По его приказу возница отвернул в сторону и подкатил к колеснице Лиса.
- Отменное хладнокровие, - сказал Лис.
Действительно, поступок Араджиса обладал определенным изяществом, в нем виделся стиль.
Лучник пожал плечами:
- Большинство людей - псы. Они гавкают довольно громко, когда поблизости нет никого более крупного и свирепого, чем они. Но стоит бросить им вызов, как они готовы лизать тебе зад, а затем бежать без оглядки.
- Относись к ним как к людям, и тогда у них будет больше шансов вести себя соответственно, - посоветовал Джерин.
Араджис покачал головой. После чего они в полном молчании продолжили путь. Джерин чувствовал бы себя гораздо счастливее, если бы был более уверен в том, что прав он, а не его коронованный спутник.
IV
Лис более двадцати лет не был в краях, которыми правил Араджис Лучник. Какое-то время из этого срока его внимание полностью поглощало лишь то, что делалось вокруг Лисьей крепости. А потом, когда он смог обратить свой взор на юг северных территорий, возможность попасть туда ему могло гарантировать только войско, имевшее целью захватить эти земли. Подобное войско под рукой Лиса сейчас имелось, но оно ничего не собиралось захватывать, что еще пару дней назад показалось бы ему полным бредом.
Перед тем как империя Элабон закрыла проходы в Хай Керс, области, прилегавшие к этим горам с северной их стороны, могли с большим основанием считаться цивилизованными, чем те, что прилегали к Ниффет. О том свидетельствовало обилие маленьких городков, где процветала торговля. Именно к такому, сейчас сохранившемуся только в его памяти состоянию Лис всегда и мечтал привести свои собственные владения.
А вот Араджис, имея такой великолепный фундамент для обустройства своего королевства, позволял ему разрушаться. Возможно, эти края на деле были менее процветающими, чем рисовал их себе сейчас Джерин, ведь ему довелось проезжать по ним в довольно юном возрасте. Но он так не думал. Все-таки не настолько он был тогда молод. Он видел признаки перемен, и не к лучшему.
Во многих селениях, оставшихся на местах маленьких городков, пустовали целые здания. Не просто жилые дома, а кузницы, гончарные мастерские, таверны. Какие-то из них вообще развалились до основания. Другие были разобраны местными жителями, чтобы подлатать те строения, которыми еще пользовались. А на пустырях между домами, где раньше, по всей вероятности, стояли другие дома, росли лишь сорняки и кусты.
Многие поля не обрабатывались. Хилые пшеница и ячмень там вели неравный бой за выживание с ежевикой, молодыми деревцами и обычной травой.
- Кажется, у тебя уже не столько людей, как раньше, - заметил Джерин Араджису, стараясь придать голосу как можно больше небрежности.
- Ну и что же? Мне просто нужно следить за тем, чтобы оставшиеся работали усерднее, восполняя отсутствие ослабевших.
Кроме этого, Араджиса ничто не волновало. Джерину захотелось схватить его за ворот туники, хорошенько встряхнуть, чтобы он поумнел, и закричать: что ты творишь, идиот? Разве ты не понимаешь, что если так пойдет дальше, то через некоторое время те крестьяне, что еще у тебя останутся, не смогут прокормить всех твоих воинов? Тогда уже будет неважно, насколько сильно твое войско, потому что ты все равно не выгонишь его на поле боя.
Впрочем. Араджис все равно его не послушает. Он даже близко не поймет, о чем идет речь. И разозлится. Понимая все это, Джерин предпочел уйти, чтобы не наорать на него.
Вэн последовал за Лисом.
- Если бы ты видел выражение своего лица, когда Лучник сказал: ну и что же… - начал чужеземец.
- Если бы он его видел, то все равно бы не понял, что оно означает. - Джерин ударил носком сапога по земле. - Если бы он мог это понять, то не довел бы свои владения до столь жалкого состояния. - Джерин вновь пнул неподатливый грунт. - Мне незачем было настраиваться на войну с ним. Всего через несколько лет здесь все рухнуло бы само по себе.
- Возможно, - сказал Вэн. - А может, услышав скрип, предвещающий катастрофу, он бы сам на тебя напал. И в случае победы занялся бы развалом твоих земель в последующие лет двадцать. А в случае поражения ему бы уже не понадобилось кормить этакую прорву солдат.
Джерин прищурился:
- Весьма трезвый взгляд на вещи. Эй, это я должен так смотреть на них, а не ты.
- А кто жил рядом с тобой в Лисьей крепости все эти годы? - парировал Вэн и покачал головой. - Я не рассуждал так, когда переправлялся через Ниффет, осыпаемый дикарскими стрелами. Я столько лет провел в странствиях, что даже представить себе не мог, что когда-нибудь пущу корни. - Он вновь покивал. - Как и не мог себе представить, что привяжусь к одной женщине так надолго.
- Эти мысли тебя что-то не беспокоят, когда Фанд далеко и не видит, что ты творишь.
- Ну и что? - возразил Вэн. - Если у меня зуд, клянусь богами, я буду чесаться. - Он язвительно усмехнулся. - А если не буду, кто мне поверит, что я сдержал свой порыв? Вот во время одной из наших давних юго-восточных военных кампаний я ни разу не выпустил из штанов своего змея, и когда мы вернулись в Лисий замок, я так и сказал своей возлюбленной. И что произошло? Ты помнишь, что произошло, Лис?
- Прости, - ответил Джерин. - У вас с Фанд было столько скандалов, что именно этот мне не запомнился.
- Ах, нет? Ну а мне еще как. Она подумала, что я лгу, вот что она подумала. Это разозлило ее еще сильнее, чем все мои россказни о красотках, каких мне доводилось прижать. Вот поэтому я и спрашиваю тебя: что мне делать?
- Я не знаю, - ответил Лис.
По его представлениям, Вэн и Фанд своими ссорами просто-напросто горячили себя для постели. Он уже пару раз намекал чужеземцу на это. Вэн, соглашаясь с ним, сокрушался, что само по себе было странным, но совершенно ничего не предпринимал, чтобы изменить ситуацию, что Джерин находил еще более странным.
Дагреф, сидя верхом на лошади, рысью проскакал мимо них. Он помахал Лису и Вэну. А рядом с лошадью, едва заметный за ее крупом, бежал вприпрыжку все тот же волосатый юнец с бородой, которого Джерин уже примечал пару раз во время продвижения армии к югу. Этот не помахал. Должно быть, он из какой-то глухой деревни, подумал Джерин. Сын короля ему ровесник, поэтому он может быть с ним на короткой ноге, но с королем и его старым другом - нет.
- Однажды, и уже довольно скоро, - сказал Вэн, - Кор тоже отправится с нами в поход. Ждать осталось недолго, учитывая, как сейчас летит время.
- Тут ты прав, - согласился Джерин. - Он будет хорошим бойцом.
- Это уж точно, - с гордостью сказал Вэн. - Мощью он пошел в меня… ну, или почти, а характер как у Фанд, даже хуже. Скажу тебе правду, когда ему стукнет семнадцать, да помогут боги тому олуху, что вздумает встать у него на пути. Если бы Маева была парнем, то со мной на войну отправились бы два воина. - Он почесал подбородок. - Интересно, сколько у меня отпрысков, о которых я понятия не имею? Дюжина наберется, вне всяких сомнений, но я никогда не следил за их численностью столь же скрупулезно, как Райвин.
- Райвин почти так же хорошо ведет счет своим незаконнорожденным детям, как Карлан ведет счет фасоли, - произнес рассеянно Джерин. Он заметил неподалеку своего приятеля Лиса и повысил голос: - Единственное, за чем Райвин не в силах приглядывать, так это за Райвином.
- Ты говоришь со мной, обо мне или оговариваешь меня? - спросил Райвин. - А я между тем наслаждаюсь видениями, чудными воспоминаниями о давних, но восхитительных днях, проведенных в погоне за знаниями, и о бессонных ночах, наполненных терпкими ароматами самых изысканных вин, а также…
- А также о похмельных мучениях, когда ты мечтал умереть, - перебил его Джерин.
Райвин напустил на себя негодующий вид. Мимика южанина была столь изощренной, что любое выражение, которое принимало его лицо, являлось своего рода шедевром. Джерин, не обратив на это никакого внимания, продолжил:
- Все твои воспоминания о вине связаны с наслаждением. А о муках, какие за ним неминуемо следуют, ты, как я вижу, напрочь забыл.
Райвин покачал головой.
- Не было никаких мук, - объявил он. - Нет ничего, чем нельзя наслаждаться, когда дело касается винопития, а я ведь был тончайшим ценителем вин.
Поза оскорбленного прозой жизни эстета, какую он принял, сделала бы честь и Мавриксу.
- Самое диковинное восхваление пьянства, которое я когда-либо слышал, - сказал Вэн.
Райвин, как истинный виртуоз, тут же добавил в свою позу негодования, однако не успел выразить свой протест вслух.
- Ты что-то вовсе не походил на ценителя, когда мы нашли тебя в том жутком кабачке города Элабон близ Школы чародеев, - сказал ему Джерин. - Ты скорей походил на человека, пытающегося забраться в кувшин через чересчур узкое горлышко, и тебе было совершенно наплевать на букет вина, к которому ты присосался.
- По прошествии стольких лет, должен признать, я мало что помню о том эпизоде, - произнес Райвин с достоинством.
- Конечно, ведь ты тогда отключился. Это все объясняет, не так ли?
- Ты был бесчувственным, как бревно, - добавил Вэн.
- Поскольку вы, высокочтимые и прекрасные господа, которые, разумеется, похвально трезвы в каждое мгновение каждого дня своей жизни, вздумали оскорблять меня и чернить мою репутацию, я вынужден удалиться и утопить свою печаль в эле… о чем глубоко сожалею.
И Райвин зашагал прочь, высоко вздернув нос.
Джерин и Вэн захохотали.
- Мы ничего с ним не можем поделать, - сказал Джерин, и в его голосе слышалось лишь восхищение. - Ровным счетом ничего.
- Как насчет хорошего пинка в зад? - поинтересовался Вэн.
- Если все тычки, которые получал Райвин за прошедшие годы, не вразумили его, еще один вряд ли поможет, - ответил Джерин, и Вэн вновь рассмеялся.
Тем не менее Джерин задумался над очередным вывертом Райвина Лиса. Когда в том возникала безумная тяга к вину, обычно начинали происходить очень странные вещи. Джерин не хотел, чтобы что-то затеялось снова. И без странностей жизнь сейчас довольно сложна. К несчастью, он понятия не имел, как предотвратить эти странности.
Основные силы Араджиса находились в южной части его земель, следя за силами Элабонской империи. Тем не менее, по дороге к армии Лиса присоединилось еще несколько крупных отрядов, состоявших из людей Лучника. Возможно, местным крестьянам приходилось и нелегко, но они, по-видимому, сохраняли достаточно сил, чтобы содержать поразительное количество воинов. Причем каждый из них был хорошо вооружен, экипирован и, по всем признакам, отменно обучен.
- Я бы отправил на юг еще больше людей, - заметил Араджис, когда очередная группа воинов слилась с нескончаемой вереницей грохочущих колесниц, - но мне пришлось придержать немалое число их на севере, чтобы не дать тебе вторгнуться на мою территорию, если ты вдруг решишься напасть.
- Будь я проклят, если у тебя не достаточно воинов, чтобы вести сразу две войны, - сказал Джерин.
- Если бы твой сосед-трокмэ предпочел забыть, что он твой вассал, ты бы не привел столько людей в поместье Бэлсера.
Араджис говорил с такой уверенностью, будто заявлял, что Мэт движется по небу медленнее Тайваз.
Поскольку он был прав, Джерин поспешил сменить тему разговора:
- Кто командует войском, которое ты выставил против империи?
- Мой старший сын Эранаст вместе с Мэрланзом Сырое Мясо, который должен поддержать его, если он дрогнет, - ответил Араджис. - Эранаст еще никогда не возглавлял такую большую армию. Если у него получится - замечательно. Если же нет, то в мои намерения не входит позволить ему загубить мое королевство.
- Это разумно, - согласился Джерин, хотя сомневался, что Эранасту нравится, что Мэрланз Сырое Мясо все время за ним присматривает. Тут ему в голову пришло еще кое-что. - В первый раз, когда ты отправил Мэрланза на переговоры со мной, с ним, как я помню, был воин постарше. Видимо, тоже для того, чтобы наставить его на верный путь, если он с него собьется.
- А с тобой здесь твой сын, - сказал Араджис, кивая на Дагрефа. - Который однажды поведет за собой собственную армию. Пока же он еще учится.
Джерин кивнул, однако остался при мнении, что это совершенно разные вещи. Дагрефу явно не хватало опыта, чтобы сейчас возглавить войско. Со временем он, естественно, его наберется. Араджис же, видимо, взял за правило приставлять опытного человека к тому, кто только начинал что-то осваивать. Идея, кажется, не из самых плохих, подумалось ему вдруг.
В тот вечер, когда неуклонно растущее войско принялось разбивать лагерь, вдали что-то загромыхало. Какая-то колесница неслась по Элабонскому тракту. Колеса ее, подскакивая на булыжнике, дребезжали, а возница нахлестывал лошадей, пытаясь заставить их наддать еще хоть чуть-чуть.
Как только колесница остановилась, из нее выпрыгнул какой-то малый.
- Лорд король, - произнес он, тяжело дыша, и на мгновение смолк, чтобы перевести дыхание.
Его пошатывало. Твердая почва кажется зыбкой только тому, кто проделал неблизкий путь, причем на мчащейся во весь опор колеснице. Джерин подошел ближе, чтобы послушать, какие новости принес этот человек. Араджис нахмурился при его приближении, но ничего не сказал. Гонец вновь заговорил:
- Лорд король… э-э… лорды короли, за мной едет один из имперских чинов. Вы встретите его на дороге завтра, не сомневаюсь, но я могу сообщить, что он намерен сказать.
- Хорошо, - отрывисто произнес Араджис. - Говори, Сэндифер.
Он взглянул на Лиса и слегка пожал плечами, признавая, что дело касается их обоих.
Сэндифер кашлянул.
- Лорды короли, он предложит вам в десять дней распустить свое войско, иначе будет война… "война многотомная"… так он сказал. Я сам слышал, что бы это ни значило.
- Это значит, что он выражается как южанин, - пояснил Джерин. - Они любят время от времени ввернуть где ни попадя модное словцо, не слишком заботясь о правильности его употребления.
- Я все слышу, - крикнул Райвин.
- Если они хотят получить много "томов" сражений, - сказал Араджис, не обращая внимания на Райвина (как, впрочем, и Джерин), - мы дадим им столько, что библиотека Лиса наполнится под завязку.
Такой подход к слову "многотомный" был тоже неверным, но Джерину вовсе не улыбалось наводить литературный глянец на высказывания своего собрата по титулу.
- Если дело дойдет до войны… нет, когда дело дойдет до войны, - спросил он, - ты что, собираешься со своими вассалами засесть в крепостях и ждать, пока империя не выкурит вас оттуда поочередно?
- Только если придется, - тут же ответил Араджис. - Если бы я сражался с империей в одиночку, то, наверное, так бы и поступил, поскольку имперские войска гораздо сильнее моих. Но они разорили бы у меня все и вся, поэтому, даже если бы мне удалось прогнать их, это могло повлечь за собой проигрыш тебе в следующем году. Ведь ты знаешь, что мои земли, словно щит, прикрывают твои.
- Это твоя пеня за то, что ты обитаешь южнее.
Джерин почесал в затылке.
Араджис, оказывается, способен понять, что если Элабонская империя и не разгромит его, то ослабит его силы настолько, что ему будет очень нелегко противостоять Лису. О, он не глуп, совсем не глуп. Однако ему никогда не придет в голову, что сам он все эти годы неуклонно подводил свои земли как раз к тому состоянию, в какое Элабонская империя может их ввергнуть всего лишь за один военный сезон. Что в глаза не бросается, того он и не видит.
Лучник сказал:
- Но раз ты теперь со мной, Лис, я намерен бить этих имперских ублюдков, чтобы отогнать их как можно дальше на юг. А о тебе могу сказать вот что. После того как ты дал обещание воевать со мной бок о бок, я не думаю, что ты нападешь на меня, вместо того чтобы драться с нашим общим противником. Хотя кое к кому в северных землях я не стал бы поворачиваться спиной.
Джерин слегка поклонился. В оценке событий, касавшихся ближайшего будущего, Араджису не было равных, кроме, пожалуй, его самого. Может ли он доверять Араджису? Время от времени - вот единственное, что пришло ему на ум. Вслух он сказал:
- Правильный выбор врага - кропотливое дело, но оно того стоит.
- О, несомненно. - Араджис обнажил зубы, демонстрируя одну из своих пугающих улыбок. - Но разве я не положился на тебя, в надежде, что ты поймешь, что Элабонская империя представляет для нас обоих большую опасность, чем мы с тобой друг для друга? Разве я не отдал свою жизнь в твои руки, полагаясь лишь на твое понимание и более ни на что?
- Йо, это верно.
Джерин задумался над тем, поступил бы он так же, если бы, например, гради были близки к тому, чтобы разгромить его пять лет назад? Может быть, да. А может, и нет. Поскольку Араджис живет лишь настоящим моментом и рассматривает только ближайшие перспективы, любой кризис ставит его на грань жизни и смерти. Он же, Джерин, умеет ждать. Терпения у него много больше, чем у его порывистого собрата.
- Значит, мы бросим вызов в лицо врагу и разобьем войско империи на поле брани.
Глаза Араджиса, хищные глаза сокола, свирепо поблескивали. Он горячо верил в каждое произнесенное им слово.
Возможно, благодаря этой вере его мечты воплотятся в реальность. Быть может, благодаря ей он сделает даже больше того, на что способен на деле. Джерин пожал плечами. Вскоре он это узнает.
Когда показались колесницы посла Элабонской империи и его свиты, Джерин почувствовал (уже не в первый раз после отъезда из Лисьей крепости), будто вернулся в прошлое, перелистнув назад добрую половину жизни. В последний раз он видел людей в ниспадающих тогах, какие предпочитали носить за Хай Керс все знатные элабонцы, более двадцати лет назад.
Вождь дикарей тоже увидел посланцев, хотя мало что понял.
- Что, империя теперь стала посылать на переговоры женщин? - спросил он.
- Нет, просто у них там такая манера одеваться, - пояснил Лис. - А еще они бреют не только щеки и подбородки, как вы, трокмуа, но и верхнюю губу тоже. И я так делал, когда жил в столице.
- Но у тебя хватило ума вернуться к нормальному облику, - сказал Адиатанус.
Джерин покачал головой:
- Иногда другое - это просто другое, ни больше ни меньше.
Он огляделся по сторонам в поисках Фердулфа и, найдя глазами маленького полубога, махнул рукой, подзывая его к себе. Фердулф приблизился. Вид у него был настороженный. Обычно Джерин всегда прогонял его прочь. По крайней мере, пытался.
- Чего ты хочешь? - спросил Фердулф.
- Видишь тех молодцев впереди? - Лис показал на них. - Это посол Элабонской империи со своими друзьями.
Фердулф презрительно скривил губы:
- И что? Ты хочешь, чтобы я с ними что-нибудь сделал? С этими жалкими имперскими…
Его речь перешла в неразборчивое сердитое бормотание.
Этого Джерин и добивался.
- Скорее всего, ты им не понравишься, - сказал он со скрытой усмешкой. - Ведь это они подчинили себе Ситонию, и все ситонийцы им не по душе.
- Чем бы таким мне их поприветствовать? - проворчал, хмурясь, Фердулф, уже, казалось, напрочь забывший, что является также и элабонцем.