* * *
После этого разговора у калитки мама стала собирать дочку в город, Маша недоумевала, но мать была непреклонна.
- В воскресенье уедем.
- Мам, почему!?
- Потому что нервы не резиновые, с этими новыми русскими лучше не связываться, - последовал ответ, из которого девочка поняла лишь то, что уехать всё-таки придётся.
- И Горыню возьмём?
- Куда же без него, хоть и змея, а тоже живая, и не ядовитая, - ответила мать.
- Не змея, он! Горыня - дракон, только крохотный! - обиделась Маша, и дракошка сидел у неё на плече, нахохлившись.
- Из-за такого крохотного у нас могут быть очень большие неприятности, а нам их не надо, - рассудила мать и ушла готовить обед.
- Я тебя в обиду не дам! - поклялась Маша и погладила Горыню по головке.
- Я тебя - тоже! - сказал дракон.
Но уехать им не пришлось, на следующий день примчался папа, встревоженный телефонным звонком.
- Вы практичный человек, - говорили ему, - тридцать пять лет уже на государство барабаните. И что нажили - каждый рубль на счету. А тут - плёвое дело… Всего-то продайте зверюгу, получите столько, сколько за год не наработаете.
- Я бы непременно продал, - отвечал папа, - сейчас бы продал, не задумываясь. А вот, когда был ребенком - ни за какие коврижки. Маша - ещё девочка, и это её друг. А доллары - не самое главное даже при такой поганой жизни.
- Ну, смотри, отец, как бы твоя девочка в бабу не превратилась, - зло прошипели в трубке.
- Может, выпустить дракона на свободу? - предложила мама, услыхав такие вести.
- А кто его держит? - возразил папа. - Он всегда может улететь.
- Тебе кто дороже, дочка или змей зелёный?
- Оставь, мать! Сама понимаешь, что и так нехорошо, и эдак. Я вас, собственно, забрать приехал…
- Но ты же знаешь, что если этим… Ну, им что-то в голову взбредет, блажь какая - покоя не будет. Всю душу вымотают, злыдни… Вот ведь, редкость, дракон! Тьфу! - сказала мама.
- Может и надо отдать диковину, но не им, - он почесал в затылке, - Учёным отдать, али в зоопарк какой. Там и сохранее будет, а Маша может навещать, - придумал отец.
- Тогда поговори с дочкой, у тебя лучше получается… А у меня давление.
- Говори, не говори, но с Горыней нам придётся расстаться, - заключил папа.
* * *
До Москвы добрались без приключений. Пока тряслись в электричке, Маша держала картонную коробку на коленях. Дракошка сидел тихо, даже не пискнул за всю дорогу ни разу. Только когда уже поднимались по лестнице, перед самой квартирой Маша едва не выронила драгоценную ношу.
- Вот и умница, девочка. А в зоосаде его никто не тронет! - обнадёжила мама и пошла варить обед.
- Эт точно, - подтвердил отец и устроился за газетой на кухне, попыхивая неизменной трубкой.
- Мам, я Аську выведу на улицу!?
- А обедать?
- Я мигом. Я успею.
- Ну, ступай. Да где ж это видано, чтобы кошку, как собачонку выгуливали? - недовольно ответила мать.
- А может, у неё котятки будут! - парировала дочь и выскользнула за дверь, прихватив ненароком коробку из-под торта.
- Переживает, - заметил отец.
- Угу, понесла-таки своего Горыню выпускать, - ответила ему жена.
…Помогая себе рукой, девочка взобралась вверх по косогору, над которым зачинался предлесок. Кошка терпеливо карабкалась следом
Вот и её тропа, заветная тропа к той единственной поляне, где никто не посмеет тронуть малыша. Никто и никогда - она это знала наверняка, и это знала только она!
- Выпусти! - пропищал Горыня, - Душно тут у вас!
- Сейчас, сейчас, маленький! Только в лес поглубже зайдем, - успокоила Маша питомца.
- Ээй! Девочка! Постой! Разговор есть! - окликнули её.
Маша обернулась. Скорыми шагами её нагоняли двое спортивного вида… Нет, их было трое. И третьим за спинами своих жлобов шагал красный и потный Смелянский.
- Потерпи, Горыня! - взвизгнула она, и стремглав бросилась вперед по тропе. Кошка припустила за ней. Девочка оглянулась.
Мужчины не отставали.
- Догоните девку! - хрипел им в спины Смелянский, лишь он остался далеко позади.
Кубарем скатившись в овраг, Маша перепрыгнула через ручей, по-прежнему звонящий и беспечный. Аська ловко перебежала по камушкам.
- Ты куда, дура! Всё равно не уйдёшь! - крикнул сверху Смелянский.
Преследователи слегка притормозили у водной преграды, один пошёл вброд, измерив глубину по щиколотку, второй, помаявшись, вскоре последовал его примеру, попортив костюмчик.
Этот берег стелился, плавно переходя в таинственную поляну, поросшую по кочкам густой, ещё не блёклой травой типа осоки.
- Тут сухо, Ась, не бойся!
Кошка подозрительно осматривала место, такое знакомое и незнакомое.
Девочка положила коробку на землю.
- Вот она!!
Враги были уже совсем близко.
- Улетай, спасайся! - крикнула Маша, рванув ленточку на себя.
Дракошка выпорхнул на свет, на мгновение завис в воздухе и рванулся ввысь, проскользнув меж схлопнувшихся ладоней одного из подручных Смелянского. Второй ухватил Машу за плечо, она не сопротивлялась, а сквозь слёзы смотрела вслед Горыне, который едва различимым мерцающим комочком уносился к кронам могучих, совсем нездешних сосен.
Вскоре на поляну выбрался и Смелянский. По обескураженным лицам телохранителей он живо понял, что добыча улизнула.
- А зря по-хорошему не захотела, - ухмыльнулся он и кивнул своему наймиту, чей тяжёлый квадратный подбородок навис над Машей Дамокловым мечом.
- Какая ты беленькая! - пробасил громила и потянул с неё одежды.
- Укушу! - издав боевой вопль, кошка бросилась на человека, вцепившись ему в лодыжку всеми когтями и зубами.
- Брысь, - рявкнул тот и, дёрнув ногой, отшвырнул Аську прочь.
Ужасный рык потряс неведомый лес от макушек самых высоких деревьев до корней. Солнце вдруг померкло, а на поляну легла гигантская крылатая тень.
- Эй, сударь мой! Оставь-ка принцессу в покое! - проревел кто-то с вышины, и лес вторил этому рёву гулким эхом.
Травы пригнулись к самой земле, а люди - к тем травам. Маша даже глаза зажмурила от страха.
- Ты что, червяк! Не понял! А ну, кому говорю!
- Мама моя родная! - только и вымолвил верзила, отпуская Машины плечики.
Не разжимая век, инстинктивно она подалась вперёд и поползла на четвереньках. Потом остановилась - любопытство пересилило страх, и девочка приоткрыла глаз. Взгляд её скользнул по мокрым брюкам, принадлежавшим, как выяснилось Смелянскому. Он стоял, точно столб, весь белый с перекошенным от ужаса лицом.
Перед ними, посреди поляны восседал дракон - прямо как в сказках, громадный, зубастый, с лиловой-лиловой чешуёй. Развернув широкие перепончатые крылья, казалось, он нависал над людьми. И лишь гребень, что топорщился среди узких змеиных глаз и сбегал оттуда за спину, с головой выдавал ящера.
- Горыня! - взвизгнула Маша от восторга и бросилась к дракону.
- Всё! Сейчас сожрёт! - сказал один из верзил и бухнулся в траву.
- Скушает, скушает! - подтвердила Маша, обнимая длинную шею своего недавнего питомца.
- Мрррр! Мррр! Конечно! Конечно! - мурлыкала кошка и терлась о кошмарную когтистую драконью лапу.
- Ну, что разлеглись-то! - опомнился Смелянский. - Стреляйте же!
Но наёмники его не послушались. Пока Маша целовала морщинистую морду Горыни, а дракон вылизывал её длинным раздвоенным языком, молодчики - как-то так, боком-боком - убрались с поляны, оставив Смелянского в гордом одиночестве.
- Клянусь, - сказал Горыня, - что если ты хоть пальцем тронешь эту прекрасную госпожу, то умрёшь мучительной смертью. Я откушу тебе сначала ноги, потом руки, и скажу, что так и было́. Теперь ты всё понял? Ну, проваливай, пока цел!
Не веря ещё в такой исход, Смелянский тупо переводил взгляд то на Машу, то на кошку, то на ящера.
- Придётся ему-таки красного петуха пустить, - сказала кошка.
- Ой, придётся! - согласилась девочка.
- Гы! - обрадовался дракон и разинул пасть.
Но Смелянский, придерживая мокрые брюки, уже плёлся прочь, не разбирая пути-дороги.
- Эй, не туда! - окликнула Маша. - Ну, он же в самую чащу идет! - пояснила она дракону.
- Вот и пусть топает! - отозвалась Аська, вылизывая ушибленный бок. - Может, хоть там его дикие звери разорвут…
- У нас тут нет диких зверей, - молвил дракон, приблизив морду к Машиному лицу и, глянув в ещё не просохшие от слёз девичьи глаза, добавил. - Это у вас, там, за пределом, дикие … встречаются. Вы зря перебили своих драконов, теперь некому заступиться за добрых людей.
- А ты! Разве ты, Горыня, не можешь? - возразила девочка.
- Мой квест в стране людей окончен, милая госпожа! - был ей ответ. - Большим драконам нет места среди людей, а маленьким людям - среди нас. Я возвращаюсь к своему племени, меня ждёт моя стая.
- Значит, мы никогда больше не увидимся!? - спросила Маша, и голос её задрожал.
- Когда люди подрастают, они перестают верить в сказки, - может прошипел, а, может, прошептал Горыня. - Пройдет много лет, и эта история будет вспоминаться тебе, как прочитанный на ночь рассказ. Прости, мне больше нет хода в твою страну. И тебе надо возвращаться - тебя там тоже кто-то ждёт… Прощай! - он на мгновение сомкнул гигантские перепончатые крылья, окутав ими и девочку и кошку, а потом, расправив их, рванулся вверх.
И хоть крылья эти были под стать парусам, Горыня ухитрился не задеть ни единой ветки, Маша так и не смогла понять, почему.
- Прощай! Счастливый путь!
Девочка ещё долго стояла и смотрела ввысь. Лес, такой привычный, такой молоденький, нехотя ронял на неё первые осенние листья…
Потом Маша взяла кошку на руки и потихоньку зашагала домой. Та довольно мурлыкнула и прильнула усатой мордой к груди маленького человека, в которой билось, как птица, такое горячее, ещё горячее сердце ребёнка.
- Он сказал правду, он больше не вернётся, - подумала девочка.
- Урррр, - сказала Аська сквозь дремоту, растянув кошачью улыбку от уха до уха.
2001
Солнце, Воздух и Вода
(дружеская пародия на Василия Купцова)
Солнце, Воздух и Вода (2000)
О том, как опрометчиво давать своей фирме имена древних богов, да стариков обижать.
Сигарета, названная в честь английских герцогов, тихо дымила.
Клиент надоел до смерти, но Илья терпеливо поддакивал старикашке, внушая от фразы к фразе мысль о неизбежности переезда.
- Побойся бога, сынок! Я ж в Москве, почитай, осьмой десяток доживаю. Куды ж мне теперь? Дал бы помереть спокойно, а там…
- Отец! Ну, что ты заладил. Москва, да Москва. Темень, вонь, грязь, теснота… А будет у тебя отдельная квартира.
- В тесноте, сынок, да не в обиде, - прошамкал старик и смахнул слезу.
- Ну, батя. Ты чё? Мы ж свои, русские люди. Договоримся. Кури! - он протянул своё "Мальборо".
- Это я от ветра, - поправился дед и вытащил "Памир", разломил сигаретку, раскрошив содержимое дрожащими пальцами - вторую половинку сунул обратно.
- А там солнце тебе, понимаешь! Воздух там! Вода, понимаешь ли… А, бать? Водохранилище там огромадное. Квартирку на первом этаже справили, чтоб значит не подыматься высоко. Ты ж с коммуналки-то полдня спускаешься, а потом ещё полдня карабкаешься на свой восьмой.
- Заботишься, выходит, - горько молвил старик.
На столе загудел телефон.
- Погодь, отец! - Илья потянулся к аппарату обратно через стол… - Риэлтерская компания "Велес". Слушаю вас!
- Биб-биб-биб, - раздалось в ответ.
Илья глянул на часы, там высветилось пятнадцать:
- Чтоб их шут разэдакий взял! Техника на грани фантастики! Так, на чём это мы остановились, - он затянулся сигаретой, пустил вниз дым, погонял его рукой. - И соседи согласные - им квартиры не лучше твоей… то есть, не хуже твоей дали. А ты говоришь - "не в обиде". Всё поровну. Всё справедливо.
В кармане затренькал сотовый. Илья похлопал клиента по морщинистой в синих прожилках руке, мол, всё образуется. Тот неловко отвёл ладонь и сунул в китель, на котором позвякивали ордена.
Сотовый тренькал. Илья поднялся, отошёл в угол и взялся за трубку.
- Да, почти Ленинский проспект! Конечно, престижный! О чем рэч, дарагой! Сто десять квадратных - общая площадь, кухня - семнадцать метров… всё, как обещали, будет евроремонт. А, что? … Ну, полторы-две штуки баксов… А всех уже выселили, один-то и остался. Нет! Всё будет в ажуре!
Илья круто развернулся к деду, он шёл, чуть ли не приплясывая.
- Ладно! Хочешь ты, али не хочешь - мы тебя выселим. Добром не хош - так будет поплохому. Последний раз предлагаю…
- Старуха у меня. Тяжко ей будет на Даниловское-то ездить к сыночку, за могилкой ухаживать. До одной Москвы цельный час в поезде, а ещё по городу.
- Машины, конечно, не дадим. Вот цветной телевизор - это да, - ухмыльнулся Илья, выпроваживая клиента
- Старуха у меня, шут тебя забери… - обернулся тот на пороге, и гордость последний раз вспыхнула в очах ветерана, вспыхнула и погасла, - А, все вы одним миром мазаны! - и махнул рукой напоследок.
- А у меня, дед, большие деньги стынут, - возразил Илья, - Короче, думай - не думай, а завтра поможем тебе переехать. Не забудь свечку Николе Чудотворцу поставить - авось, поможет! - добавил он, злорадно усмехаясь.
- Только и остаётся, - едва различимо прошептал старик.
Илья глотнул уже остывший кофе и застучал по клавиатуре. Дверь тихонько скрипнула.
- Алла! Ну, сколько раз…
Секретарша, длинноногая, в мини-юбке, едва сходившейся на крутых бёдрах, стояла в проеме, прислонившись к стене.
- Илья, тут ещё один трудный, - она завела глаза. - Только никак не пойму, что за хата. В базе данных не значится.
- Пусть займётся Павел?
- Он поехал тачку смотреть.
- Тогда Иосифу передай.
- Он на оформлении, ты же знаешь. Остальные тоже там, страхуют.
- Да! "Что-то с памятью моей стало…" - привязалась песенка, - "Всё, что было не со мной…" Ладно, давай его сюда. Учитесь, пока я жив.
Алла прикрыла дверь, но неплотно, уже скоро Илья расслышал: "Генеральный директор вас сейчас примет".
- Вежливость, - орудие риэлтера! - поднял он к небу палец, - Солнце, воздух и вода - наши лучшие друзья! Вот ведь на пионерское-то как потянуло…
В нос шибанул едкий запах мускуса, так вонял, наверное, кабан, что они с друзьями завалили на охоте давеча.
Клиент был не то чтобы стар, хотя на широченную грудь его лопатой легла седая бородища, на бледном как смерть лице вошедшего не угадывалось ни единой морщинки. Какой-то дурацкий старомодный тулуп, валенки. И росту был мужик неимоверного. Что всего смешнее - толстая палка - клюка самопальная.
- Эко наследил? - только и вымолвил Илья, осматривая гостя.
- Дык, снегу-то вона скоко намело! - забасил мужик.
- Садитесь, пожалуйста! - Илья двинул коленом кресло.
- Благодарствуйте! - снова пробасил гость, подобрал полы, да как сядет - колесики в ковёр так и вдавило, а клюку-посошок промеж колен пристроил.
- Вы уже беседовали с кем-то из моих сотрудников? А то я не припомню. Меня зовут Илья, - и протянул руку.
- Власом был испокон веку! - гость заграбастал директорскую ладонь, и та потерялась меж его хладных, как лёд, и костлявых пальцев.
- Ай! Какой вы! - отдернул кисть Илья, точно ожёгся, - Может, кофейку?
- Не! - буркнул Влас, - Лучше сразу о заботе твоей поговорим. У меня самого нынче дел невпроворот - некогда кофий пить.
- Моя забота - это твоя забота, отец, - ответил Илья и похвали себя, уж больно ловко "на ты" перешёл. - Хата, говоришь, есть? И как, велика?
- Шире некуда, - ответил гость, да как посмотрит на Илью из-под мохнатых бровей.
- Бум меняться, бум! Это Райкин, - нервно засмеялся директор, а подумал: "Во, глазищи-то! Шут меня возьми!"
Снова звякнул телефон.
- Да! Алло! Фирма "Велес", слушаю вас! Да, обмен через куплю-продажу! Расселение коммуналок!
- А говоришь - "не припомню"?! Хорошо, сменяемси!
- Ты как, отец, к свежему воздуху? Природе? Тянешься?
- Кто ж к ней не тянется, молодец. Разве природа всякая бывает. Случается поганая, а бывает - и краше некуда, - хитро подмигнул Влас.
- Не! С экологией всё в полном ажуре! - не понял его директор, - Солнце, вода… Район, конечно, восточный, но сам бы так жил.
- Сам, гуторишь, жил бы так? А кто тебе мешает - живи, я не против! - сказал, да как стукнет клюкою об пол…