* * *
Когда плосколицая служанка позвала мальчишек и те, приседая под тяжестью корыта с грязной водой, удалились, в комнату вошла девушка в сером платье горничной, невысокая и миловидная. В руках у нее было нечто, при виде чего Эмирабель скривилась и отступила на шаг.
- Его сиятельство платье вам дарят, - с неуклюжим книксеном протянула она Белке воздушное изделие из темно-розовой тафты и кружев.
Девочка снова попятилась, точно наряд мог ожить, наброситься на нее и задушить в своих пунцовых объятьях.
- Я… спасибо… - замялась она в поисках слов. - Но я такое не ношу.
- Его сиятельство дарят, - повторила плосколицая служанка, будто Белка не поняла в первый раз.
- Но мне не надо! У меня есть платья! И я ненавижу розовый!
Эмирабель в поисках поддержки глянула на Лунгу, скромно расположившегося за спинами прислуги, но тот истово закивал, беззвучно шепча: "Прими, прими!" Не желая спорить с ним при чужаках, Эмирабель насупилась, но сдалась.
- С-спасибо, - натужно, будто читая по губам суфлера, проговорила она. - Передайте его сиятельству мою благодарность.
Горничная с облегчением выдохнула:
- Это вам спасибо, доамна. Его сиятельство серчали бы шибко на нас.
- А на вас-то за что? - удивилась Эмирабель, но, не давая товарке ответить, служанка сделала шаг вперед:
- А теперь нам нужно помочь вам переодеться.
- Я должна в нем лечь спать?! - ошарашенно уставилась на нее Белка.
- Нет, что вы, доамна! Его сиятельство собирались придтить и велели, чтоб вы были готовы.
- Я готова к визиту графа и без его дурацкого платья! - растеряв остатки дипломатии от неожиданности и заново всколыхнувшегося страха, выпалила девочка.
Служанки испуганно глянули на нее, но, встретившись с точно таким же взглядом - растерянным и испуганным - быстро поклонились и выскользнули за дверь, оставив наряд на кровати - неестественно яркое и чистое пятно, чужеродное в затхлом пыльном полумраке.
- Лунга, что они хотели? Что он хочет? Может, он подозревает, что я?.. Может, ему кто-то рассказал? Весь караван видел, что Гри скакал, как жеребенок! Ни один бальзам в мире не мог… не может… Радетель Пресвятой, они же не дураки, они все всё поняли, не только этот мерзавец Барбат!.. - дрожа, Белка кинулась к старику, потом к двери, но, заслышав шаги в коридоре, метнулась обратно. - Может, разбудить эру Тигра? Сходи, пожалуйста!.. Нет, пойдем вместе! Я не хочу тут оставаться одна!
- Девочка, милая, успокойся, - старик обнял ее, точно мог так защитить любимую малышку от всех бед на свете, и улыбнулся: - Всё будет хорошо. Если этот са Флуэр посмеет тебя обидеть, ты бросишь в него огненным мячом и прожжешь ему любимый плащ.
Эмирабель вскинула голову: на белом осунувшемся лице, как два провала, зияли расширенные от недобрых предчувствий серые глаза, окруженные тенями бессонницы. Если бы рядом был еще кто-то - пусть даже Найз или Фалько, ее друзья, она стояла бы с гордо выпрямленной спиной и поднятой головой, с вызовом в глазах. Или пыталась бы. Но перед Лунгой она могла быть тем, кем чувствовала себя в эту минуту - беспомощной девочкой, которой грозила страшная смерть только за то, что она родилась не такой, как все.
Напряженно прислушиваясь к поступи подкованных сапог по камням, Белка дождалась, пока шаги стихнут на лестнице, и заговорила - еле слышно, точно опасаясь, что их подслушивают:
- Лунга, я не могу. Ты же знаешь, - без тени юмора прошептала она, чувствуя, что вся усталость последних дней исподволь наваливается на нее, давя и душа безысходностью. - Я пробовала. Я старалась. Я не старалась так никогда в жизни, а ты знаешь, какие требования предъявляли к ученикам папа и дедушка, и мама тоже - когда учила меня врачеванию, и как мне приходилось корпеть ночами над книгами и в мастерских… Но я не понимаю, как работает магия. Когда я вижу чью-то боль, магия приходит сама, и я… я не знаю, делаю ли я всё правильно… потому что после каждого лечения я чувствую себя полутрупом… но у меня получается. А остальное… Я перепробовала всё, о чем читала или слышала, в истории или в сказках - но у меня не вышло ничего!
- Для этого ты и едешь по свету, милая. Чтобы отыскать мага и научиться у него, - проговорил старик, ласково поглаживая ее влажные темные кудри.
- Но магов не осталось! После Симарона их всех уничтожили, и в Эрегоре - в первую очередь! Мы ищем прошлогодний ветер!
- Эрегор - это еще не весь мир. Мы доедем до Гельтании. Объедем всю Креаду и Ламуртию. Будем жить среди такканцев на Буревых Равнинах. Да хоть на Барзоанские острова уплывем, если будет нужно!
- Если мы отсюда выберемся, ты хотел сказать… - прошептала Белка. - Лунга, я видела клетки у ворот. Достаточно крошечного намека со стороны торговцев, и…
- Никто тебя не предаст, милая. Караван Виклеана помнит добро.
Белка натянуто улыбнулась:
- Будем надеяться, что тот, кто добро не помнил, водился у них в единственном…
В коридоре послышались быстрые тяжелые шаги нескольких человек. Девочка насторожилась.
- Граф?.. - рука старого слуги нервно стиснула плечо Эмирабель.
Створка мореного дуба, массивная, как стена, отворилась. Яркий свет фонарей озарил комнату, и на порог ступил хозяин замка в сопровождении пяти волков.
- Подождите за дверью, - коротко мотнул он головой, и трое гвардейцев послушно вышли в коридор. Двое - Станга и Дрепта, узнала Белка - молча поставили фонари на стол посреди комнаты, встали у входа, утонув в полутени, и замерли, точно статуи.
Граф остановил взгляд на Лунге и повелительно мотнул головой в сторону двери:
- Выйди. Нам с твоей хозяйкой нужно поговорить.
- Лунга останется здесь, - набычилась Эмирабель.
- Он останется здесь, только в коридоре, - согласился са Флуэр и обернулся к волкам: - Выведите его.
- Сам как-нибудь дойду. Благодарствуйте за заботу, ваше сиятельство, - не скрывая издевку, проговорил старик, сжал в последний раз плечо девочки, шепнул: "Всё будет хорошо", - и вышел.
- Доамне Эмирабель не понравился мой подарок? - дождавшись, пока за слугой закроется дверь, граф осмотрел дорожный наряд девочки с нейтральным выражением лица.
- Я… Я не ношу розовое, - чувствуя, как во рту у нее пересыхает, проговорила Белка.
- Моя покойная жена любила этот цвет, - так же безразлично сообщил са Флуэр.
- Примите мои сожаления, - спохватившись, девочка вспомнила о правилах светских бесед. - Я понимаю, что ваше горе…
- Она умерла полгода назад, - граф недоуменно приподнял брови, будто удивляясь, что такая мелочь могла кого-то заботить спустя столько времени.
- Д-да. Конечно. Полгода назад. Я поняла, - Эмирабель замолчала, не зная больше, о чем говорить и изо всех сил желая, чтобы этот визит завершился как можно скорее. После чего - пусть над ней смеются, как хотят и кто хочет - она опрометью бросится на поиски Фалько и Найза и проведет остатки ночи в их комнате, хоть на коврике под дверью, хоть на подоконнике, лишь бы подальше от синего взгляда этих холодных и страшных своей холодностью глаз.
Мугур кивнул, то ли своим мыслям, то ли одобряя понятливость гостьи, и опустился на кушетку.
- Садитесь, доамна, - указал он на кресло.
Белка опустилась на самый краешек, точно готова была вскочить и бежать в любую секунду, и вперилась в собеседника настороженным взглядом.
- Я знаю, что с женщинами надо изъясняться по-особому, - подняв на нее глаза, негромко и ровно заговорил са Флуэр, - но мне никогда не давалось это искусство. Поэтому я буду краток и прост. Я пришел, чтобы предложить вам выйти замуж…
Граф закашлялся, Эмирабель задохнулась от изумления и отвращения…
- …за виконта Рамая са Флуэра, - договорил Мугур, и его синий взор, без труда прочитавший на ее лице всю какофонию эмоций, пригвоздил ее к месту.
- Что?.. - только и смогла выдавить девочка.
- Замуж. За моего сына, - раздраженно повторил хозяин замка.
- Но… я не знаю… я не хочу… мы не знакомы…
- Не знакомы - познакомитесь, - пожал плечами са Флуэр-старший и щелкнул пальцами. Волки-статуи в тени у входа ожили. Один из них приоткрыл дверь и что-то тихо сказал тем, кто снаружи. Эмирабель думала, что оставшиеся кинутся на поиски сына графа, но вместо этого дверь распахнулась шире, и на порог ступил молодой человек, которого она сперва приняла за одного из гвардейцев. Такой же черный камзол с вышитым на груди странным гербом са Флуэров - полуветром-полуволком, черные штаны, сапоги - но только теперь она обратила внимание, что он был полностью безоружен. Не имелось даже ремня, на котором у волков висели мечи и кинжалы.
Граф встал, и его сын замер рядом, не поднимая головы.
Схожи са Флуэры были только ростом, в остальном же виконт являл собой полную противоположность отцу. Юношеская худоба казалась болезненной рядом с силой бойца, а кудрявые светлые волосы до плеч резко контрастировали с отцовскими темными, едва прикрывавшими скальп. Тонкие пальцы виконта безотчетно отрывали пуговицу на рукаве, а голова была опущена так низко, что казалось, будто Рамай специально втянул ее в плечи и ссутулился.
- Выпрямись! Не рви одежду! - голос старшего са Флуэра прозвучал в воцарившейся тишине как удар кнута. Рамай вздрогнул, рывком спрятал руки за спину и вскинул на отца испуганный взгляд.
- Это, - граф резко кивнул в сторону гостьи, - доамна Эмирабель Ронди. Внучка главы гильдии алхимиков Рэйтады. Твоя будущая жена.
- Ты ее уже отлупил? - еле слышно пробормотал виконт, чуть приподнимая голову. Белка вскочила, кипя от негодования - и два взгляда случайно встретились. Пылающий гневом, замешанным на страхе - и жалкий, бегающий, затравленный.
Абсолютно безумный.
- Да вы все тут с ума посходили! - выкрикнула она, чувствуя себя героем дурного сна, нелепого до жути, и прежде, чем граф успел среагировать, метнулась к двери - в руки волкам.
- Пустите меня! Пустите! Пустите! - она вырывалась, рычала, пиналась и даже пробовала укусить, но кто-то из гвардейцев заломил ей руку за спину, и Белка согнулась от боли, упала на колени, всхлипывая от страха, унижения и бессильной злости.
По голому каменному полу застучали подковки сапог графа - неспешно, мерно, будто на прогулке. Шаги остановились перед пленницей. Сильные пальцы взяли ее за подбородок и осторожно подняли опущенную голову.
- Ты сама не понимаешь своего счастья, глупая девочка, - тихо проговорил хозяин замка, не сводя с нее немигающего синего взора. - Ты станешь виконтессой са Флуэр. Для простолюдинки, предел мечтаний которой - союз с десятым сыном какого-нибудь безземельного рыцаря, это прыжок в небо.
- Да лучше я прыгну с крыши! - яростно прошипела Эмирабель.
- Такая возможность тебе представится не скоро, - холодно проговорил граф.
- Если я пропаду, меня будут искать!..
- Не будут, - тонкие губы Мугура искривила улыбка. - Я позабочусь об этом.
- …А когда найдут, ты пожале…
Пощечина - быстрая, жалящая - не дали Белке договорить.
- Не "ты", а "вы", - синие глаза хозяина замка сверкнули сталью. - А еще тебе мой первый совет, как будущего свёкра. Никогда не разбрасывайся угрозами, которые не можешь привести в исполнение.
- Приводить в исполнение их буду не я!
- Приводить в исполнение их не будет никто, - усмехаясь, граф повернулся и направился к столу, на котором, как с удивлением заметила Эмирабель, успели появиться бумага и чернила. - Потому что ты сейчас сядешь и напишешь то, что я тебе продиктую.
- Да скорее я… - яростно выдохнула она - и услышала за спиной шум, будто несколько человек волокли что-то тяжелое. Чувствуя, как страх заново взорвался в груди холодной волной, она оглянулась - и увидела двух волков, тащивших под руки связанного Лунгу. Во рту у него был кляп, лицо и волосы в крови, а глаза закрыты. Один из волков держал у его горла длинный кинжал. И хоть на лице гвардейца беглой тенью мелькнула и пропала жалость, рука его не дрогнула ни на миг.
- Сопротивлялся, пытался сбежать, - коротко доложил он хозяину.
Граф равнодушно кивнул и снова обратил на пленницу пронизывающий взгляд.
- Есть много способов убедить человека совершить что-либо, и все они мне довольно несимпатичны. Но если ты откажешься, у меня не будет выбора. Я всегда делаю то, что должно быть сделано.
- Я… ты… вы… вы… - глаза Белки распахнулись, заметались панически от старика к са Флуэру и обратно. - Он живой?! Я…
- Ты сейчас напишешь письмо своим попутчикам, - договорил за нее Мугур. - Ты это хотела сказать? И да. Он живой. Но сколь долго он пробудет среди нас - зависит от твоего поведения. И еще подумай над тем, что есть участи гораздо хуже, чем женитьба на моем сыне-идиоте. А продолжаться они могут гора-а-а-аздо дольше. Ты мне веришь?
Ледяной взгляд Мугура встретился с ее - и она поверила. Мгновенно и без сомнений.
- Хоро…шо… Я… я… напишу… - прошевелила девочка непослушными губами, чувствуя, что пол уходит у нее из-под ног, перед глазами всё плывет, в ушах звенит, а голова кружится пустотой и холодом отчаяния. - Но они захотят меня видеть…
- Они тебя увидят, - усмехнулся Мугур. - У меня есть очень похожая на тебя служанка, хотя среди ночи с расстояния почти в сотню клозов одну юбку и так не отличить от другой. Правда, придется их для этого разбудить… Ну да что-нибудь придумаю. Еще вопросы есть?
Белка обреченно повела головой.
- Нет. Но как только меня отпустят… я убью себя… и его.
- Его и себя, ты хотела сказать? - уточнил граф и пренебрежительно хмыкнул: - Это тебе сейчас так кажется. Но до свадьбы у тебя будет время передумать.
- Свадьбы?.. свадьбы?.. - только сейчас это слово дошло до сознания Эмирабель, и в душе ее вспыхнула надежда. - Но Дети Радетеля не будут сочетать, если я…
- У нас нет Детей Радетеля. Все обряды в замке и на сотню дистантов вокруг, как граф, совершаю я. И советую тебе свыкнуться с новым положением. Волки не выпускают того, что попало им в зубы, - са Флуэр надменно кивнул на герб между окнами: на геральдическом щите изгибался, как запятая, ветер, каким обычно его изображали художники и картографы - но с головой и передними лапами волка. - Добро пожаловать в новую семью, доамна Эмирабель.
* * *
Белка открыла глаза, но ничего не изменилось: непроглядный мрак как окружал ее в мире забытья, так остался и после пробуждения. "Ослепла!" - руки девочки метнулись к глазам, принялись тереть их изо всех сил, но не было ни боли, ни света. Боль появилась чуть позже, а вместе с ней, как бочка ледяной воды на голову, обрушились воспоминания. Визит графа с сыном, избитый Лунга, записка под диктовку - и попытка побега, когда ее, присмиревшую и покорную с виду, вывели в коридор. Она успела закричать и пробежать несколько шагов, прежде чем кто-то из волков догнал ее и схватил. Она вывернулась, не переставая кричать, граф попытался закрыть ей рот, она укусила его за руку, он ее отшвырнул… и она покатилась с лестницы - прямо во тьму.
Тьма.
За́мок.
Какой-нибудь подвал или погреб…
Для погребения.
Белка поежилась, впервые ощущая, как подземные холод и сырость, точно очнувшиеся при ее пробуждении, стали выползать из камней и просачиваться под одежду.
Внезапно она увидела себя куклой, марионеткой на ниточках-лучиках, которые давали ей силу и желание жить, разгоняя тьму, пришедшую после смерти отца и деда. Ниточка-Лунга, ниточка-Фалько, ниточка-Найз, ниточка-Рэйтада, ниточка-алхимия, совсем тонкая, непривычная еще ниточка-магия… и вдруг мелькнуло полотно косы. Вжик! Вжик! Вжик!.. - и обрубленные нити гасли одна за другой, лишая куклу движения - и жизни. Кончилось всё. Караван ушел. Фалько с Найзом тоже. Они видели, как она уехала. И записку прочли… А это значило, что теперь никто не знал, где она, и могла она жить пленницей сумасшедших са Флуэров до старости, или умереть через час - и никто не вспомнит, никто не спохватится… Оставался один Лунга, ее милый старый ворчун, мудрый и заботливый, светлый и теплый, как еще один дед, каковым она его всегда и считала. Последняя ниточка. Последний луч… Где он сейчас? Что с ним?
Перед мысленным взором Эмирабель в багряном мареве вспыхнуло воспоминание: разбитое лицо, кровь, ссадины, голова, упавшая на грудь, закрытые глаза, обвисшее тело… Сердце ее сжалось от боли, и тут же нечто маленькое в глубине души подняло голову и тихо шепнуло: "Плакать?" Но Белка гневно погнала его - и оно пропало.
Она провела руками вокруг себя: под ней лежала шкура с густым жестким мехом, облысевшим местами. Мысль о том, сколько человек лежало - и может, умирало - на этой шкуре до нее вызвала приступ тошноты. Движимая желанием как можно скорее убраться с нее, Белка отправилась на разведку. Стиснув зубы и кряхтя, она поднялась на ноги, вытянула руки и сделала осторожный шаг вперед. И еще. И еще…
Шкура кончилась быстро, и начались крупные гладкие камни. Чувствуя, как каждое движение отзывается болью в боку, голове, колене и правом плече, она медленно двигалась вперед.
Через двенадцать шагов Белка нащупала стену. Скользя по ней руками, пленница свернула налево, дохромала до угла - еще двадцать четыре шажка, повернула - двадцать один шаг, снова повернула…
У дальней стены она едва не упала в неглубокий желоб, по которому, пересекая ее камеру, бежал ручеек. Наткнувшись на желоб во второй раз - там, где ручей вытекал - она опустилась на колени и брезгливо понюхала его, но ни люди, ни животные не оставили в нем запаха. Тогда девочка стала набирать воду в пригоршни и умываться, осторожно касаясь синяков и ссадин на распухшем лице, а после - пить. Ледяная вода ломила зубы, вымораживала горло, вымывала остатки тепла из продрогшего тела и пробуждала голод. В последний раз она ела и пила… когда? Сегодня? Вчера? Позавчера? Сколько времени она пролежала без сознания? И никто не позаботился принести еду…
А может, никто и не позаботится. Кто знает, что в этом замке случается с гостями, прогневившими графа или его полоумного сына? И вполне могло статься, что сегодня - или вчера - она на самом деле ела в последний раз. Ведь никаких тарелок или других признаков съестного она пока не обнаружила.
В груди девочки шевельнулся предательский холодок страха. "Плакать?" - робко вопросило маленькое нечто, но Эмирабель яростно прошипела: "Не дождутся!" - и оно снова растаяло.
Надеясь успокоить страдальчески нывший желудок, пленница сделала еще несколько глотков и решительно поднялась. Надо было идти дальше. Осмотр - или ощупывание? - ее места заключения еще не было завершено.
До следующего угла оказалось тридцать три шажка, последние двенадцать из которых прошли по шкуре. Потом поворот, еще девять шагов… дверь, шириной в три шага…