Феечка Грёз, бросив испуганный взгляд потемневших зелёных глаз, заправила за ухо прядь тёмно-каштановых волос и взяла лист пергамента и стило, которые протянул ей Наор. Времени на переживания у неё сейчас не было: надо скорее зарисовать всё цепочки, которые она успела рассмотреть, чтобы понять, что же случилось с Утар. Мили кусала губы, чтобы не заплакать: слёзы могли испортить надписи, а этого допустить было никак нельзя. Дара Рунной Магии у неё не было, поэтому память быстро сотрёт то, что для хозяйки не имеет почти никакого значения.
Наор весь подобрался, пробуждая свой весьма капризный и своенравный основной фейский Дар, ожидая данных для последующего всестороннего анализа.
– Начну с первой вещицы, которую мне Утти изволила показать, – сердито засопела Мили, стараясь, всё же, не разреветься, как форменная дура, – Это был весьма странного вида медальон из тёмного янтаря. Похож он был на листья вороньего глаза, даже как ягодка круглая бусина в центре предусмотрена. По поверхности вот такие цепочки рун, сияющих багровым светом. Лично мне такие письмена совершенно незнакомы.
– Плохо, Утар влипла в неприятную историю. Это Приворотный Танар, их уже и делать-то разучились. Нам говорили, что почти всё подобные "раритеты" были уничтожены по приказу правящей чёты Королевства Фей ещё две тысячи лёт тому назад. Где Торвард его только умудрился откопать? – Наор беззвучно шевелил губами, пытаясь прочитать надпись правильно, наконец, он удовлетворённо хмыкнул, чувствуя, что руны признали в нём Мастера и готовы подчиняться его воле.
– Это ещё не всё, – девчонку начинало мелко потряхивать от ужаса, но когда друзья попробовали к ней приблизиться, лишь отрицательно покачала головой и взяла в руки второй лист, – потом, сейчас не время. Массивный амулет из чёрного камня с багровыми прожилками так фонил колдовством, что я боялась, что прямо там, в обморок и грохнусь, на радость Торварду. На его поверхности были похожие символы, и даже мне удалось учуять древнюю магию, хотя Дара Рун у меня нет и следа.
– Ворал, Амулет Принуждения, – схватился за голову Ронар, – Про такую штуку в моём роду до сих пор такие истории рассказывают, что волосы на голове дыбом становятся. Такие древние мастера-чернокнижники одевали на своих рабов. Любое живое существо будет слепо обожать его владельца, он, напрочь, отключает силу воли у носителя.
– А ещё она как не живая, зрачки расширены и дыхание такое поверхностное, что я временами даже сомневалась, дышит ли она вообще.
– Это побочный эффект от совместного воздействия амулета и медальона. А ещё я заметила у Утти на левой руке ремешок из чёрной замши, там янтарными бусинами тоже были вышиты цепочки рун, – трясясь от ужаса, Мили заставила себя воспроизвести надпись из мелких значков.
– Придётся обращаться за помощью, – насупился Наор, – это и правда ужасная вещь, это Ремешок Судьбы. Интересно, как давно она его носит? Надо выяснить точно. Если больше месяца, то дело плохо, Торвард будет иметь полную власть над наивной феечкой. Тут даже старые феи уже ничем не смогут помочь этой бедовой девчонке.
– Ректор Онэриль – приходится Утар тёткой. К тому же, она ещё не оправилась от выходки Церберуса. Нам лучше обратиться за помощью к тётушке Фермопене. Она с подобными вещами, наверняка, сталкивалась и сможет, как минимум, дать нам дельный совет. В данном случае, родственные узы будут играть Торварду на руку. Мили, я попробую узнать, что за связывающие заклятия держат Фею Серых Туманов в плену, а ты и Ронар бегите за помощью. Нам не стоит ходить по одиночке, этот мерзкий интриган мог заподозрить неладное. Так ему будет сложнее с нами справиться.
Тётушка Фермопена, пригласив племянницу и её друга в свой кабинет, велела им присесть. Почти сразу она активировала дополнительные защитные контуры, выпустив заклинание из чёток, с которыми никогда не расставалась и терпеливо выслушала всё, что молодым феям удалось выведать.
– Мда, а я всё голову ломаю, с чего мне так противен этот придворный щёголь. Вон оно как повернулось-то дело для малышки Утар. Наор прав, Онэриль не стоит об этом знать, пока мы не вытащим эту дурёху из капкана, в который она угодила. Видать, больно лакомым показалось приданое девчонки этому прохвосту, да и породниться с ректором Академии тоже не грех никому… В общем, так, Мили, Ремешок Судьбы надо снять как можно скорее, я тебе амулет дам, чтобы его чары на тебя не подействовали и не велели Утти сопротивляться. Сделать это лучше всего на Новогоднем Балу, который состоится завтра. Всякое копошение вокруг этой парочки лучше пока прекратить, не дай бог спугнём этого пакостника. После их выступления с праздничными огнями ты, детка, отзовёшь вертихвостку в сторону, сказав, что у неё причёска растрепалась и надо бы переплести волосы. Околдованная такой магией, она воспримет не совершённый внешний вид, как катастрофу. В твоей комнате тебя будем ждать я и Кри. Потом, когда заменим настоящий на подделку, вернём бедняжку Торварду, а вы с Ронаром исполните своё праздничное волшебство. Потом Наору надо отвлечь прохвоста, чтобы Стражи смогли его застать врасплох и связать. Причём увести пленника надо так, чтобы не испортить праздника. Когда мы снимем амулет и медальон, Утти провалится в глубокий сон недели на две. Её надо будет отнести к целителям и поставить несколько кругов защиты. Просто так такую добычу никто не отдаст. Нам надо предусмотреть всё возможные ходы противника.
На этом "заговорщики" и разошлись по своим делам. Эта новогодняя ночь обещала быть весьма занятной и непредсказуемой.
Утро перед самой длинной ночью в году, когда в Царстве Фей принято отмечать наступление Нового Года, оказалось пронзительно стылым. Мили с трудом заставила себя вылезти из-под одеяла. Печурка давно остыла, а ветер быстро унёс из комнатки остатки тепла.
– Бррр, – клацая зубами, феечка грёз подбросила дров и разожгла огонь, добавив хитрое заклинание, которое заставило воздух в её спаленке нагреться до приятной температуры.
В дверь деликатно постучали. Любопытная Талли тут же проснулась, запрыгнула хозяйке на плечо и издала мелодичную вопросительную трель.
– Мили, открывай скорее, хватит спать! – ворчливый голос тётушки Фермопены выдавал, что женщина очень спешила и слегка запыхалась от быстрого бега.
– Я уже встала, – девчонка открыла дверь и впустила старшую родственницу, – Что случилось?
– Всю ночь не могла уснуть, – пожаловалась старая фея. – Всё думала, как нам вытащить Утар из передряги, в которую она умудрилась попасть. После того, как они исполнят свой номер, Торвард будет обязан выйти на кафедру и поздравить всех присутствующих. Ваша подруга останется без присмотра. Надо будет увести её в кладовую и постараться снять в первую очередь браслет, но так, чтобы этот паршивец ничего не заметил. То есть, надо подменить его качественной иллюзией.
– У меня с ними совсем плохо, не моё это умение, – тяжело вздохнула Мили, – Ронар сумеет, это его второй по силе Фейский Дар. Ты должна отвлечь Торварда, чтобы мы смогли незаметно вернуть его спутницу в бальный зал Академии.
– Неужели он обратит на меня внимание? – в зелёных глаза девчушки пульсировал страх, она с детства побаивалась этого прожжённого интригана и злого шутника.
– Кроме тебя никто не поможет Утти, Торвард считает тебя легкомысленной сопливой Феечкой, у которой в голове только ветер и свищет. Ты научилась ловко прятаться за образом девочки, которая ничем кроме создания грёз не интересуется. Даже Онэриль не очень довольна, что её племянница водится с тобой. Я не стала разубеждать ректоршу, она тоже должна усвоить свой урок. Феи Грёз тем и опасны, что их недооценивают даже сородичи. Уж я-то это знаю, не первую сотню лёт живу на свете.
– А если мне удастся умыкнуть её до Бала, то всё образуется, но придётся скрывать очень старательно, что чары сползли с Утар.
– По-хорошему, лучше не портить никому праздник, ну, а как выйдет, скоро узнаём. Я пойду, предупрежу остальных, а ты разыщи нашу Зачарованную Красавишну.
– Я боюсь одна идти, мало ли что взбредёт этому ненормальному в дурную башку, – голос Мили упал до едва слышного шёпота.
– Так никто и не говорит, что тебя не подстрахуют. Церберус уже разбудил Кри, Наора и Ронара. Вы можете на глазах у всех с ней поцапаться, вот и попроси Утар помочь тебе затянуть шнуровку на костюме. Она на спине, а магией пользоваться строго запрещено. Торвард очень самолюбив, ваши кавалеры вполне могут поспорить с ним, с чего это он носиться вздумал с такой бледной молью как феечка серых туманов.
– Ой, он же и на дуэль может вызвать.
– Не посмеет. У него рыльце слишком сильно в пушку, дорогуша. А теперь довольно пустой болтовни, одевайся и марш, берись уже за дело.
Мили быстро накинула тёплый плащ и сунула ноги в вязаных носочках в коротенькие сапожки. Троица уже поджидала девчонку в коридоре, а Церберус с важным видом что-то вещал Кри на ушко.
– Он знает, где Утар и противный придворный. Если поторопимся, то застанем их в ювелирной лавке Авиуса.
– Хммм, а парень-то решил взяться за дело серьёзно, – в голосе Наора прозвучало неприкрытое беспокойство, – этот ювелир создаёт свои шедевры для Королевы и двора. Цены там далёко не каждому по карману.
Тётушка Фермопена, окружив маленькую копанию Пологом Безмолвия, быстро рассказала детали придуманного ею плана.
– Вам всё понятно? – голубые глаза бывшего ректора Академии были холодны как две льдинки.
Молодёжь уверила наставницу, что им всё понятно и быстро отправилась восвояси.
– Ронар, помнишь, я тебе рассказывал про Огненный Амулет в виде дракона? Ты представляешь, старый Каор решил его-таки продать. Жаль, у меня нет и следа Даров этой ветки.
====
– Был бы он ледяной, помчался бы к торговцу раритетами и не пожалел бы никаких денег. Такой раритет, жаль, мне он тоже без надобности.
– Дорогая, – Торвард церемонно поклонился спутнице, – нам не помешает эта занятная вещица. Ты пока выбери, что захочешь, я мигом обернусь, – поцеловав Утар руку, зловредный Фей быстро помчался по извилистой улочке в сторону лавки почтенного Ларона.
Мили осторожно подошла к подруге детства и восторженно пропела:
– Утти, посмотри какой браслетик! – девчонка захлопала огромными зелёными глазищами и, ткнув пальчиком в тонкое ажурное плетение с инкрустацией из янтаря глубокого медового цвета, печально вздохнула. Она с удивлением заметила, что феечка серых туманов никак не отреагировала на её восклицание: "Оооо, как всё запущено! С этим пора уже что-то делать, пока не стало совсем поздно", – Эртэ Дертэ, а можно мне примерить вот тот браслетик?
Фей-ювелир по-доброму усмехнулся и протянул девчушке изящную вещицу.
– Утти, он тебе пойдёт больше, давай просмотрим права ли я, а?
– Он мне не нравится, – упёрлась Утар и попыталась вырвать руку из цепких пальцев подруги, но не тут-то было.
– Мили, я тебя еле нашёл. Ректор Онэриль передала, что мы сегодня будем выступать первыми, а не самыми последними. Доброго тебе дня, Фея Серых Туманов. – Школяр Ронар галантно поклонился. – Да, кстати, Милька, там Церберус снова учинил Крисиг скандал. Он хочет выступать в нашем номере ассистентом и непременно в длинном зелёном плаще. Представляешь, этот поганец попытался скроить обновку из любимого выходного платья Кри. Раздобыл где-то ножницы для стрижки овец, банку с заживляющим зельем для скота цвета молодой травы и был пойман за хвост, когда собирался перерезать первую лямочку. И пока Крисиг с ним боролась за право обладать ножницами, он хвостом столкнул ей склянку на ноги. Так что теперь она до колен напоминает поросль молодой осоки. Тётушка Фермопена пытается отмыть это безобразие до натурального цвета мелким речным песком и на всё корки ругает громового заразу.
– Ох, намучается она с ним. Вроде взрослый совсем, а за ум никак не желает браться. Бедная Кри, – фальшиво посочувствовала Цветочной Фее Мили. – Смотри, я подобрала браслет к наряду Утти, а она примерить стесняется.
– Кто? Я? Да с чего ты взяла, зазнайка? – когда девчонка отвлеклась на красивую вещицу, Ронар прошептал заклинание обмена и с руки туманной феечки пропал злополучный рунный ремешок, вместо него на руке обосновалась иллюзия. Сам же злополучный оригинал покоился в глубине левого кармана штанов Фея и неприятно щипал бедро сквозь ткань колючими разрядами. – Ладно, сударыни, у вашего покорного слуги осталось ещё несколько невыполненных дел, поэтому я поспешу, не то по шее получу, и подвиг свой не совершу! – Он снова галантно раскланялся и торопливо исчез за звякнувшей медным колокольчиком дверью.
– А ты ему определённо нравишься, Милька! – Не преминула подколоть подружку Утар. – А, небось, уже угощал тебя жареным миндалём в леденцовой глазури.
– А тебе что, завидно, госпожа Фея Серых Туманов? Вот и завидуйте себе молча, – и Мили издевательски вывалила язык на бок и закатила смеющиеся глаза. Скучающий за прилавком торговец сделал вид, что не замечает выходок не в меру расшалившихся стервочек.
Тут дверь снова со звоном распахнулась, и в лавку с шумом и пыхтением ввалился Торвард. От его прилизанно-напомаженной физиономии разило таким тошнотворным приличием, что Мили торопливо отвернулась и даже сплюнула на пол, прошептав тихонько: "Касторка в соплях, а не парень".
К слову сказать, среди мужского населения Академии у юного Торварда было весьма обидное прозвище, которое начиналось словами Лакированное баранье и заканчивалось слогом цо. Парни всячески старались подшутить над его прилизанным видом и приторными манерами. Встречали его издевательским хохотом и выкриками: "Блеющая Жаба идёт". Правда, дальше этого дело не доходило, так как отец этого студента был волостным старшиной и сполна отсыпал звонкую монету в карманы ректора Онэриль.
– Ну, что ты выбрала себе подарок, дражайшая Утар? – и Торвард, схватив холодными пальцами ладошку Туманной Феечки, с громким чмоканьем припал к ней губами.
– Мне понравился это браслет, – в серых глазах девчонки было столько обожания и покорности, что Мили аж перекосило от отвращения.
Она поспешно отвернулась и пробурчала едва слышно:
– Меня сейчас стошнит. Вот никогда бы не подумала, что Утти предпочитает бараньи фрукты…", – тут она осеклась и бросила опасливый взгляд в сторону парочки.
Беспокоилась она зря. Чтобы дополнить сложившуюся картину, отметим, что они сильно смахивали на персонажей из простонародной песенки "Очарованная овца".
– Эй, почтенный, сколько там с нас? – Жеманно проблеял Торвард.
– Восемнадцать эрвинов, – голос торговца был холодным и скользким как агатовое ожерелье.
– Могли бы пятёрочку и скостить, – пробубнил вполголоса юный кавалер, скаредно отсчитывая увесистые серебряные монеты.
После того, как парочка церемонно покинула лавку, хозяин заведения проворчал:
– Да я бы сам заплатил твоему отцу пятьсот золотых цэрлатов, лишь бы он тебя не зачинал! Ну, и ужасная баба, наверно была, которая его рожала или господин волостной староста согрешил с садовой жабой, надувая её своим инструментом?
Фея Грёз не выдержала и тихонько захихикала, видимо, представив сей увлекательный процесс во всей красе.
– Эртэ Дертэ, не могли бы вы мне помочь?
– И что нужно прекрасной тьене?
– Ну, что-нибудь этакое, – невразумительно пропищала Милисандра, пытаясь с помощью пальчиков внести ясность.
– Ага, понятно, – догадливо хмыкнул торговец, – и денег, стало быть, у вас столько же, – и он скопировал жест феечки.
Девчонка порозовела и стала смущённо ковырять носком туфельки половицы. Торговец, кряхтя, полез под прилавок и что-то там довольно долго искал под незлобивое ворчание, что, дескать, молодые тьены совсем потеряли совесть и вздумали издеваться над пожилым эртэ, заставляя его вытирать коленками всю пыль с пола. Наконец, он снова появился и высыпал на него с полдюжины разных безделушек. Феечка радостно пискнула и принялась увлечённо рассматривать выложенное богатство, среди которого было: две пары оловянных серёжек с зелёными и голубыми камешками, три или четыре бронзовых витых браслета, украшенных гравировкой и столько же разнообразных колечек. Мили с горящими от восторга глазами принялась примерять то одно, то другое, не в силах справиться с душившей её тётей жабой. До Новогоднего Бала оставалось всё меньше и меньше времени. Вспомнив об этом, Феечка Грёз печально вздохнула, и ей пришлось сделать выбор. Она отложила в сторону серьги с зелёными камушками и браслет орочьей работы, похожий на обнявшую четырьмя лапками запястье бронзовую лягушку.
– И сколько это будет стоить, эртэ? – девчушка постаралась придать голосу независимость, но получилось весьма неубедительно.
– Для тьены, похожей на испуганного мышонка, всего, – и он сделал многозначительную паузу, во время которой душа у Мили ушла в пятки. – Только двадцать, – торговец снова затих, хитро поглядывая на побледневшую покупательницу.
Феечка заметно пригорюнилась, ведь у неё в кошельке было всего три бронзовых полуэрвина. Всё, что осталось от весьма скромных средств, которые тётушка Фермопена по доброте душевной изредка подбрасывала племяннице. Аппетит у этой девчонки был сравним с проглотом Церберусом. Там пара коржиков, тут кексик с фруктовым соком, а ещё учебные принадлежности и эльфийский леденец по выходным… Тут Мили совсем повесила нос, в очередной раз клятвенно обещая себе отказаться от дорогущих эльфийских леденцов.
Продавец, выдержав положенную в таких случаях паузу, важно продолжил:
– Железных грошей. – Улыбнулся он, видя, как верещащая от счастья малявка носится по лавке.
Купив украшения, Фея Грёз гордо выложила на прилавок последнюю бронзовую монету, которая у неё ещё оставалась. Два железных гроша сдачи со звоном легли на поверхность из морёного дуба.
– Счастливых вам зелёных веников, тьена Милисандра, – пожелал на прощание старый ювелир.
Девчушка вежливо поблагодарила мужчину и умчалась приводить себя в порядок к празднику. Конечно, её браслет был не в пример дешевле, чем у Утар, но она купила его сама, чем могла по праву гордиться, как и изящными серёжками.
Мили переоделась в платье, привела в порядок волосы и сунула ножки в изящные зелёные туфельки. Красивая полупрозрачная маска из веточек папоротника, украшенная огненными звёздочками мелких цветочков полностью преобразили её лицо. Через несколько минут в дверь раздался настойчивый стук:
– Ты готова?
– Заходи, Ронар. Боязно как-то, не хотелось бы оконфузиться. – Она нервно хихикнула и спрятала глаза. В первый раз выходить на сцену ей было по-настоящему страшновато.
– И как Утти умудрилась попасть в такую скверную историю?