- Ха, а ты прав! Могло быть и хуже, - сердито проворчал он. - Однако ситуацию это не улучшает.
- Я этого и не утверждал.
Джерин решительно придерживался веселого тона. Для него это было не слишком сложно - его землям не грозило вторжение неприятеля… по крайней мере, пока. Ему также не грозила потеря всех съестных запасов, хотя и его кладовые подверглись опустошению, когда он собирался в военный поход. Против, кстати, Араджиса, а вовсе не против Элабонской империи, если кому это интересно.
На следующий день люди Лиса первыми приблизились к лагерю, где расположились главные силы Араджиса, наблюдающие за солдатами императора. Мэрланз Сырое Мясо выехал, чтобы его поприветствовать.
- Рад встрече, лорд король, - сказал он, пожимая Джерину руку. - А еще я рад, что вы с нами, а не против нас, если вы понимаете, о чем я… кхе-кхе.
- О да, - кивнул Джерин. - Я ведь никогда не хотел воевать с твоим королем, а теперь мне и не придется.
"Вместо этого я буду сражаться с Элабонской империей, а этого мне хотелось бы еще меньше, если бы у меня был выбор!" - добавил он про себя.
Мэрланз сказал:
- Лорд король, разрешите представить вам Эранаста, сына Араджиса.
- Лорд король, - вежливо произнес Эранаст, кланяясь.
Он очень походил на отца, вплоть до сердитого изгиба губ, предупреждавшего, что с ним лучше не спорить. Джерин не сомневался, что отпрыск Лучника обладает достаточно сильным характером, чтобы доказать это на деле, но все же он был еще слишком молод. Года на два старше Дарена… да, не больше.
Вспомнив о Дарене, Лис пожалел, что не принял помощи, которую тот предлагал. Он не думал, что она ему понадобится в войне против Араджиса Лучника. Но у Элабонской империи гораздо больше людей, чем у его соперника-короля. Он не знал, какую часть своих сил империя выделила или собирается выделить на то, чтобы вернуть себе северную провинцию. Впрочем, вскоре это должно было выясниться.
Эранаст сказал:
- Мы тут… весьма о вас наслышаны, лорд король.
- Это так славно, - ответил Джерин, прикинувшись простаком, чтобы посмотреть, как поведет себя сын Араджиса.
Эранаст отступил на полшага назад, силясь разглядеть в стоящем перед ним тихоне властителя, который на протяжении двух десятилетий сдерживал его отца, а сейчас вел себя как сельский пентюх. В следующее мгновение он улыбнулся той же ледяной хищной улыбкой, какую часто пускал в ход Араджис.
- Большей частью молва превозносит вашу скромность. Теперь вижу, что это действительно так.
Итак, он все-таки глуп. Лиса это разочаровало. Улыбнувшись в ответ, он сказал:
- Если бы я был таким скромником, то не отправился бы на юг.
- Мы рады, что вы это сделали, каковы бы ни были причины, - поспешил заверить его Мэрланз. - А вот империя вряд ли разделит нашу радость. - Он сделал паузу. - Этот… Фердулф, что ли… с вами?
Как и в Лисьей крепости, он говорил о Фердулфе, будто о каком-то диковинном звере.
- О да, он здесь, - ответил Джерин.
- Отлично! - воскликнул Мэрланз с искренним облегчением.
Фердулф очень редко вызывал в людях подобные чувства. Он вообще редко вызывал в них что-либо, кроме зарождающейся и все крепнущей ярости.
Словно услышав его слова, Фердулф вывернулся откуда-то, взмыл в воздух и, зависнув на уровне лица Мэрланза, заявил:
- Я тебя помню. Ты человек, сделанный из сырого мяса.
- Как и все остальные, - ответил Мэрланз и с похвальным спокойствием в свою очередь пристально взглянул на Фердулфа. - Как и ты, полагаю.
- Ну да, - признал маленький полубог. - Но не из такого грубого и отвратительного, как у тебя или у Лиса. В этом я совершенно уверен.
- Ты без сомнения прав, - сказал Джерин с деланной беззаботностью. - Когда ты отправляешься в кустики, то из тебя сыплются фиалки и маргаритки, а не то, что им помогает расти.
Фердулф бросил на него такой злобный взгляд, что Лису пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не отшатнуться. Миг - и полубог уже шел по воздуху прочь.
- Ведь он ненавидит империю больше, чем нас, не так ли? - всполошился вдруг Мэрланз. - Я очень на это надеюсь… с тех самых пор, как узнал, что Элабон идет сюда через горы.
- До сего момента так оно и было, - ответил Джерин, что еще сильнее встревожило Мэрланза, а Эранаста повергло в смятение. Лис рассмеялся. - Все в порядке. Мы с Фердулфом поддразниваем друг друга с тех пор, как он появился на свет. Он уже привык, так что скоро отойдет. И ему действительно ненавистна империя, и вряд ли в ближайшие дни это чувство переродится в любовь.
- Вы планируете атаковать врага прямо в лоб, лорд король? - спросил, несколько успокоившись, Мэрланз.
Джерин указал на Араджиса:
- Тебе лучше выяснить это у своего лорда, Мэрланз. Он здесь главнокомандующий.
Эранаст, судя по его виду, ничего иного и не ожидал. Мэрланз же удивился, но затем попытался скрыть свое удивление. Попытка не удалась. Эранаст все заметил. Вероятно, Мэрланзу придется несладко, когда Араджис изъявит желание побеседовать с ним с глазу на глаз. Зря он так явно дал всем понять, кто ему кажется лучшим стратегом.
Араджис, когда его спросили о планах, сказал:
- Враг здесь. На что у него нет никаких прав. Мой собрат по титулу с этим согласен?
Он свирепо глянул на Джерина, словно бы собираясь зачислить во враги и его. Но у того не было причин не согласиться со сказанным. Поэтому Араджис с непреложностью ситонийского геометра, доказывающего равенство двух треугольников, сделал единственно очевидный для него вывод:
- Значит, вперед.
Верховой галопом подскакал к армии защитников северных территорий.
- Лорды короли! - закричал он Джерину и Араджису, ехавшим во главе ее. - Имперские войска совсем близко - за следующей возвышенностью. Южней той, какую я только что миновал. Они в колонне, но тем не менее начеку. И похоже, если понадобится, сумеют по-быстрому развернуться.
- Мы все равно ударим по ним, - сказал Араджис.
По его приказу возница остановился. Джерин и Дагреф подъехали и встали рядом. Лучник взмахнул рукой, призывая к вниманию солдат, двигавшихся за ним.
- Вправо и влево! - крикнул он. - Рассредоточьтесь. Вправо и влево!
Раздались восторженные крики. Кричали как его люди, так и люди Лиса. Наконец-то начнется столь долго ожидаемое сражение!
Лис еще со времен своей первой битвы никак не мог взять в толк, чем так уж привлекательна для воинов бойня. Тем не менее очень многие просто жаждали ринуться в драку.
Колесницы распределялись по полям справа и слева от Элабонского тракта, образуя нестройную линию, которая обещала стать еще менее стройной по приближении к имперским солдатам.
- А как же всадники? - спросил Джерин, видя, что Араджис не отдал им никакого приказа.
Лучник нахмурился.
- Верно, - сказал он.
Он явно о них забыл. Подумав с минуту, Лучник скомандовал:
- Пусть отправляются в объезд справа. Возможно, им удастся ударить по флангу имперского войска. Там, где южане ничего такого не ожидают.
Он говорил так, словно не слишком-то рассчитывал на успех, он просто хотел избавиться от докучных наездников Райвина. Чтобы те не путались у него под ногами и дали возможность сосредоточиться на более важных вещах.
Лис не пытался с ним спорить. По какой бы причине ни был отдан этот приказ, он представлялся вполне разумным. Лис махнул рукой Райвину, привлекая его внимание, и передал ему команду.
- Хорошо, лорд король, мы попробуем, - ответил Райвин.
Он одарил Араджиса Лучника взглядом, недвусмысленно сообщившим тому, что кое-кому прекрасно известно, в какой степени некоторые ему доверяют.
- Возможно, мы сумеем вывести из заблуждения заблуждающихся и рассеять сомнения сомневающихся.
- Поговори так же хитро, когда подъедешь поближе к имперским, - сказал Араджис. - Тогда, возможно, они примут тебя за своего, а тебе тем временем удастся хоть как-то достать их.
- Так я и сделаю, лорд король. Благодарю вас за мысль, - ответил Райвин и взглянул на Араджиса с уважением, пусть и невольным, но от этого не менее искренним.
Но Лучник еще не закончил:
- А если не сумеешь их обмануть, попробуй уморить их своим занудством.
- Спасибо вам еще раз, лорд король… и преогромнейшее, - уже довольно кисло ответил Райвин и отъехал, чтобы собрать своих людей и повести их в указанном направлении.
Джерин гадал, поддел ли Араджис его приятеля просто ради того, чтобы обидеть, или затем, чтобы разозлить и заставить сражаться еще яростнее. А еще он гадал, придает ли вообще Араджис значение таким мелочам.
- Ну… где же Фердулф? - вопрошал между тем Араджис, оглядываясь по сторонам. - Я хочу, чтобы он занял достойное место в этой обещающей стать знаменательной битве.
Фердулф встал в центре передовой линии. Они с Араджисом составляли еще более невероятную пару, чем Араджис и Лис.
- Отправим их обратно за горы! - вскричал Фердулф и взмыл над первой шеренгой, словно живое знамя. Солдаты, особенно люди Араджиса, видевшие в нем лишь полубога, а не несносного огольца, восторженно заулюлюкали.
- Вперед! - вскричал Араджис.
И под очередной радостный вопль, а также под грохот колес и скрип несмазанных осей колесницы покатили на юг.
Вэн, находившийся в той же повозке, что и Джерин с Дагрефом, пробурчал:
- Ну, что ж, еще одна схватка. - Он взвесил в руке свое копье. - Заставим этих парней пожалеть, что они появились на свет.
Араджис вновь вскричал:
- Наш клич - Север!
Раздался третий вопль, еще более громкий, чем два предыдущих.
Джерин положил руку на плечо Дагрефа:
- Правь лошадьми так, как я тебе прикажу, или так, как тебе покажется правильным, если я буду слишком занят, чтобы отдавать распоряжения. Да хранят тебя боги.
- И тебя, отец. И всех нас, - ответил Дагреф и нахмурился.
Хотя он стоял к отцу спиной, тот это понял, заметив, как плечи сына чуть подались вперед.
Сделав паузу, чтобы, как всегда, поразмыслить, Дагреф продолжил:
- Но, разумеется, боги не смогут охранять каждого. Зачем же тогда произносить эти слова?
Раз уж накануне сражения Дагреф ударился в философию, то он вряд ли запаникует, когда оно начнется. Сам Джерин никогда не шел в бой с подобными мыслями. И Дарен, наверное, тоже. Но если философия помогает его первенцу от Силэтр сохранять присутствие духа, он лично сетовать на то не станет.
Армия перевалила через первую небольшую возвышенность. Колесницы как раз съезжали со склона, когда на вершине второй возвышенности, о которой упоминал гонец, показались головные колесницы войска, которое выслала Элабонская империя, чтобы вернуть себе северную провинцию, оставленную ею поколение назад.
При виде врага люди Джерина и Араджиса издали громкий вопль, в котором мешались ненависть и насмешка.
- Держитесь ровней! - рявкнул на них Араджис. - Клянусь отцом Даяусом, я отрежу яйца первому экипажу, который рванется вперед. Держите линию.
И линию стали держать. Ибо нешуточная угроза навела страх даже на самых отчаянных храбрецов. А из-за гребня второго холма все появлялись и появлялись имперские колесницы. По мере приближения они разворачивались, образуя свою линию, которая, как видел Лис, становилась все шире. Он пожалел, что его люди и люди Араджиса не подобрались к врагам настолько, чтобы ударить по ним раньше, чем те приготовятся к бою. Но все эти сожаления, как всегда, ни к чему не вели.
- Все их колесницы одинаковые, - сказал Дагреф. - Разве это не странно?
- В общем-то нет, - ответил Джерин. - Там, в городе Элабон, у империи имеются военные мастерские, где кузнецы и плотники изготавливают оружие для всей имперской армии. У них есть единые шаблоны для копий, для шлемов, а также для колесниц. А у нас все иначе: в каждой крепости работает свой плотник или колесный мастер с собственным представлением о том, как изготавливать те или иные вещи.
- Тогда получается, что их колесницы должны быть лучше некоторых из наших и хуже других, - сделал вывод Дагреф. - Если они так и будут делать их по одному и тому же образцу, в то время как мы станем пробовать разные варианты, рано или поздно все наши колесницы превзойдут имперские по всем статьям.
- Или мы придумаем что-нибудь и вовсе новое.
Джерин посмотрел на восток, не видны ли там конники Райвина. В принципе он был рад, что не увидел их за деревьями, словно бы огораживавшими ложбину, которая в самом скором времени должна была стать полем брани. Если всадники сумеют незамеченными обогнуть этот естественный заслон, то наверняка устроят противнику гадкий сюрприз.
- Элабон! Элабон! Элабон!
Вражеские солдаты тоже кричали, причем весьма ритмично и в унисон, в отличие от громкого неразборчивого рева, исходившего от северян. И внешне они тоже были гораздо более единообразны, чем воины Джерина и Араджиса. Ведь последние экипировались в меру своих возможностей и способностей. Волей-неволей молодцеватый вид парней из-за Хай Керс навел Лиса на мысль о воинах Свирепого Роса, с чьей помощью тот впервые завоевал северную провинцию пару столетий назад. Это сравнение его встревожило: воины Роса были во всех смыслах самыми сильными бойцами, каких только можно себе представить.
- Это будет самое крупное сражение на колесницах, которое я когда-либо видел, - проговорил Вэн, глядя, как все больше и больше имперских повозок выкатывается из-за холма.
- Самое крупное сражение на колесницах, которое когда-либо видела эта часть света, - поправил Джерин. - Если только тут не было более крупных битв, когда мы, элабонцы, впервые вошли в эти земли.
Не успел он произнести "мы, элабонцы", как тут же почувствовал себя несколько странно. Он считал себя элабонцем, говорил на элабонском языке и поклонялся элабонским богам. Он почитал элабонскую цивилизацию (включая те ее достижения, что были позаимствованы или украдены у Ситонии). А теперь он намеревается приложить все свои силы, чтобы разгромить солдат Элабонской империи.
Впрочем, если он этого не сделает, они убьют его. Что ни говори, а это существенный аргумент в пользу драки.
Фердулф взлетел высоко вверх, выкрикивая оскорбления в адрес солдат имперской армии. Джерин не знал, на что еще способен маленький полубог, но даже это умение могло пригодиться, учитывая, насколько он поразителен сам по себе. Тем более, Фердулф, возможно, и сам не знает, на что он способен. Надо же поначалу попробовать свои силы, а потом посмотреть, что у тебя получается, а что нет.
Обращаясь к Дагрефу, Джерин сказал:
- Увидишь имперских магов, правь к ним. Если мы сумеем от них избавиться, то окажем себе гораздо более существенную помощь, чем разделываясь с простыми солдатами.
Дагреф кивнул.
Джерин завел руку за плечо, вытащил стрелу из колчана и натянул тетиву. Оба войска быстро сближались. Полетели первые стрелы, но цели они не достигали. Всегда находились солдаты, не могущие с собой сладить и дождаться того момента, когда у них будет достаточно шансов попасть. Они-то и начинали стрелять раньше.
Вражеские колесницы все увеличивались в размерах. У Джерина пересохло в горле, сердце отчаянно колотилось.
Он понимал, почему самые нетерпеливые воины принимались стрелять слишком рано. Таким образом у них создавалось ощущение, что битва уже началась и томительное ожидание кончилось. Вэн, подпрыгивая на ухабах, бормотал:
- Давай… давай… давай.
Вряд ли он отдает себе в этом отчет, подумал Джерин. Чужеземец тоже хотел поскорее вступить в бой, но у него не было лука.
Впереди - прямо на них - мчался имперский малый в позолоченных латах и шлеме. Видимо, это был офицер. Во всяком случае, он представлял собой неплохую мишень. Джерин прицелился, плавным движением оттянул тетиву к уху и выпустил стрелу. Тетива хлестнула по кожаному браслету у него на запястье. Он выхватил другую стрелу, прицелился и снова выстрелил.
Офицер в позолоченных доспехах не упал. Чтобы поразить цель из лука, стоя в вихляющейся колеснице, требовалась большая удача даже для самых лучших стрелков. Конечно, при достаточном количестве стрел в колчане успех в конце концов достигался. То там, то здесь и с той и с другой стороны слышались крики. Люди падали и вываливались из повозок, а те, подпрыгивая, катились дальше. Лошади тоже с диким ржанием валились на землю, отчего колесницы, влекомые ими, начинало отчаянно заносить. Подчас они даже сталкивались друг с другом, увеличивая количество жертв.
Жужжа, словно сердитый шмель, мимо уха Лиса пролетела стрела. Он встряхнул головой, будто и впрямь отгоняя назойливое насекомое. Действительно, когда в воздухе столько стрел, некоторые из них просто не могут не достичь пели. К большому несчастью для тех, в кого они угодят. Левое плечо Лиса уродовал бледный от времени шрам - он знал, сколько боли причиняют такие ранения.
- Вот так-то лучше, - сказал Вэн.
Араджис, не будучи сторонником изощренных способов ведения боя, гнал свое войско на сшибку с врагами лоб в лоб. Возможно, он думал, что те струсят и побегут - ведь, в конечном счете, это были всего лишь изнеженные южане. Военачальник, посланный императором Элабона за Хай Керс, видимо, подходил к защитникам северных территорий приблизительно с теми же мерками. Возможно, он тоже думал, что северяне испугаются и побегут - ведь, в конечном счете, это всего лишь полудикие бунтари.
Но ни одна из сторон не теряла самообладания, никто не спешил удрать. Что до маневров, то ими тоже никто себя особенно не утруждал. Джерин прицелился в возницу той колесницы, что с грохотом приближалась к нему. Его стрела поразила злосчастного элабонца-южанина прямо в шею. Парень выпустил поводья, схватился за горло и вывалился из повозки, попав под колесо. После этого он уже больше не шевелился.
Одни из лучников потерявшего управление экипажа попытался подхватить поводья, но промахнулся. Их волочило теперь по земле. Лошади, почуяв свободу, перешли с галопа на шаг. Дагреф умудрился подвести к ним свою повозку так близко, что Вэн сумел пустить в ход свое копье. Видя, как рухнул солдат империи, он издал громкий яростный вопль радости.
Некоторые колесницы расходились впритирку. Возницы других, чтобы избежать столкновения, осаживали коней. Схватка постепенно превращалась в настоящую свалку. То, что еще недавно было двумя сближающимися аккуратными линиями, стало хаотической мешаниной повозок и лошадей. Одни воины продолжали осыпать врагов стрелами. Другие обнажали мечи с топорами и молотили ими друг друга в ближнем бою.
- Именем императора, отходите назад! - кричал имперский офицер своим людям. - Мы снова выстроимся в шеренгу и вобьем этих дикарей в грязь.
Но солдаты Элабонской империи уже не могли отступить и образовать новую линию нападения. Они крепче, чем любовники в страстных объятиях, сцепились с воинами северных территорий.
- Рвите их! - кричал Араджис. - Рвите их на куски!
Джерин недоумевал, как тому удалось стать столь могущественным властелином с помощью столь примитивной стратегии. Похоже, речь здесь шла больше о свирепости, чем о чем-то ином. Любой вздумавший попятиться воин Араджиса понимал, что потом ему неизбежно придется иметь дело со своим господином. Получалось, что отступление было намного опасней, чем бой.