Вот так вот, с легкого пердежа, и началась первая часть нашего с Вито плана.
Первые две недели прошли гладко - король временами требовал от меня шуток, и я ему не отказывал - шутил, да и еще как! Но у меня были и иные заботы.
Для начала, мне необходимо было найти место, чтобы возвращать себе хоть на время свое старое тело - скрывать горб достаточно трудно, это требует напряжения, которое сломает меня, если я не буду давать телу роздых. Я мог бы, конечно, быть горбатым шутом, эдакие телесные недостатки даже приветствовались; но не желал рисковать. Нет, Эдуард вряд ли заподозрит, что я - это я, но даже слегка я не хотел напоминать ему древнего предка. Слишком много у мальчика было связано с королем Джоселианом - не будем давать ему повод волноваться. Прятаться в собственной комнате я не мог - слишком рискованно. Да и создать себе прикрытие на случай, если придется неожиданно встречаться с Вито, тоже необходимо. Поэтому я начал действовать.
Я потихоньку приучил прислугу и придворных к своим эксцентричным выходкам и неожиданным исчезновениям. Пару раз напугал стражников, прогуливаясь по замковой стене и декламируя стихи. Поднимался на заброшенную Северную башню, и, свесив ноги меж ее зубцов, играл на флейте в лунном свете. Один раз пекари нашли меня в печке, сладко спящим; я выругался на них, когда мне в живот ткнули лопаткой для теста, пожаловался на то, что нет мне покоя, и ушел, сочиняя на ходу стихи про дурацкие белые колпаки. Еще несколько таких выходок - и никто не удивится моему отсутствию в собственной спальне. Кроме этого, я принялся за восстановление в памяти потайных ходов замка - знакомых мне еще с детства. Следовало выяснить, о каких из них осведомлен король, чтобы не столкнуться с ним там - вот бы конфуз вышел! Но вскоре я понял - бояться нечего. Эдуард пользовался только тремя из них - из его спальни в кабинет, из кабинета в коридор, соединяющий Охотничью залу и кухню, и тем, что вел в крыло фрейлин. Только эти, позволяющие ему беспрепятственно, не привлекая ничьего внимания, шляться к девкам. Это, конечно, не значило, что об остальных он не знал, но не использовал их - и то хорошо.
Тем более, что поначалу мне нужен был только один ход - из коридора Портретов в библиотеку.
Надо сказать, меня действительно взволновал доклад Вито о постепенном упадке страны. Не то, чтобы я не верил ему, да и Советники, насколько я знал, никогда не отличались излишней склонностью к панике, но составить собственное мнение о положении дел в стране все же стоило. Доказательства я искал в хозяйственных записях замка - именно они дали мне наиболее полную картину разрухи. А то, что она имела место быть, не подлежало сомнению.
Стройные колонки цифр. Уменьшение урожаев, поголовья скота, расходы на восстановление королевских земель после стихийных бедствий, расходы, расходы… честные цифры, неподкупные. И нагнетающие ужас. Если бы страна была человеком, я бы сказал, что он тяжело болен.
По тем фактам, что я собрал, мне не терпелось побеседовать с Вито - до чесотки не терпелось, до кожного зуда. Но я исправно выжидал положенное время, чтобы не вызывать подозрений.
Пару раз я мельком видел Рэда; на плацу, где он тренировал новобранцев, из чего я заключил, что Алирон почтил друга довольно высокой должностью при короле, и один раз - на кухне. Мы столкнулись неожиданно, он расплескал суп, а я прошелся колкими словами в адрес криворуких солдат. И он, и я вышли из ситуации с честью - ни единого взгляда, ни намека. Он даже, притворившись раздраженным, отвесил мне подзатыльник - горжусь мальчишкой.
И вот именно тогда, когда я принял решение удрать ночью из замка, чтобы встретиться с Советником, случилось нечто неожиданное и неприятное.
К заходу солнца король и придворные, устроившие пир в честь… естественно, великого и прекрасного Эдуарда, уже прилично набрались. Я развлек их в начале вечера, покачавшись на люстре, потом они отвлеклись на яства и вино, но вскоре король, помутневшим взором окинув залу, ткнул в мою сторону пальцем:
- Эй, Шут!
Имени у меня при дворе не было, Шут и все. Его Величество не интересовался, а я не напрашивался рассказывать свою биографию.
- Эй, Шут! - эхом отозвался я, поддразнивая короля. Как я выяснил, он легко спускал мне мелкие издевки и колкости, ему нравилось изображать из себя самокритичного правителя, не чуждого хорошей шутки. Но я знал меру - и никогда не преступал невидимую грань, разделяющую веселое и тонкое издевательство от попирания его достоинства.
- Ха! Скажи что-нибудь смешное!
- Ваше Величество, я как высохшая буханка хлеба - меня надо сначала вымочить в вине, а потом уже грызть! - ответил я.
Король рассмеялся:
- Налейте ему вина!
Я выпил, походил между столов. Взял в руки, кряхтя, большущий кабаний окорок; король заметил это и шикнул на придворных, чтобы замолкли и дали мне пошутить. Я, поддерживая окорок обеими руками, положил его на грудь, и, выгнувшись, вышел на середину залы.
- Обожаю это мясо! Такой большой сладкий кусочек, я хочу его весь! А назову я его Аркенией, да! - Я знал из слухов, что намедни у короля и его 'лизоблюдов' состоялся совет, на котором они всерьез обсуждали захват соседнего герцогства. Старые обиды покою не дают - это уже не было ни для кого секретом, я лишь первый заговорил об их планах при всех. - Я заглочу его целиком!
Я принялся кривляться, изображая, будто сейчас съем окорок, растягивал рот в попытках запихнуть туда весь кусок. При этом причитал, что никак не получается, но, постаравшись и все время тренируясь, я смогу… Придворные смеялись, держась за животы. Как мало им надо, чтобы развеселиться - это да еще толика страха.
Эдуард улыбнулся и шепнул что-то барону Хенгейту; тот привстал и метнул нож, который попал аккурат в тушу, что я прижимал к груди. Некоторые дамы ахнули, я сделал преувеличенно удивленное лицо и смолк.
- Чтобы не подавиться, любезный шут, всего-навсего надо отрезать по кусочку, - усмехнулся Эдуард.
Все засмеялись, многие даже захлопали. Я, поклонившись, бухнул окорок на стол, и отошел, правда, напоследок отрезав таки себе кусок. Ситуация была исчерпана, король получил, что хотел - смех и осознание факта готовящихся нападений. Вернувшись после пира домой, придворные задумаются. Сегодня в зале более половины приглашенных - бароны и графья, чьи отряды, вполне возможно, уже через несколько недель будут готовы двинуться в сторону Аркении.
Ну, а то, что некоторые из присутствующих могли донести о сегодняшнем разговоре герцогу, никоим образом не мешало королю. В конце концов, Невиан и Аркения уже больше двухсот лет находятся в состоянии начала войны.
Правда, несколько лет назад, когда Гедеон воевал с северо-западным соседом, Локрелеоном, герцог Лугвольд почему-то не ударил сзади, хотя имел для этого не только причины, но и возможность. И это было странно…
Утром, после совещания знати, я шатался по коридору перед дверью в залу, где они восседали (на самом то деле, просто не успел спрятаться после того, как подслушал все, о чем они говорили), и наткнулся на выходящего оттуда Советника. Свое недовольство он не скрывал, и, увидев меня, сердито пнул ногой. По этому незатейливому пинку понял, что в небольшой таверне на краю города сегодня ночью меня будет ждать некий Никлас Вито. Возможно, в накладной бороде и усах. И, поскольку я и сам хотел переговорить с ним, я обрадовался.
Когда все, кроме ночной стражи, улеглись спать, я, одев темный плащ поверх скромного наряда, выскользнул из замка. Пройдя пару кварталов по улице, я сменил внешность, став обычным старикашкой, которых в городе десяток на дюжину.
Таверна 'Горелый хвост' гостеприимно распахнула свои объятья, пахнущие несвежей едой и сыростью. Я пробрался в самый дальний ее конец, где за маленьким столиком, способным уместить на себе лишь одну кружку с пивом, уже сидел Вито. Я узнал его - по нервно стучащим по столешнице пальцам. И по фальшивой бороде, приклеенной криво.
- Советник…
- Мессир.
Никто из нас не имел желания начинать разговор первым. Плохой признак.
- Ладно, Никлас. Начну я. Стране действительно нехорошо.
На самом деле я употребил куда более жесткое и неприличное слово, но - мало ли, - вдруг мои записки будут потом, через много лет, читать детям. В назидание.
Советник кивнул:
- Я говорил вам это.
- А еще Эдуард готовится к войне с Аркенией.
- Я знаю. Сегодня на совещании пытался его отговорить, но…
- Он уперся, да?
Мы невесело помолчали. Я отпил из его кружки какого-то мерзкого пойла. Ишь, на какие жертвы приходится идти этому сибариту ради конспирации. А я был уверен, что он скорее позволит четвертовать себя, нежели испачкает свои кружевные манжеты. Видимо, недооценил.
- С королевой дела обстоят лучше, - сообщил я. - Она уже не так напугана, я поговорил с ней - естественно, как шут Его Величества, - и она, кажется, чуть успокоилась.
- Как Эдуард отнесся к тому, что у него будет наследник?
- Холодно. Даже праздника не устроили, хотя должны были. Ходят слухи, что он сказал только - 'До тех пор, пока не родите, я не собираюсь являться к вашему ложу'. Думаю, слухи сильно искажают факты. Скорее всего, он сказал - 'Мне противно даже прикасаться к тебе, пузатая уродина'.
Наверное, я несколько притупил свое чувство юмора, кривляясь для короля, потому что Вито даже не улыбнулся. Выглядел он усталым. Мы снова замолчали. Не знаю уж, о чем думал Советник, а я думал о нем.
Ох, Вито, странный он человек, так настойчиво уговаривал меня сюда приехать, что я даже удивился. Не видал я еще людей, так страстно желающих, чтобы на трон сел кто-нибудь другой; вот таких, чтобы всеми силами пытались сами на него взгромоздиться, видел, и не раз. Запутанные брачные и кровные связи частенько являлись причиной для попыток смены власти в королевстве, да что там говорить - мой дед пострадал (читай 'помер') как раз от этого. К нему подослали убийц, хотя в народе говорили, будто это мой отец не утерпел. Сплетников повесили за измену, а заказчиков так и не нашли.
Что и говорить, наша королевская линия изобиловала смертями различного рода, можно сказать - гиблое какое-то семейство, хотя, нет, тут я преувеличиваю… Существовали в истории и такие короли, чье правление было долгим и счастливым; они благополучно доживали до преклонных лет и сажали на трон своих сыновей, уже взрослых, с окладистыми бородами. Мой прадед дожил до шестидесяти восьми, что при его образе жизни (любил вино и охоту, сочетание опасное), может вполне считаться чудом…
Перейдя от персоны лорда Вито к своим предкам, я вдруг вспомнил нечто важное, что неприятно поразило меня. Просматривая бухгалтерские книги, я, вспомнив про фразу Вито о том, что 'эти события начали происходить задолго до вашего появления', решил выяснить точнее, когда они начались. Все же не давала мне покоя мысль о том, что я прямо или косвенно являюсь причиной невзгод Невиана, как это произошло в Хавире. И наткнулся на любопытный факт - бедствия и неприятности начались как-то сразу, без 'предупреждения' в виде постепенно ухудшающегося положения, все разом, в одно время. А если быть точным - в тот год, когда я сложил с себя корону и отправился актерствовать.
И мне почему-то казалось, что Советник знает об этом куда больше, чем говорит.
Я начал издалека.
- Скажи, Никлас, так ли уж важно, чтобы я сидел в замке, а? Неужели ты не справился бы с этой ситуацией в одиночку?
- Важно! - он вскинул голову и повысил голос. Значит, я попал в больное место. Прости, мальчик, но я сделаю тебе еще больнее.
- Чем?
- Вы… - он явно придумывал причины на ходу, прибавляя к ним уже названные им ранее во время нашего прошлого разговора, но увы, не ставшие от этого убедительнее. - Вы мудры, ваш совет мне не помешает… и свой человек в замке…
- У тебя там полно шпионов. Не ври мне, Никлас, прошу.
- Я не могу сказать.
Он посмотрел на меня горящими мольбой глазами и этот взгляд мог бы разжалобить камень. Но не меня. Во мне проснулся охотничий азарт - я вдруг ощутил вкус запретной правды на своих губах, и отказываться от продолжения трапезы не собирался.
- Можешь, уверяю, можешь. Иначе я прямо сейчас встаю и направляюсь домой, в горы. А короля пусть развлекает кто-нибудь другой.
И как я раньше до этого не додумался, старый пень? Шантаж - это же самое милое дело!
Вито попытался встать, но я ухватил его за рукав.
- Вас хватятся в замке, мессир, время…
- Ничего страшного. Они привыкли, что я исчезаю иногда. Говори.
На лице его была написана борьба. Яркими такими, масляными красками. М-м-м… художник, наверное, я.
- Джоселиан… - он редко называл меня по имени, но разве это повод ослабить хватку? Я потянул его за руку и он, сдавшись, сел.
- Выкладывай, Никлас. Я никому не скажу, честно-честно.
Он хохотнул.
- Эта информация не из тех, что кому-то рассказывается. Секрет высшей пробы… - кажется, он взял себя в руки. - Вы мне можете и не поверить, предупреждаю. Дело в том, что… с древнейших времен наша страна… была связана с правящей династией сильными узами. И, насколько я знаю, в Хавире точно так же.
- Да везде так, - успокоил я его.
- Нет. Вы не понимаете. Я имею в виду не преданность народа или заботу королей о стране, я имею в виду самую непосредственную, жизненную, вещественную связь. Состояние короля напрямую отражается на стране.
- И наоборот?
- Нет. Король… это как бы стержень. Центр всего, где бы он ни находился в пределах своей страны. Основа благополучия. Он болеет - и стране нездоровится, он счастлив, здоров - и страна процветает. Эта связь нерушима и постоянна. Когда правитель умирает, эта связь переходит его сыну… или дочери. Кровь. Наследственность. Преемственность.
Он поднял на меня глаза. Я итак уже начал догадываться, но этот мстительный юноша с силой произнес, вгоняя мне в сердце и без того терзавшую его догадку:
- Когда вы оставили трон, эта связь оборвалась.
- О, Боги… - только и сказал я.
Мысли неслись вскачь. Неверие, подозрительность, понимание, уверенность, осознание… Весь спектр эмоций человека, которому только что сказали, что он - причина упадка целого государства. Многолетнего, векового упадка. Сильнее я был раздавлен только тогда, когда Асурро и Ньелль рассказали мне о багровом солнце…
- Погоди… - я снова сжал его руку, но теперь - в бессловесном жесте, просящем о поддержке. - Солнце…
- Что? - не понял он.
- Асурро говорил мне. Что я причина всех тех… что началось это, когда я покинул пределы Невиана…
Я вкратце пересказал ему разговор в лечебнице при Академии Магии в Дор-Надире. Рассказал, потому что скрывать это смысла не было, и еще потому, что в этот момент мне необходимо было говорить. Все что угодно, только не молчать.
- Так значит, я воздействовал так на судьбы людей просто потому, что был… чужеродным королем не в своей стране. Какой же я был идиот… - простонал я.
- Вы не знали, - сделал попытку утешить меня Вито. - Я нарушил многовековую традицию, рассказав вам.
- А ты? Оливер?
- Советники всегда знали.
Я откинулся на спинку стула. И вгляделся в его лицо, словно ища там признаки чего-то…
- Никлас, скажи мне… ты - человек?
Не знаю, почему я спросил об этом. Какая-то смутная догадка, намек, промелькнувший перед глазами образ. Вито посмотрел на меня в упор, и, с горькой усмешкой, будто бы признавая очевидность того, что одним откровением больше, одним меньше, невелика разница, ответил:
- Нет.
Я не знал, что сказать. Он мягко погладил меня по руке, слабо улыбнулся:
- Теперь вы знаете, почему я пытаюсь всеми силами затащить вас на трон.
- А тогда… после тюрьмы - ты знал, что я это я…
- Мне сообщили из Хавира о том, что вы покинули его и предположительно вернулись в Невиан.
Я дал себе зарок никогда не недооценивать крепость связей между этими двумя странами. Асурро вон тоже узнал обо мне слишком много и слишком быстро. На мгновение мелькнула мысль - а смог ли я спрятаться от всевидящего взгляда Советников хоть на день?
- Я надеялся, что само ваше присутствие поможет стране, но… и вот, появились вы собственной персоной - король Джоселиан, невероятно удачно проживший настолько долго, чтобы вернуться на трон. И я сделал попытку. Мы с Оливером сделали.
- А я отказался.
- Вы не знали. - Повторил он. - А Оливер тогда уговорил меня не рассказывать вам того, что я поведал сейчас. Он предложил подождать, надеялся, что, раз вы в пределах Невиана, связь восстановится - не так быстро, как если бы на вашей голове была корона, но все же… Он ошибся. Все стало хуже.
- А потом умер Гедеон… И Оливер… - пробормотал я. Первый шок начал проходить, и голова наконец-то взялась за положенное ей дело - стала размышлять, сопоставлять.
- Да… И мое предложение, вся эта затея с шутом при дворе короля - в первую очередь попытка приблизить вас к трону насколько возможно.
- Это подействовало? - спросил я.
- Пока понять нельзя. Должно пройти несколько лет, прежде чем появится результат. Я надеюсь.
- Надеешься? А что, если я умру? Даже долгожители умирают!
Ну, положим, я нагло врал ему. Если верить старому герцогу, такое удовольствие, как смерть, мне не светит, но все же - о чем думал этот юный интриган? А если посмотреть на это дело с другой стороны - герцог мог ведь и ошибиться… есть все же способ мне расстаться с жизнью, и когда-нибудь я найду его - или он меня.
- Я думал… И сейчас думаю… Если вы достаточно долго пробудете при ребенке, или хотя бы при его рождении передадите ему власть, пусть формально - всего пара слов, - может, это подействует, и он станет стержнем нашей страны…
- Ты слишком много думаешь, - отрезал я, но, увидев, как лицо его потускнело, добавил: - Хотя это даже комплимент в твоем случае. Но что… что мне делать? Ждать, пока родится ребенок?
- Да, мессир.
- А потом что? Возложить на него руки и - 'Я, истинный король Невиана, нарекаю тебя… Брацлипуцлем и провозглашаю своим наследником'?
- Да, именно так, за исключением имени.
Он пошутил. Мне сразу стало легче.
- Ладно. Мне действительно пора, - сказал я, поднимаясь. - И, Вито… в следующий раз приходи без бороды вообще. От нее за версту разит шпионством.
***
Я вернулся к замку без проблем. Дождался, пока стражник на стене отойдет подальше и проникнул во внутренний двор через ту же калитку, что и тогда, на коронации. Перед этим я, естественно, вернул себе молодой облик, хотя и ожидал в ближайшем будущем ломоту в костях и головную боль - плату за два преображения в день.
Сложившуюся ситуацию следовало обдумать. Занималось утро, бледная луна клонилась к горизонту, и я неслышной, как мне хотелось надеяться, тенью скользнул к задней двери кухни. Осторожно прокрался мимо спящих на полу поварят и пошел по коридору, ведущему к Главной зале.