- Значит, я умираю, - сказал Орехх.
- ДА. УМИРАЕТЕ, НО ПОТОМ ОЖИВАЕТЕ СНОВА. - Он выудил из складок плаща песочные часы жизни и понаблюдал, как песчинки взлетают из нижней колбы в верхнюю. - УВИДИМСЯ ПОЗЖЕ, МИСТЕР ОРЕХХ. ОПАСАЮСЬ, ВАС ЖДЁТ ВПЕРЕДИ ВЕСЬМА ЛЮБОПЫТНАЯ ЖИЗНЬ.
- Значок Долли у правоверного Дурнелла? Боже, помоги мне, в чём же тут дело? И знаешь, что? Я ведь докопаюсь. Главное, копать как следует.
Трев промолчал. Ему просто нечего было сказать. Кроме того, он встречал сержанта и прежде. Шутить с ней совсем не хотелось, она всегда как-то странно косилась на его горло.
- Констебль Пикша сообщил мне, что в больнице Леди Сибил сегодня работает дежурный Игорь. Я надеюсь, у него в загашнике найдётся подходящее запасное сердце для твоего друга, очень надеюсь, - продолжала она. - Но даже если он придёт сюда завтра на своих двоих, это всё равно будет дело об убийстве. Приказ лорда Ветинари: если для оживления понадобился Игорь, умерший считается умершим. Быстро ожившим потом, это правда, вот почему убийцу тоже повесят очень быстро. Четверти секунды, как правило, вполне достаточно.
- Я его и пальцем не тронул!
- Я знаю. Просто не хочешь выдавать своих приятелей, да? Джамбо, и Картера, конечно, и, о да, Энди Шэнка, твоих дружков, которых там якобы не было. Послушай, ты - пока что - не арестован. Просто "помогаешь Страже в расследовании". Это означает, что ты можешь воспользоваться туалетом, если ощущаешь избыток храбрости. А если склонен к суициду, то даже столовой. Но если попытаешься сбежать, я тебя лично выслежу. - Она втянула носом воздух и добавила: - Как собака. Понял?
- А нельзя мне пойти проведать Орехха?
- Нет. Селёдка всё ещё там. Для тебя он, кстати, констебль Пикша.
- Но все же зовут его Селёдкой.
- Может быть, но не ты, когда говоришь со мной. - Сержант задумчиво покрутила значок. - Есть у мистера Орехха близкие? Это значит, родня.
- Я знаю, что это значит. Он что-то говорил об Убервальде. И это всё, что мне известно. - Трев лгал инстинктивно. Упоминание о цепях и наковальне вряд ли было уместно в данном случае. - С другими парнями в свечном подвале он ладил неплохо.
- Как он попал туда?
- Мы никогда не спрашиваем. Обычно неприятная история.
- А тебя когда-нибудь спрашивали?
Трев уставился на сержанта. Вот вам копы во всей красе. Они вроде бы такие дружелюбные, а когда ты теряешь бдительность, вдруг втыкают тебе кирку прямо в темечко.
- Это официальный фараонский вопрос, или вы просто любопытствуете?
- Копы никогда не любопытствуют "просто", мистер Тревор Вроде. Но иногда мы задаем наводящие вопросы.
- Значит, вопрос неофициальный?
- Не совсем…
- Тогда засуньте его туда, где солнце не светит.
Сержант Ангва улыбнулась специальной стражнической улыбкой.
- У тебя на руках ни одного козыря, а ты всё равно дерзишь. От Энди я такое могла бы ожидать, но Селёдка сказал, что ты вроде бы умный. Насколько умным должен быть человек, чтобы творить такие глупости, как ты?
В дверь постучали условным стуком, и в комнату заглянул стражник. В отдалении кто-то кричал начальственным голосом: "…Ты постоянно этим занимаешься, не так ли? Господи, неужели трудно отличить…"
- Да, Нобби?
- У нас тут осложнения, сарж. С трупаком, что был в больнице Леди Сибил. Пришёл доктор Лужайка, и рассказывает, будто пациент просто встал и потопал домой!
- Игорь его осматривал?
- Да. Типа того… гм…
Тут стражника отпихнул с дороги крупный человек в зелёном плаще, который пытался выглядеть одновременно раздраженным и дружелюбным. За ним тащился констебль Пикша, явно старавшийся успокоить его, и столь же явно без особого успеха.
- Послушайте, мы же всегда идём вам навстречу, так? - возмущался новоприбывший. - Вы говорите, что случилось убийство, и я отрываю Игоря от его обычной работы, что обходится мне в приличную сумму сверхурочных. Передайте от меня Сэму Ваймсу: пусть время от времени посылает своих ребят к нам на практику, может, они научатся отличать смерть от сна! Конечно, граница порой достаточно тонкая, однако, как правило, заметить разницу не составляет труда. Способность самостоятельно ходить медики рассматривают как один из наиболее распространённых симптомов жизни, хотя в этом городе мы научились быть осторожнее в оценках и считаем её просто хорошим для пациента признаком. Однако этот, когда с него сняли простыню, сел и попросил у Игоря сэндвич, что просто уже не оставляет сомнений в диагнозе. Не считая лёгкой лихорадки, он был здоров. Сильное сердцебиение указывало на присутствие как минимум одного работающего сердца. На теле ни царапины, но он явно нуждался в плотном ужине. Очень, очень сильно нуждался, учитывая тот факт, что он слопал сэндвич, который приготовил ему Игорь. Кстати, об ужинах! Честно говоря, мне пора уже подумать о своём!
- Вы отпустили его? - в ужасе спросила сержант Ангва.
- Конечно! Я не могу держать человека в больнице только на том основании, что он неожиданно оказался живым!
Она повернулась к констеблю Пикше.
- И ты дал ему уйти, Селёдка?
- Ну, вроде как исполнил распоряжение врача, - ответил Пикша, глядя несчастными глазами на Трева.
- Он был в крови! Весь переломан! - возмутился Трев.
- Может, розыгрыш? - предположила Ангва.
- Готов поклясться, что сердце не билось, сержант, - вмешался Пикша. - Может, он один из этих монахов с Пупа, которые умеют всякие трюки вытворять.
- Значит, кое-кто понапрасну потратил время Стражи, - сказала Ангва, нехорошо глядя на Трева.
Тот догадался, что она блефует, это было очевидно.
- А мне-то что? - нахально заявил он. - Я, типа, сюда не рвался.
Констебль Пикша откашлялся.
- Сегодня ночь после матча, сарж. В дежурке бардак, повсюду буянят болельщики, кто-то распространяет самые дикие слухи. Нам людей не хватает, вот что я хочу сказать. Уже была парочка больших драк. А этот просто встал и ушёл.
- С мой точки зрения, всё прекрасно, - заметил доктор. - Прибыл лёжа, убыл на своих двоих. Мы предпочитаем, чтобы так и было всегда. Мне пора обратно, сержант. У нас тоже предвидится нелёгкая ночка.
Сержант поискала, на ком бы сорвать злость, и выбрала Трева.
- Ты! Трев Вроде. Это теперь твоя забота! Иди и разыщи своего приятеля. И если снова начнутся проблемы, то будут… проблемы. Ты слышал?
- Дважды, сарж! - Трев не смог удержаться от подколки, просто не смог, хотя втайне обливался холодным потом. Но в то же время ощущал счастье… бодрость… облегчение. Некоторые люди не способны уважать откровение, даже когда оно снисходит на вас столь очевидным образом. Откровения просто не входят в обязанности полицейских.
- Для тебя я сержант! Держи!
Трев умудрился налету поймать значок.
- Спасибо, сарж!
- Выметайся!
Он вымелся, и успел уже отойти на приличное расстояние от участка, когда из темноты к нему шагнула неясная тень. Трев не удивился, он этого ожидал. В тёмном воздухе разлился отчётливый запах. Ну, слава богу, это хотя бы не Энди. Без Энди Трев сейчас мог легко обойтись.
- Да, Картер? - спросил он туман.
- Как ты понял, что это я?
Трев вздохнул.
- Догадался.
Он прибавил шагу.
- Энди хочет знать, что ты им сказал.
- Не боись, всё улажено.
- Улажено! Как? - полноватому Картеру приходилось почти бежать, чтобы поспеть за Тревом.
- Не собираюсь тебе объяснять.
О, прелесть момента.
- Но я могу сказать ему, что мы не замазаны?
- Всё улажено! Утрясено, упаковано и завязано ленточкой! Поправлено. Миновало. Никогда не происходило.
- Ты уверен? - переспросил Картер. - Он изрядно на взводе.
- Хей, ну что тебе ещё сказать? - Трев раскинул руки, изобразив танцевальное па. - Я Трев Вроде!
- А, ну тогда ладно. Знаешь, думаю Энди позволит тебе вернуться в Ватагу. Клёво будет, а?
- Ты знаешь, как Орехх услышал название Ватаги, Картер?
- Нет. Как?
Трев ему сказал.
- Ну… - начал Картер, но Трев его перебил.
- Это ж прикольно, Картер. А также немножко жалко и грустно. Действительно так и есть. - Трев неожиданно остановился, Картер даже налетел на него. - Вот тебе совет: перестань быть Картером-Вонятером, это до добра не доведёт. И Воньмейстером тоже. Уж поверь мне.
- Но ведь все зовут меня Картер-Вонятер, - простонал Воньмейстер.
- Следующему, кто попробует, дай в пятак. Сходи к доктору. Жри поменьше мучного. Избегай тесных комнаток. Пользуйся одеколоном, - посоветовал Трев, снова набирая скорость.
- Куда ты идёшь, Трев?
- Прочь из Толкучки! - через плечо бросил Трев.
- Ты что, не слышал Энди? Толкучка повсюду!
Треву казалось, что он аж светится на ходу. Скоро всё переменится. Как только объявится Смимс, Трев пойдёт к нему и попросит работу получше…
Впереди из тумана вновь возникла смутная фигура.
- Миштер Вроде? - спросил человек.
- Кто ты? - спросил Трев, и добавил: - Или что ты?
Человек вздохнул.
- Нашколько я понимаю, вы друг индивида, недавно доштавленного в больнитшу, - сказал он.
- А тебе-то что?
- Много што, - ответил незнакомец. - Могу я ужнать, доштаточно ли вам ижвештно об этом джентльмене?
- Мне не о чем с тобой болтать, - взъерепенился Трев. - Всё улажено, понял?
- Я шомневаюсь в этом, - ответил человек. - Мне надо поговорить ш вами. Меня жовут Игорь.
- А, припоминаю. Ты тот, кто сделал Орехху сэндвич? - спросил Трев.
- Конешно. Тунец, шпагетти и варенье, с мршипановой крошкой. Моё фирменное блюдо. Што вы знаете о его прошлом?
- Ни шиша, мистер.
- В шамом деле?
- Послушай. В подвале, мы ковыряемся в свечном воске, а не в прошлом, понял? Просто не лезем в чужие дела. Я знаю, что ему приходилось нелегко, и это всё, что я намерен cказать тебе.
- Похоже, - согласился Игорь. - Нашколько я понимаю, он иж Убервальда. В Убервальде обитают многие штранные и опашные сождания.
- Поправь, если я ошибаюсь, но ты вроде тоже из Убервальда? - поинтересовался Трев.
- Да, раж уж вы шпросили.
Трев призадумался. Игори порой встречались в городе. Обыватели знали о них немногое: они могут пришить тебе что хочешь, ловчее, чем Стража, занимаются странными экспериментами в подвалах и любят бродить по улицам в грозу.
- Я считаю, ваш друг может бать вешьма опашен, - заявил Игорь.
Трев попытался вообразить опасного Орехха. Это было непросто, пока он не вспомнил о воротах, разломанных броском мяча через половину длины улицы. Он тут же пожалел об этой мысли.
- С чего я должен тебе доверять? Откуда мне знать, не опасен ли ты? - спросил он.
- О, я опашен, - ответил Игорь. - Поверьте мне. Но в Убервальде водятшя шождания, которых даже я не жахотел бы повштречать.
- Плевать мне, что тут бормочешь, - заявил Трев. - Тем более, что я тебя и без того с трудом понимаю.
- Бывает ли у него штранное наштроение? - настаивал Игорь. - Впадает ли он порой в ярошть? Ижвестно ли вам об ошобенностях его питания?
- Да, известно. Он любит яблочный пирог, - ответил Трев. - Ты на что намекаешь?
- Я вижу, што вы большие дружья, - сказал Игорь. - Ижвините, што потратил ваше время. - "Ижвините" повисло в воздухе, немало добавив к формирующим туман капелькам воды. - Я дам вам один шовет. Когда понадоблюсь, вам доштаточно будет лишь жакричать. Опашаюсь, жакричать будет шовсем легко.
Игорь развернулся им мгновенно исчез в тумане.
А ещё Игори очень странно движутся, припомнил Трев. И он никогда не видел их на футболе…
Последняя мысль удивила его самого. Что он пытался сказать себе? Что тот, кто не ходит на футбол, не является настоящим человеком? Ответа на этот вопрос у Трева не было. Удивительно, что такой вопрос вообще пришёл ему в голову. Что-то менялось…
Гленда и приведённая к обету молчания Джульетта направились на Ночную Кухню. Милдред и миссис Заборс были великодушно отпущены домой на остаток ночи. Они, как всегда, были очень рады этому обстоятельству, а Гленда добавила в свою копилку ещё одно небольшое одолжение, за которое с них впоследствии можно будет потребовать ответной услуги.
Она сняла плащ и закатала рукава. На Ночной Кухне Гленда была как дома, здесь она ощущала свою власть и значительность. Укрывшись за баррикадой из кухонных столов, она могла противостоять всему миру.
- Итак, - ещё раз напомнила она загрустившей Джульетте. - Нас сегодня там не было. "Сегодня" вообще не было. Ты просто помогала мне чистить духовки. Я прослежу, чтобы ты получила немного сверхурочных, так что твой отец ничего не заподозрит. Ясно? Поняла?
- Да, Гленда.
- Сейчас мы займёмся заготовками для завтрашних пирогов. Никогда не помешает сделать запас, верно?
Джульетта промолчала.
- Скажи "Да, Гленда", - подсказала Гленда.
- Да, Гленда.
- Тогда отправляйся резать свинину. Работа отвлекает от ненужных мыслей, я всегда так говорила.
- Да, Гленда, ты всегда так говорила, - уныло повторила Джульетта.
Гленда уловила что-то в тоне подруги, и это её обеспокоило.
- Я правда так говорила? Когда?
- Каждый день, придя на кухню и надев передник, Гленда.
- Это мамины слова, - пробормотала Гленда и постаралась отогнать прочь неприятные мысли. - И она была права, разумеется! От работы ещё никому хуже не стало!
И тут же постаралась позабыть промелькнувшую предательскую мысль: "Кроме неё самой". "Пироги, - подумала она. - На пироги можно положиться. Они никогда не доставят тебе огорчений".
- Кажись, я Треву по нраву, - пробормотала Джульетта. - Он не глядит на меня сально, как другие парни. Похож на забавного щенка.
- Тебе надо быть поосторожнее с этим "щенком", девочка моя.
- Кажись, я в него втюрилась, Гленди.
"Кабанятина и абрикосы, - размышляла Гленда. - В погребе есть запас. А ещё у нас есть пироги из баранины с травами… они всегда популярны. Так… пироги из свинины. В аквариуме должны были остаться свежие устрицы, сгодятся для пирога с морепродуктами. Точно, сделаю Морской Пирог, анчоусы, кажется, ещё не испортились, и там всегда найдётся место для парочки звездочётов, хотя мне всегда было жаль этих маленьких рыбок. Но для начала я испеку несколько пирожных…"
- Что ты сказала?!
- Я втюрилась.
- Ты не можешь!
- Он спас мне жизнь!
- Это не повод влюбляться! Вежливого "спасибо" вполне достаточно!
- Он мне нравится!
- Это глупо!
- Ну и что? "Глупо" не значит "плохо"!
- А теперь послушай меня, ты, вертихво… О, привет, мистер Ухорез.
Все Ухорезы мира выглядят примерно одинаково. Они крупные, словно созданы из худших частей сразу двух мужчин, но притом обладают нервирующей способностью очень тихо ходить на толстых красных резиновых подошвах, что помогает им подглядывать и подслушивать. И они всегда уверены, что бесплатная чашка чаю является их неотъемлемым правом.
- Ну и денёк сегодня выдался, мисс, ну и денёк! Вы были на игре? - спросил он, хитро поглядывая на Гленду и Джульетту.
- Мы духовки чистили, - резко ответила Гленда.
- Ага, "сегодня" вообще не было, - сказала Джульетта и хихикнула. Гленда ненавидела её хихиканье.
Ухорез не спеша огляделся, без смущения отмечая отсутствие грязи, использованных перчаток, тряпок…
- И мы только что закончили приводить всё в порядок, - прорычала Гленда. - Хотите чашечку чаю, мистер Ухорез? Заодно расскажете нам о матче.
Считается, что толпа глуповата, но на самом деле она обычно просто дезинформирована, потому что наблюдатель из обычного человека, как правило, не лучше, чем спасательный жилет из безе. Судя по тому, что рассказал Ухорез, все были уверены только в одном: кто-то через всю улицу зашвырнул мяч в ворота. Да и то не наверняка.
- Но вот что странно, - вдруг добавил Ухорез, когда Гленда уже вздохнула было с облегчением. - Готов поклясться, что я видел в Толкучке вашу прекрасную ассистентку, болтавшую с парнем в форме Дурнелла…
- Никакими законами это не воспрещается! - заявила Гленда. - И вообще, она была здесь, духовки чистила.
Оправдание прозвучало неуклюже, но она просто ненавидела людей вроде Ухореза, живущих ради толики власти, полученной через третьи руки, и наслаждавшихся каждой крохой этой чужой силы. Очевидно, он видел больше, чем рассказал ей, и просто пытался её помучить. А ещё краешком сознания она понимала, что Ухорез смотрит на их плащи на вешалке. Мокрые плащи.
- Я думала, вы не ходите на футбол, мистер Ухорез.
- А, верно, вы правы. Но острошляпы захотели сходить посмотреть игру, и нам с мистером Ноббсом пришлось отправиться с ними, на случай, если кто-нибудь из простонародья нечаянно слишком сильно дыхнёт на наших драгоценных волшебников. Чёрт, невероятное зрелище! Постоянно возмущались, жаловались и делали записи, словно они там были главные. Они что-то задумали, помяните мои слова.
Гленде не понравились "острошляпы", хотя слово было довольно точным описанием волшебников. В устах Ухореза оно звучало, словно приглашение принять участие в каком-то грязном заговоре. Но, как ни посмотри, волшебники были белой костью, людьми, имевшими значение, теми, кто движет и потрясает мироздание. Когда такие люди начинают интересоваться делами простонародья, тех, кто по определению не имеет никакого значения, маленьких людей определённо ждут потрясения, и они начинают трястись заранее.
- Ветинари не одобряет футбол, - напомнила она.
- Ну, тут они явно заодно с патрицием, - заметил Ухорез, многозначительно постукивая себя пальцем по носу. В результате таких действий кое-что выпало из его другой ноздри и плюхнулось в чай. Гленда вступила в краткую схватку с совестью, побуждавшей её сообщить об этом событии вслух, и победила.
- Я подумал, вам надо бы знать об этом, вы же должны заботиться о своей репутации в Сестричках Долли, - продолжал Ухорез. - Я помню вашу матушку. Святая была женщина. Всегда протягивала руку помощи нуждающимся.
"Ага, и "нуждающиеся" весьма охотно хватались, - сказала себе Гленда. - Маме повезло, что она умерла, не лишившись обеих рук".
Ухорез осушил свою кружку и, с глубоким вздохом удовлетворения, звучно поставил её на стол.
- Не могу просидеть тут весь день, да?
- Да, я уверена, у вас есть масса других мест, где можно посидеть.
Ухорез остановился у выхода из кухни и с улыбкой повернулся к Джульетте.
- Та девушка была точь-в-точь, как ты, готов поспорить. С парнем из Дурнелла. Потрясающе. У тебя, наверное, есть этот, как его, вдупель-гангер. Ну что ж, пусть это останется покрыто мраком тайны, как сказал парень, увидевший то, что должно быть покрыто. Пака-пакааа…
Он замер на месте, чуть не наткнувшись на серебристый нож в руках Гленды, который она почти совсем не угрожающе держала весьма близко к его горлу. Она с глубоким удовлетворением заметила, как нервно запрыгало вверх-вниз адамово яблоко Ухореза, словно обезьянка на резинке.