****
По дороге быстро мчался всадник. Копыта его коня поднимали тучи пыли, но он не обращал внимание на то, что выдавал свое присутствие на много полетов стрелы вокруг.
- Когда мы ждем их? - просил Каумпор у Ирпора.
- К вечеру должны нагнать нас. Ты видишь?
- Да. Дурные вести.
Всадник, меж тем, доскакал до передового разъезда стражей каравана, сказал им нечто, сменил коня и тут же ускакал обратно. Воин из разъезда бросился к ехавшему неспешно Варогону и что-то ему передал. Брезд обернулся и посмотрел на холкуна. Тот тут же повернул грухха во чисто поле. Там они и встретились.
- Впереди ожидают нас саарары в количестве немалом. Стоят недобро. Частью прячутся.
Каумпор нахмурился. Значит, теперь не разбойки, а саарары. Отличий мало, но есть одно существенное. Саарары - союзники оридонцев и правят побережьем Владии. На них не навалиться всем валом и не смять, как Желтого Быка. Когда такая весть дойдет до саарарских владык у Великих вод, то тысячные армии двинутся в холкунские земли.
- Обходить будем, - сказал он и Варогон с готовностью кивнул. Ничего иного и не оставалось.
Жаль! До ближайшего города всего лишь полдня пути.
- Варогон, не дивишься ли тому, как придумано? - просил брезда Илло. - Не пускать нас в города.
- Дивно умны! - нехотя признал правоту пасмаса брезд.
- Мы будем умнее, - вдруг совершенно серьезно произнес Ирпор. Он стоял уставший. Смотрел перед собой тяжелым взглядом. Тем самым взглядом, который появляется, когда из головы уходит мальчик, уступая место мужчине.
Каумпор улыбнулся и потрепал его по шее.
- Будем, - сказал он уверенно. - Задумка то их. На всякий случай она. Второе препятствие нам, коли первое пройдем. Прошли мы его. Теперь вот это. Третьего не будет. Дорого для них такое. Хм… Пора нам исчезнуть. - Он поджал губы. - Сделаем так. Свернем с тракта и попробуем обойти их ночью.
- Знают они, что мы вот-вот должны появиться, - сказал Ирпор.
- Так и появимся. Коней мы забрали у Быка достаточно. Переложим на них тюки. Наполним пустые тюки… да хоть травой полевой и отправим к саарарам. Конублы пусть скажут, что караван ушел. Свернул.
- Тогда погоня будет.
- Известно, будет. Но к ночи не управятся за нами добежать. Когда же ночь…
- Что тогда, братец?
- Ничего. Иди и сделай так, как сказал. - Ирпор кивнул и отъехал. - Илло, - позвал Быстросчет, - призови мне Варогона. - Когда брезд подъехал к нему, Каумпор о чем-то зашептал ему. Тот хмыкнул, посмотрел на холкуна с одобрением и кивнул.
****
Саарары изнывали от жары. Небольшая роща, тощим краим своим подходившая к дороге и содержащая в себе полуразвалившийся трактир давно уж покинутый всеми обитателями, роща не могла сокрыть несколько сотен всадников. А потому некоторым из них приходилось изжариваться на солнце.
Они стояли здесь уже третий день. Их командир вальяжно развалился в самом центре рощи, где тень была самая сильная. Его храп разносился на всю округу.
Один из саараров смотрел на дорогу, тонувшую в небольших неровностях равнин, видимых только на большом пространстве. Его глаза слипались.
Вдруг, вдали показалось облачко пыли.
Подобно живительному прохладному дуновению, облачко это подняло с земли сотни саараров. Они оживленно переговаривались между собой, сбиваясь в кучки и старательно теснясь в тени.
Солнце садилось.
Караван медленно подходил.
- Не большой он, - сказал один из воинов.
- Где же? Большой! Хвост вон где, не видишь разве?
- Маленький он.
- Всякому свое.
- Да заткнитесь вы.
Караван подходил.
Храп в рощице резко прекратился и вскоре, протирая глаза на кромку равнины и леска вышел заспанный упитанный саарар. Его черные глаза опухли ото сна, а лицо еще сохраняло отметины брони и подложенной под щеку руки.
- Чего вылупились? - прокашлялся он. - На разграбление нам отдан он. Подпустите поближе да нападайте.
Среди воинов разнесся радостный шепот.
- Нельзя так, - подошел к главарю один из саараров. - Ежели холкуны прознают…
- Не прознают, кому не надо. А кому надо, знают. Режьте их.
Саарарская конница вылетела на дорогу и помчалась к каравану. Она налетела на него подобно вихрю и началась схватка.
Несчастные холкуны из Палларка метались в разные стороны. Они просили, умоляли, предлагали деньги, но их вырезали десятками, окрашивая сухую чернеющую в сумерках пыль тракта красными струями крови.
- Трава. В тюках трава, привеликий, - подскакал к командиру шайки один из воинов.
- Трава? Какая трава?
- Обычная. Равнинная. Пожухлая.
- Тащи тюк. Ого! Трава и впрямь. А ну-ка притащи мне кого по разговорчивее.
Ему приволокли умиравшего пасмаса. Тот держался за вспоротый живот и трясся в лихорадке.
- По-живее не было?
- Последний, привеликий. И этот скоро кончится. Спрашивай быстрее.
- Эй, ты. Холкун! Ты слышишь меня? Где караван? Он меня не слышит. Встряхните его.
Над равнинами разнесся дикий вопль боли.
- Теперь слышишь?
- Я слышу… слышу…
- Где караван?
- Он ушел… он свернул… он… а-а-а-а! - И холкун мертвым грузом обвис на руках воинов.
- Подох, - вздохнули они. - Чего делать?
- Бросьте его. Равнины пожрут его. Он сказал, что караван свернул. Но куда?
К нему снова подошел тот саарар, который отговаривал резать холкунов.
- По следам определить можно. Нужно идти туда, где они разошлись, привеликий.
- Сам знаю. Лень только. Разморила меня жара эта проклятая. По коням, саарары. Нам сегодня ночь не спать.
Все взобрались на коней и скоро поехали по дороге.
- Оставьте их. Полудохлые они, - прокричал привеликий воинам, которые пытались вести с собой захваченных коней. - Там больше найдете. - Он указал рукой за горизонт.
Никто из саараров не заметил пятерых всадников, лежавших с конями вдали от тракта. Они молча переглянулись друг с другом. Когда саарары скрылись из виду, всадники подняли коней и поехали собирать то, что осталось от каравана.
Между тем, саарары довольно быстро добрались до развилки, где разделились караваны и свернули туда, куда вели многочисленные следы коней и груххов.
- Тяжело идут, - причмокнул привеликий, - много добра. - Он хихикнул. - Никогда не грабил так. Хи-хи!
Дорога под копытами их коней слегка поднялась вверх, а после весело сбежала в небольшую балку, по одной стороне которой шел редкий лес. На дальнем от саараров конце балки были свалены в кучу около сотни тюков. Конники невольно сгрудились у тюков.
- О-о!
- Ого-го-о! - донеслось с их стороны.
В тюках оказались дорогие ткани, зерно и еще много других очень дорогих в этих землях вещей.
- Оставим здесь, - махнул рукой предводитель. Он умел расставлять приоритеты. - Там больше найдется, - указал он впереди себя.
- Может оставим кого с тюками, привеликий.
- Не надо, они…
Он не успел договорить, когда расслышал гул. Когда он понял, что это за гул, его глаза округлились.
- К оружию! - заорал он. Вместе с его словами на краю балки появилась караванная стража. Она мчалась на саараров во весь опор.
- А ты сказал, что второй раз такому не бывать, - прокричал Ирпору Варогон. - Жадность нас всех объединяет!
Удар несущейся по склону конницы был страшен. Половина саараров погибла под ногами коней и груххов. Небольшой остаток пытался защищаться, но против брездов им было сложно стоять. Саарары бились насмерть и гроздьями валились наземь. Остатки попытались броситься наутек, но с тыла на них вышли лучники из Томагларка.
- Кто вы? - орал во все горло привеликий. - Мы саарары. Вы ответите за свою дерзость. Вы… - Он захрипел. Стрела пробила его горло. Он повалился с коня.
****
Если долго бить по одному и тому же месту, то, в конце концов, станет не больно.
Каумпор уже не боялся. Не боялся ни того, что его караван разграбят в пути разбойники, ни того, что придется драться с саарарами, ни то, что его убьют еще каким-либо иным способом. Слишком долго он бил сам себя по сердцу и уму. Все! Они очерствели.
Он и сам бы не сказал, когда это произошло. Однажды ему просто стало нестрашно и он занялся выживанием каравана ровно так же, как и разбирал таблички у себя в кабинете на третьем этаже дома у т-образного перекрестка в Фийоларке. Жизнь его изменилась и холкун, через боль, кровь и невыносимую душевную муку преобразился вместе с ней.
Скоро перестанет отвлекать пыль, вонь и тяжесть похода под палящими лучами летнего солнца, думал он. В какой-то момент длинный, бесконечно длинный путь, растилавшийся перед ним показался ему даже уютным, совсем родным. Но чувство это, испугавшись своей смелости, быстро улетучилось, решив, видимо, вернуться к концу лета.
После того, как Варогон убедительно разложил своих убитых воинов одетых в одежды разбойников посреди балки, предприятие Быстросчета вот уже почти месяц не претерпевало никаких неудобств, намеренно подстраиваемых кем-либо.
Сразу после стычки с саарарами из каравана попытался выбраться слуга одного из торговцев. Солдаты Варогона, сторожившие не столько караван, сколько врагов внутри него, тут же схватили беглеца.
Никто не заметил по-утру, что Каумпор на некоторое время исчез.
Истекающий кровью пасмас-предатель с отрезанными пальцами, ушами и лоскутами содранной кожи на спине рассказал холкуну о том, кто, зачем и для чего отрядил его в караван.
- Меня намеренно передали… очень дешево и он взял меня…
Каумпор подивился тому, настолько тонким был расчет Линула, ведь если верить этому несчастному, его продал одному из торговцев в караване холкун из гильдии Линула. Расчет был тонок: караван состоял из мелких торговцев; они были сильны своим числом, а потому экономили на всем, что было возможно, не ожидая удара со спины.
"Владыка", - холкун закрыл глаза и вздохнул, - "во что же я влез!"
- Много ли еще здесь таких? Ну, говори!
- Не знаю…
- Что ты должен был делать?
- Мне приказали оставлять в городах на нашем пути… - Он потерял сознание, но его быстро привели в чувство, отхлестав по щекам. - … оставлять на пути… в городах… сколько воинов у нас… сколько товаров у нас…
- Как зовут тех, кому ты должен был оставлять такое?
- Не знаю… - Он снова потерял сознание. Его привели в чувство и повторили вопрос. - Наши встречи на углу у… дворца холларка… в каждом городе…
- Как ты узнал бы его?
- Кувшин… у левой ноги… с маслом…
- Что еще можешь рассказать?
- Больше ничего… не… нет… а-а-а-а… - Воин приподнял пасмаса и медленно вогнал ему под ребра кривой нож. Труп бросили там, где держали.
Быстросчет со спокойствием смотрел на скрючившегося от боли пасмаса. Он удивился, когда понял про себя, что ни одна жилка не дрогнула в нем, ни одна капелька пота не выступила на его теле, когда он смотрел как хладнокровно губят жизнь.
Он поднял глаза к небу. Оно было все такое же выцвевше-синее. Такое же как вчера, да и позавчера. Всегда по лету. Он поворотил коня.
К нему подъехал брезд. Он восседал на груххе, покрытом вместо брони светлой материей.
- Зачем ты его сразу… Тихий? Возможно, он рассказал бы еще, - сказал холкун не смотря на брезда.
- Нек, - цокнул тот, что означало "нет". - Больше он ничего не знал. Он бы сказал что-нибудь ненужное. И без того известно, есть в караване такие же. И не мало. Я про то Булаве скажу.
- Передай Варогону, что хочу видеть его сегодня вечером. И еще скажи, Тихий… Как тебя зовут?
- Тебе зачем это?
- Не знаю, - признался холкун. - Проще так… когда знаешь.
- Цитторн, но тебе это имя ничего не скажет.
- Почему Тихим тебя зовут?
- Следопыт я. Сын следопыта. Дед у меня тоже следопытом был.
- Это хорошо.
- Не хорошо. Брезд не должен быть следопытом. Дремс должен. Брезд нет.
- Тогда зачем же?
- Аэх, - отмахнулся Цитторн. Он нахмурился и прекратил разговор, отъехав к Варогону.
Подъезжая к голове каравана, Каумпор увидел там небольшое столпотворение. Было похоже на то, как если бы змея раздула свою голову, продолжая ползти вперед.
- Что вам здесь, пасмасы? - спросил он, разглядев, что толпа состояла исключительно из пасмасов. Низкорослые торговцы, дергая себя за короткие грязные бороды, почесываясь и покашливая остановились и отошли прочь с дороги. Словно испуганные овцы они старались сбиться в как можно более плотную массу. Масса стояла, переглядываясь, молчала и глазами приказывала всем говорить за себя.
К Быстросчету подъехал Ирпор.
- Чего они? - спросил он.
- Не знаю. - Холкун обратился к торговцам: - Зачем отошли вы от товаров и меня отвели в сторону? Говорите же быстрее, караван идет.
- Говорить с тобой хотим, брат наш, - выдвинула масса какого-то пасмаса неопределенного возраста. Он был грязен от дорожной пыли, потен и вонюч настолько, что даже на расстоянии шести шагов смрад от него долетал до холкунов.
- Я слушаю вас, братья конублы.
- Не конублы мы, - донеслось смущенное со стороны массы.
- Конублы вы для меня. Потому как многое мы пережили вместе. Конублы вы для меня! - Каумпор и сам не знал, зачем льстит, но какое-то внутреннее чутье заставляло его делать это. Нехорошее предчувствие зарождалось в дальних уголках его сознания.
- Спасибо. Брат ты нам, хотя и не холкуны мы, - заговорил вышедший вперед.
- Назовись, - приказал ему Ирпор.
- Мукомол кличут меня. Мукомол… оно и довольно, - забормотал тот.
- Довольно этого для нас, - быстро заговорил Каумпор, перебивая своего брата и давая ему знак помолчать. - Говори, Мукомол.
Наступило молчание. Мимо проходили быки, лошади и груххи, обложенные со всех сторон тюками; скрипели телеги; позвякивала кольчуга стражи. Все в караване с любопытством посматривали на придорожное собрание.
- Уйти нам надобно, Каум, - проговорил Мукомол. - Не можется нам более здесь. При тебе больше не хотим оставаться.
- Отчего покинуть хотите караван?
Пасмас снова замялся.
- Знаемо нами, что… препятствовать тебе будут. Не к добру такое. Торговля нынче и без того тяжела. А коли препятствовать, то и совсем невмоготу будет… то… - Он оглянулся на массу. Она ему кивнула, правильно говоришь. - Потому вот, - договорил он более уверенно.
- Когда же… - начал было Ирпор, подумав, что его брат потерял дар речи.
- Идите, - разрешил Каумпор. Лицо его стало каменным. - Уходите, ежели вам то выгоднее. Он повернул коня и хотел было влится в караван, но пасмасы снова его остановили:
- Еще говорить хотели. - Мукомол покраснел так, что его глаза стали казаться белыми пятнашками на багряном фоне. Он осмелел: - Путь отсюда неблизкий. До Фийоларка далек. Дорога небезопасна.
- Воинов своих можете уводить с собой, - опередил его Каумпор.
- Спасибо на том, но… - Мукомол обернулся на толпу. - Просим мы тебя, привеликий, товар наш к себе принять, а нам дебов уплатить за него. - Пасмас дышал так, словно его прогнали по всем Синим равнинам из одного конца в другой и обратно. Он едва не падал от волнения.
Десятки глаз уперлись в лицо холкуна и ловили изменение положения каждой его мышцы. Но ни одна жилка не дрогнула на лице последнего.
- Нет, братья мои. Мой ответ, нет. Но не потому, что не хочу, а потому что не могу. Нет столько дебов у меня для вас. - Каумпор отвернулся от отвращения. Ирпора не было рядом с ним. Он не заметил, как брат исчез. - Ежели бы были, отдал бы, ибо не самое главное они для меня. Знаете вы.
- Знаем, - согласно закивали пасмасы.
- Мы не взяли бы деньги сейчас, дороги опасны… - Мукомол прикусил язык. Видимо, сказал лишнего. Быстросчет понял, что комедия долго готовилась пасмасами и была сыграна почти виртуозно. - Денег нам не надо. Пообещай нам, что отдашь по возвращении все д…
- Что ты говоришь?! - Резкий голос Илло ворвался в сдержанно-официозную беседу уставшего холкуна с хмуро-настороженными пасмасами. - Как твой поганый язык может говорить такое?! Ты, Мавуш, ты это говоришь?! Мне не верится! Ты ли это?
Мавуш Мукомол нервно облизнул губы и с ненавистью посмотрел на Илло.
- Не лезь в разговор не свой, Чистоплюй, - огрызнулся Мавуш и повернулся за поддержкой к массе. Та его поддержала.
- Пасмасы, вы предали нас? - возвысил голос Илло. Масса испугано посмотрела на караван, со стороны которого натыкалась на непонимающие взгляды. Если бы она могла, то в едином порыве сделала бы "тсс" на Илло. Но она не могла, а потому безмолствовала и злилась. - Пасмасы, вы знали на что идете. Знали или нет? Знали. Каум из рода Поров не скрывал, что предприятие его рискованное. Вы знали, что оно рискованное. Вы пошли, потому что торговля без риска ничто. Особливо в нынешнее время. Мы видели, кто поджидает конубла на тракте. Но видели мы, что может сделать конубл, если не один он. - Илло въехал на коне в самую толпу. - И что теперь? Чего вы испугались? Того, что еще не произошло? Кто-то вам сказал, что нечто может быть будет против каравана замышленно? И без слухов скажу вам, да. Да, ибо это дорога. Даже нищему на тракте опасно, ибо есть рубище на нем. Ежели нагому пойти по дороге, то и тогда она небезопасна, ибо есть жизнь при нем. Дороге всегда есть, что отобрать у путника.
Что вы боитесь потерять? Товар? Жизнь? Отвечайте.
- Жизнь, - отвечал ему кто-то.