, - пискнул гнол. - Вам надобно женится на владычице Кенжа.
- Ах, вот как? - усмехнулся Дэйн. - Ты так решил или твой господин? Впрочем, не отвечай, мне ясно.
И очень многое. Теперь Дэйну было понятно, отчего Летти решила придать огласке годичной давности фиктивный, вынужденный договор. Отчего гордая, самолюбивая эльфийка преломив себя, решила напомнить о том, что нужно ей не более чем ему и дурно говорит об обоих. Не больше.
Тот договор лишь фикция и Летти это знает, но выставила как аргумент и им себя, прежде всего ославляет. Непохоже на нее. И Дэйн полночи думал, отчего эльфийка вдруг решилась на такое. Ответ же вот он - прост и неказист, как гнол - Виктор известный интриган и вор. Лаойш господину о Диане сообщил, а тот подсуетился, чтобы брак девушки с Монтрей признали недействительным. И в ход пошел шантаж. Чем Летти взяли, Дэйн не знал, но мог предположить - банально припугнули наведаться в Кенжан. Она всегда боялась экспансии со стороны Ноэ и договор тот настаивала подписать лишь для того, чтобы был веский довод для других к тому, что она оборотням помощь оказала, не пропустила через свои владения грили. У Дэйна тоже не богатый выбор был - кольцо блокады, что грозило образоваться вокруг Монтрей - было б скверно. Он подписал, Летти выдала Ноэ, как аргумент и тот ретировался. А нынче вспомнил и сторицей эльфийке отплатил, пилюлю горькую подсунул Дэйну.
Диана услышав о Кенже вскочила и указала Дэйну на дверь:
- Отпусти их и сейчас же уходи. Чужому жениху в моей спальне делать нечего.
Он мог бы возразить, сказать, что не жених и спальня эта его, и господин он в этих землях, а потому приказывать ему лишь разве ветер волен куда ходить, когда и уходить. Но Дэйн почуял запах раздраженья и обиды, прохладу горьких слез, готовых выступить и потому не стал перечить. Повернулся к гнолу и выдал в лицо:
- Передай Ноэ что Диана для него потеряна на веке. Я глаз с нее не спущу, а явится из вас кто, более держать не стану - убью.
И вытащил кинжал. Существо растаяло. Второе заверещало громче, требуя отпустить и его.
- Ты слышал. Подтверди, - посоветовал ему Дэйн и вытащил второй клинок.
- Все, - объявил Диане. - Одевайся, завтракать пойдем.
- Нет, милорд, никуда я с вами не пойду и будьте так любезны…у… убирайтесь, - решилась. Но мужчина внимание на слова не обратил. Подошел и нежно обнял:
- Тебя расстраивает многое, страшит. Запуталась? Поедем к Летти. Она сама все объяснит.
- Что именно? - ах как волнуют его руки, и кругом голова от близости его. Обнять бы и прижаться, и забыть все то, что измучило Диану, и верить лишь ему, рассудку вопреки.
- Что эльф и оборотень вместе быть не могут.
- Но договор был заключен.
- Мера вынужденная. Ноэ подмял всех под себя и лишь Кенжан с Монтрей не входят в его земли. В тот год, вольный город на границе Ноэ и Монтрей последним согласился подчиниться лорду, но с условием, что и Кенж поступит как он. В Ной - Монтре живут в неприкосновенности, что оборотни, что грили, гнолы, эльфы, люди - все кто устал от войн, желает просто жить, не лезть в чужие распри. Я мог поспорить бы, но каждый волен здесь решать кому и чем он нужен, как жить ему, чью сторону принять. И осуждать уставших невозможно - они хотят лишь жить и точно знать, что дети будут живы, что рожь взойдет и дом их при любом пожаре устоит. Ной- Монтре разросся больше графства и встал стеною между нами и Ноэ. Естественно, что Виктору это не нравилось.
- Ты пытаешься настроить меня против отца, оправдать свои неблаговидные поступки.
- Ничего подобного и ты сама это понимаешь. Поедем к Летти и все само собой прояснится.
Девушка подумала и качнула головой:
- Нет, Дэйн. Не думаю, что миледи поможет. Самое лучшее, что ты можешь сделать, самое правильное - отпустить меня. Я уеду к отцу. Нам пора увидиться, узнать друг друга.
Дэйн задумчиво посмотрел на нее: какое же она еще дитя, наивная девочка:
- Диана, для начала тебе нужно узнать себя.
- Я знаю, я грили. Мне было трудно это принять, но приняла. Сантьяго сказал в свое время, что иные грили не подходят - я не обратила внимания на его слова. А сейчас понимаю, о чем он.
- Оборотень тебе не подходит?
- Ты Дэйн. Слишком много лжи. Я не осуждаю тебя и верю тому, что ты сказал. Твоя забота о владениях, подданных, вполне естественна и некоторым образом оправдывает твои неблаговидные поступки. Я готова простить все и забыть, будем считать произошедшее недоразумением. Отпусти меня и мы останемся хорошими друзьями. Какой смысл удерживать то, что по сути нужно тебе лишь для того, чтобы сдерживать моего отца? Я помогу тебе и попытаюсь уговорить отца оставить вас в покое. Не знаю еще, каким образом, но обещаю, что сделаю.
- Думаешь, сможешь влиять на Ноэ?
- Я грили, - пожала плечами. - Возможность влиять на окружающих у нас в крови.
Дэйн улыбнулся: глупышка.
- Как на счет Сантьяго, меня?
- Вы оборотни.
- Ах, да, - спрятал улыбку мужчина. - Думаешь дело лишь в этом?
- Не понимаю, - насторожилась девушка.
- Видишь ли, твой брат хоть и достаточно рано ушел с поля влияния Ноэ, однако воспитание и кровь Виктора дают в нем о себе знать. На самом деле нет разницы меж химерой и оборотнем в плане влияния или сходства. Все это нюансы характера, особенности личности, а не клановая принадлежность. Разделения придумал пращур Ноэ. Он был весьма амбициозной личностью и мечтал о власти. Это очень старая и грязная история, правду о которой ты вряд ли услышишь. Я же не хочу сейчас говорить правду - ты не готова понять, а лгать не желаю из принципа. Ложью тебя уже "накормили". Скажу лишь одно Федерик Ноэ или Черный ворон, как его звали за глаза, получил желаемое грязным путем, а те, кто пытался ему помешать, стали низшей кастой.
- Оборотни.
- Да, мы. Ты знаешь, что нас считают взбунтовавшимися рабами? - закружил вокруг Дианы Дэйн, пытливо поглядывая на нее.
- Нет, - чуть побледнела она.
- Тем не менее, это так. Были времена, когда Кимер был един, имел одного властителя. Мы служили ему верой и правдой, но именно служили, а не прислуживали. Однако со временем этот факт был перевернут и мы стали не верными слугами, а изменщиками, взбунтовавшимися рабами.
- Почему? Скажешь опять, что это происки моего отца?
Дэйн остановился перед девушкой, посмотрел на нее со значением:
- Скажу, что Федерик Ноэ было очень нужно и жизненно важно поделить Кимер на правых и виноватых, низших и высших. Мало получить власть - ее нужно удержать. Федерику это плохо удалось, но его потомок пошел дальше предка и превзошел его, добившись того, чего он не смог. Виктор объединил земли Кимера под свои штандарты, пустив в ход все способы воздействия на несогласных. При Федерике Кимер был разбит на пять лордств и двадцать восемь княжеств. Сейчас в Кимере лишь два лорда - я и Ноэ, и одно, по-прежнему независимое княжество - Кенжан. Силы Ноэ не сравнить с нашими. Грили веками вырезали оборотней в память о их якобы вероломстве и том бунте, что лишило страну целостности.
Дэйн с прищуром рассматривал Диану: понимает ли она о чем он ей говорит?
Почему он должен рассказывать ей столь скучные и низкие вещи, пытаться что-то объяснить, когда хочется петь ей рулады, целовать, обнимать?
- Я поняла: вас осталось мало. Ты хочешь безопасности своему клану. Я прощаю тебя за то что был женат три раза - ты хотел наследников. Я прощаю тебя за то, что заключил договор - помолвку с Летти. Прощаю за то что использовал меня как бездушную вещь. Прощаю за все, даже за убийство моей матери…
Дэйн выгнул бровь: о чем она?
- Ах, да, - сообразил. - Ты о Катарине.
- Да, об обычной женщине, жене моего отца.
- Катарина обычная женщина? - еще больше удивился мужчина. Сел в кресло напротив девушки и грустно улыбнулся Диане. - Она не была женой Ноэ.
- Как и я - твоей. Это видно повод не только для унижения, но и для кражи, убийства.
- Да, я украл тебя. Вернее я и мой отец. Если конечно можно назвать кражей разумное желание обезопасить дитя.
Диана расстроено качнула головой, отошла к окну, только чтобы не видеть Дэйна, не соблазняться на его заманчивый вид.
- Спасибо, что сознался хоть в этом.
- Мне нечего стыдиться Диана.
- А мне есть. Мне стыдно, что я здесь.
Дэйн вздохнул:
- Я знал, что нам предстоит разговор на эту тему, но не знал, что он произойдет так быстро и не вовремя.
- А на что ты рассчитывал?
- Это уже неважно.
- Тогда отпусти меня. Ты же понял, что нам невозможно быть вместе.
- Из-за того, что оборотень? - спросил осторожно.
- Из-за того что…, - обернулась, желая сказать кто он. Но слово "подлец" застряло в горле при виде глаз Дэйна, губ, сильных рук, широких плеч, этой манеры сидеть сложив ногу на ногу и чуть склонив голову на бок так, что волосы похожие на ручей, текли по плечу.
Любовь, будь она неладна и демона может превратить в глазах любящего в ангела, но станет ли он им на самом деле?
- Ты лжец, - сказала тихо.
Дэйн уловил ее чувства и промолчал, боясь вспугнуть их. Ему было приятно до головокружения, что внутренняя связь с Дианой ничуть не уменьшилась. Нет, он был счастлив и позволил себе пару минут блаженства от ощущений, что дарила ему девушка. И пусть они были отравлены горечью обиды, мраком печали - в них была безграничная нежность и того ему было довольно.
Диана и сама притихла, почувствовав как ее коснулась волна тепла и любви. Она смыла все неприятные мысли, все противоречия и лишила на минуту памяти. В эти мгновения были лишь он и она, связанные внутренне друг с другом сильнейшим и необъяснимым образом. Это было выше их, выше обид и обстоятельств, выше статуса и положения, выше людского мнения - сильное, яркое и негасимое, как солнце.
Они были на огромном расстоянии друг от друга, они были разлучены пропастью лжи и обид, фактов, неприятных ситуаций, положения, и все же им казалось, что они близки, совсем рядом и ничего меж ними нет, кроме нежности и любви.
Диана тряхнула волосами и отвернулась, чтобы не сойти с ума от его взгляда, от того чувства, что опять бездумно звало ее за Дэйном.
- Ты истинная грили, Диана, - прошептал он. - Мои предки сходили с ума от твоих предков, готовы были без раздумий отдать жизнь. Как я.
- Мне не нужна твоя жизнь, - тихо заметила девушка. - Ты женишься на Летти и у вас все будет прекрасно.
- Не правда. Ничего прекрасного в браке по расчету нет.
- Сказывается опыт? - не удержалась от колкости.
Дэйн улыбнулся:
- Все умны задним числом. Но взять тебя: завяжи я тебе глаза и дай в одну руку яблоко, в другую грушу, сможешь ли по вкусу определить, что есть что?
- Ты прекрасно знаешь, что грили не различают вкус пищи.
- Но не ты.
- И я.
- Нет. Ты чувствуешь запах крови, когда вкушаешь мясо и слышишь запах цветов, когда пьешь мед.
- Как все.
- Нет, - Дэйн рассмеялся, встал и подошел к ней, смущая близостью. - В том - то и дело, что нет.
- Я химера, как и мой отец, твой враг Ноэ, - напомнила, наверное в сотый раз. Но ему ли?
- Ты - да, грили, - прошептал, клонясь к ней. - Истинная грили, сила крови которой не чета нынешнему поколению полукровок. А кто Ноэ - вопрос.
- Перестань, - прошептала и она, невольно поддаваясь к Дэйну. - Меж нами пропасть. Не судьба.
- Так кинем вызов?
Девушка невольно улыбнулась - его слов зажгли огонь азарта, а близость закружила голову. Пред девушкой был выбор - поддаться тому, что более инстинктивно, но сильнее разума, или все же разуму над ней возобладать.
Губы Дэйна оказались слишком близко. У девушки горло перехватило от желания и, предчувствия и мужчина почувствовав это, не отказал себе в удовольствии - коснулся ее губ.
Иные грили не подходят, - напомнила себе Диана, но мысль как пришла так и ушла. Не задержалась.
А разобраться - как она могла судить? Кого встречала из себе подобных? Ноя? Опыт слишком мал, чтобы говорить - такой же он. Сантьяго? Полукровка. Оборотень больше, чем ее собрат. А кто еще? Все. Выходит, что никакой основы к каким-либо утвержденьям у нее нет - одни лишь домыслы и ладно бы не вымыслы.