"Надо взять себя в руки, - подумал он. - Ведь в выигрыше, в конечном счете, все же остался я, а не Борк. Герцог убрался, теперь не я буду платить ему дань, а он мне. Молва разлетится быстро: граф-де победил герцога. На этом, как ни крути, и зиждется власть. Например, кто такой герцог? Человек, который может победить графа. А кто такой граф? Человек, который может победить барона. А барон - тот, кто может победить всего лишь рыцаря. Но как зовется тот, кто может победить герцога?"
- Вы непременно должны стать королем, - сказал высокий и статный молодой человек, появившийся рядом с графом.
Герцог, невольно вздрогнув, поднял на него глаза. Неужели этот малый прочел его мысли?
- Будем считать, что я тебя не слышал.
- Нет, вы меня слышали, - возразил юноша.
- Такие слова попахивают государственной изменой.
- Только если король сумеет вас победить. Если же победа достанется вам, никто и не заикнется о государственной измене.
Граф присмотрелся к незнакомцу: темные волосы, расчесанные аккуратнее, чем волосы обычного крестьянина, прямой нос, приятная улыбка, подкупающая грация движений. Однако улыбка юноши была фальшивой, и глаза выдавали, что в нем есть что-то порочное. И опасное.
- Ты мне нравишься, - сказал граф.
- Я рад.
Но, судя по голосу, юноша был вовсе не рад. Он явно успел соскучиться среди пьяной суеты.
- По правде сказать, мне следовало бы тебя придушить, и немедленно, - заявил граф.
Молодой человек улыбнулся еще шире.
- Кто ты такой? - осведомился граф.
- Меня зовут Мигун.
- Странное имя.
- В этом виноваты мои родители.
- Хорошо, будем считать так. И кто же ты такой, Мигун?
- Я - лучший друг Борка.
Борк. Опять Борк! От этого великана сегодня просто нет спасения!
- Вот уж не думал, что у Задиры Борка есть друзья.
- Всего один друг. И это - я, можете сами у него спросить.
- Интересно, могу ли я считать друга Борка и своим другом? - спросил граф.
- Я представился вам как лучший друг Борка. Но не сказал, что я хороший друг.
Мигун улыбнулся и подмигнул.
"Этот мерзавец умеет идти напролом", - подумал граф, но не прогнал Мигуна.
Граф махнул Борку, веля подойти, а когда тот приблизился и опустился на колени, граф с раздражением увидел, что, даже стоя на коленях, великан выше его.
- Этот человек называет себя твоим другом, - сказал граф.
Борк пригляделся и узнал Мигуна, который сразу расплылся в лучезарной улыбке и посмотрел на Борка с искренней любовью. Правда, взгляд Мигуна был не только любящим, но еще и голодным и хищным, но великан не разбирался в таких тонкостях. Сегодня он наконец-то насладился восхищением и уважением со стороны рыцарей - восхищением, которого раньше не знал, - а теперь еще встретился с приятелем детских лет. Услышав, что Мигун назвался его другом, Борк разом простил все прежние обиды и ответил улыбкой.
- Надо же, наконец-то мы снова встретились, - радостно сказал Борк. - Мы и вправду друзья, Мигун - мой лучший друг.
Напрасно граф пристально всматривался в глаза Борка: они были полны неподдельной любви к Мигуну. Это озадачило графа, ведь он быстро сумел раскусить Мигуна - у подобного человека не могло быть друзей. Но Борк явно остался слеп к его коварству, и граф даже пожалел великана. Хороша была у Борка жизнь, раз он считал этого ушлого деревенского выскочку своим другом!
- Ваше величество, - прервал раздумья графа Мигун.
- Не зови меня так.
- Я лишь слегка опережаю события, но скоро вас будет звать так весь мир.
Графа поразила непоколебимая уверенность Мигуна, по спине вельможи даже пополз холодок, и он передернул плечами, словно отгоняя призрак.
- Вспомни, Мигун, я выиграл всего одно сражение. Я по-прежнему сильно стеснен в деньгах, а моя армия состоит из горстки вшивых рыцарей.
- Если вам чуждо честолюбие, подумайте о вашей дочери. Если она останется дочерью графа, она в лучшем случае сможет выйти замуж за какого-нибудь герцога. Даже с ее удивительной красотой это будет считаться большой удачей. Но если она станет дочерью короля, она сможет выйти за любого принца. И красота послужит ей таким приданым, что ни один принц не осмелится требовать большего.
Граф подумал о своей прекрасной Брунгильде и улыбнулся.
Борк тоже улыбнулся, ибо и он подумал о красавице.
- Ваше величество, - продолжал подзуживать Мигун, - сделав Борка своей правой рукой, а меня - своим советником, вы через год-другой непременно станете королем. Сами подумайте, кто дерзнет сопротивляться армии, во главе которой будем стоять мы трое?
- А зачем лезть вперед всем троим? - спросил граф.
- Вы хотели спросить, зачем вам лезть вперед? Мне казалось, это и так ясно. Но ваш вопрос только доказывает, как вам необходим советник. Видите ли, ваше величество, вы - человек добропорядочный, богобоязненный, образец добродетели. Вам и в голову не придет, добиваясь власти, плести интриги, шпионить и делать гадости своим врагам. Однако короли вынуждены действовать подобным образом, иначе они быстро лишаются короны.
Граф никак не мог собраться с мыслями. В глубине души он сознавал, что уже давным-давно действует именно так, как говорит Мигун, но слова юноши словно заворожили его. Слушая его, граф и впрямь начинал верить, будто он - образец добродетели.
- Ваше величество, вы останетесь чисты, а весь позор падет на меня. Вы будете источать благоухание свежести, а от меня будет исходить смрад гниения. Поверьте, будь жива моя мать, я бы не задумываясь продал ее в рабство, лишь бы помочь вам взойти на престол. Я взялся бы сыграть в карты с самим дьяволом и облапошил бы его прежде, чем тот успел бы сообразить, что случилось. Я бы не задумываясь нанес удар в спину любому вашему врагу.
- Но мои враги не обязательно должны быть твоими врагами, - недоверчиво заметил граф.
- Ваши враги всегда будут моими врагами. Я буду предан вам всегда и во всем.
- И прикажешь поверить, будто твоя преданность бескорыстна?
- Почему же бескорыстна? Вы будете щедро мне платить.
- Согласен, - сказал граф.
- Вот и отлично, - отозвался Мигун, и они пожали друг другу руки.
Граф обратил внимание, что ладони Мигуна мягкие, как у женщины; руки этого прощелыги явно не знали крестьянского труда и ратного ремесла.
- И чем ты до сих пор зарабатывал на жизнь? - спросил граф.
- Воровством.
Судя по улыбке Мигуна, это могло быть шуткой, но его прищуренные глаза подтверждали, что новоиспеченный советник говорит правду.
- А как же я? - простодушно спросил недоумевающий Борк.
- Разве ты не слышал? - удивился Мигун. - Тебе надлежит быть могучей правой рукой короля.
- Но я ни разу не видел короля.
- Так взирай на него! - с пафосом ответил Мигун. - Вот твой король.
- Какой же он король? - снова не понял Борк. - Он всего лишь граф.
Эти слова глубоко задели графа. "Всего лишь граф". Ничего, это дело поправимое.
- Ты прав, Борк, - стараясь не раздражаться, ответил он. - Сегодня я - всего лишь граф. Но кто знает, что принесет завтрашний день? Речь сейчас не об этом. Ты ведь помнишь, что я обещал посвятить тебя в рыцари? Теперь ты должен поклясться, что будешь всегда и во всем верен мне и беспрекословно исполнишь любое мое повеление. Согласен?
- Конечно, согласен! - обрадовался Борк. - Спасибо, ваше сиятельство.
Он встал и крикнул во весь голос, обращаясь к своим новым друзьям и соратникам:
- Господин граф посвятил меня в рыцари!
Ему ответили приветственные возгласы, рукоплескания и топот ног.
- Но самое главное - теперь я могу просить руки Брунгильды!
На сей раз рукоплесканий не было; раздался только тревожный шепот. Если этого деревенщину сделали рыцарем, он на законных основаниях мог добиваться руки Брунгильды. В это с трудом верилось, но такова графская воля.
Графа тоже не привели в восторг слова Борка. Но что он мог поделать? Нельзя же взять слово назад, тогда он будет опозорен в глазах собственных рыцарей. Граф начал было длинную витиеватую речь о том, что его-де неправильно поняли, - но быстро умолк. Борк выжидающе глядел на него, ожидая, когда тот подтвердит свое обещание.
И тут на помощь графу пришел Мигун.
- Эх, Борк, - печально произнес он - так громко, чтобы его все услышали. - Неужели ты не понимаешь? Его величество посвятил тебя в рыцари из чувства благодарности, но раз ты не король и не принц, ты не можешь с ходу взять да попросить руки Брунгильды. Чтобы завоевать такое право, ты должен совершить какое-нибудь храброе деяние.
- Но разве сегодня я не доказал свою храбрость? - спросил Борк.
У него до сих пор болела раненая рука, и только эль позволял ему держаться на ногах после тяжелой бессонной ночи и изнурительного дня.
- Ты действовал храбро, но, поскольку ты вдвое выше и в десять раз сильнее обычного человека, этого недостаточно, чтобы завоевать руку Брунгильды. Чтобы стать достойным ее, ты должен совершить подвиг, десятикратно превосходящий все, что ты нынче совершил.
Борк даже не мог представить себе такого подвига. Разве он, защищенный от стрел лишь кастрюлей на голове и крышкой от котла, не свалил в одиночку могучий дуб? Разве он не заставил отступить вражескую армию и не освободил графа от дани? Что же может десятикратно превосходить такие деяния?
- Не отчаивайся, - успокоил Борка граф. - Впереди еще множество битв, и ты обязательно совершишь славные подвиги, превзойдя все совершенное тобою сегодня. Теперь, друг мой, ты посвящен в рыцари, тебе дарована привилегия каждый вечер обедать за моим столом. А когда мы двинемся в бой, ты будешь сражаться рядом со мной.
- Он должен первым встретить врага, - шепнул графу Мигун.
- Впрочем, Борк, я окажу тебе еще большую честь: ты первым встретишь врага, защищая честь моего графства.
- Не скромничайте, ваше величество, - снова шепнул Мигун.
- Нет, не графства. Моего королевства. Слушайте все! Отныне вы служите не графу, а королю!
Эти слова всех ошеломили. Возможно, трезво мыслящего человека они заставили бы призадуматься, но в зале не оказалось ни трезвых, ни мыслящих людей. Выпитый эль помутил рассудок уставших от празднества рыцарей, и они тупо вытаращили на графа воспаленные глаза. В колеблющемся свете факелов граф показался им исполненным королевского величия, к тому же рыцари предвкушали грядущие сражения, которые их совершенно не пугали. Разве не одержали они сегодня славную победу, не пролив ни капли крови? Кровь Борка в счет не шла. Рыцари, конечно, не отважились бы сказать этого вслух, но втайне все пришли к единому мнению: "Борк - это всего лишь Борк. Что бы там ни говорил граф, Борк - чужак и чужаком останется". Следовательно, парнем можно затыкать все опасные дыры.
Кровь, запекшаяся на рукаве Борка, ценилась так же дешево, как и его жизнь.
Поэтому рыцари щедро накачивали великана элем до тех пор, пока тот не захрапел, уронив голову на стол. Борк и не подозревал, как жестоко его обманывают, суля возможность посвататься к Брунгильде. На какое-то время он даже забыл о своей возлюбленной; главное - он стал рыцарем, героем и, что еще важнее, у него наконец-то появились друзья.
Спустя два года граф сделался королем.
Свой путь к королевскому трону он начал, сражаясь с другими графами, но вскоре его притязания возросли, и он принялся нападать на герцогов и других крупных вельмож.Стратегия его оставалась неизменной: он отправлялся в бой с полусотней рыцарей, облаченных лишь в легкие доспехи. Все его воины были конными, только Борк передвигался пешком, но сильные ноги помогали ему не отставать от конного отряда.
Когда воинство графа оказывалось у стен замка, принадлежащего очередному противнику, вперед выходил Борк и трое оруженосцев подавали ему новый топор со стальным топорищем. Его доспехи тоже были новыми и прочными, способными выдержать почти любой удар. Если вокруг замка имелся ров, Борк переходил его вброд, а если рва не было, просто подходил к воротам и начинал их крушить. Покончив с воротами, Борк брал увесистую железяку и принимался раздвигать прутья решетки, сгибая их так легко, словно они были сделаны из теста. Мало-помалу в решетке появлялась брешь, достаточная, чтобы в нее въехал конный рыцарь.
Сделав свое дело, Борк возвращался к графу и Мигуну.
Пока Борк возился с воротами и опускающейся решеткой, никто из людей графа не произносил ни слова, только лучники оставались начеку и зорко следили, чтобы сверху в Борка не плеснули кипящим маслом или горячей смолой. Это придавало великану уверенности, но опасность попасть под поток горячей смолы была невелика: графская армияпоявлялась всегда так внезапно, что, пока Борк крушил ворота и гнул прутья решетки, масло и смола не успевали нагреться.
- Согласны ли вы сдаться его величеству королю? - спрашивал защитников замка Мигун.
И те, видя, как легко великан Борк сокрушил их твердыню, как правило, сдавались. Иногда кто-нибудь пытался дать отпор, но такое случалось редко, да и отпор бывал чисто символическим. Однако, по настоянию Мигуна, замок такого вельможи подвергался разграблению, а его семейство бросали в темницу и держали там до тех пор, пока бунтарь не выплачивал солидный выкуп.
К концу второго года граф, Борк, Мигун и графская армия двинулись на Винчестер. Король (настоящий король) сбежал из замка и нашел пристанище в Анжу, где климат был мягче и теплее. Графа короновали, вся знать принесла ему присягу, после чего новый король представил благородному собранию свою дочь Брунгильду. Само собой разумеется, она именовалась теперь принцессой.
Винчестерский замок пришелся новому королю не по вкусу, и он вернулся в свое родовое поместье, откуда и управлял государством. К замку потянулась нескончаемая вереница претендентов на руку Брунгильды, туда же спешили все, кто мечтал устроиться при дворе или выхлопотать себе какую-либо должность; этот люд заполнял гостиницы ипостоялые дворы, появившиеся рядом с деревней. В королевскую казну потекли деньги. Правда, большая их часть оседала в сундуках Мигуна, умевшего снимать сливки. Мигун искренне полагал, что с короля довольно и четвертой части всех поступающих в замок богатств.
Поскольку воевать стало не с кем, Борк повесил доспехи на крюк и вернулся к мирной жизни. Конечно, теперь никто уже не заставлял его таскать из погреба бочки с элем.
Борку отвели одну из лучших комнат замка - далеко не у каждого рыцаря было такое жилье. Кое-кто из рыцарей по-настоящему с ним сдружился, и вечерами новые приятели звали его на кружку эля, днем - на охоту. Охотиться с Борком было к тому же очень удобно: он всегда тащил на себе пару оленей, избавляя рыцарей от необходимости запасаться вьючными лошадьми. Великан был счастлив, как никогда.
Но однажды к замку прилетел дракон, и прежняя беззаботная жизнь закончилась навсегда.
В тот день Мигун опять явился в покои Брунгильды. Туда можно было попасть разными путями, а Мигун хорошо изучил все ходы и переходы замка, поэтому всякий раз ему удавалось пробраться к красавице незамеченным.
Сегодня, после очередных богатых подарков и льстивых уверений, Брунгильда почти уступила домогательствам молодого и обаятельного королевского советника… Но тутоткуда-то послышались громкие испуганные крики.
Сгорающий от желания Мигун продолжал расстегивать на Брунгильде платье, но девушка оттолкнула его и подбежала к открытому окну, чтобы узнать, в чем дело.
Посмотрев вниз, она не увидела ни пожара, ни вражеского войска. Но вдруг гигантская тень закрыла солнце, и Брунгильда, запрокинув голову, взглянула на небо. Мигун, остававшийся сидеть на постели, успел увидеть лишь громадные когти… В комнате на мгновение потемнело, и дракон, подхватив Брунгильду, унесся прочь вместе с потерявшей сознание принцессой.
Когда Мигун подбежал к окну, дракон уже летел на север, крепко сжимая в когтистых лапах безжизненное тело Брунгильды.
Мигуна охватил ужас. Кто мог предвидеть, что в замок прилетит дракон? Советник ругал себя последними словами: с исчезновением Брунгильды рушились все его честолюбивые замыслы. А ведь как тщательно он все продумал и рассчитал! Сперва соблазнить Брунгильду, потом жениться на ней - и на законных основаниях стать королем. Вместе с драконом улетали надежды Мигуна на трон.
Но не таким человеком он был, чтобы стенать и рвать на себе волосы. Житейская сметка не позволила Мигуну надолго пасть духом: он быстро оделся и через потайной ход покинул комнату Брунгильды.
Вскоре молодой советник появился в другом коридоре и стал колотить в запертую дверь.
- Брунгильда! - кричал он. - Ты меня слышишь? Что с тобой? Отзовись!
Вскоре появились рыцари, а затем и король.
Его величество стенал, всхлипывал и в бессильной ярости крушил все, что попадалось под руку. Дверь в покои Брунгильды мгновенно вышибли, король бросился к раскрытому окну.
- Брунгильда! Дочь моя! Вернись! - кричал он.
Уносящий принцессу дракон к тому времени превратился в едва заметное пятнышко на небе. Отцовские призывы были тщетными, Брунгильда не вернулась.
Король рухнул на пол и обхватил голову руками. На него было страшно смотреть.
- Я лишился всего! - рыдал король. - В одно мгновение я все потерял!
"Так же как и я, - подумал Мигун. - Но я не стану проливать слезы, что с них толку?"
Чтобы скрыть досаду, Мигун выглянул из окна и увидел… нет, не дракона, а Борка, тащившего из леса два здоровенных бревна.
- А вот и рыцарь Борк, - сказал Мигун.
Король, несмотря на свое горе, уловил насмешку, прозвучавшую в голосе Мигуна. Он хорошо знал советника и понимал: если тот говорит таким тоном, это неспроста.
- При чем тут Борк?
- Если кто-то может одолеть дракона, то только сэр Борк, - пояснил Мигун.
- Верно, - согласился король, в душе которого проснулась надежда. - Кто еще, если не он?
- Вот только согласится ли он? - осторожно спросил Мигун.
- Обязательно согласится, ведь он любит Брунгильду!
- На словах - да. Но вправду ли он так вам предан, ваше величество? Кстати, почему Борка не было в замке, когда прилетел дракон? Почему он сразу не поспешил Брунгильде на выручку?
- Он рубил дрова на зиму.
- Дрова? Рубил дрова, когда жизни Брунгильды угрожала смертельная опасность?
Король пришел в ярость. До него не дошло, что Мигун несет полную чушь; сейчас он вообще ничего не соображал. Пылая гневом, король бросился к воротам замка, где и столкнулся с Борком.
- Ты предал меня! - закричал бывший граф.
- Я? - только и мог спросить Борк, который начал лихорадочно припоминать, в чем же он мог провиниться перед королем.
- Тебя не было в замке, когда нам так нужна была твоя помощь! Когда Брунгильде нужна была твоя защита!
- Простите, - пробормотал Борк.
- Что толку в извинениях? Ты поклялся защищать Брунгильду от всех и вся. А когда на нас напал по-настоящему опасный противник… Так-то ты отплатил за все, что я для тебя сделал? Спасая свою шкуру, побежал прятаться в лес!