Трев огляделся. На улице было полно народу, но все занимались своими делами.
- Никому до нас нет дела, Гоббо. Мы далеко убежали.
- Я кожей чувствую, - настаивал Орехх.
- Что, сквозь все эти тряпки? - заметила Гленда.
Орехх обернулся и взглянул на неё своими большими выразительными глазами.
- Да, - просто ответил он.
Орехх помнил, как её светлость развивала в нём это шестое чувство. Тогда упражнения казались игрой.
Он поднял взгляд и заметил крупную голову, поспешно скрывшуюся за парапетом крыши. Ощутил слабый запах бананов. А, он. Он хороший. Орехх и прежде видел его иногда, висящего на руках, уцепившись за трубы под потолком свечного подвала.
- Тебе надо бы свести её домой, - сказал Трев Гленде.
Гленда содрогнулась.
- Неудачная идея. Старик Столлоп спросит её, что она видела во время игры.
- И что?
- И она расскажет. А видела она…
- Она что, врать не умеет?
- Не так, как ты, Трев. Она плоховато выдумывает всякое. Слушайте, давайте лучше вернёмся в университет. Мы все там работаем, и я часто прихожу пораньше, чтобы сделать побольше. Мы с Джульеттой пойдём прямо туда, а вы двое - кружным путём. И мы не видели сегодня друг друга, верно? И ради бога, не позволяй ему сделать ещё какую-нибудь глупость!
- Извините, мисс Гленда, - кротко сказал Орехх.
- Да?
- Вы к кому из нас сейчас обращались?
- Я подвёл вас, - грустно сказал Орехх, когда они зашагали кружным путём к университету, лавируя между расходящимися с матча болельщиками. Точнее, это Трев шагал, а Орехх как-то странно ковылял, словно у него повреждено бедро.
- Не, всё фигня, - утешил его Трев. - Дело поправимое. Поправить можно всё, что хошь. Я поправлятель хоть куда. Что все видели? Просто какого-то парня в форме Дурнелла. Да нас там таких тысячи были. Не волнуйся. Гм, откуда у тебя такая силища, Гоббо? Ты что, тяжести поднимал всю жизнь, или как?
- Вы правы в своих предположениях, мистер Трев. Действительно, я поднял немало тяжестей до своего рождения. Ещё ребёнком тогда был, разумеется.
Они некоторое время шли молча. Наконец, Трев сказал:
- Ты не мог бы повторить? А то я чё-то не врублюсь. То есть, рубильник заело, что ли. Такой здоровенный, что аж из уха у меня торчит.
- Ах, да. Видимо, я смутил вас своим утверждением. Было время, когда мой разум пребывал во тьме. Потом брат Овёс показал мне дорогу к свету, и я был заново рождён.
- Религиозные дела, значит.
- Так и есть. Вы спрашивали, почему я сильный? Просто пока я жил во тьме кузницы, я постоянно поднимал тяжести. Вначале щипцы, потом молоток, потом большой молот, а однажды смог поднять наковальню. Это был хороший день. В тот день я обрел свободу.
- Почему ты стал свободен, подняв наковальню?
- Потому что я был прикован к ней цепью.
Снова помолчали. Наконец, Трев спросил, осторожно подбирая слова:
- Кажется, тебе круто там пришлось?
- Теперь уже легче, полагаю.
- Да уж, тут поневоле задумаешься о том, что у меня всё не так уж и плохо
- Особенно в присутствии некой юной леди, мистер Трев?
- Именно, раз уж ты спросил. Я всё время о ней думаю! Она мне очень нравится! Но она Долли! - несколько фанатов обернулись на эти слова и он понизил голос до шёпота. - У её братьев кулаки размером с бычью задницу!
- Я читал, мистер Трев, что истинная любовь преодолевает все преграды и смеётся над мастерами замочных дел!
- Неужели? А что она делает, когда её лупят по роже бычьей задницей?
- Поэты не углублялись в данную тему, мистер Трев.
- Кроме того, - заметил Трев, - замочники обычно тихие парни, слыхал об этом? Аккуратные и терпеливые. Вроде тебя. Подозреваю, ты мог бы от них просто отшутиться, если что. Ты, наверное, со многими девушками встречался. Портрет у тебя, конечно, так себе, это факт, зато ты словечки всякие мудрёные знаешь. Они, поди, с руки у тебя ели… после того как ты её мыл, конечно.
Орехх призадумался. Он вспомнил её светлость и мисс Здравопут. Ни одна из них не подходила под определение "девушки". Конечно, там были ещё Маленькие Сёстры, определённо юные и, вероятно, женского пола, но они скорее походили на умных цыплят, и уж точно не выглядели слишком уж привлекательными, особенно во время кормления…. Нет, как ни крути, применительно к ним слово "девушки" тоже не казалось подходящим.
- Нет, я не встречал многих девушек, - наконец, объявил он.
- А Гленда? Она к тебе неровно дышит, помяни моё слово. Только будь осторожен, а то она примется рулить твоей жизнью, если ты ей позволишь. Она со всеми так поступает.
- Мне кажется, между вами что-то было, - заметил Орехх.
- А ты у нас смекалистый, да? Тихий, но вострый. Как нож. Да, пожалуй, можно сказать, что была у нас история. Я бы предпочёл географию, но она постоянно била меня по рукам. - Трев замолчал, ожидая реакции. Напрасно. - Это была шутка, - добавил он, без особой, впрочем, надежды на понимание.
- Спасибо, что пояснили, мистер Трев. Я расшифрую её позже.
Трев вздохнул.
- Теперь я переменился. Джульетта… о, ради неё я готов проползти милю по битому стеклу, лишь бы только подержать её за руку, кроме шуток.
- Считается, что написание поэмы помогает проложить путь к сердцу возлюбленной, - поделился знаниями Орехх.
Трев приободрился.
- О, трепаться я умею. Если я напишу ей письмо, ты ведь передашь его, правда? На шикарной бумаге, что-то вроде, дай смекнуть… "Я думаю, ты клёвая. Как насчёт свиданки? Никаких шуры-муры, обещаю. Цалую, Трев". Ну, как тебе?
- Речь ясная и благородная, мистер Трев. Но может вы позволите мне, гм, улучшить кое-что..?
- Нужны слова подлиннее, да? И предложения позаковыристее? - предположил Трев.
Орехх не обратил внимания на эту речь, глядя Треву за плечо.
- Звучит миленько, - раздался голос у Трева над головой. - Ты знаешь кого-то, кто умеет читать, умник?
В пользу братьев Столлоп можно было сказать только одно: они отличались от Энди. Хотя различие было непросто заметить, особенно в драке, когда кровь заливает глаза. Коротко говоря, Столлопы знали, что грубая сила всегда работает, и поэтому не искали иных путей, тогда как Энди был хладнокровным психопатом, за которым люди шли лишь потому, что стоять за ним было гораздо безопаснее, чем перед ним. Он мог быть даже очень мил, когда постоянно скачущее настроение располагало его к добродушию; самый подходящий момент, чтобы удрать. Что касается Столлопов, то пытливый исследователь быстро обнаруживал, в кого у Джульетты такие мозги. Семейная черта. С точки зрения Трева, у него было пред Столлопами лишь одно преимущество: они воображали себя толковыми, потому что никто не рискнул объяснить им истинное положение вещей.
- Ха, мистер так называемый Трев, - сказал Билли Столлоп, тыкая в него пальцем, размером с сосиску из бегемота. - Ты такой умник-разумник, а значит, скажешь нам, кто забил гол, так?
- Я был в Толкучке, Билли. Ни черта не видел.
- Он будет играть за Дурнелл? - настаивал Билли.
- Билли, даже твой папаша не мог зашвырнуть мяч и вполовину так далеко, как об этом теперь болтают. Ты и сам знаешь, верно? Невозможное дело. Думаю, ворота Ангелов просто сами развалились от старости, а потом анекдотов насочиняли. Разве я стал бы врать тебе, Билли? - Трев умел придумывать на ходу весьма правдоподобную ложь.
- Ага, конечно стал бы! Ты ж Дурнелл!
- Ну ладно, ладно, ты прав, я попался. - сказал Трев, выставив ладони. - Уважуха и всё такое, Билли… Это вот он, Орехх, швырнул тот мяч. Такое моё крайнее слово.
- Дать бы тебе в репу за враньё, - фыркнул Билли, покосившись на Орехха. - Этому парнишке мяч и поднять-то не по силам.
И тут у Трева за спиной снова раздался чужой голос:
- Эй, Билли, кто тебя выпустил гулять без намордника?
Орехх расслышал, как Трев пробормотал себе под нос: "О боже, а ведь всё так неплохо шло". Потом его друг развернулся и сказал:
- Это общая улица, Энди. Что такого, если два парня остановились просто поболтать, а?
- Долли убили твоего старика, Трев. Ты как, ваще совесть потерял, что ли?
Вся остальная Мощная Ватага толпилась позади Энди. На их лицах смешались выражения вызова и смутного понимания, что их опять втягивают в неприятности. Сейчас они находились в центре города. Стража не стремилась встревать в потасовки, происходившие в тёмных переулках, однако на главных улицах стражники были обязаны действовать, предотвращая возможные жалобы налогоплательщиков, а уж если уставшим копам приходилось всё-таки что-то делать, они делали это изо всех сил, тогда была слабая надежда, что в ближайшее время работу не придётся переделывать заново.
- Знаешь о парне из Дурнелла и шлюшке из Долли, которые держались за руки в Толкучке? - требовательно спросил Энди. Он опустил тяжёлую руку на плечо Трева. - Давай, ты ж у нас умник и всегда всё знаешь раньше всех.
- Шлюшке? - наконец, возмутился Билли. От его ушей до мозгов было приличное расстояние, судя по времени реакции. - В Сестричках Долли ни одна девушка и не взглянет на вас, паршивые сифилитики!
- А, так вот от кого мы его подхватили! - съязвил Картер-Вонятер.
В данных обстоятельствах подобное заявление показалось Орехху провокационным. "Кажется, - подумал он, - обмен детскими насмешками это такой ритуал, призванный завести обе стороны и дать им законный, с их точки зрения, повод для нападения. В точности, как описано в "Ритуальной Агрессии Половозрелых Крыс" доктора Фонмаусбергера".
Энди выудил из-за пазухи свой любимый кортик. Небольшое, но весьма опасное оружие, полностью чуждое истинному духу футбола, который обычно лишь снисходительно улыбался при виде покрытых синяками, напуганных, переломанных или (ну ладно, это в худшем случае, запал борьбы и всё такое, понимаете ли) окривевших игроков. Но тут возникал Энди со своими закидонами. А стоит появиться рядом с вами кому-то вроде Энди, тут же, словно из ниоткуда, возникают сотни подражателей. Самые обычные парнишки, которые раньше бравировали в Толкучке лишь парой кастетов, начинают звенеть на ходу, словно скобяные лавки, а упав, не могут встать без посторонней помощи.
Теперь оружие было обнажено и здесь.
- Эй, эй, поаккуратнее, - предупреди Трев, пятясь назад и успокаивающе размахивая руками. - Здесь людная улица, вы заметили? Если Старина Сэм застанет вас в потасовке, стражники тут же угостят вас большими-пребольшими дубинками, и будут угощать, пока вы не выблюете свой завтрак. Знаете, почему? Потому что они вас ненавидят, потому что из-за вас им придётся писать кучу протоколов, и потому что вы отвлекаете их от покупки пончиков в магазине.
Он сделал ещё пару шагов назад.
- А потом они обвинят вас в порче их дубинок вашими головами, и отправят вас в Танти, прямо в карцер. Были там? Ну и как, понравилось? Хотите снова побывать?
Он с удовлетворением заметил признаки пугающих воспоминаний на их лицах. У всех, кроме Орехха, который понятия не имел, о чём речь, и Энди, для которого карцер был как дом родной. Впрочем, даже Энди не хотелось злить Старину Сэма. Убей случайно стражника, и Ветинари даст тебе уникальный шанс проверить, умеешь ли ты стоять, опираясь на воздух.
Все немного расслабились, но не сильно.
В напряжённой, словно сжатый сфинктер, обстановке достаточно было одного идиота…
Как оказалось, достаточно и одного умника. Орехх повернулся к младшему Столлопу, Элджернону, и весело спросил:
- А вам известно, сэр, что данная ситуация весьма точно описана Фонмаусбергером в его работе, посвящённой экспериментам над крысами?
В этот самый момент Элджернон, потратив примерно секунду на то, что, с его точки зрения, было размышлениями, изо всех сил ударил Орехха дубинкой. Элджернон был весьма крупным юношей.
Трев успел подхватить друга, прежде чем тот рухнул на мостовую. Удар пришёлся прямо в грудь и разодрал старый свитер. Сквозь ткань сочилась кровь.
- За что ты врезал ему, ты, чёртов идиот? - завопил Трев, обращаясь к Элджернону, которого даже его братья считали тупым, словно бревно. - Он ничего не сделал. В чём дело-то, а?
Трев вскочил на ноги, и, прежде чем Элджернон успел хотя бы шевельнуться, разодрал свою рубаху и попытался закрыть рану Орехха. Через полминуты он вернулся обратно и швырнул намокшую рубаху в Элджернона.
- Сердце не бьётся, ты, дубина! Что он тебе сделал?
Даже Энди застыл от удивления. Никто раньше не видел Трева таким, нет, только не старина Трев. Даже Сестрички признавали, что Трев умник. Трев был хитёр. Он никогда не совершил бы самоубийства, наорав на толпу парней, уже дозревших для хорошенькой драки.
Опалённый яростью Трева бедняга Элджернон с трудом пробормотал:
- Но, типа… он же Дурнелл…
- А ты кто? Ты чёртов идиот, вот кто! - бушевал Трев.
Он резко повернулся ко всем остальным и ткнул в них дрожащим пальцем:
- А вы кто? Кто вы? Да никто! Мусор! Дерьмо!
Он указал пальцем в сторону Орехха.
- А он? Он мастерил поделки. Он многое знал. И никогда не видел футбола, вплоть до сегодняшнего дня! Он просто нацепил нашу форму, чтобы не выделяться!
- Эй, не кипишись, Трев, старичок, - прошипел Энди, угрожающе поднимая свой кортик. - Они за это ответят, мы им такую войнушку устроим!
Но Трев внезапно кинулся и на него, словно оса на слона.
- Что ты устроишь? Ты ж псих! Ты просто не усёк, о чём я, да?
- Я шлемы копов вижу, Энди, - торопливо предупредил Джамбо.
- А чё сразу я-то? Чё я сделал такого?
- Тоже, что и тупые Столлопы! Дурнелл и Сестрички? Чума на оба ваши дома!
- Они уже близко, Энди.
Столлопы, не будучи совсем уж идиотами, уже сматывались. Люди в фанатских цветах разбрелись после матча по всему городу. Стража не станет гоняться за каждым, но… шарахнуть парня дубиной, да так, что он истекает кровью, а потом перестаёт дышать? Это уже весьма смахивает на убийство. В таких обстоятельствах Старина Сэм начинает проявлять изрядную прыть.
Энди погрозил пальцем Треву:
- Глупому грубияну тяжеловато придётся в Толкучке без друзей.
- Здесь не Толкучка!
- Очнись, мальчик. Толкучка везде!
Ватага быстренько разбежалась, хотя Джамбо успел обернуться и одними губами сказать "прости". Прочь торопились не только они. Зеваки обожали бесплатные представления, но это конкретное было чревато осложнениями, например, вопросами: "Что ты видел?" и прочими подобными. Конечно, стражники обожали повторять, что, дескать, "невиновным бояться нечего", но какой, интересно, в этом смысл? Кто будет волноваться о невиновных и их проблемах, если они попадутся под ноги Страже?
Трев опустился на колени у тела Орехха.
И тут, кажется, впервые за последние несколько минут, Треву удалось выдохнуть. Бросившись на Энди, он просто перестал дышать, потому что если ты так говоришь с Энди, ты всё равно уже мёртв, так что зачем зря тратить силы?
Что-то полагается предпринять теперь, да? Вроде, надо постучать по груди, чтобы напомнить сердцу, как нужно биться. Но Трев не умел, а учиться на практике было уже поздно. Вот-вот появится Стража, и это зрелище явно произведёт на них неверное впечатление.
Вот почему, когда из-за угла выбежали два стражника, они чуть не наткнулись на Трева, который, спотыкаясь, брёл куда-то с Ореххом на руках. Трев был рад, что старшим оказался констебль Пикша: этот, по крайней мере, вначале спрашивал, а уж потом бил. Позади Пикши горой громоздился тролль Шпат, который мог очистить целую улицу от народа, просто прогулявшись посередине.
- Помогите мне отнести его в больницу Леди Сибил, мистер Пикша, - попросил Трев. - Он очень тяжёлый.
Констебль Пикша убрал с раны влажную тряпку и огорчённо пощёлкал языком. С опытом приходит знание.
- Морг ближе, парень.
- Нет!
Пикша кивнул.
- Ты сын Дэйва Вроде, верно?
- Я не обязан отвечать!
- И не надо, я сам знаю, - спокойно ответил Пикша. - Ладно, Трев. Шпат возьмёт этого парня, которого ты, как я понимаю, никогда прежде не видел, а мы побежим за Шпатом и постараемся не отстать. Позапрошлой ночью была сильная гроза. Может, ему повезёт. И тебе тоже.
- Это не я сделал!
- Ну конечно, нет. А теперь… посмотрим, кто быстрее бегает, да? Вначале в больницу.
- Я хочу остаться там с ним, - сказал Трев, когда Шпат осторожно взял на руки тело Орехха.
- Нет, парень, - возразил Пикша. - Ты останешься со мной.
Констеблем Пикшей дело не ограничилось. Так всегда получалось. Знакомые звали его Селёдка, он был очень спокойным и как бы говорил всем своим видом: "Мы оба влипли в историю, парень, так что давай не будем усложнять друг другу жизнь, ладно?" Обычно такой подход срабатывал, но рано или поздно ты всё равно попадал в руки старшего копа, который принимался за тебя всерьёз, в маленькой комнатке с охранником у дверей. А эта стражница, к тому же, выглядела усталой, словно только что отработала двойную смену.
- Меня зовут сержант Ангва, сэр, и я очень надеюсь, что вы ни в чём не виноваты, - сказала она, раскрывая свой блокнот и разглаживая страницу.
- Итак, давайте для начала покончим с формальностями. Вы сказали констеблю Пикше, что заметили драку на улице. Когда вы подошли к месту происшествия, все хулиганы уже разбежались, а вы, что удивительно, обнаружили лежащего на земле мистера Прорехха, своего коллегу по работе, который уже истёк кровью до смерти. Я могу назвать по именам всех участников драки, каждого из них. Интересно, что тебе мешает сделать то же самое? И что, Тревор Вроде, означает вот это? - она швырнула на стол чёрно-белый эмалированный значок. Случайно или нет, но значок воткнулся иголкой в дерево столешницы в паре дюймов от руки Трева.
"Не все умирают" - таков был неофициальный девиз Бесплатной Больницы Леди Сибил. Что ни говори, но смертность (по крайней мере, от некоторых причин) после открытия больницы действительно существенно снизились. Работавшие там хирурги даже были замечены за мытьём рук до операции, а не только после. Но посетитель, шедший сейчас по белым коридорам, на личном опыте знал, что в реальности этот неофициальный девиз полностью неверен.
Смерть остановился у хорошо отмытого операционного стола и посмотрел вниз, на пациента.
- МИСТЕР ОРЕХХ? ВОТ ТАК СЮРПРИЗ, - сказал Смерть, копаясь в недрах своего плаща. - ДАВАЙТЕ-КА ПОСМОТРИМ, ЧТО У НАС ТУТ.
- ЗНАЕТЕ, - заметил он через минуту, - МЕНЯ ВСЕГДА УДИВЛЯЛО, КАК ОТЧАЯННО ВЫ БОРЕТЕСЬ ЗА ЖИЗНЬ. ВЕДЬ, С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ БЕСКОНЕЧНОСТИ, ЛЮДИ НЕ ЖИВУТ ВОВСЕ. ДАЖЕ ВЫ, МИСТЕР ОРЕХХ. ХОТЯ ТЕПЕРЬ Я ВИЖУ, ЧТО УПОМЯНУТАЯ БОРЬБА В ВАШЕМ СЛУЧАЕ ИМЕЕТ, КАЖЕТСЯ, ОПРЕДЕЛЁННЫЙ СМЫСЛ, ПРОБУЖДАЯ К ЖИЗНИ НЕКУЮ МАГИЮ.
- Я вас не вижу, - ответил Орехх.
- ОНО И К ЛУЧШЕМУ, - сказал Смерть. - ВСЁ РАВНО ВЫ ПОТОМ НИЧЕГО НЕ ВСПОМНИТЕ.