Ворча и ругаясь, Кото Фей настойчиво тянул тётушку Фермопену за белоснежный передник и что-то пытался втолковать бестолковой травнице. Его радужная шёрстка от огорчения стояла дыбом, а в глазах застыла такая тоска, что всех встречных пробирало до костей.
– Куда ты меня тащишь, негодник хвостатый? Мало на мою бедную голову несносного Церберуса, так ещё ты зачудил. Вот допроситесь, обоих метлой угощу!
Тут Милисандра радостно пискнув, утащила тётку внутрь и отпустила лишь около ледяной глыбы, которая ещё вчера была грозой всей Академии Онэриль.
– Вы ведь можете вернуть её к жизни? У вас же второй Дар позволяет?
– Ох, ты ж, горе луковое. Кому же ты, девонька, так насолила, что тебе такой подарочек преподнесли. Ну, Церберус, ну, прохвост хвостатый, твоё счастье, что нет времени сейчас прямо тебя искать. А то задала бы. Ишь, что удумал, рыжий злодей. Из-за каких-то орехов, чуть не погубил фею. Крисиг, потом вместе придумаем, как наказать это недоразумение с кисточками на ушах. Надеюсь, книгу он вернул Ронару?
– Вернул, правда, шишку поставил ещё одну. Но это всё мелочи, главное вовремя госпожу ректора расколдовать.
– Потом напомни, полечу. Крисиг, ты бы придумала, как урезонить этого безобразника, чай тут Академия, а не бесплатный балаган, – сердито проворчала старая фея.
– Не послушает он меня, – печально вздохнула цветочная феечка, – сколько раз уже пробовала с ним договориться, а всё никак не выходит.
– Не переживай, деточка, придумаем что-нибудь. Только вот о том, что тут Церберус порезвился, никому говорить не стоит. Он ещё слишком молод, чтобы понять, что не всякую обиду стоит так жестоко наказывать. Кстати, Феечки, вам письмо от Утар. Она на Новогодний Бал не одна приедет. Её навестить приехал друг, с которым она ещё в детстве дружила, Да вы помните, Торвард, Фей Праздничных Огней. Рыжий такой, конопатый и глаза фиолетовые и вечно смеются.
– Помним, – синхронно сначала скривились, а потом закатили глаза подружки, – это тот, который вам жаб в пунш напускал и мне под кровать целый выводок лесных полёвок подселил, – Крисиг недовольно насупилась, что-то про себя подсчитывая. – Надеюсь, он стал не таким противным, чем тот, каким я его помню.
– Если он остался хотя бы вполовину таким, то, встречаться с ним вредно для здоровья, – прошипела Мили, поддерживая Цветочную Феечку.
– Знаете, девоньки, не думаю, что он рискнёт с вами троими связываться. Вы даже совсем малявками умудрялись одерживать над ним верх и сразу ставить на место.
– Так-то оно так, – вздохнула Крисиг, – но заниматься подобной ерундой в свой первый Новогодний Бал мне не охота, – Мили одобрительно хмыкнула, поддерживая Кри, и пнула валявшуюся на полу ореховую скорлупку носком изящной туфельки.
Тётушка Фермопена с удивлением осознала, что всё её магические потуги пропали втуне. На лбу у старой феи выступила испарина, но ничего так и не изменилась: Онэриль так и осталась ледяной скорбной статуей.
– Да что же это такое? – взвыла Кри, – почему колдовство развеиваться не желает?
– Скорее всего, – коварно проронил Ронар, вспомнив посаженную фолиантом шишку, – это магия громового бельчонка основательно изменила первоначальное плетение. Крисиг, зови этого засранца, нам без него не обойтись.
Церберус появился далёко не сразу, у Цветочной Феечки от напряжения уже начинала раскалываться голова. Вопросительно пискнув, он обиженно повернулся к компании хвостом и демонстративно скрестил лапки на груди, всем своим видом показывая нежелание чувствовать в этой авантюре.
Феечки попробовали подлизаться к бельчонку, называя его всякими ласковыми сюсюкательными прозвищами, пытались погладить по пушистой спинке, но не преуспели.
– Да что с ним такое сегодня! – Ахнула Старая Фея. – А ну вышли все вон! Чем эти вертихвостки умудрились огорчить моего кистеухого героя?
Церберус бросил на старую фею подозрительный взгляд, но всё-таки повернулся к ней. Положа руку на сердце, громовые белки, особенно мужского пола, втайне были падки на грубую неприкрытую лесть, но тщательно скрывали эту свою особенность от окружающих. Видя, что дело на мази, женщина продолжила:
– Да кто ж посмел огорчить самого умного бельчонка в Старом Лесу? – каменное сердце прохвоста растаяло и потекло, как пчелиный воск в жаркий полдень. Вспрыгнув Фермопене на руки, он поудобнее устроился и разразился длинной стрекочущей тирадой, перемежая её оглушительным писком и свистом. Помогая себе в этом многотрудном деле отчаянными жестами и подёргиваниями кисточек на ушках, Церберус забыл, где сидит, и законы природы сделали своё подлое дело. Великий герой не смог удержать равновесие и с громким бряканьем шлёпнулся на пол. Старая фея сделала вид, что не заметила сей досадной оплошности и снова подняла его себе на руки, не забыв ласково почесать за левым ухом. Церберус довольно вздохнул и показал лапкой на дверь, за которой находилась выставленная в коридор компания. Скорчив рожицу, которая напомнила его хозяйку, бельчонок сделал жест, как будто бы что-то перелистывает, и, ударив себя кулачком в грудь, возмущённо заверещал.
– Ах, она, пакостница бессовестная! – Пожалела бедолагу женщина и погладила по спинке, чувствуя, как он успокаивается.
Заметив вороватые взгляды, которые бельчонок искоса бросал на огромный Морской Орех, царивший в корзинке на столике, старая фея подмигнула вымогателю и огласила условия контракта:
– А давай меняться, золотко моё?
Бельчонок оживился и вопросительно пискнул.
– Ты снимаешь своё сильномогучее заклинание с этой вертихвостки, – и она указала жестом на статую ректорши, – а взамен тут же получаешь Орех, а за обедом двойную порцию орехового кекса.
Церберус развёл лапки пошире, показывая всем своим видом, что порция должна быть минимум тройной или четверной, и согласно кивнул головой.
– Как скажешь, мой золотенький. Всё выполню в точности.
Подслушивающие за дверью девчонки только завистливо вздохнули, они тоже были без ума от орехового кекса старой феи.
Бельчонок проворно спрыгнул на пол, оббежал вокруг застывшей Онэриль, понюхал подол её заледеневшего платья, задрал пушистый хвостик и щедро опрыскал его. Пропищав что-то, напомнившее Фермопене древнее фейское присловье "Поделись праздничным пирогом даже с врагом твоим", юный заклинатель почесал лапкой затылок и принялся за дело. Отбарабанив положенную серию щелчков и свистов, он выпустил маленькую молнию, угодившую ректорше прямо в грудь напротив сердца, и с довольным видом отряхнул лапки. Не обращая внимания на происходившее в кабинете далее, Церберус одним прыжком взлетел на хлипкий столик и сграбастал вожделенный гонорар, не забыв набить защёчные мешки лесными орехами, всём видом показывая, что за ударный труд ему положена хоть какая-никакая премия.
Покончив с решением этого жизненно важного вопроса, громовой бельчонок примостился у старой феи на плече и сделал приглашающий жест: "Ну, кого ждём? Расколдовывай уже свою вредную жадину. Теперь всё получится, не боись". Фермопена снова принялась за дело, на этот раз плетение формировалось как надо, не встречая магических преград.
– Что случилось с моим кабинетом? – Хватаясь за голову, взвыла ректор, поскользнувшись на ледяном полу и приложившись локтем о бывший письменный стол.
– Не знаю, Онэриль, кто-то неудачно пошутил с неизвестным мне заклятьем, – старая фея помогла женщине подняться. Рабочая комната стала быстро возвращаться к привычному виду, даже луж от пропавшего льда нигде не было видно.
– Какое свинство! – Нериаяль Дар Онэриль даже громко зашипела: горячий чай, заботливо поданный старой подругой, превратился в сплошной лёд. – Узнаю, кто так нашкодил, одними Конюшнями не отделается! Отчислю…
– Ты попроси Милисандру, чтобы она исполнила твоё желание избавиться от этого любопытного побочного эффекта. Боюсь, сам по себе он никогда не пропадёт…
– Я? Просить сопливую студентку? Пена, ты что, переработала на своём хуторе? Я – ректор, а не челобитчица. Пусть только попробует напортачить, её не спасёт даже тот факт, что вы в родстве! – У Феи начиналась роскошная истерика, в таких случаях спорить с Онэриль не решился бы даже оркский воин или шаман.
– Успокойся, Нери, не стоит так нервничать. Мили с удовольствием поможет тебе избавиться от этого досадного побочного эффекта.
– Надеюсь, у неё всё получится, иначе я буду очень недовольна вами обеими! – прошипела ректор и стрелой вылетела за дверь.
В коридоре тут же воцарилась гробовая тишина, а потом чистый голосок Милисандры нараспев произнёс одно из базовых заклинаний Исправления Последствий, и через несколько минут Онэриль поблагодарила девчонку за помощь и послышались её удаляющиеся шаги.
– Церберус, солнышко моё. Я бы настоятельно тебе порекомендовала пока окопаться в комнате Крисиг и не попадаться ректору на глаза. Если она почует, кто виноват в её бедах, проблемы будут не только у тебя и твоей милой хозяйки. Бери свой морской орех и постарайся носа за дверь не высовывать до самого Новогоднего Бала.
Бельчонок торопиться не желал, он обхватил заслуженный трофей всеми четырьмя лапками и попытался прокусить волосатую твёрдую скорлупу.
– Церберус, сокровище моё, тебе уже давно пора домой, – что-то в тоне Фермопены заставило рыжего безобразника подчиниться и покинуть многострадальный ректорский кабинет.
Бельчонок проник в комнату хозяйки обычным способом: через форточку. Благо, она была такая большая, что пролез и вожделенный трофей. Правда с приземлением Церберус чуть не рассчитал и с протестующим писком сверзился на пол, а морской орех ещё и крепко приложил его по животику.
Проказник сердито застрекотал и попытался укусить волосатую скорлупу, но не тут-то было. Острые зубки только скользнули по коричневой поверхности, да пару "шерстинок" застряли в алчущей вкусного ядра пасти. Церберус негодовал, ещё ни разу в жизни его так не унижали.
Оглядевшись, бельчонок увидел на полу камень, которым Крисиг подпирала колченогий табурет. Победно пискнув, он со всей силы ударил упрямым орехом о поверхность, уже предвкушая заслуженную победу. Упрямый морской орех и не думал сдаваться: он мягко спружинил и ударил надоедливого зверька прямо в лоб, а потом раздался грохот: неустойчивое сооружение упало в опасной близости от пушистого хвоста.
Выдав гневную тираду, Церберус вцепился лапками в отвалившуюся ножку и, издавая стрекочущие звуки, со всей силой ударил противника. Палка отскочила, припечатав проказника по лбу, а "волосатое чудовище" укатилось под кровать цветочной феечки.
На этом злоключения громового бельчонка и не думали заканчиваться. Кри с детства до дрожи в коленках боялась серых грызунов после того, как Торвард, Фей Праздничных Огней, подселил под её кровать целый выводок полёвок. Маленькая девчушка перепугалась до полусмерти, и с тех несчастливых времён у неё появилась неприятная для многих привычка заполнять подкроватное пространство разного рода мышеловками.
Бедный Церберус сначала наглотался пыли, которая скопилась в самом дальнем углу, куда и укатился злополучный волшебный плод с острова с далёкого и таинственного юга. Потом события начали набирать обороты. Раздались два громких щёлка, и бельчонок почувствовал, как его роскошный хвост защемила стальная пластина. Он возмущённо пискнул и попытался вырваться, но тут обе его задние лапки оказались в плену. Пытаясь вырваться из стальных объятий, громовой бельчонок задевал всё новые и новые устройства, превращаясь в причудливое подобие дикобраза. Вскоре их вес надёжно припечатал его к пыльному полу, лишая последней надежды добраться до нахального волосатого беглеца.
– Церберус, ты тут? – голос любимой Кри вывел пушистого охотника за орехами из ступора, в ответ прозвучал жалобный писк.
Хозяйке пришлось долго отряхивать питомца, который стал серым от пыли и паутины, от которых даже с помощью бытовой магии никогда до конца избавиться не удавалось ещё никому. На то, чтобы вызволить бедного узника из объятий мышеловок ушли два часа трудов не только цветочной феечки, но и Наора. Достать морской орех удалось, только сдвинув кровать Крисиг. Велев скорлупе распасться на две равные половинки, она поставила обе перед жертвой обстоятельств, который ласково ткнувшись носом в руку девчонки, жадно вылакал похожую на молоко жидкость и деловито обгрыз сочную мякоть.
– Кри, боюсь, табурет придётся выбросить. Восстановить его невозможно даже с помощью рунной магии, – расстроенно вынес свой окончательный вердикт Наор.
– Не страшно, давно пора было купить новый, пока кто-нибудь сильно не расшибся, навернувшись с этого колченого уродца. Не переживай.
– Первый раз вижу, чтобы морской орех пытались вскрыть посредством табуретки. – Дружный хохот фей заставил Церберуса перестать рефлексировать и запустить в насмешников обломком дерева от ножки.
– Нет, ну вот надо же было до такого додуматься, – не унимался Наор, – Кому скажи – подумают, что я их разыграть пытаюсь.
– Церберус, сегодня ты сам себя превзошёл! – Рассмеялась девчушка, гладя негодника по рыжей спинке. Бельчонок печально вздохнул, многочисленные ссадины и ушибы изрядно отравляли ему жизнь. Миусси и Кото Фей ласково успокаивали приятеля и пытались зализать ранки.
Торвард, Фей Праздничных Огней, который когда-то и подселил под кровать Кри целый выводок полёвок, совсем не напоминал того рыжего сорванца с тёмно-зелёными глазами, образ которого хранила память цветочной феечки. Волосы его стали ещё темнее и были больше похоже на бронзу, чём на морковку. Непривычное высокомерие сквозило в каждом жесте и взгляде.
– Добрый день, – церемонно поклонился он подругам Утар и их спутникам, – Торвард Рейнер к вашим услугам. Госпожа Утар приняла моё предложение сопровождать её на Новогодний Бал в этом году.
– Добрый.– Пробубнил Наор. По его голосу было ясно без слов, что сказанное является всего лишь данью вежливости, и не более того.
– Утар, нам надо отрепетировать наш номер, пойдём, дорогая, – Утти судорожно вздохнула и как привязанная пошла за высокомерным феем.
– Знаете, ребята, тот Торвард, которого я помню, мне как-то больше нравится, – сказала Цветочная Феечка, пнув ни в чём не повинную лавку, на которой студенты частенько коротали время перемен.
– Что этот хлыщ сделал с Ути? – в глазах Мили показались слёзы, – она даже не сделала попытки рассказать нам, как провела две недели дома.
– Да всё и так ясно, – зло прошипела Кри, сжимая кулачки, – но мне очень хочется одному козлу поставить по фингалу под бесстыжие зенки.
– Зачем же так не по фейски? Мы сыграем тоньше. Ребята, вы мне поможете? – Наор увёл друзей в свою комнату и поставил защитный полог, чтобы никто не раскрыл их коварный план.
С Утар явно было что-то совсем не так. Плотно закрыв дверь и нарисовав на её поверхности, стенах и полу цепочки мелких рун.
– Дамы вы не в курсе, какая вторая специализация у этого столичного хлыща?
Мили и Кри синхронно отрицательно помотали головами. Ронар беззвучно шевелил губами, точно что-то просчитывая. Фей Снежных Буранов славился среди сокурсников именно способностью моментально ухватывать мелочи и самую суть самых невероятных событий:
– Знаешь что, Наор, у Феи Серых туманов на руке был странный браслет с какими-то значками, я ничего подобного никогда не видел. А ещё она в кулачке снимала амулет или кулон.
– Чтобы Утар нацепила что-то на шею? Она этого терпеть не может, – глаза у Мили стали круглыми от удивления, – да и браслеты у фей не в ходу, особенно рунные, они мешают феячить без помех.
– Кто из вас может подловить Утар и заболтать её так, чтобы я смог рассмотреть украшение? Кулон бы тоже, желательно. В разделе рунной магии есть несколько сотен заклинаний, которые относятся к категории запретных. Зачаровывание плохо сказывается на обеих сторонах, поэтому признано недопустимой формой воздействия.
– Лучше, если это буду я, – авторитетно обронила Милисандра, – они оба считают меня слишком легкомысленной и недалёкой, потому даже Торвард не станет таиться. Вот с Кри такой номер не пройдёт: они на дух друг друга не переносят.
– Тогда ты сейчас разыщешь Утар, и всё выяснишь. Мили, это всё очень некрасиво выглядит, а если мои подозрения окажутся верны, то у Торварда будут крупные неприятности.
Милисандра долго сидела в зарослях орешника, ожидая пока Фей Праздничных Огней оставит подругу без присмотра и, словно случайно мимо проходила и подошла просто поздороваться.
– Ути, Торвард совсем не такой стал, каким я его помню, а совсем взрослый, красивый и важный, – восхищённо пропела феечка грёз, украдкой наблюдая за девчонкой, которая так неприятно изменилась всего за пару седьмиц.
– Он служит при королёвском дворе, – защебетала феечка серых туманов, – смотри, что он мне подарил? – и она раскрыла ладонь, показывая странного вида медальон из тёмного янтаря, по поверхности которого змеились какие-то незнакомые письмена.
– Какая прелесть! – Мили специально добилась, чтобы в её голосе проскользнули завистливые нотки, рассч1т оказался верен, Утти похвасталась и массивным амулетом из чёрного камня с багровыми прожилками. На его поверхности были похожие символы, и даже удалось учуять древнюю магию, – "эта вещь очень древняя, и мне не нравится ощущение опасности, которое поднимается в моей душе всякий раз, когда я даже просто смотрю на него. Надеюсь, Наор успел всё рассмотреть, а то если Торвард меня тут застукает, он может заподозрить неладное, а нам этого совсем и не надо". – Подумала феечка и тут заметила, что Ронар делает ей отчаянные знаки, подзывая к себе.
Утар вообще как-то странно на всё реагировала и почти не обращала никакого внимания на подругу. Зрачки её серых глаз были ненормально расширены, а дыхание слишком поверхностно.
– Ой, – испуганно пискнула, – я совсем забыла, что мне ещё сегодня надо тётушке Фермопене помочь с зельями. Сама знаешь, со студенческими проказами хлопот так много, что просто с ума сойти можно. Увидимся позже, Утти, – уже убегая, выпалила Мили и торопливо умчалась в сторону Академии.