- Мне нравится этот парень! - задумчиво заметил он. - Шторм, проводи его. А тебя, наглец, будут ждать завтра в полночь, в восточном крыле Большого храма Тэа. Пойдешь на звон молельных колокольчиков.
Инвари слегка наклонил голову.
- Благодарю.
Подошедший Шторм протянул ему меч.
- Держи свою игрушку и дуй за мной.
На пороге Инвари оглянулся. Гэти рыдала, уткнувшись лицом Ворчуну в грудь, а тот неожиданно нежно гладил ее вздрагивающие плечи.
***
Выход на поверхность оказался почти у самого дома Ангели, в куче каких-то отбросов. Коротко поблагодарив провожатого, Инвари помчался к месту встречи. До рассвета оставался всего час, поэтому Инвари не собирался задерживаться у Ангели. Сегодня он решил лишь отдать лекарство, а для разговора о том, что происходит в Ильритане, прийти в другой раз.
Чем ближе он подходил к заветной цели, тем беспокойнее становилось у него на душе. Прохладный осенний ветер задул в лицо, принеся с собой запах гари. Инвари прибавил ходу и выскочил прямо к дому. Пламя уже пожирало его. Толпившиеся вокруг люди тщетно пытались залить огонь, передавая друг другу ведра, но пламя расцветало на удивление ладно.
- В доме остался кто-нибудь? - на ходу закричал Инвари.
Но люди, не видя его лица под тенью капюшона, только испуганно шарахались в стороны.
Не снижая скорости, задержав дыхание, он метнулся прямо в стену огня, заменившую дверной проем. Стряхнул с плеч тлеющие искры. Глаза наполнились слезами, но он еще различал очертания предметов, которых было совсем мало в бедно обставленной хижине.
Внутреннее убранство гудело, как встревоженный улей. Балки перекрытий опасно трещали. А он метался по комнаткам, превращенным дымом и пламенем в чудовищный лабиринт, уворачивался от падающих бревен и снопов искр, пока не споткнулся обо что-то мягкое.
Задняя стена дома рухнула, со скрежетом и треском просела крыша. Медлить более было нельзя. Проклиная все на свете, он подхватил тело на руки, и выскочил из огненной преисподней: перемахнул через остатки рухнувшей стены, попав на пустырь. Здесь не было ни единого человека - основная масса людей находилась со стороны фасада, выходящего на улицу.
Секундой позже кровля рухнула, и дом заполыхал с удвоенной яростью, полностью лишив кого-либо на той стороне возможности увидеть его.
Инвари положил бездыханное тело на землю, поднял руку, чтобы вытереть слезящиеся глаза, и во всполохах пламени удивился ее красному цвету. Но это была лишь жидкость, стекавшая по пальцам. Охнув, он склонился над телом женщины, в которой узнал мать Ангели. Уже ничто не могло спасти ее - аккуратной нитью опоясывал шею красный надрез, подобный жутко улыбающемуся рту, и кровь уже застывала в углу губ.
Внезапная судорога дернула тело, вернув ее из небытия, и ее глаза открылись, хотя и не видели уже ничего, кроме тьмы. Но она еще пыталась говорить, и от усилия кровавая пена весело запузырилась в ране. Инвари наклонился к самым ее губам, разбирая в прерывающемся дыхании слова, которых почти не было слышно:
- Выследили… - захлебываясь кровью, шептала несчастная. - Зверь!… Спаси…
На последнем слове лицо ее перекосила ужасная гримаса, и она скончалась.
Бережно закрыл подмастерье ее глаза. Начертил над телом светящийся знак. И когда таинственные искры благословения унесли ее душу к последнему приюту, растворившись в предутренних сумерках, Инвари запрокинул лицо, и обратился к низкому небу с немым вопросом. Но ответа не было.
***
Он был разбужен в полдень немым слугой, чья перекошенная физиономия словно выплыла из кошмаров, в которых черные охотники уносили в ночь девочку с пшеничными волосами, вместо лица у которой была черная дыра. И всюду лилась кровь, превращаясь в реки огня.
Поднявшись с постели и умываясь в струях холодной воды из кувшина, почтительно удерживаемого слугой, Инвари был так погружен в свои невеселые мысли, что совсем не заметил странного выражения его лица. Казалось, немой недавно плакал.
Завтракал он один, у себя в покоях. Прислуживал ему все тот же дурачок. Видимо, герцог был слишком занят подготовкой к празднику, и потому не спешил сегодня развлекать себя философскими разговорами.
Почти не притронувшись к еде, Инвари отправился бродить по замку, гудевшему, словно встревоженный перед роением улей.
Слуги, которых оказалось великое множество, торопились вычистить все. Даже самые темные углы. В подземелье, куда Инвари спустился никем не задержанный, расставляли новые факелы и подбирали с пола осыпавшиеся камни и куски штукатурки. На него никто не обращал внимания. Видимо, следить за ним в пределах замка, считали бессмысленным и ненужным.
Пользуясь суматохой, он отметился в местах наибольшего скопления озабоченной прислуги, похитил склянку масла, которым заправляли лампадки, чтобы смазать потайную дверь в своих покоях, а затем исчез в тайных коридорах, рассчитывая вновь подобраться к Западной башне и побывать в покоях Адаманта. Он еще и сам не знал, что будет искать. Но было что-то, что он проглядел в прошлый раз.
Вчерашнее несчастье не шло у него из головы. По-звериному развитое за годы ученичества чутье подсказывало ему, что девочка еще жива. Но он и предположить не мог, где ее спрятали? И зачем кому-то понадобилось уничтожать всех светловолосых горожан? Где и как найти ему свидетелей тех далеких дней, когда все начиналось? Куда сгинул несчастный принц, и как распутать этот змеиный клубок, чья смехотворно тонкая нить попала случайно к нему в руки?
Из-за гобелена, скрывающего потайную дверь, выходившую прямо в вестибюль перед черным коридором, он очень мягко просканировал помещения, но, как и ожидалось, ничьего присутствия не обнаружил.
Привыкший искать поддержки в мудрости поколений, Инвари пробрался в пустующие и снова никем не охраняемые покои регента, и решительно направился в маленькую библиотеку Адаманта, не осмотренную им прежде.
Взгляд его рассеянно заскользил по полкам с книгами, и остановился на знакомой уже красной коже переплета. Как он и ожидал, это был последний том Истории королевской династии. Тот самый, которого он так и не нашел в дворцовой библиотеке.
Волнуясь, Инвари раскрыл первую страницу. Книга, долженствующая повествовать о событиях последних десятилетий, отличалась от остальных. В ней не было текста, лишь рисунки во весь лист, изумительные и яркие. Они совершенно не походили на миниатюры, виденные Инвари в предыдущих томах Истории. Те были тщательно выполнены, не лишены сходства и изящества. Но в этих сквозила живая душа Мастера!
С первого листа на Инвари смотрел человек, в котором была сокрыта огромная духовная сила. Недаром время его правления считалось одним из самых справедливых и благодатных. Арлон IV Ильрийский, Арлон Справедливый, король, чье царствование было отмечено печатью и счастий и бед, смотрел с рисунка, словно живой. Инвари невольно склонил перед ним голову. "Я здесь, Ваше Величество! - шепнул он портрету. - Я здесь, чтобы помочь Вам!". Ему почудилось, будто требовательное выражение лица короля стало вдруг глубоко печальным. Благородный лоб его прорезали глубокие морщины… Морщины, которых ранее не было! Потрясенный, разглядывал Инвари рисунок. Вот, сверкнул алмаз в королевском венце… Вот, дрогнули ресницы и приоткрылись уста, словно желая что-то сказать. Инвари поспешно закрыл глаза и перевернул страницу. Он еще не верил, что такое может оказаться правдой.
Свет черных свечей опалил его очи, когда он взглянул на следующий лист. Он тихо ахнул. Сияние пламени дрожало над гробом, в котором, вытянувшись и сжав кулачки, с гримасой мучительной боли на лице, лежала безумной красоты женщина. Ее белое лицо застыло, бескровные губы закрылись навеки, лишь волосы, белые как снег волосы, блестели в свете свечей, словно живые. Длинное черное платье, обрамленное черными же, источавшими с листа горький аромат лилиями, только подчеркивало неправдоподобную четкость и белизну прекрасных черт. Алмазный венец лежал у нее на груди, и искры от его сияния резали Инвари глаза.
Королева! Северная королева Рэа, владычица сердца Арлона и бескрайних просторов Белоземья! Зачем красота твоя оставила этот мир? Зачем унесла в могилу покой целой страны?
"Ты была так молода! - удивленно прошептал он, и запнулся, вглядываясь в сияющее даже в смерти запрокинутое лицо. - И прекрасна…".
Долго, очень долго он не переворачивал эту страницу.
Не нужно было гадать, чей портрет ждал его на следующем развороте - широко раскрытые серые глаза матери и упрямый подбородок отца. И морщинка, уже в юношестве пролегшая меж бровей. Рэй - наследный принц. В глубине его светлых - правду говорил Бен - материнских глаз застыла такая ненависть, что Инвари стало не по себе. Стремясь отделаться от неприятного взгляда, он приоткрыл книгу с конца. Белые листы еще не были заполнены. Текста так нигде и не наблюдалось.
"Странная эта книга!", - думал он, задумчиво глядя вновь в своенравные глаза подростка. А в его своенравности сомневаться не приходилось. Стоило только взглянуть на упрямо сжатые челюсти, непокорные колечки черных волос, падающие на лоб. И глаза. Именно такой взгляд, решил Инвари, был у королевы - гордый, непокорный, насмешливый.
Портрет вдруг подмигнул. Инвари вздрогнул от неожиданности. Или показалось?
Следующая страница была аккуратно вырвана. Осталась лишь тонкая полупрозрачная калька, долженствующая закрывать рисунок. Инвари осталось только гадать, что было изображено на нем - посвящение Рэя в воины? Введение Адаманта в Королевский совет? Он перевернул страницу. Воистину, загадкам этой книги не было конца! Лист был залит черной краской. Тот самый лист, на котором должен был быть изображен младший брат короля, нынешний регент, герцог Ильританский. Инвари потрясенно смотрел на кляксу. Может, Адамант был нарисован на предыдущем, вырванном листе?
С разворота явственно потянуло гарью и запахом крови. Темнота, заливавшая лист, на глазах Инвари углублялась и клубилась, словно едкий дым. В смятении он резко захлопнул книгу, подняв тучу пыли с лежащих вблизи фолиантов. Кто знает, что он увидел бы, смотри и дальше в эту темноту?
Отдышавшись, он осторожно раскрыл страницу с изображением умершей королевы. Возможно, ему показалось?… Нет! Внизу, в левом углу рисунка, старинной вязью была начертана роспись удивительного художника. Впрочем, он уже узнал руку мастера. Он тихо убрал книгу на прежнее место. Глаза его лихорадочно горели в темноте, когда он двинулся в обратный путь, а губы шептали, словно заговор: "Витольд!".
Все еще захваченный яркими образами, Инвари вышел из библиотеки, как вдруг из незажженных канделябров полыхнуло пламя, заставив его подскочить от неожиданности. Он метнулся в гардеробную комнату, захлопнул за собой дверь и приник к замочной скважине.
Раздался тонкий свист, прошелестел холодок - это кончилось действие охранительных рун. В начале коридора мягко раскрылись двери, впуская личную стражу Адаманта, в уродливых, на пол лица кожаных масках и черных доспехах с серебряными нагрудниками. Солдаты выстроились в две шеренги вдоль стен, и герцог проковылял мимо. У серебряной двери он остановился, отцепил от пояса ключ, вложил в львиную пасть. Голова ожила. Острые клыки сомкнулись на холеной руке. Инвари показалось или герцог брезгливо передернул плечами? Через мгновение клыки разжались, и серебряный язык преданно лизнул его пальцы. Замок щелкнул, дверь гулко растворилась.
Рискуя быть замеченным, Инвари толкнул створку, чтобы лучше видеть.
За Адамантом следовал начальник его стражи - высокий мрачный тип по имени Рекес - несший нечто, завернутое в алую ткань и обмякшее. Сладковатый аромат ударил Инвари в нос - он узнал запах усыпляющего вещества.
Адамант нетерпеливо топнул ногой.
- Если бы не это, - он кивнул на ткань, - я был бы очень разочарован. Вы чуть было не испортили мне удовольствие! Есть ли вам оправдание?
Солдаты виновато опускали глаза.
- Величайший, - почтительно сказал Рекес, - эта лучше той. Чистое дитя всегда лучше…
- Проститутки… Знаю! - брезгливо прервал герцог. - Еще раз покажи мне ее!
Инвари перестал дышать.
Офицер развернул ткань, и что-то солнечное заиграло в его руках, а в черных стенах мрачной обители сразу стало светлее. Инвари зачарованно следил, как герцог запускает пальцы в роскошные волосы маленькой девочки. Он принял ее от Рекеса, и тело Ангели - а это была она - обмякло на его руках.
- Теперь ты моя! - прошептал Адамант, целуя опущенную головку. - Пойдем со мной, дитя, пойдем во мрак…
Резко развернувшись, он скрылся в чреве серебряной пещеры, и ни один человек не последовал за ним. Створки с чавканьем захлопнулись. Молчаливые стражники построились и ушли прочь. Последним шел офицер, и на его плече алела накидка.
***
- Праздник уже на пороге! - весело объявил Адамант, когда Инвари был вызван к обеду.
Дэльфийский странник был как всегда бледен и невозмутим. Лишь выдавали сметенное сердце темные круги под глазами.
- Плохо спалось? - Адамант остро глянул в лицо юноши.
- Да, - не стал отрицать тот. - Эти последние дни перед вашим праздником слишком суетны, и потому, должно быть, тревожны.
Незнакомый слуга наливал ему вино в высокий чешуйчатый бокал.
- А где ваш верный Шери? - поинтересовался Инвари.
- Куда-то запропастился с утра, - герцог брезгливо махнул рукой. - С ним это иногда случается. Должно быть, животные инстинкты не дают покоя.
- Животные? - Инвари поднял брови. - А мне он показался просто больным человеком.
- Не придирайся к словам, дэльф!
Герцог с аппетитом начал есть. Казалось, ничто не поколеблет его хорошего настроения. Инвари, напротив, едва притрагивался к пище.
- Уж не заболел ли ты, странник? - спросил через некоторое время Адамант, и Инвари с удивлением распознал в его голосе искреннее беспокойство.
- Нет, благодарю, - сдержанно ответил он, не поднимая глаз.
- Тогда что-то гнетет тебя?
- Мысли, Величайший! Собственные мысли - единственный настоящий враг наш. Несправедливость мира угнетает меня более обычного. Мы иногда встречаемся с ней и… проходим мимо. И я до сих пор не знаю, что следует - остановиться и помочь, или судьбою нам предназначено равнодушие?
Герцог отодвинул тарелку и кивнул слуге на опустевший бокал.
- Похоже, - сказал от задумчиво, - мои слова задели твое сердце!
Инвари выжидающе глядел на него. 'Ловите людей их же сетями!' - говорил Учитель.
- Вопрос о свободе воли - один из вечных вопросов, дэльф. Мы, увы, не всегда действуем так, как того хотим. Но мы спешим оправдать себя. И нашу веру ничем не поколебать, иначе несправедливость мира раздавит нас. Только вот что Я скажу тебе, странник: воля человека может сломить даже волю Бога! Для этого нужно лишь…
- …Самому стать им, - тихо завершил Инвари.
Они с улыбкой взглянули друг на друга.
- Ты понимаешь меня с полуслова, дэльф! - герцог отпил вина. - Я слишком умен, заметь, говорю это без ложной скромности! И иногда мне трудно отвлекаться на мелочи. Вот почему мне нужен помощник - молодой, смелый, умный… Короче, - герцог наклонился вперед, и глаза его вспыхнули, - мне необходим собственный подмастерье. Я предлагаю тебе стать им, ведь это место наверняка выше того, что ты сейчас занимаешь.
Инвари встретил его взгляд открыто, однако сделал вид, что не понимает намеков.
- Ты ничего не сказал о чести, Величайший! - заметил он. - Если я перейду на службу к тебе, я предам Орден и запятнаю свою честь. А предавший единожды…
- Ты никуда не денешься от меня! - невозмутимо перебил Адамант, и от его уверенности Инвари стало не по себе. - А честь, что ж… Мне будет вполне достаточно твоей молодости и ума. Подучишься немного некоторым… гм… вещам, и готово!
- Ты говоришь о магии? - Инвари сделал вид, что шокирован.
Адамант засмеялся в ответ.
- Мальчишка! - ласково пробормотал он. - В наше время лишь простаки не занимаются колдовством. И у дэльфов наверняка есть свои приемы.
Инвари закачал головой:
- Я ничего не знаю об этом!
- Брось! - Адамант пожал плечами. - Ты знаешь гораздо больше, чем хочешь показать. Ты… - он внезапно замолк, и впился в Инвари взглядом.
Невольно подмастерье напрягся. Ощущение, что герцог знает о его принадлежности к Поднебесью, охватило его. Чувства такого рода никогда его не обманывали.
- Я?.. - напряженно переспросил он, чувствуя, что молчание затягивается.
- Ты ведь подумаешь над моим предложением? - ласково закончил Адамант. - Быть моим подмастерьем выгоднее, чем… - Инвари уже не сомневался, что тот произнесет слово 'ученик', но, растягивая слоги, Адамант завершил:
- …послушником дэльфов.
Инвари скрыл взгляд под ресницами. Адамант пристально вглядывался в его лицо, а его пальцы так сжали каменные шеи львов, что побелели.
- Что же даст мне согласие, кроме бесчестья? - тихо спросил Инвари, не поднимая глаз.
Герцог облегченно откинулся на спинку трона. Инвари застыл каменным изваянием сомнения, создавая впечатление, что юный дэльф, несомненно, колеблется.
- Что же даст тебе согласие? - спросил самого себя Адамант. - Пожалуй, то, чего тебе не достает - свободу воли. Ты сможешь делать то, что считаешь нужным. В пределах службы мне, разумеется.
- Станет ли меньше горя на земле… - Инвари поднял страдающие глаза, - если я соглашусь?
- А вот это зависит от тебя, мальчик, - Адамант ласково улыбнулся.
Так улыбнулась бы кошка, играя с полудохлой мышью.
- Я стараюсь честно управлять своей страной, а ты лишь поможешь мне в этом. На благо народа, конечно.
Инвари отметил, что герцог без малейшего напряжения назвал Ильри 'своей страной'.
- Я могу обдумать предложение?
Глаза герцога вспыхнули вновь - они определенно напоминали Инвари угли, то тускнеющие, то разгорающиеся вновь.
- Я приму от тебя ответ в ночь после праздника, дэльф.
Его слова прозвучали почти официально.
- Если ты согласишься, то познаешь истинное могущество, если нет…
'Он убьет меня… - подумал Инвари. - Но, если я 'соглашусь'? Что он сделает со мной тогда?'.
Герцог поднял руку, давая понять, что ужин окончен.
Инвари поспешно поднялся и поклонился.
- Иди к себе, дэльф, подумай!
Это звучало как приказ.
Слуга вывел Инвари из залы.
***
В следующее мгновение, после того, как Инвари покинул залу, в нее проскользнул Мор. Капюшон, низко надвинутый на лицо, оставлял видимыми лишь подбородок и яркий чувственный рот.
Герцог указал на стол. Мор брезгливо обошел стул, на котором сидел Инвари, и, устроившись на соседнем, закинул ногу на ногу.
- Обслуживай себя сам, - рассеянно проговорил Адамант. - Мой идиот Шери где-то загулял.
Было видно, что мысли Величайшего витают далеко отсюда.