Тувин рассердился так, что у него возникло непреодолимое желание вцепиться в шею наглому остроухому управляющему Конюшен. Что-то очень холодное всколыхнулось где-то на самом дне его неспокойной души. "Какие странные ощущения: точно в лёд запаковали. – С восторгом подумал фей, ощущая, как его тощее тело перекидывается в огромного ящера с синей с серебром чешуёй.– Аха, эльф расслабился. Сейчас получит своё…", – дариол развернулся хвостом к насмешнику и звук сначала нарушил смачный шлёпок, а потом полный ярости вопль "осчастливленного" Варьфера, который так увлёкся чтением нотаций, что не успел вовремя убраться вон.
– Что вы себе позволяете, Тувин? – Дариол скосил на изгаженного эльфа наглый почти чёрный глаз и продемонстрировал два ряда зубов в ослепительной улыбке. – Вас уже ждут в Фанфуре, там требуется унавозить три поля. Если надо будет ещё поработать, останетесь с ночёвкой и на столько дней, сколько потребуется.
Фей снежных буранов тяжело вздохнул и уныло повесил нос, за что и получил хвостом чуть пониже спины. Тувин не собирался долго любоваться на кислую физиономию приятеля по несчастью. Ронар взобрался ящеру на спину и тронул поводья, чтобы он взлетал.
Пролетая над центральной площадью столицы, неугомонный братец Утар заметил трёх девчонок, покидающих его любимое эльфийское кафе. "Я тут вкалываю, как последний голодранец из подворотни, а они мои леденцовые хрустяшки жрать. Ну, я им сейчас покажу, почём фунт дариольего дерьма…". Увы, угроза оказалась не выполненной в полном объёме. Как противный фей не тужился, из-под его хвоста вылетали клубы зловонного газа, с пути которого мгновенно ретировались даже огромные навозные мухи. "Эх, надо было пожрать перёд отлётом. Но противный эльф не позаботился о бедной зверушке, – пакостник довольно усмехнулся, вспоминая с какой скоростью удирал обгаженный Смотритель Конюшен в сторону служебных бань.
– Чем это так смердит, – Милисандра почувствовала, как сладкое собирается гордо покинуть разбушевавшийся желудок.
– А вон в вышине дариол летит, у него, похоже, живот пучит. Интересно, чем его накормили перёд отлётом… – Прикрывая нос сильно надушённым кружевным платочком, прошипела Утар, а потом изумлённо проронила.– Девочки, это Тувин нам привет передал. Он ругается, что мы без него ели леденцовые хрустяшки. Вот чудак. Мы их вообще не любим. Говорит, что не ел перёд вылетом, потому весь спектр удовольствий нас ждёт на обратном пути, – обмен мыслями с близнецом феечку совсем не порадовал, – Это что же он опять натворил, что его на полгода в Конюшни сослали? Надо будет узнать у тётушки Онэриль…
– Видно проступок оказался гаже всех предыдущих вместе взятых. Ректорша редко ссылает туда младшекурсников. О боги, он, похоже, решил не обгадить, а так провонять нас, чтобы потом пару недель никто и близко бы подойти не смог! – Крисиг быстро перебирала в памяти заклинания, но так и не смогла подобрать ничего путёвого.
Милисандра быстро пропела какую-то абракадабру, и в ответ прилетел возмущённый крик дариола: его чешуя окрасилась в девчоночий розовый цвет с жемчужным отливом. Утар быстро запеленала негодника в густые тенета тумана, которого он боялся до колик в животе. Возмущённые крики рассерженного ящера неприятно резанули нежные ушки феечек.
– Как бы он нас ещё не обгадил, – озабоченно пробубнила Крисиг и вспомнила, как они избавились от злобного пса, которого кто-то отпустил с привязи с помощью одного весьма неприятного средства.
К сожалению, такая редкость в столице не произрастала, но терять ей было уже нечего. Девчонка уставилась на росшую у дороги колючку и мысленно потянулась к ней, пытаясь прочувствовать каждую клеточку сорняка и стать с ним одним целым. Она ласково попросила вырастить всего один плодик орочьей жгучки, иначе вся столица окажется под тоннами дариольского помёта. Ласково погладив зелёный листочек, Крисиг принялась ждать результата.
Сначала ничего, вроде бы, не происходило, но вот девчонки с удивлением заметили, как обычная колючка – главный бич парков и городских парков и клумб – стала словно перетекать, меняя привычную форму на новую. На протянутую ладонь феечки упал маленький стручок, прикоснуться к которому не рискнул бы даже самый смелый и безбашенный орк.
– Утар, усыпи своего бедового братца, поможем Онэриль перевоспитать это чудовище фейских кровей…
Близняшка Тувина раздавила какой-то флакончик, и дариол и его наездник мгновенно зависли в воздухе, распространяя вокруг сладкое посапывание.
– Спасибо, – пропела Крисиг, распахнула прозрачные крылья и рванула вверх, злорадно думая: "Отольётся тебе твоя проказа, пакостник. Это надо же такое удумать: подружек своих же с небес помётом забрасывать. Последний стыд потерял, даже сестру родную не пожалел, поганец…"
Новоиспечённая Цветочная Фея долго кружила вокруг ничего не подозревающей жертвы злобного отфеячивания, думая, куда бы пристроить маленький стручок, который, что удивительно, источал довольно приятный тонкий аромат. Тут в желудке у Тувина заклокотало, и желтоватое облачко вонючего газа окутало Крисиг: "А, чтоб у тебя на ушах и крыльях колючки выросли", – в сердцах подумала девчонка и заткнула отверстие той самой орочьей жгучкой.
Через несколько тягостных мгновений с небес донёсся полный боли и ярости рёв, на который феечки ответили громким хохотом, катаясь в мягкой травке небольшого газончика. Ронару пришлось изрядно повозиться, чтобы извлечь жгучий плод из кормы товарища по несчастью. Впрочем, зверское жжение ещё пару часов гнало несчастного дариола прочь от столицы на сверхскоростях. Он был так зол, что так и не смог придумать ничего путёвого для мести "трём паразиткам", которые так подло и гадко с ним пошутили. Фей снежных туманов имел своё мнение на тот счёт, но благоразумно оставил его при себе.
– Ронар, – донеслась полная мольбы мысль до Фея Снежных Туманов, – очень уж жжёт сильно, подсоби, а, холодком…
– Да без проблем, но толку от этого не будет никакого. Орочья жгучка даже юных орков утихомирит, что уж про тебя-то говорить, хоть ты и великий пакостник и пройдоха…
– Утар или Крисиг ещё на меня запор наслали, как я выполню свою миссию теперь? – мысль приобрела явный оттенок грусти пополам с гневом.
– Прилетим в Фанфур, тебя там накормят от пуза, ну и у них, вроде, в этом году знатный урожай слив… Они от твоей напасти лучше всего спасают…
– Дариол с поносом… Это будет нечто… – Настроение у Тувина заметно улучшилось, – грушами заедать не стану, как и заклинанием лечить… Они у меня всё получат…, когда я над столицей пролечу… О, какая изумительная проказа, да и Варьфер сполна получит за свою спесь…, – Потом в голове у Ронара прозвучали слова модной ныне песенки:
"Ну, такие, вот, дела,
Орков жадность принесла,
Дариолова стезя
Их обратно угнала…".
Его товарищ по несчастью хмыкнул и вскоре они мысленно дуэтом напевали довольно неприличную песенку с ароматом жидкого навоза и вонючего ящеричного газа. Почти в самом конце пути, Тувин с облегчением заметил, что жжение стало вполне терпимым, жаль, роговой покров не приобрёл свой первоначальный цвет.
Фанфур встретил гостей хмурыми лицами заспанных стражников на рассвете. С кислой миной они прочитали письмо от Варьфера и выслушали путанные объяснения Ронара по поводу того, что им ещё и придётся кормить странного розового дариола, да ещё и сливами обеспечить. Запор видите ли.
– Совсем в столице озверели. Мало того, что прилетают в такую рань, так ещё и харчами обеспечь и фруктами. Тьфу, – пробурчал управляющий поместьем и велел служанкам накормить ящера и отправить на обрабатываемые поля, как только дело на лад пойдёт.
Услышав характерное бульканье в желудке, Тувин приготовился к осуществлению своего плана. Ронар припрятал три мешка с не совсем спелыми сливами, которые ящеру предполагалось сожрать, как только они примутся за обработку последнего поля под будущий урожай ржи и пшеницы.
Организм дариола не подвёл своего хозяина. Недоспелые сливы пришлись очень кстати.
– Ронар, собери наши вещи. Боюсь, придётся улепётывать во все тяжкие. Боюсь, лично тут от дариольского унавоживания вскоре совсем откажутся. Мне лень ещё раз сюда тащиться.
– Тувин, ради всех богов только не напортачь. Как бы нам за твою шалость ещё бока потом не намяли.
– Не дрейфь, всё будет пучком, а не охлюпкой.
– Взлетай уже, я пока за околицу выметусь, подберёшь меня с силосной башни, смотри меня не удобри, а то всю дорогу назад буду тебя обстреливать острыми ледышками в то самоё место, где потрудилась орочья жгучка… – Честно предупредил Ронар.
– Да угомонись ты, не буду я с тобой ссориться. Нет резона мне.
Вежливо попрощавшись с управляющим и стражниками, дариол полетел в сторону столицы. Раздался жуткий "Бульк", после которого на землю помимо зеленоватого дюже вонючего газа устремился благоухающий водопад зеленовато-жёлтого цвета. Не осталось не отфеяченным ни одно здание Фанфура. Досталось и бедолагам, которые не смогли вовремя убраться с дороги разошедшегося не на шутку ящера.
"Знай наших", – самодовольно подумал Тувин, любуясь на дело лап своих (ну, не лап, а кое-чего другого…). Зависнув в воздухе на несколько мгновений, он щедро полил и "умастил" нёсшего боевое дежурство воина с баллистой. Боги с ними с проклятиями, которые тут же понеслись ему вослед, как и отборная солдатская брань и угрозы. Тяжёлый дротик повредил крыло, хорошо ещё, что умудрился не задеть мышцы или сухожилия, да и кости не пострадали. Лететь на одном крыле, ловко планируя в потоках восходящего воздуха, оказалось нелегко. Впрочем, фей подобрал Ронара с вещами на вершине силосной башни и кое-как добрался до столицы, неловко рухнув во двор Конюшен под изумлённый вопль Варьфера.
– Что ты ещё натворил, мерзавец?
– Я ничего не сделал плохого, – жалостливо заныл брат Утар, оборачиваясь, – тут меня покормить не соизволили, случился запор, там покормили и слив дали, но некоторые оказались недозрелыми…
– О Боги, за что мне всё это! – взвыл несчастный эльф и помчался разбираться с происшествием по магосвязи.
– Эх, как жаль, что Варьферу не досталось подарков… Ну, ничего, ещё успею его облагодетельствовать. Я не прощаю, когда со мной так себя ведут. Я Фей, к тому же племянник ректорши Онэриль, а не какой-то занюханный эльф. Будет знать, как выпендриваться и дерзить благородным господам. Таким, как мы с тобой, друг мой Ронар.
Мили недовольно отмахнулась от донимавшего её мелкого городского мальчишки:
– Я не буду феячить тебе сладкого. Цирюльник и лекарь тебе запретили. Иди себе с миром… Не мешай, завтра экзамен.
– А ну убирайся, проказник. Сказали тебе, не до тебя, да и не положено сладкого, если, не канючь.
– Ах ты, мерзкая жадная фея! – Мелкий горожанин плюхнулся наземь и заревел во весь свой дурной голос, терзая уши тех, кто по несчастью оказался в пределах слышимости.
Крисиг, потеряв терпение что-то зашептала, делая руками сложные пассы.
– Ага, будете знать! Как сказал, так и будет! – раскормленный мальчишка лёт двенадцати от роду гордо раздулся точно старый индюк.
Тут феечка коснулась старого сухого пенька, его тут же окутало зеленоватое с серебряными искорками сияние, а когда оно рассеялось, на полянке оказалось странное создание. Кактус растопырил внушительные красноватые колючки и стал колоть нахальную мелочь, приговаривая: "Сказано, старших слушаться, нечего перечить…". Мелкий пакостник взвыл и бросился наутёк. Злобная колючка и не думала отставать ни на единый шажок.
– Боги и демоны, и куда только смотрят его родители и воспитатели. Вырастили настоящее чудовище. Да рядом с ним мой кактус просто – робкая домашняя колючка.
– Да им до него, судя по всему, нет вовсе никакого дело. С самого поступления у меня леденцы вымогать пытается, – посетовала Милисандра, тяжело вздохнув. Тут ей в макушку что-то очень сильно ударило. Девчонка подняла с земли крупный каштан, – Что это? – озадаченно проронила Мили и осмотрелась.
– Ааааа, – завопила Крисиг, прикрывая ладонью левый глаз, под которым наливался огромный фингал.– Что тут вообще происходит?
– Ты получила по заслугам, жадина, – раздался неприятный голос скверного мальчишки, который решил добиться своего силой.
– Марон, ты хронический кретин! – Взвыла Крисиг, обращаясь к плетям виноградной лозы, которые как живые верёвки обвили главного забияку и подвесили вверх ногами.
Остальные мелкие злыдни, ничуть не испугавшись, бросились на девчонок кулаками. Зачинщик вопил во весь голос, умоляя отпустить его, но тщетно. Феечки решили задать мальчишкам знатную взбучку, чтобы впредь неповадно было капризничать и наглеть.
Утар, презрительно хмыкнув, мысленно поблагодарила частые драки с Тувином в детстве. Фею туманов как огня боялись даже задиристые мальчишки из соседней деревни. Она ловко увернулась от удара увесистой палкой и, сделав обманное движение, сшибла заводилу наземь. Девчонка быстро расправилась и с остальными, связав по рукам и ногам намагиченной верёвкой.
– Придётся вам предстать пред грозные очи госпожи Онэриль, раз вы по-хорошему не желаете понимать.
– Злые вы, – испуганно прошипел Марон, тщетно пытаясь избавиться от живых пут, он слишком живо помнил последнюю встречу со старой сварливой феей, которая на прощание предупредила его, что ему следует вести себя потише.
Утар быстро сбегала за ректоршей, которая явилась почти сразу, меча громы и молнии. Выражение лица госпожи Онэриль ничего хорошего зарвавшейся мелочи не обещала.
– Вы опять за своё, любезный Марон? На этот раз, боюсь, я буду вынуждена вас примерно наказать. Ваши дед и родители уже поставлены в известность, так что вы и ваши друзья поступаете в распоряжение старшего кухаря Академии Фейских Талантов. Уверена, что он найдёт достойное применение кипучей энергии, которую вечно направляют не туда.
Злая, как тысяча кошмаров, Крисиг с ужасом посмотрела на своё отражение в фонтане:
– Мда, это называется Цветочная Фея? – фингал под левым глазом был роскошного фиолетового цвета, – меня теперь можно на дариоле на границу отправлять: враги всё от вида такой красы в ужасе разбегутся, вопя от ужаса и отвращения.
– Крисиг, не преувеличивай, будь добра, – лукаво улыбнулась Утар, – это ты кому-нибудь другому пыль в глазки пускай. В детстве ты у нас всех мальчишек в деревне в страхе держала. Они так за глаза тебя и звали "Фея а, ну, подходи, в морду дам"…
– Ну и фонарик тебе поставили, Крисиг, – восхитилась Мили, тут до её носа долетели аппетитные запахи с кухни Академии, – Девчонки, а у нас сегодня булочки с корицей и цукатами пекут… А, давайте, стащим себе пару корзинок с выпечкой? Слишком уж славно всё выходит у Феи Румяных Пирогов…
– Предлагаешь тряхнуть стариной, Мили? – феечки быстро переглянулись и подмигнули друг другу.
– А то! Нам положено проказить, кража сдобных булочек не повлечёт серьёзного нагоняя…, максимум отругают, если застукают на месте преступления…
– А если мы, допустим, растение пошлём за нас промышлять? Никто ж ещё не в курсе, что у меня открылся дар, которого в моей семье до этого не наблюдали, – Крисиг сделала большие наивные глаза, подружки дружно прыснули со смеху: такая мордочка у этой феечки предупреждала, что: "Проказа готова, кто не спрятался, я не виновата"…
Три хрупкие полупрозрачные фигурки прокрались к задней двери, которая вела на кухню. Крыльцо обвивал роскошный вьюнок с бело-розовыми огромными цветами. Крисиг обрадовалась ему как родному:
– Девочки, а вот и наш добытчик, – феечка долго что-то неслышно бормотала себе под нос и делала сложные пассы.
Получилось у неё нечто, похожее на гибкую зелёную кошечку с янтарными огромными глазами и двумя "граммофончиками" вместо ушек. Длинный, похожий на стебель лианы хвостик, смог легко обвить ручку корзины и утащить добычу прочь.
– Знакомьтесь, это Миусси, вьюнковая кошечка. Она принесёт нам свежих булочек.
– А мы сейчас ещё и тумана напустим туда, чтобы наверняка не застукали нашу посланницу, – Утар быстро привела угрозу в исполнение и с помощью простенького заклинания приотворила тяжёлую дубовую дверь. Миусси мурлыкнула и лёгкой тенью скользнула внутрь.
Сначала всё было тихо, но потом с кухни донеслись возмущённые женские крики и грохот разбитой посуды. Слов было не разобрать, но от звука у всей троицы уши заложило капитально. Сначала вылетела вьюнковая кошечка, следом тазик, поварёшка и увесистый мужской сапог. Зелёный гибкий хвост крепко обвил ручку огромной корзины, от которой в разные стороны расходилось облако упоительного запаха свежей сдобы, корицы и цукатов. Феечки дружно сглотнули слюну, которой тут же наполнились рты и спрятались в ближайших кустах, выжидая, когда всё затихнет, и они смогут заняться восхитительной добычей. Ждать пришлось долго, так как Главная Повариха Академии была возмущена наглым налётом и похищением самой большой корзины со сдобой. Женщина долго гоняла подчинённых, чтобы те из-под земли достали наглую воришку и вернули булки обратно.
Когда снаружи перестали носиться рассерженные повара и поварята, феечки пошли в сторону укромной полянки, куда Крисиг велела кошечке принести добычу. Миусси бросилась к хозяйке и, утробно мурлыча, стала ласково тереться об её ноги. Янтарные глаза прямо лучились от самодовольства и нежности. Девчонки быстро уничтожили булки, и Милисандра превратила корзинку в дубовый пенёк. Вода из маленького ручейка была прохладной и очень вкусной.
Нериаяль Дар Онэриль, ректор в Академии профильных фейских искусств, была в бешенстве. Её племянник Тувин Дар Онэриль приволок к ней в кабинет обоих родителей и заявил официально, что его до печёнок достала поганая учёба и ему больше по вкусу доля дариола. Он хочет остаться в этой ипостаси столько, сколько ему ещё отпущено.
– Ты хоть о сестре подумал? – напустилась на него старая фея, схватив его за плечи и повернув в сторону кресла в углу, где беззвучно рыдала Утар, глядя на брата расширившимися от ужаса непонимающими глазами.