- Ну… вы слышали про "пирог пастуха"?
- Я знаю двенадцать разных рецептов, - заявила Гленда с нетипичным для неё самодовольством. В общем, это была ложь, она знала только четыре рецепта, потому что с мясом и картошкой особо не пофантазируешь. Но блестящее металлическое великолепие магазина действовало ей на нервы, и хотелось чем-то себя подбодрить. Секундой позже до неё дошло… - А, вы об оригинальном рецепте? Исходно "пирог пастуха" готовился из…
- Опасаюсь, именно так, - подтвердила девушка. - Но у леди они чрезвычайно популярны.
- Не бери их больше, Джул, - поспешно сказал Гленда.
- Но они такие вкусные! - возмутилась Джульетта. - Можно взять ещё один?
- Ладно, но только один, - сдалась Гленда. - Как раз прикончишь целого крысюка. - Она взяла бокал портвейна и девушка, осторожно балансируя, как человек, которому приходится держать сразу три предмета двумя руками, вручила ей глянцевый буклет.
Гленда просмотрела его и поняла, что её первое впечатление было правильным. Этот магазин был таким дорогущим, что на товары даже не вешали ценники. Если тебе не говорят цену вещи сразу, можешь быть уверена: в итоге стоимость окажется заоблачной. Лучше даже не смотреть, а то они высосут все твои денежки прямо через глаза. Бесплатные напитки? Ну да, разумеется.
Не зная, чем бы ещё заняться, она принялась разглядывать других посетительниц. У каждой (за исключением приличного количества присутствующих людей), была борода. Все гномы носят бороды. Это просто способ быть гномом. Впрочем, здешние бороды выглядели посимпатичнее тех, какие обычно встречались в городе. Некоторые гномихи явно экспериментировали с косичками и завивкой. Конечно, там и тут виднелись кирки, однако помещённые в богато изукрашенные сумочки. Как будто их обладательницы предполагали, что по пути в магазин могут неожиданно увидеть многообещающую угольную жилу, и просто не смогли заставить себя выйти на улицу без подходящего инструмента.
Гленда поделилась этой мыслью с Джульеттой, но та в ответ лишь показала на ноги очередной покупательницы:
- Чё? Рыться в угле и испортить такие зашибенные туфли? Они ж от Змея Битошлемса, усекла? Четыре сотни вынь да положь, и ещё потом ждать полгода!
Гленда не могла видеть лица обладательницы туфель, но заметила перемену в её поведении. Намёк на самодовольство был очевиден даже со спины. "Ну, - подумала Гленда, - если уж тратишь годовой доход целой рабочей семьи на пару туфель, приятно, наверное, сознавать, что их кто-то заметил и оценил".
Наблюдая за людьми, рискуешь забыть, что люди тоже наблюдают за тобой. Гленда была невысокой, а следовательно гномы, с её точки зрения, не были слишком уж низенькими. В какой-то момент она заметила, что к ним с Джульеттой решительно направляются два гнома, один из которых, весьма приличный в окружности, был облачён в столь чудесно украшенную кирасу, что надеть её на битву можно было только рискуя обвинением в акте вандализма против произведения искусства. Он - не забывайте, что всякий гном будет "он", пока явным образом не докажет обратного - обладал голосом глубоким и сладким, словно самый дорогой чёрный шоколад, возможно, слегка подкопченный. А на протянутой им руке было столько колец, что кисть на первый взгляд казалась облачённой в боевую железную перчатку. И "он" наверняка была "она", Гленда не сомневалась в этом, слишком уж глубокими и цветочными оказались обертоны этого чудесного шоколадного голоса.
- Какое счастье, что вы нашли возможность придти к нам, моя дорогая, - сказала она, заиграв новыми оттенками шоколада. - Я мадам Шарн. Не могли бы вы нам помочь? Мне страшно неудобно просить, но я, если можно так выразиться, оказалась между молотом и наковальней.
Все эти сладкие речи, как с беспокойством поняла Гленда, были адресованы Джульетте, которая продолжала поглощать крысиные фрукты с таким энтузиазмом, словно не рассчитывала дожить до завтра. Наверное, так оно и было, по крайней мере, в отношении несчастных крысюков. Джульетта хихикнула.
- Она со мной, - решительно заявила Гленда. А потом, сама того не ожидая, переспросила: - Мадам?
Мадам взмахнула другой рукой, на которой блеснуло ещё больше колец.
- Этот салон, формально говоря, является шахтой. Следовательно, согласно гномьим законам, я Король этой шахты и могу устанавливать здесь свои правила. Будучи Королем, я объявила себя Королевой, - пояснила гномиха. - В итоге гномьи законы изогнуты так, что аж трещат, но не нарушены.
- Ну… - начала Гленда, - мы… Эй, ты что делаешь?
Последнее замечание относилось к компаньону мадам, который принялся измерять Джульетту сантиметром.
- Это Пепе, - представила его мадам.
- Если он намерен позволять себе подобные вольности, я искренне надеюсь, что он тоже женщина, - заявила Гленда.
- Пепе это просто… Пепе, - спокойно ответила мадам. - Да и какая разница, кто он… или она. От ярлыков мало пользы.
- Ага, особенно вам, потому что вы на них даже цену не пишете, - съязвила Гленда, впрочем, из чистой нервозности.
- О, я гляжу, вы наблюдательная, - сказал мадам и подмигнула столь обезоруживающе, что могла бы растопить даже каменное сердце.
Пепе вопросительно посмотрел на мадам и она продолжила:
- Скажите, не могли бы вы… не могла бы она… не могли бы вы обе пройти с нами за кулисы? Вопрос, понимаете ли, довольно деликатный.
- Ооо, конечно! - немедленно согласилась Джульетта.
Словно из ниоткуда материализовались еще несколько девушек на высоких каблуках, которые осторожно расчистили в толпе проход к дальнему концу большой комнаты, куда мадам и устремилась, будто влекомая некими таинственными силами.
Гленда ощутила, что ситуация выходит из под контроля, но она уже выпила прилично портвейна и портвейн зашептал ей: "Ну и почему бы тебе не позволять иногда, чтобы ситуация выходила из под контроля? Ладно, хотя бы разочек?" Гленда не знала, что ожидает увидеть за позолоченной дверью в дальнем конце комнаты, но пламени, дыма, криков и плача в углу она точно не ожидала. Больше всего это место напоминало литейный цех, в который запустили клоунов.
- Проходите. Не обращайте внимания на кавардак, - сказала мадам. - Тут постоянная суета во время шоу. Все дёргаются, знаете ли. Нервы как нитки, с этой микрокольчугой всегда так. Совершенно новый материал, начнём с этого. Согласно гномьим законам, на каждом звене должно стоять клеймо мастера. Во-первых, это профанация идеи, а во-вторых - чертовски трудно исполнимое требование.
За кулисами голос мадам стал чуть менее шоколадным и чуть более земным.
- Микрокольчуга! - восторженно завопила Джульетта, словно ей указали путь в пещеру сокровищ.
- Ты знаешь, что это такое? - спросила мадам.
- Она ни о чём другом просто говорить не может в последние дни, - проворчала Гленда. - Болтает и болтает.
- Ну, это действительно удивительный материал, - сказала мадам. - Почти такая же мягкая, как ткань, по всем параметрам лучше кожи…
- …и она не трёт! - закончила Джульетта.
- Что является большим преимуществом с точки зрения традиционного гнома, который не носит одежду из ткани, - подтвердила мадам. - Ох уже эти старинные обычаи, вечно они тянут нас назад. Мы вытащили себя из шахт, но умудряемся постоянно носить кусочек шахты в себе. Если бы мне позволили, шёлк уже давно был бы переклассифицирован в металл. Как твоё имя, юная леди?
- Джульетта, - автоматически ответила Гленда и тут же покраснела. Она вела себя как настоящая клуша-мамочка, в чистом виде. Такое поведение было не многим лучше, чем плевать на платок и вытирать чумазую мордашку. Девушка с напитками прошла за ними и выбрала этот момент, чтобы забрать у Гленды пустой бокал и вручить взамен полный.
- Не могла бы ты просто пройтись пару раз туда-сюда, Джульетта? - спросила мадам.
Гленда собиралась спросить зачем, но, поскольку её рот был полон портвейна, принятого в качестве лекарства от нервов, промолчала.
Мадам критически смотрела на Джульетту, обхватив ладонью одной руки локоть другой.
- Да, да, так хорошо. Но я хочу, чтобы ты шла медленно, словно никуда не спешишь и ни о чём не волнуешься, - сказала мадам. - Представь, что ты птичка в воздухе, рыбка в воде, и кутаешься в мир, как в роскошный плащ.
- А, хорошо, - сказала Джульетта и снова принялась ходить.
Когда она прошлась туда и полпути обратно, Пепе разрыдался.
- Где вы её прятали? Кто её обучал? - восклицал он или, возможно, она, в восторге хлопая себя по щекам обеими руками. - Мы должны нанять её незамедлительно!
- У неё уже есть прекрасная работа в университете, - заявила Гленда. Но портвейн возразил: "Твой "разочек" ещё не закончился. Смотри, не испорть всё!"[14]
Мадам, которая явно обладала инстинктивным пониманием таких вещей, обняла Гленду за плечи:
- Проблема с гномьими леди состоит в том, что мы стесняемся быть центром внимания. Кроме того, я обязана учитывать: гномьи наряды представляют большой интерес для молодых людей с определённым складом ума. Ваша дочь человек… - Мадам повернулась к Джульетте - Ты ведь и правда человек, верно, милая? Просто хочу убедиться, на всякий случай.
Джульетта, явно пребывавшая на седьмом небе от счастья, с энтузиазмом кивнула.
- Ну вот и славно, - обрадовалась мадам. - Кроме того, она чудесно сложена, но при этом не намного выше среднего гнома. Честно говоря, дорогая, многие гномьи леди желали бы выглядеть слегка повыше, чем они есть. Может, это и высокомерно с их стороны, но её походка, о боже… У гномов, конечно, есть бёдра, но редкая гномиха знает, как ими правильно двигать… Извините, я что-то не то сказала?
Выпитые Глендой полпинты портвейна, наконец, сдались под напором гнева.
- Я не её мать! Мы просто подруги.
Мадам наградила Гленду очередным настолько пристальным взглядом, что, казалось, заглянула ей прямо в мозги, предварительно вынув их из черепа.
- Значит, вы не станете возражать, если я заплачу вашей подруге пять долларов, если она согласится сегодня поработать для нас моделью?
"Опа, - сказал Гленде портвейн. - Ты всё гадала, до чего я тебя доведу? Вот я и довёл, оглядись, прекрасный отсюда вид открывается, не правда ли? Что теперь будешь делать?"
- Двадцать пять долларов, - заявила Гленда.
Пепе снова хлопнула (или хлопнул) себя по щекам и закричал:
- Да! Да!
- И скидку на покупки в магазине, - добавила Гленда.
Мадам снова наградила её долгим пристальным взглядом.
- Извините, я на минутку, - сказала гномиха.
Она взяла Пепе под руку и поспешно отвела его в дальний угол. Сквозь грохот молотов и чьи-то всхлипывания Гленда не могла расслышать, о чём они там беседуют. Мадам вернулась, нарочито нахмуренная, Пепе уныло брёл за ней.
- Согласна. Я в безвыходном положении: шоу начинается через десять минут, а моя лучшая модель уронила себе на ногу кирку. Наше дальнейшее сотрудничество мы обсудим позже. И не мог бы ты прекратить эти радостные прыжки, Пепе?
Гленда моргнула. "Господи, сама себе не верю, - подумала она. - Двадцать пять долларов за то, чтобы просто надеть кое-какую одежду! Больше, чем я зарабатываю за целый месяц! Это неправильно!" Но портвейн возразил: "А что не так? Вот ты стала бы за двадцать пять долларов вышагивать в кольчуге перед толпой незнакомцев?"
Гленда содрогнулась. "Разумеется, нет", - подумала она.
"То-то и оно", - сказал портвейн.
"Но это всё плохо кончится!" - подумала Гленда.
"Вовсе нет, ты так думаешь просто по привычке, - сказал портвейн. - Сама же знаешь, за двадцать пять долларов некоторые девушки делают вещи и похуже, чем просто надевают одежду. Снимают её, например".
"Но что скажут соседи?" - привела Гленда свой последний аргумент.
"Пусть засунут своё мнение себе в жакет, - предложил портвейн. - Да и вообще, откуда они узнают? Никто из Сестричек Долли не ходит в магазины на улице Молота, здесь слишком шикарно и дорого. Послушай, нам обломились двадцать пять долларов. Четверть сотни за то, что она так и так сделает, хоть на цепь посади, будет без толку. Взгляни на неё! Лицо аж светится!"
Чистая правда.
"Ох, ну ладно", - подумала Гленда.
"Вот и молодец, - одобрил портвейн. - Кстати, мне здесь одиноко".
И поскольку поднос с напитками опять оказался рядом, Гленда автоматически взяла ещё один бокал. Джульетту уже окружили гномы и, судя по доносившимся звукам, её как раз сейчас просвещали насчёт тонкостей ношения одежды. Впрочем, одежда не имеет значения, верно? Правда состоит в том, что Джульетта отлично смотрелась бы и в дерюге. Самым мистическим образом на ней прекрасно сидела любая одежда. Гленде, с другой стороны, никогда не удавалось найти что-нибудь хорошее себе по размеру, и редко - просто что-нибудь по размеру. Теоретически, хотя бы одна хорошая вещь просто обязана была ей подойти, но обычно вместо теорий Гленда сталкивалась с фактами, а факты были ей не к лицу.
- Что ж, прекрасный денёк для тренировки, - объявил Архиканцлер.
- Кажется, дождь собирается, - с надеждой заметил преподаватель Новейших Рун.
- Предлагаю сформировать две команды по пять человек, - невозмутимо продолжал Чудакулли. - Просто товарищеский матч, чтобы пощупать игру, так сказать.
Думмер Тупс воздержался от комментариев. Волшебники жили в вечной борьбе. Соревновательность - основа основ карьеры в НУ. "Товарищеский матч" имел для них не больше смысла, чем "товарищество" кошки с мышкой.
Перед ними раскинулись лужайки университета.
- Разумеется, в следующий раз мы будем играть в нашей форме, - добавил Чудакулли. - Мисс Герпес уже посадила девушек за шитьё. Мистер Тупс!
- Да, Архиканцлер?
- Вы будете следить за соблюдением правил. Судите честно. Я буду, разумеется, капитаном одной из команд, а ты, Руны - капитаном другой. Как Архиканцлер, я первым наберу себе игроков, а вы потом можете взять кого хотите из оставшихся.
- Обычно всё делается иначе, Архиканцлер, - вмешался Тупс. - Капитаны должны выбирать игроков по очереди, одного вы - одного он. И так до тех пор, пока не сформируются команды или пока не кончатся нормальные кандидаты, не жирные и не трясучие. Так мне помнится, по крайней мере.
В юности Думмер провёл слишком много времени, стоя рядом с жирным мальчишкой.
- Ну ладно, раз уж так принято, - с неуклюжей любезностью согласился Архиканцлер. - Тупс, ваша задача штрафовать оппонента за любое нарушение правил.
- Вы имели в виду, штрафовать каждого из капитанов за любое нарушение правил? - уточнил Тупс. - Это было бы честно.
Чудакулли уставился на Думмера разинув рот, словно эта концепция была для Архиканцлера абсолютно новой.
- Ах, да. Наверное, так.
Посмотреть на тренировку собралось множество волшебников. Некоторые просто из любопытства, другие подозревали, что присутствие будет полезно для карьеры, а третьи просто надеялись поглядеть, как их коллеги пашут носами лужайку.
"О боже", - подумал Думмер, когда начался отбор. Он снова ощутил себя школьником. В школе никто не хотел выбирать самого толстого мальчишку. В данном случае, варианты сводились к поиску наименее толстого, однако, ввиду отсутствия Декана, выбрать, кого именно не выбирать, было непросто.
Думмер порылся у себя в карманах и достал свисток, точнее, прадедушку всех свистков, восемь дюймов длиной и толщиной с приличную свиную колбасу.
- Откуда у вас эта штука, мистер Тупс? - спросил Архиканцлер.
- Я нашел его в кабинете покойного Эванса Полосатого, Архиканцлер.
- Отличный свисток, - одобрил Чудакулли.
Это невинное замечание содержало в себе прозрачный намёк, что такая прекрасная вещь не должна принадлежать Думмеру Тупсу, если она могла бы принадлежать, например, Архиканцлеру университета. Думмер заметил намёк, потому что ожидал чего-то в этом роде.
- Он мне понадобится, чтобы контролировать ход матча и поведение игроков, - горячо заспорил он. - Вы назначили меня рефери, Архиканцлер, а это значит, опасаюсь, что на время игры главный здесь, - он секунду помедлил, - я.
- Вы понимаете, Тупс, что университет имеет иерархическую структуру?
- Да, сэр, но это футбол. Процедура, полагаю, такова: мы бросаем мяч, раздаётся свисток. После этого каждая команда пытается поразить ворота противника, одновременно стараясь не допустить попадания мяча в собственные ворота. Надеюсь, мы все это понимаем?
- Лично мне всё ясно, - сказал профессор Бесконечных Исследований.
Остальные одобрительно забормотали.
- Тем не менее, первый раз в свисток должен дунуть я, - заявил Архиканцлер.
- Разумеется, Архиканцлер, но потом вам придется вернуть его мне. Я судья игры.
Думмер вручил свисток Чудакулли.
Первая попытка свистнуть закончилась лишь тем, что Чудакулли выдул прямо на бороду проходившего мимо профессора Естественных Наук маленького паучка, последние двадцать лет ведшего честную, но весьма скудную жизнь.
Вторая попытка вызвала колебания давно засохшей горошины, наполнившие воздух звоном чистой меди. А потом…
Чудакулли застыл в напряжении, его лицо покраснело, живот раздулся, глаза сощурились, и над лужайками, словно гнев богов, прокатился громовый голос: "ПОЧЕМУ ВЫ ОПЯТЬ НЕ ПРИНЕСЛИ СВОЮ СПОРТИВНУЮ ФОРМУ, МАЛЬЧИШКИ?!"
На свистке заплясали огни святого Эльма. Небеса потемнели, страх объял каждую живую душу, время обратилось вспять, и над игровым полем вознеслась гигантская фигура яростно орущего Эванса Полосатого. Разоблачителя неумело подделанных записок от мамочек, энтузиаста долгих пробежек под дождём, сторонника общих душевых как лекарства от глупой застенчивости, в общем, того ужасного человека, который, если ты забыл свою форму, мог заставить тебя ИГРАТЬ В ТРУСАХ. Почтенные старцы, многие десятилетия сражавшиеся с самыми невероятными чудовищами, затряслись от сжимающего мочевой пузырь страха, словно подростки. Жуткий вопль всё длился и длился, а потом стих так же внезапно, как начался.
Чудакулли рухнул на землю.
- Извините, что сбил его с ног, - сказал доктор Икоц, опуская свой посох. - Немножко злобное деяние, конечно, однако, - я уверен, вы все согласитесь со мной, - в данных обстоятельствах необходимое. Кольцо с черепом, не забыли? Устав университета? Мы только что наблюдали явный случай одержимости артефактом, или я ничего не понимаю в подобных вещах.
Волшебники, утирая холодный пот, многозначительно закивали. О, да. Прискорбная необходимость, согласились они. Для его же собственной пользы, согласились они. Ничего другого не оставалось, согласились они.
Чудакулли открыл глаза и спросил:
- Какого чёрта, что это было?
- Гм, дух Эванса Полосатого, кажется, Архиканцлер, - сказал Думмер.
- Он что, в свистке сидел? - спросил Чудакулли, потирая ушибленную голову.
- Да, похоже на то, - подтвердил Думмер.
- А кто ударил меня?
Общее шарканье ног и бормотание возвестило, что, согласно демократически принятому решению, право ответить на этот вопрос делегировано доктору Икоцу.
- Небольшое, вполне приемлемое предательство, совершенное мной согласно Устава университета, сэр. Я бы забрал свисток в Музей Тьмы, если никто не против.
- Конечно, конечно, - пробормотал Чудакулли. - Пришел, увидел, победил. Молодец, чего уж там.
- Как думаете, мне можно издать злобный смешок, сэр?
Чудакулли отряхнулся.