А теперь, так как назначивший меня на этот пост император Мортайя ждет от меня разумных и справедливых решений, мне нужно исправить некоторые ошибки предыдущего правительства. Мы собираемся начать новую жизнь, а это значит, что мы сначала должны покончить со старой. Хеллеру хотелось немного направить настроение присутствующих в другое русло, чтобы в них немного поутихла жажда крови. Несмотря на то, что ему, мягко говоря, очень не нравился Ломбар Хисст, ему не хотелось, чтобы на его глазах двухтысячная толпа разорвала этого человека на куски Хватит кровопролития, решил он.
Сейчас мы приступим к обсуждению вопроса о судьбе едва ли не самого главного организатора убийства членов королевской семьи и виновника разложения правительства,
Топпы на мониторах внезапно умолкли, застыв в ожидании и предвкушении расправы. В зале наступила гробовая тишина. Хеллер собирался ввести в зал предмет обмена лошадьми.
– КАПИТАН! ВВЕДИТЕ ЗАКЛЮЧЕННОГО ЛОМБАРД ХИССТА!
Хеллер приказал, чтобы перед тем, как ввести заключенного в зал, его умыли и переодели, чтобы Хисст имел более менее приличный вид. Но слуги, видимо, поняли его приказ немного иначе.
Открылась боковая дверь, и в зал втолкнули Ломбара Хисста. Хисст был одет в красный генеральский мундир Аппарата – наверное, единственную подходящую одежду, которую слугам удалось достать – немного помятый и испачканный кровью, явно снятый с какого-нибудь убитого офицера Вокруг его шеи был застегнут электрический ошейник, добытый, похоже было, во дворце Малышки. Ошейник был снабжен толстой цепью, другой конец которой крепко держал здоровенного роста морской пехотинец. Пехотинец прикрикнул на Хисста, и тот пошел вперед, в зал жмурясь от яркого света прожекторов. При этом он подпрыгивал и дико оглядывался на всех, время от времени строя рожи, как обезьянка на веревочке циркового дрессировщика.
Как только Ломбар появился в дверях зала, как Хеллер сразу же понял, что ему никаким способом не удастся утихомирить толпу.
Аудитория, казалось взорвалась воплями почти дикарской ненависти и жажды мести
С экранах на стенах летели злобные крики и ругань.
Вдруг Хеллер заметил, что в поведении Хисста было что-то ненормальное, и сначала никак не мог понять, что. Пехотинец постоянно дергал за цепь, чтобы заставить Хисста находиться на одном месте возле стола напротив кафедры, но тот с каким-то странным видом все время пытался сорваться с места. Хеллер, всмотревшись в его желтые звериные глаза, увидел, что они сверкали каким-то странным, безумным светом. Хисст наконец перестал дергаться и застыл на месте, но, кажется, он не совсем понимал, где он находится, более того, создавалось такое впечатление, что он даже вряд ли сознавал присутствие людей в зале. Губы его шевелились: Хисст тихо разговаривал сам с собой
Хеллер призвал аудиторию к тишине, но цимбалам пришлось надрываться не менее пяти минут, чтобы зал хоть немного успокоился.
– Ломбар Хисст, – обратился к заключенному Хеллер, – в данный момент вы находитесь на Конференции Офицеров; здесь собрались люди, чтобы вынести вам приговор, так что вам предоставляется слово, и вы можете говорить что угодно в свою защиту. У меня в руках – чистый бланк королевской прокламации, на котором мне предстоит начертать вашу судьбу, и, должен вам заметить, судьба ваша полностью находится в руках собравшихся здесь людей. Однако, я уполномочен созвать суд по вашему делу, но только в том случае, если вы скажете что-либо такое, что сможет убедить час в необходимости суда, некоторые смягчающие обстоятельства…
Хеллер замолчал, заметив, что на протяжении всей его речи Хисст что-то бормотал про себя. Но он говорил настолько тихо, что Хеллер попросил капитана морских пехотинцев принести маленький микрофон и держать его у рта Хисста.
Голос Хисста звучал довольно странно. Он говорил:
– Ангелы зовут меня. Пожалуйста, дайте мне наркотика. О, послушайте, что говорят вам ангелы. Дайте мне наркотика, Ангелы зовут. Пожалуйста, дайте мне наркотика. О, послушайте ангелов. Дайте мне наркотика… ЛОМБАР ХИССТ СОШЕЛ С УМА!
ГЛАВА 3.
Весь зал Великого Совета застыл в немом ужасе.
На весь Волтар разносился отрешенный, безумный голос Ломбара.
Хисст ничего не соображал. Хеллер вздохнул с облегчением, решив, что это, может быть, и к лучшему: таким образом можно было пока отвлечь людей от проблемы Земли. Теперь, когда злоба по отношению к Хиссту сменилась в сердцах людей жалостью и ужасом, казалось, их ненависть испарилась. Если только Хеллеру удастся поддержать это состояние относительного спокойствия…
– Джентльмены, – обратился он к сидящим за круглым столом, – я полагаю, заключенный находится в таком состоянии, что он вряд ли может ответить на предъявленные ему обвинения. Так как все мы имеем представление о составе преступления обвиняемого, то, мне кажется, нет нужды назначать еще одно судебное разбирательство. Нам всем известно, что этот человек пытался завладеть троном незаконным путем, осквернив тем самым высокий титул монарха, так что давайте не будем вдаваться в подробности этого дела и без всяких формальностей признаем его виновным в совершении этого преступления. Вы согласны?
Сидящие за столом закивали, при этом ни один из присутствующих не вымолвил ни слова. У Хелпера немного отлегло от сердца.
– Я предлагаю, – он повернулся к дежурному клерку, сделав ему знак записывать за ним все слово в слово, – лишить обвиняемого всех его должностей и званий, а также признать недействительными и не имеющими силу все его приказы, договоренности, манифесты, прокламации, указы, инструкции и распоряжения независимо от того, были ли они зафиксированы на бумаге или переданы в устной форме самим обвиняемым или любым другим лицом, действовавшим от его имени. Мы аннулируем все осуществленные им выплаты, а также все платежные договоры, имеющие отношение к главному преступлению обвиняемого, и все задолженности, заявления и судебные иски с его стороны или направленные против него. Итак, довольно ли этого?
Головы за столом закивали. Хеллер просто использовал в качестве базы для приговора Хиссту обычную форму наказания для офицера, уличенного в совершении уголовного преступления: увольнение его со службы и лишение всех званий.
К этому Хеллер добавил условия гражданской декларации, вступавшей в действие Ј том случае, если обвиняемого, признанного виновным в совершении серьезного преступления, по каким-то причинам не могли приговорить к смертной казни. Сам Хисст бессчетное количество раз пользовался этой декларацией в своих собственных целях, например, в случае графини Крэк,
– Настоящим документом он лишается всех гражданских прав. Все, что бы он ни сделал, будет признано нелегальным. За все действия по отношению к данному лицу никто не несет никакой ответственности.
Клерк старательно записывал слова Хеллера. Хеллер вдруг с надеждой подумал, что, может быть, ему удастся предотвратить новую вспышку восстания: кажется, страсти вокруг ненавистной Земли немного поутихли. Хеллер сказал:
– Может показаться, что Хисст совершенно неспособен к общению. Но, на мой взгляд, он душевнобольной. Джентльмены, вы согласны со мной? Офицеры за столом взглянули на Хисста, Капитан морских пехотинцев, держащий микрофон, отошел в сторону, так как Хисст продолжал бормотать все те же слова. Желтые глаза его дико вращались. Офицеры снова повернулись к Хеллеру и кивнули.
– Поэтому, – продолжал Хеллер, – заключенный будет направлен в Конфедерационную психиатрическую лечебницу и останется там до конца своих,..
Вдруг Хисст закрутился на месте и оглушительно заорал нечеловеческим голосом:
– ВСЕ НА КОЛЕНИ! ВСЕ НА КОЛЕНИ, ВЫ, ПОДОНКИ! Я – БОГ! ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ ПОДВЛАСТНА МНЕ!
Неожиданно вырвав цепь из рук своего стражника, он начал размахивать ею.
– Я ВСЕХ ВАС ПОБЬЮ! ОБОЖАЙТЕ МЕНЯ! БОГОТВОРИТЕ МЕНЯ! ПОКЛОНЯЙТЕСЬ МНЕ! И тут все надежды Хеллера на то, что население уже немного успокоилось по поводу Земли, рассеялись, как дым.
В затихшем зале раздайся чей-то шепот: – Он сумасшедший!.
Потом кто-то прокричал уже громким голосом: – Его сделало сумасшедшим вещество, доставленное с Земли!
И тут все принялись кричать: – Мы находились во власти человека, которого свела с ума Земля!
Казалось, стены зала рухнут, как картонный домик, когда у тысячной толпы, бурлящей гневом, разом вырвался вопль: – СМЕРТЬ ЕМУ! СМЕРТЬ ХИССТУ!
Капитан считал, что он был готов отразить нападение, поставив пять пехотинцев защищать Хисста от толпы, но он ошибся.
Толпа сбила их с ног!
Поднявшись, вытащив свои электрические кортики, окружив Хисста, пехотинцы пытались отразить натиск безумствующего народа.
К ним присоединились еще двадцать пехотинцев. Орущие люди старались прорвать плотное кольцо, обступившее Хисста, чтобы разорвать ненавистного преступника на части.
Пехотинцы защищались из последних сил.
Вокруг кольца падали атакующие, парализованные кортиками, прямо по упавшим телам к заключенному прорывались новые нападающие, ослепленные гневом, орущие в припадке ненависти, люди.
Ревели трубы, вопили цимбалы, призывая народ к порядку.
Капитан морских пехотинцев громко свистнул, вызывая подкрепление.
Тут же пятьдесят полицейских, ожидающих сигнала за дверью, ворвались в зал, сверкая сталью клинков. Из толпы в них сразу полетели бутылки с газированной водой.
В проеме другой двери показались триста военный из космических войск Флота, вооруженные электрическими шнурами. Свист, визг, рев, вой, сверкание кинжалов -казалось, конференционный зал превратился в сумасшедший дом!
Хеллер встал. Вытащив свой бластер, он установил его на режим максимального грохота и несколько раз выпалил в воздух. Но и это не подействовало.
В отчаянии оглядевшись по сторонам, он вдруг заметил, что никем не замеченный в пылу драки, Хисст, за жизнь которого так самоотверженно сражались пехотинцы, встав на четвереньки, потихоньку полз к двери. Хеллер подошел у столу, под который только что заполз заключенный и, приподняв край скатерти, нагнулся и, схватив Хисста за шиворот, вытащил его наружу.
Хисст, вырвавшись, снова проворно юркнул под стол, таща за собой свою тяжелую цепь.
Хеллер от неожиданности отступил назад, и когда он снова нагнулся за Хисстом, тот набросился на него. Хеллер стальной хваткой сжал ему шею и изо всех сил потянул электрический ошейник на себя.
– Я ПОЙМАЛ ЕГО! – прокричал Хеллер. – ЕМУ НЕ УДАЛОСЬ УЛИЗНУТЬ! Осветитель из телевизионной бригады, стоявший на балконе, направил прожектор прямо на него, и Хеллер вместе со своим пленником оказался в ярком кольце электрического света. Красный мундир
Хисста кровавым пятном распластался на полу.
Глаза всех присутствующих тотчас же повернулись в их сторону, Двадцать пехотинцев немедленно вновь образовали плотное кольцо вокруг заключенного для предотвращения возобновления атаки.
– СПАСИБО ВАМ ЗА ВАШУ ПОМОЩЬ! – прокричал Хеллер. – ОН УЖЕ НЕ СМОЖЕТ СБЕЖАТЬ! Я ПОЙМАЛ ЕГО!
На разгоряченных дракой лицах присутствующих замелькали улыбки, толпа облегченно вздохнула.
Восстание было подавлено.
ГЛАВА 4.
Майор морской пехоты дважды обвил Хисста цепью, но Хеллеру показалось, что этого недостаточно, и майор сделал еще несколько витков. Потом, по приказу Хеллера, майор повел Хисста на балкон, где к нему приставили нескольких пехотинцев с кортиками наготове, где заключенный был у всех на виду, и в то же время вне досягаемости толпы.
Санитарные группы армии прочесывали зал, подбирая раненых и помогая упавшим во время драки людям встать на ноги.
Хеллер снова сел в сове кресло. Сзади него раздался голос:
– Я так и знала, что это случится, если ты попытаешься спасти Землю, сказала графиня Крэк.
Хеллер обернулся С графиней пришли Хайти и Мэр Дворцового города. Хеллер по лестнице спустился к ним и прошептал им свои распоряжения. Мэр сказал:
– Но это очень рискованно!
– Лучше тебе научиться ничего не бояться, – сказала Хайти. – Ты можешь положиться на Джеттеро Хеллера. Если мой брат чего-нибудь захочет, он обязательно этого добьется,
– Я НЕ говорил, что я отказываюсь сделать это! – возразил старик. – Я уже давно работаю при дворе, и мне это нравится.
– Вот так-то лучше! – улыбнулась Хайти. – У нас мало времени ПОШЛИ!
Вместе с графиней они вышли из зала.
Хеллере снова сел и целых пять минут не переставал проклинать про себя Мэдисона. Народ будто сошел с ума: люди буквально взрывались при любом упоминании о Земле, "истерика толпы" не поддавалась никакому описанию Хеллеру нужно было выпустить шесть прокламаций, а он даже не закончил и двух из них.
Шум все не утихал, но сейчас это было даже на руку Хеллеру: ему нужно было выиграть время. Он заметил, что кто-то стоит у ближнего края стола.
Это был Бис Он смеялся. никогда не думал, что атлетические упражнения входят в обязанности председателя
– Совета, – сказал он. – Дать толчок настоящему восстанию и утихомирить его за пару минут – мои поздравления, Хеллер! Ты настоящее чудо, Джет!
– Ты хочешь поработать на моем месте, Бис?
– Упаси господь! А что тебе так не нравится в твоей работе?
– То, что от тебя ждут, что ты обречешь на смерть пять миллиардов людей, среди которых – твои друзья – вот что мне в этом не нравится.
– Слушай, иди сюда, я поменяюсь с тобой одеждой.
– Ну уж нет Но я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Могу я тебе чем-нибудь помочь?
– Да Ступай на балкон и проследи, чтобы Хисст не выкинул еще какой-нибудь глупой штуки. Мы еще не закончили заниматься его делом.
Генерал армии по медицинской части подошел к Хеллеру и подал ему рапорт о количестве жертв, как будто Хеллер присутствовал при настоящем сражении, а не на конференции. Электрические кортики были поставлены на режим парализации, и поэтому в списке были только незначительные ранения Генерал снова вернулся к столу. Хеллер, посмотрев на балкон, где сидел Хисст в цепях, с приставленными к его горлу кортиками, потом обвел взглядом аудиторию. Когда ему . показалось, что толпа в достаточной степени угомонилась, он подал сигнал трубачам и приступил к завершению работы над второй прокламацией.
– Если все присутствующие подпишутся под предложенной мной прокламацией по делу Хисста, мы можем считать этот вопрос…
С другого конца зала до него донеслись гневные выкрики. Посмотрев в ту сторону, он увидел поднятый в воздух протестующе размахивающие руки. Хеллер тяжело вздохнул.
– Да, Нобль Чванни, – сказал он. – Что у вас там еще?
Нобль Артрит Чванни, теперь уже с белой повязкой на разбитом лбу, снова занял свободное место за круглым столом,
– Корона, ваша светлость, сэр, – начал он. – Всего два с половиной часа назад, во время подсчета жертв, мы получили новую информацию, которая в значительной степени может повлиять на приговор Ломбару Хиссту.
– Нет, только не это, – подумал Хеллер, но тем не менее он согласился выслушать Нобля.
– Что ж, изложите нам все обстоятельства, и мы посмотрим, каким образом это относится к делу обвиняемого.
– С помощью наших репортеров и охранников здания нашего издательства нам удалось найти и допросить так называемого доктора Кроуба! Мы доставили его сюда, и он дожидается снаружи. С вашего разрешения мы можем ввести его сюда.
– А какое отношение, – спросил Хеллер, – это имеет к Хиссту?
Нобль Чванни, расценив это как разрешение, сделал знак своим людям, и в сопровождении шести наблюдателей в зал вошел Кроуб. Он уже не казался смешным созданием, как раньше: слишком длинные руки, слишком длинные ноги, слишком длинный нос – со всей своей непропорциональной фигурой он напоминал какую-то причудливую птицу. Но во всем его облике сейчас сквозило нечто странное: вместо подавленного вида пленника у него был вид независимого человека, и он обводил зал таким взглядом, будто все здесь принадлежало ему. Прежде чем ему приказали остановиться, он схватил стул, стоявший возле стола и невозмутимо уселся на него, скрестив ноги, и сказал:
– Я здесь! Раздевайтесь!
Никто в зале от возмущения не мог выговорить ни слова.
Хеллер всмотрелся в странную фигуру: эти характерный свет в глазах! Кроуб или принял большую дозу наркотиков или сошел с ума – а может быть, одно не исключало другое.
– Мы привели сюда этого человека, – начал свои объяснения Нобль. – Когда-то он работал на правительство, был высококлассным и всеми уважаемым целлологом, но в последствии он был арестован за незаконные манипуляции в области целлологии и был приговорен к смерти. Он объявлен вне закона. Хисст, как уже говорилось раньше, использовал его в целях создания забавных уродцев для цирков. Но на этом его карьера не обрывается. Он был переправлен на планету Блито-ПЗ, где изучал психологию и психиатрию. Став настоящим экспертом в области этих наук, он консультировал Мэдисона относительно работы средств массовой информации. В соответствии с нашим пониманием, на планете Земля науки психология и психиатрия неразрывно связаны с деятельностью прессы и телевидения.
– Все это очень интересно, – прервал его Хеллер, – но, с вашего позволения, Нобль Чванни, мне хотелось бы завершить работу над второй прокламацией.
– И мне бы тоже, – сказал Чванни. – Как равноправный участник этой конференции, в качестве влиятельного представителя издательского мира, мне бы хотелось предложить, чтобы Кроуб также был направлен в психиатрическую лечебницу, А так как он сам является психиатром, то есть, как можно предположить, специалистом по уходу за душевнобольными, я осмелюсь внести предложение: пусть Ломбар Хисст станет пациентом доктора Кроуба.
Сначала все в замешательстве переглядывались, потом собравшимся начала нравиться эта идея.
Хеллер же неожиданно вспылил. Всегда выступая против негуманного обращения с людьми, он встал и ткнул пальцем в Чванни
– Вы не имеете представления о том, что вы предлагаете! Психиатры применяют такие пытки, о каких вы в жизни не слыхали! Они кормят наркотиками своих пациентов и пропускают ток огромного напряжения через их мозг, чтобы разрушить нервные клетки! И это еще далеко не все! По своей прихоти они берут стальной зонд и, просовывая его под верхние веки, высасывают серое вещество из-под передних долей черепа! Они вовсе не собриаются никого лечить: они просто уничтожают всякую надежду для пациента поправить психическое здоровье. Не более того! И ОНИ САМИ ОТЛИЧНО ЭТО ЗНАЮТ! Психиатры утверждают, что они не верят в душу, но они уничтожают душу, или что бы там у человека ни было. И ПРИ ЭТОМ ОНИ ПОЛНОСТЬЮ СОЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАЮТ! Я не потерплю такого негуманного обращения с кем бы то ни было! Даже если в качестве пациента выступит Хисст!
Вдруг он понял, что своей гневной речью он еще более подрывает и без того уже загубленную репутацию Земли, И замолчал.
В наступившей тишине Хеллер услышал, как за дальним концом стола прошептал своему помощнику полицейский генерал:
– Видишь. Земля так ужасна, что даже видавший виды офицер не может спокойно говорить о ней!
Хеллер посмотрел на настенные мониторы: толпы на улицах были напуганы не меньше сидящих в зале.
Он выругался про себя. Он, сам того не желая, погубил свои шансы создать у народа более благоприятное мнение о Земле.
Но он был упрям, когда дело касалось его принципов. Он сел.