"Она права, - подумал Борк. - Она тоже ко мне неравнодушна, если не хочет, чтобы я из-за нее пострадал".
- Только ради тебя, - сказал потерявший голову Борк. С этими словами он повернулся и вышел из зала. Опустившись на стул, граф шумно вздохнул.
- Давно нужно было от него избавиться. Мозгов - как у ягненка, а нрав - как у бешеного быка. Пусть сегодня ночью кто-нибудь исправит мою оплошность. Дождитесь, покаон заснет, иначе всякое может случиться. А нам перед битвой раненые ни к чему.
Напоминание о битве протрезвило даже тех, кто допивал пятую кружку эля. Старуха приготовилась увести Брунгильду.
- Нет, не в потайную комнату. Отведешь ее в ту, что рядом с моей спальней, - сказал граф. - Хорошенько запри дверь, выставь двойную охрану, а ключ оставь у себя.
Когда старуха увела девушку, граф оглядел рыцарей и сказал:
- Теперь вы знаете, ради чего, вернее, ради кого я опустошил казну. Я не мог поступить иначе.
И никто из рыцарей не сказал графу, что он потратил деньги зря.
Уже под вечер к стенам замка явился герцог со своим войском и стал требовать дань. Ни граф, ни его рыцари не ожидали от герцога такой прыти. Платить дань граф, разумеется, отказался, и герцог послал ему традиционный вызов на бой. Однако силы были неравны: у герцога было в десять раз больше воинов, и граф ответил на вызов дерзостью,предложив взять его замок штурмом. Остроумие господина дорого стоило посланцу графа, тот вернулся назад с кожаным мешочком, в котором лежал его отрезанный язык.
По сути, битва уже началась, и за этим первым актом жестокости последовали другие.
Караульный, скучавший на южной стене замка, поплатился за недостаток бдительности: лучникам герцога удалось незаметно пробраться к раскидистому дубу и так же незаметно забраться на его ветви. Метко пущенная стрела навсегда избавила караульного от скуки, и когда его труп рухнул вниз, в замке почуяли неладное, но было уже поздно.
Не менее дюжины лучников осыпали стены замка тучей стрел, и ни одна из них не пролетела мимо. Благородные рыцари не особо спешили лезть под стрелы, пока косившие только оруженосцев. Наконец граф приказал всем покинуть стены. Поскольку двуногие мишени исчезли, лучники герцога начали стрелять по четвероногим - по коровам и овцам, толпившимся в открытых загонах возле замка. Защитить несчастную скотину было невозможно, и к сумеркам в загонах не осталось ни одной живой коровы и овцы.
- Что теперь делать? - сокрушался повар. - Сейчас тепло, и мясо быстро стухнет.
- А ледник у тебя на что? - рассердился граф. - Это наш запас продовольствия, и ты отвечаешь за него головой. Еще не хватало во время осады умереть с голоду.
Всю ночь Борк не смыкал глаз, разделывая туши и перетаскивая их в ледник. Поначалу графские крестьяне, схоронившиеся в замке, пытались ему помогать, но быстро устали. Пока они тащили до ледника одну говяжью тушу, Борк успевал обернуться трижды.
Видя, как трудится Борк, граф сказал рыцарям, чтобы его не трогали до утра.
За всю ночь Борк сумел лишь пару раз ненадолго вздремнуть, но едва он засыпал, как повар будил его и приказывал продолжать работу. Когда рассвело и лучники герцога возобновили обстрел, неубранными оставались лишь двадцать овечьих туш. Они остались в дальнем загоне, у Борка не хватило времени туда добраться. Повар доложил об этом графу.
- Ты с ума сошел - выкидывать столько мяса! - накинулся на него граф.
- Но если Борк пойдет за этими баранами, его убьют.
Граф выразительно посмотрел на повара.
- Либо ты пошлешь туда Борка, либо пойдешь сам.
Повар не знал, что Борку вынесен смертный приговор, и постарался спасти парня. Он взял кастрюлю попрочнее, обернул голову Борка тряпкой и надел на него этот импровизированный шлем. Вместо щита повар дал ему массивную крышку от самого большого котла.
- Это все, чем я могу тебе помочь, - сказал повар.
- Но как же я стану таскать овец? - изумился Борк. - Щит будет мне мешать!
- Граф приказал не оставлять снаружи ни одной туши. А если пойдешь без щита - тебя прихлопнут, как муху.
Борк призадумался. Задачка была не из легких, да и времени на ее решение не оставалось.
- Вот что я думаю - твоя крышка меня все равно не убережет. Надо сделать так, чтобы лучники вообще перестали стрелять.
- И как это сделать? - спросил повар, но Борка уже не было рядом.
В кузнице парень взял тяжелый топор.
- Не вовремя ты собрался за дровами, - проворчал кузнец.
- Сейчас как раз самое время, - ответил Борк.
Он взял топор в правую руку, крышку от котла - в левую и вышел во внутренний двор. Лучники герцога сразу выпустили по нему несколько стрел, но те ударились в крышку, не причинив Борку вреда. Борк добрался до ворот и потребовал, чтобы опустили подъемный мост. Скрипя цепями, мост опустился, великан вышел за ворота и направился прямо к дубу, на котором засели лучники.
Герцог издали наблюдал за происходящим, стоя возле ослепительно белого шатра с желтым гербом. Завидев Борка, герцог спросил:
- Кого это они выпустили: человека или медведя?
Приближенные молчали. Они и сами не знали, что это за существо.
Лучники не переставая стреляли по Борку, но чем ближе он подходил к дубу, тем труднее им становилось целиться и тем лучше защищала его крышка котла. Добравшись наконец до дерева, парень поднял крышку над головой и принялся рубить дуб. Что ни удар - то фонтан щепок. Даже одной рукой Борк рубил намного сноровистей и быстрее, чем обычный дровосек - двумя.
Борк был поглощен работой и не заметил, как его левая рука слегка опустилась, но вражеский лучник немедленно воспользовался этой оплошностью. Стрела просвистела мимо "щита" и вонзилась Борку в руку.
Борк едва не выронил "щит", но сохранил присутствие духа. Вогнав лезвие топора в землю, он пристроил крышку котла так, чтобы она покоилась на топорище и упиралась в ствол дуба. Прикрыв себя таким образом, Борк принялся осторожно вытаскивать стрелу. Но наконечник оказался зазубренным, и Борк, обломив древко, протолкнул обломок врану, а потом выдернул его с другой стороны. Ему было нестерпимо больно, но он знал, что стрелу во что бы то ни стало надо извлечь. Превозмогая боль, Борк вновь прикрылся своим "поварским щитом" и продолжал рубить. Белая впадина, опоясывавшая ствол могучего дерева, становилась все глубже. Из раненой руки текла кровь, однако Борк продолжал махать топором, и вскоре кровотечение остановилось.
Люди графа, следившие за ним со стены замка, поняли, что его затея не настолько безрассудна, как им сперва показалось. Решив помочь парню, они открыли стрельбу из луков. Густая листва надежно скрывала лучников герцога, но несколько стрел все же попало в цель. Раненые рухнули на землю, там их прикончили стрелы. Остальные лучники, испугавшись, постарались как следует укрыться.
Между тем участь дуба была предрешена. От каждого удара топора он вздрагивал все сильней и, наконец, заскрипел и покачнулся. Дровосеки научили Борка рубить дерево так, чтобы оно упало в нужную сторону. Срубленный дуб рухнул вдоль южной стены замка, лишив вражеских лучников возможности перебраться через ров, а когда они попытались прорваться к своим, люди графа всех их перестреляли.
Один из раненых, понимая, что ему не спастись, решил отомстить Борку за себя и за своих товарищей. Выхватив нож, он в дикой ярости кинулся в бой, и у великана не оставалось иного выхода, кроме как взмахнуть топором… и убедиться, что человеческое тело куда мягче древесины.
Герцог, видя, как неизвестный гигант разрубил его лучника пополам, удивленно воскликнул:
- Откуда у графа это чудовище? Где он только отыскал такую зверюгу?
Перепачканный своей и чужой кровью, Борк побрел к подъемному мосту. Вскоре мост опустился, но не для него: из ворот замка выехал граф с полусотней рыцарей, доспехи которых ярко блестели на солнце.
- Я решил дать герцогу бой, - заявил Борку граф. - Ты тоже должен сражаться, и если останешься жив, я посвящу тебя в рыцари.
Борк опустился на колени.
- Благодарю вас, ваше сиятельство, - радостно произнес он.
Граф с легким замешательством посмотрел на него, а потом громко скомандовал:
- Тогда вперед! В атаку!
Борк даже не заметил, что рыцари не выстроились в боевой порядок; повинуясь приказу, он двинулся навстречу вражескому войску. Граф поглядел ему вслед и улыбнулся.
- Ваше сиятельство, прикажете ехать за ним? - спросил один из рыцарей.
- Не торопись. Пусть сперва герцог с ним разберется, - ответил граф.
- Но ведь Борк срубил дуб и спас ваш замок.
- Да. Он - отчаянный храбрец, - согласился граф. - И отчаянный упрямец. Ему втемяшилось в голову добиться руки моей дочери. Мне это вовсе не нужно.
- Если мы поможем Борку, мы сможем победить. Но если он погибнет, герцог убьет нас всех, - сказал другой рыцарь.
- Есть кое-что поважнее победы, - тоном, не терпящим возражений, заявил граф. - Сможете ли вы жить с чистой совестью, если Брунгильда - это воплощение совершенства - достанется такому мужлану, как Борк?
Рыцари молча глядели, как Борк в одиночку приближается к вражескому войску.
Борк шагал по полю, не сомневаясь, что за ним следуют доблестные рыцари графа. С раннего детства он восхищался сияющими доспехами рыцарей и их замечательным оружием. Значит, они умеют не только пировать в замке, раз не побоялись… Но почему за спиной не слышно топота копыт? Обернувшись, Борк увидел, что рыцарские доспехи по-прежнему блестят у ворот замка. А до воинства герцога оставались считанные шаги - и тут Борку стало страшно.
Он не понимал, почему враги до сих пор не утыкали его стрелами. Нет, они не воздавали должное его храбрости. Просто его приняли за рыцаря. Если бы герцог знал, что к ним идет вовсе не рыцарь, а всего-навсего деревенский парень, подручный повара с графской кухни, труп Борка уже валялся бы посреди поля. Недоразумение спасло великану жизнь.
- Эй, сэр! - окликнули Борка. - Вы хотите вызвать одного из нас на поединок?
Только теперь Борк понял, какую великую честь оказал ему граф. От исхода поединка зависел исход всей битвы!
Сумеет ли он оправдать такое доверие? Отогнав сомнения,
Борк проговорил:
- Да, я пришел, чтобы вызвать одного из вас на поединок. Пусть самый сильный и храбрый выйдет биться со мной.
- Среди нас нет таких великанов! - крикнули Борку люди герцога.
- Зато у меня нет доспехов.
В подтверждение своих слов Борк стянул с головы кастрюлю и отшвырнул ее прочь. Потом шагнул вперед, ожидая, когда же из толпы воинов герцога выйдет его противник. Но рыцари расступились перед ним; люди в латах отходили вправо и влево, а Борк шел все дальше, пока не приблизился к самому герцогу.
- Ты и будешь моим противником? - спросил герцога Борк.
- Я - герцог. Странно, что никто из моих рыцарей не решился с тобой сразиться.
- Значит, ты тоже отказываешься от поединка?
В мужественном голосе Борка прозвучал упрек. Ему казалось, что именно так должен говорить с противником настоящий рыцарь.
Герцог обвел взглядом своих людей - все они беспокойно переминались с ноги на ногу, стараясь не встречаться с ним глазами.
- Я принимаю твой вызов, - ответил герцог.
Он считался человеком мужественным и смелым, но и его пугала мысль о поединке с таким великаном. Однако он знал: если сейчас он дрогнет перед этим богатырем, он не лишится ни титула, ни владений, зато потеряет честь.
Герцог обнажил меч и двинулся навстречу Борку.
Такая решимость восхитила Борка. Этот человек сознавал, что может погибнуть в опасном бою, но не отступил. Раз среди его рыцарей не нашлось добровольцев, он не заставил их сражаться за себя, а сам пошел в бой.
"Почему бы и графу не проявить такое же мужество?" - подумал Борк.
Он решил сделать все, чтобы оставить герцога в живых; с него хватило крови убитого лучника. Чувствовалось, что герцог благородный человек и только злая ирония судьбы свела их в поединке. "Я не хочу враждовать с таким человеком", - решил Борк.
Герцог стремительно ринулся в атаку, но Борк сбил его с ног обухом топора. Герцог застонал от боли, на его доспехах появилась глубокая вмятина. Должно быть, Борк сломал ему ребра.
- Почему бы тебе не сдаться? - спросил Борк.
- Лучше убей меня!
- Если ты сдашься, я не стану тебя убивать.
Герцог удивился, его рыцари начали перешептываться.
- Даешь слово?
- Клянусь!
Предложение было очень необычным.
- И что ты собираешься со мной сделать? Потребовать за меня выкуп?
Подумав, Борк покачал головой.
- Нет, выкупа мне не нужно.
- Тогда почему ты хочешь оставить меня в живых? Почему не убьешь, чтобы разом избавить своего графа от врага?
Боль в груди мешала герцогу говорить, но, поскольку кровь горлом не пошла, он надеялся, что все обойдется.
- Графу нужно лишь одно: чтобы ты ушел и перестал требовать дань. Если ты пообещаешь это сделать, даю слово, всех вас отпустят с миром.
Герцог и его рыцари молча выслушали предложение Борка. Оно показалось им слишком щедрым, настолько щедрым, что серьезно задевало их честь. Но герцог только что пытался отстоять эту честь, и не кто иной, как Борк, свалил его одним ударом. Поэтому, если странный великан предлагает им убраться восвояси, стоит ли с ним спорить?
- Хорошо. Даю слово, что впредь не буду взимать с графа дань и немедленно уведу отсюда своих людей.
- Что ж, в таком случае я передам графу добрую весть, - ответил Борк и, повернувшись, зашагал обратно.
- До сих пор не могу поверить, что такой грозный рыцарь проявил такое великодушие, - признался своим рыцарям герцог. - С его помощью граф мог бы стать королем.
Люди герцога осторожно сняли со своего господина доспехи и принялись перевязывать ему грудь.
- А я с его помощью завоевал бы весь мир, - сказал герцог.
Увидев, что Борк возвращается, граф удивленно процедил сквозь зубы:
- Живуч!
Интересно, что Борк скажет о храбрых рыцарях, не поддержавших его в трудную минуту?
- Ваше сиятельство! - крикнул Борк, подойдя поближе. - Они сдаются!
От радости ему хотелось размахивать руками, но он слишком устал.
- Что? - Граф вопросительно взглянул на приближенных, думая - не послышалось ли ему. - Никак Борк сказал, что они сдаются?
- Именно, - подтвердил один из рыцарей. - Он их победил.
- Проклятье! - вскричал граф. - Я этого не вынесу!
Рыцари недоуменно уставились на своего господина.
- Если кому и следует одержать победу над герцогом, так это мне! Мне, а не какому-то жалкому простолюдину! Мне, а не великану с тараканьими мозгами! Вперед, в атаку!
- Зачем? - удивленно воскликнули рыцари.
- Я сказал: в атаку!
Граф пришпорил коня, и тот сперва понуро двинулся по полю, а потом поскакал все быстрей и быстрей.
Борк повидал достаточно рыцарских состязаний и турниров, чтобы понять: его господин решил напасть на герцога. Может, граф не расслышал? Как бы то ни было, атаку надоостановить. Борк дал клятву герцогу, а клятвами не бросаются. Недолго думая, он кинулся наперерез лошади вельможи.
- А ну, прочь с дороги, дуралей несчастный! - закричал граф.
Но Борк и не подумал посторониться, и взбешенный граф решил смять его лошадью.
- Я не пущу вас! - закричал Борк. - Герцог сдался!
Граф лишь скрипнул зубами и пришпорил коня; он крепко сжал копье, готовясь нанести удар.
Но мгновение спустя он повис в воздухе, судорожно цепляясь за копье, которое Борк поднял над головой. Рыцарям поневоле пришлось забыть об атаке и поспешить на помощь господину.
- Ваше сиятельство, - почтительно произнес Борк. - Думаю, вы меня не расслышали. Герцог и его люди сдались, и я дал слово, что, если они откажутся от дани, им позволят уйти с миром.
Вися на высоте пятнадцати футов над землей, граф счел за благо не спорить с Борком.
- Я и вправду тебя не расслышал, - сказал он великану.
- Мне что-то не верится. Зато теперь вы меня слышите? И отпустите герцога и его рыцарей?
- Ну конечно, дружище Борк. Но сперва ты меня опусти.
Борк так и сделал.
Граф с герцогом заключили мировую, и герцог со своими рыцарями отправился домой, не переставая удивляться милосердию рыцаря-великана.
- Да какой он рыцарь! - брякнул кто-то из слуг.
- Что? Он - не рыцарь?
- Нет. Обыкновенный деревенский недотепа. Я тут у одного крестьянина, бывало, кур воровал, он мне и рассказал про этого парня.
- Так значит, он не рыцарь, - растерянно произнес герцог.
Потом лицо его побагровело, и рыцари предусмотрительно отступили на несколько шагов, зная, каким бывает герцог в гневе.
- Ловко нас обманули, - сказал кто-то, желая ублажить господина и смягчить его ярость.
После недолгого молчания герцог вдруг улыбнулся и сказал:
- Если он - не рыцарь, графу давно следовало бы посвятить его в рыцари. Этот человек обладает не только силой, но и врожденным благородством. Вы согласны?
Рыцари были согласны.
- Не каждый дворянин так верен своему слову, - добавил герцог.
Конечно, гордость его была уязвлена, но он совладал с собой. В конце концов, они возвращались домой, пусть без дани, но и без потерь. У герцога все еще болели помятые ребра, но думал он сейчас не об этом. Перед его мысленным взором стояла картина: граф, ухватившийся за копье, которое Борк воздел вверх. Зачем великан это сделал? Былали то неуклюжая шутка? Или некое предостережение? Герцогу оставалось лишь гадать.
Графу казалось, что все катится в тартарары. Он вовсе не хотел устраивать празднество, но все-таки пришлось, и благородные рыцари упились до безобразия. И не только они. Ради такого события в большой зал замка допустили даже крестьян, которые вволю налились дармовым элем и теперь горланили не хуже рыцарей. Все это само по себе было скверно, но хуже всего было то, что рыцари даже не пытались делать вид, будто чествуют графа. Нет, они устроили сборище в честь Борка.
Граф забарабанил пальцами по столу. Никакого внимания. Господам рыцарям не до него!
Сэр Альвишар возле очага лапал двух деревенских потаскушек. Сэр Сильвис мочился в кувшин с вином и гоготал во все горло. Из-за его смеха граф едва слышал голоса сэра Брэйга и сэра Умляута. Эта парочка пела и плясала прямо на столе, в такт пению сбрасывая на пол тарелки. Нельзя сказать, что граф не любил шумных пиршеств, но сегодня все лавры достались Борку - этому проклятому верзиле, выставившему его на посмешище перед людьми герцога… Нет, еще того хуже - перед самим герцогом.
Граф услышал глухое рычание, похожее на рычание приготовившегося к прыжку голодного волка, а когда шум в зале ненадолго приутих, вдруг понял, что рычание вырывается из его собственной глотки.