Он повел Лиса к хижине Фулды. Но не успели они дойти до нее, как хозяйка сама вышла на улицу. Эту статную рослую женщину вполне можно было назвать первой красавицей деревушки, ибо ее соблазнительные округлости не могло скрыть даже просторное длинное платье. Именно потому Райвин Лис по просьбе Джерина и выбрал Фулду на роль приманки, способной завлечь Маврикса в Лисью крепость, после чего Джерин намеревался столкнуть того с богами гради. Потерпев поражение в битве, Маврикс решил хоть в чем-нибудь отыграться и сделал Фулде ребенка.
- Лорд король, - сказала она. - Прошу вас, не гневайтесь на Фердулфа! Я уверена, что он это не нарочно.
Когда подобная фраза относится к проделкам обычного малыша, она означает, что тот выкинул нечто большее, чем просто шалость. Когда же речь идет о проделках маленького полубога…
- Что он натворил в этот раз? - спросил Джерин, внутренне сомневаясь, что хочет услышать ответ.
Нет, не так. Он хотел узнать, что случилось, но не ждал больших радостей от того, о чем должен узнать.
- Лучше посмотрите сами, - произнесли хором Хэррис и Фулда.
Они переглянулись и усмехнулись. Взгляд старосты задержался на Фулде. Взгляд любого мужчины задерживался на ней. Заметив это, Джерин подумал, что тут могут назреть некие неприятности, причем в ближайшее время. Однако с неприятностями подобного сорта он сталкивался не раз и умел с ними справляться. А вот неприятности, исходившие от Фердулфа, имели совсем другую природу.
- Что он натворил? - повторил Лис.
- Он играл в грязи у пруда… - начала Фулда, но замолчала, ограничившись плавным пожатием плеч.
- Лучше взгляните сами, - снова сказал Хэррис.
Джерин громко выдохнул через нос. Развернувшись на пятках, он двинулся в сторону пруда, находившегося за деревней. Хэррис и Фулда поспешили за ним, оба с увещеваниями, не имевшими смысла. И неудивительно: если бы деревенские жители сами могли докапываться до смысла происходящего, зачем бы тогда им были нужны господа?
Он миновал последнюю хижину. Вот и пруд: возможно, знатоки его так бы и не назвали, и все-таки это был какой-никакой водоем. В нем плавали утки. У кромки воды в грязи валялись свиньи. Их довольное хрюканье, смешанное с утиным кряканьем, отдалось в ушах Лиса, заглушив причитания Фулды и Хэрриса. Однако от пруда доносились не только привычные звуки.
Мгновение спустя, приглядевшись повнимательнее к мирной картине, развернувшейся перед его глазами, Джерин обернулся к старосте деревушки и матери полубога.
- Я должен принести вам свои извинения, - сказал он, с привычной легкостью выходя далеко за рамки традиционного обращения господ с крепостными.
- Что нам делать, лорд король? - потребовал ответа Хэррис Большие Ноги.
- Я… я не знаю.
Джерин опять взглянул на пруд.
Большинство плававших там птиц выглядело вполне обычно: селезни с блестящими зелеными головами, их серовато-коричневые подружки. Однако державшаяся обособленно парочка была очень странной.
Нет, вне сомнений, каждая особь из этой пары являлась уткой, но… только от шеи до лап. Головы же у них были поросячьими. Правда, маленькими, гораздо меньше, чем у обычных свиней, поэтому хрюканье, которое они издавали, походило на кряканье, но лишь походило, оставаясь все-таки поросячьим.
И разумеется, на одной из свиных туш, валявшихся возле воды, красовалась неестественно крупная зеленая голова с плоским клювом, а на другой - такая же, но коричневая. Ни свиньи, ни птицы, подумал Лис изумленно.
Сегодняшний день, казалось, был днем нескончаемых повторений. Сейчас опять настал черед Хэрриса.
- Что же нам делать? - возопил староста.
- Не знаю.
Джерин тоже покорно вторил себе. Но затем он изрек нечто новое:
- Надеюсь, потомство их будет нормальным.
Хэррис и Фулда уставились на него во все глаза. Все-таки ему удалось поразить их. Впрочем, им и Фердулфу тоже удалось его поразить.
- Интересно, они станут откладывать яйца или пороситься? - неожиданно засмеялся крестьянин.
Фулда высказала еще более прагматичное соображение:
- Интересно, каковы они будут на вкус?
Джерин попытался представить вкус чего-то среднего между утятиной и свининой. В животе у него заурчало. Он не знал, правильно ли сработало его воображение, но ему захотелось есть.
- Если вы решите попробовать их сейчас, - сказал он, - то уже не узнаете, отложат ли они яйца.
- О лорд король, а ведь и верно.
Фулда, по-видимому, так далеко заглядывать не привыкла.
Но Хэррис Большие Ноги сказал:
- Лорд король, что вы сделаете за это с Фердулфом? Даже если он и сын бога, у него нет права вот так менять все вокруг. Что, если в следующий раз он начнет переставлять головы людям?
- У многих людей головы и так не на месте без всяких перестановок, - сказал Джерин. Но это была лишь шутка, а не ответ. Зная, что ответить необходимо, он продолжил: - Я с ним поговорю.
"А он возьмет да решит поставить мне чью-то голову вместо моей собственной", - подумал он вдруг и тут же пожалел об этой мысли. Делая вид, что она вообще не посещала его, Лис обратился к Фулде:
- Фердулф в твоей хижине?
- Йо, лорд король, - ответила та. И заколебалась, разрываемая материнской любовью к своему чаду и сознанием того, что ребенок, которого она родила от Маврикса, не совсем обычное чадо. - Что бы вы ни сделали, лорд король, будьте осторожны.
Это был хороший совет. Очень хороший. Джерину даже взгрустнулось, что жизнь не предоставляла ему особых возможностей им воспользоваться. Впрочем, если припомнить, как иногда закручивались события, вполне вероятно, что, осторожничая, он был бы давно уже мертв.
Он опять пошел к хижине Фулды. Фулда и Хэррис потащились за ним. Оказалось, что, пока Лис глазел на свиноуток в пруду и уткосвиней, валявшихся рядом, Фердулф уже успел выйти на улицу. Маленький полубог колотил палкой по чему-то в траве, как самый обычный четырехлетний ребенок. Но он не был обычным четырехлетним ребенком, поскольку, подняв глаза, заговорил недетским густым баритоном:
- Интересно, а как ты будешь выглядеть с большой зеленой головой селезня?
И он сдвинул брови, сосредоточившись на этой мысли. Ничего не произошло, за что Лис был ему очень признателен.
- Наверное, довольно глупо, - ответил он после некоторого размышления.
Нельзя позволить Фердулфу себя запугать, вернее, нельзя показывать, что ты напуган. Тем же спокойным задумчивым голосом Лис продолжил:
- Интересно, а как ты будешь выглядеть, когда я тебя отлуплю до красноты и до боли в твоем мягком месте?
- Ты не посмеешь, - отрезал Фердулф. - Ты знаешь, чей я сын.
Джерин это знал, причем лучше многих.
- Я уже наказал тебя однажды, когда ты напросился, - ответил он, и это было истинной правдой.
Правдой было и то, что вернувшийся в замок Лис надрался чуть ли не до бесчувствия, радуясь, что остался в живых.
Фердулф нахмурился:
- Тогда я был меньше и не знал, на что способен.
- То, что ты что-то можешь, вовсе не означает, что ты должен пускать это в ход, - возразил Джерин.
Если в четыре года Фердулф обрел немалую силу, то что же будет, когда ему стукнет четырнадцать? Или тридцать четыре? Лис старался не думать об этом. Он также старался не думать о том, насколько мала вероятность втолковать отпрыску бога вина, что такое ограничения.
- Почему нет? - спросил Фердулф.
В голосе его звучало неподдельное любопытство. Он, несомненно, не понимал доводов Джерина.
Джерин пустился в терпеливые объяснения:
- Потому что некоторые твои действия либо пугают людей, либо очень расстраивают.
- Ну и что?
Да, Фердулф был истинным сыном Маврикса.
- А тебе нравится, когда кто-нибудь пугает или расстраивает тебя? - спросил Джерин.
- Ты вроде единственный, кто пытается это сделать, - ответил Фердулф и призадумался. - Интересно, могу ли я тебя остановить?
Джерин почувствовал, как у него в мозгу закопошились любопытные пальцы (так, по крайней мере, он определил для себя это ощущение позже). Через какой-то миг это копошение сказало ему, что Фердулф, каким бы сильным он ни считался по людским меркам, в сравнении с божественными стандартами был еще слаб. Маврикс, например, свободно ворошил мысли и воспоминания Джерина, словно человек, ищущий булавку в своем поясном кошельке.
- Прекрати! - вскричал Лис, мысленно напрягаясь.
Он не знал, поможет ли это, но не собирался сдаваться без боя.
Фердулф выглядел ошеломленным, как бывало с ним всякий раз, когда что-то шло не так, как ему бы хотелось.
- Как тебе это удается? - требовательно спросил он, - Ты должен думать, как я хочу, а не так, как угодно тебе.
Судя по тону, последнее в его понимании вообще не имело какой-либо ценности.
Копошение в сознании Лиса продолжилось с большей настойчивостью. Джерин замычал. Фердулф имел глупость проговориться, что сопротивление приносит плоды, в чем более зрелый и мудрый противник никогда не признался бы, поэтому он удвоил умственные усилия, мысленно уподобив себя крепостной стене Лисьего замка, сдерживающей напор трокмуа.
Но у него возникло чувство, что этого все-таки недостаточно.
- Вот что, - пропыхтел он. - Сейчас ты запоешь по-другому.
Он не мог протянуть руку и запустить ее в сознание Фердулфа, но существовали другие способы отвлечь внимание полубога. Джерин схватил мальчишку и перекинул через колено.
Фердулф испустил яростный визг.
- Я же сказал тебе, не смей! - закричал он.
Копошение в сознании Лиса прекратилось. По крайней мере, ему удалось сбить маленького негодника с толку.
- Мало ли что ты сказал.
Не без некоторого трепета Джерин нанес шлепок свободной рукой, второй он держал Фердулфа.
Вопль полубога прозвучал сладкой музыкой. Фердулф попытался взмыть в воздух, как он это делал в Лисьей крепости во время игр. Ему удалось взлететь, но невысоко, ибо вцепившийся в него Лис не разжимал рук.
- Ну как, ты понял меня или нет? - спросил Джерин. Несмотря на то, что его ноги оторвались от земли, он сохранил достаточное присутствие духа, чтобы продолжить увещевания. - Почему бы тебе не опустить нас обоих на землю, чтобы мы спокойно и мирно все обсудили?
- О, отлично.
Раздраженный тон Фердулфа очень напоминал тон Маврикса, когда (правда, весьма и весьма редко) ситонийского бога что-либо вынуждало изменить свои планы.
- Благодарю, - сказал Джерин совершенно искренне, когда его ноги вновь опустились на твердую почву.
- Рад быть полезным, - неожиданно вежливо ответил Фердулф.
Видимо, матери все-таки удавалось внедрять в него какие-то представления об учтивости. Полубог подозрительно взглянул на Джерина:
- Почему тебя не так легко изменить, как свиней или уток?
Когда смысл сказанного дошел до сознания Хэрриса и Фулды, они разом охнули. Джерин сглотнул. Значит, Фердулф в самом деле пытался приделать ему утиную голову.
- Я не знаю почему, - ответил он. - Но я очень рад, что это так. И хочу, чтобы ты об этом помнил. Попробуешь еще раз как-нибудь изменить меня - нарвешься на крупные неприятности. Понял?
- Йо, понял.
Фердулф выглядел очень расстроенным, но Джерина это вовсе не трогало. Маленький полубог поднял глаза.
- Как это получается, что ты указываешь мне, что делать, когда ты всего лишь простой смертный?
- Как? - Лис задумался. - Могу найти пару объяснений. Одно из них заключается в том, что хотя я и простой смертный, но живу на этом свете гораздо дольше тебя и знаю о нем намного больше.
Первое из этих утверждений, несомненно, было верным. Второе тоже не вызвало бы сомнений, если бы Фердулф был обычным четырехлетним ребенком, а не пытался улететь с Лисом в небо и наградить его головой дикой утки.
Но как бы там ни было, а логические несоответствия в доводах Лиса от Фердулфа пока ускользали. И потому он принимал его аргументы с большей готовностью, чем это делал бы на его месте сам Лис.
- Это одна причина. А вторая?
- Вторая очень проста, - ответил Джерин, - Я только что продемонстрировал, что достаточно силен, чтобы указывать тебе, не так ли?
Помимо того что, именно демонстрируя свою силу, Араджис пытался убедить Бэлсера подчиниться ему, этот довод также имел логические изъяны. Как долго еще Джерину суждено быть сильнее Фердулфа? И что случится, когда соотношение сил изменится? Ответов на эти вопросы Джерин не знал.
Но Фердулфу, пусть и носителю божественного начала, было всего лишь четыре года. Поэтому, как и любому четырехлетнему малышу, жизнь в своих теперешних проявлениях казалась ему чем-то вечным.
- Да, ты сильнее, - согласился он с сердитым смирением в голосе. - Но не все остальные.
Если это заявление само по себе и не имело целью побудить Хэрриса, а может, и Фулду удариться в бегство, возможно, им все равно следовало бы взять ноги в руки. Джерин осторожно перевел спор в другое русло:
- Я не единственный, кто сильнее тебя, Фердулф. Есть еще, например, моя жена.
Несмотря на то что Мэрланзу было сказано нечто иное, все в Лисьей крепости знали, что Фердулф прислушивается к Силэтр.
- Это нечестно! - воскликнул он. - Ее покровитель все еще за ней присматривает, а мой отец даже не глядит в мою сторону.
- Ты чувствуешь, что прозорливый Байтон до сих пор не оставил Силэтр? - спросил Джерин.
- Конечно, - ответил Фердулф. - А ты разве нет?
Божественный отпрыск даже не представлял, насколько ограниченны ощущения смертных, но он сказал кое-что интересное, видимо, сам того не понимая. Значит, Мавриксу до Фердулфа нет дела? Новость, хотя и весьма важная, Лиса вовсе не удивила. Необузданный бог плодородия никогда не казался ему кладезем нежных родительских чувств.
- Так ты будешь вести себя примерно? - строго вопросил Джерин.
- Попробую, - ответил Фердулф.
- Больше никаких свиноуток и уткосвиней? - продолжал Джерин. Общение с Дагрефом приучило его не оставлять ни малейших лазеек для иного истолкования своих слов. - Никаких смешиваний пород, включая людей, договорились?
- Ладно, - пообещал Фердулф все еще хмуро, но без угрюмости.
Джерин не очень-то верил его обещанию, но… Насколько он мог судить, слово Фердулфа было достойно (или недостойно) доверия, как и слово любого другого ребенка. Рано или поздно маленький полубог забудет о нем и учудит еще что-нибудь. Именно так ведут себя дети, даже дети с большими задатками. Однако можно не сомневаться, что на какое-то время каверзы прекратятся.
- Прекрасно, - повторил он. - Значит, договорились?
Фердулф кивнул и вернулся к игре. Нет, Джерин не думал, что он скачет по воздуху, чтобы досадить надоедливым взрослым. Скорей всего, ему так удобней. Он даже, наверное, не замечает, куда ставит ноги.
Хэррис тоже, видимо, попривык к таким мелким шалостям своего необычного односельчанина. Не обращая более на Фердулфа внимания, он сказал:
- Спасибо вам, лорд король. Поверьте, мы очень благодарны, что вы не даете ему разгуляться.
Джерин взглянул деревенскому старосте прямо в глаза.
- Кря, - произнес он очень серьезно. - Кря-кря-кря.
Хэрриса охватил ужас. Фулда испуганно охнула. Джерин дал им поволноваться, а затем расхохотался.
- Это было нехорошо с вашей стороны, лорд король, - скорей опечаленно, чем сердито сказала Фулда.
Лис обдумал ее слова. Фердулф изводил крестьян, не давая себе в том отчета, просто из прихоти. Мог ли позволить себе это лорд?
- Твоя правда, - сказал он Фулде. - Мне не следовало так шутить. Простите меня.
Его извинение, уже второе за короткое время, смутило ее сильнее, чем кряканье.
- Вы - король, - выпалила она. - Вы не должны извиняться перед такими, как мы.
Он покачал головой:
- Нет, тут ты не права. Это Араджису никогда не придет в голову перед кем-либо извиняться. В этом вся разница между нами.
Фулда не поняла его. Впрочем, от нее этого и не ждали.
II
- Кто приближается к Лисьему замку? - раздался сверху крик часового.
- Я Бэлсер, сын Дебо, - донесся ответ. - Я прибыл сюда, чтобы присягнуть на верность Джерину Лису, королю Севера, признать его моим сюзереном и покровителем моих баронских владений.
Часовой обернулся, ища глазами Лиса. Оказалось, что тот стоит во дворе под стеной.
- Вы слышали, лорд король? - воскликнул страж. От возбуждения его голос звучал высоко и пронзительно. - Вы это слышали?
- Слышал, - ответил Лис.
Он ждал этой встречи давно, ждал и одновременно надеялся, что она не состоится. Но раз уж его надежды не оправдались, надо выжать из ситуации все.
- Бэлсер, сын Дебо, добро пожаловать в Лисью крепость. Впустите его!
Лязгнула бронзовая цепь - привратники опускали подъемный мост. Колесница Бэлсера, влекомая парой породистых лошадей, въехала в крепость. Возница натянул вожжи. Бэлсер спрыгнул на землю и подошел к Лису. Он был молодым, темноволосым, стройным, не очень высоким и носил раздвоенную бороду: этот стиль очень долго считался устаревшим, но неожиданно вновь вошел в обиход.
Подобно первому камню, сорвавшемуся с горной кручи, за которым следует сокрушительный камнепад (Джерин хорошо помнил, как с помощью именно такого обвала империя Элабон перекрыла последний проход в Хай Керс, предоставив северным землям самим разбираться с нашествием трокмуа), Бэлсеру суждено было стать причиной гораздо больших неприятностей, чем те, что он мог доставить кому-либо сам. Собственно, его приезд к Лису и являлся началом схода лавины.
Что ж, ничего не поделаешь. Джерин шагнул вперед. Мужчины пожали друг другу руки.
- Приветствую тебя, Бэлсер, сын Дебо, - сказал Лис. Его люди тем временем уже подтягивались во двор, чтобы поглазеть на происходящее. - Чувствуй себя в моей крепости как дома и оставайся здесь, сколько пожелаешь.
- Спасибо, лорд король, - ответил Бэлсер. - Если вы когда-нибудь отправитесь на юг, моя крепость тоже в вашем распоряжении.
Джерин кивнул. Он, как радушный хозяин, был всегда рад гостям. Паутина таких полудружеских-полуродственных связей, худо-бедно скрепленная традиционными обещаниями гостей и хозяев не причинять друг другу вреда, опутывала все северные земли. Без нее междоусобная вражда баронов приняла бы совсем уж крайние формы, гораздо более жесткие, чем имела сейчас.
Но Бэлсер проделал далекий путь не для того, чтобы погостить у хлебосольного лорда, как бы приятно это ни было для барончика с южных окраин.
- Ты уверен, что хочешь стать моим вассалом? - спросил его Джерин. - Разве тебе не желательней сохранить свою независимость, как хранили ее твой отец и твой дед?
- Моему отцу и моему деду никогда не угрожал Араджис Лучник, - ответил Бэлсер и бросил на Джерина подозрительный взгляд. - Быть может, это вы, лорд король, не хотите, чтобы я стал вашим вассалом? Раньше вы мне давали понять обратное.
- Нет-нет, все в порядке. Араджис сильно насел на тебя. Достал угрозами, видимо ожидая, что ты от страха навалишь в штаны.
Штаны, о каких зашла речь, были клетчатыми и имели яркую желто-коричневую окраску. Такие носили дикари-трокмуа, и их стиль сделался популярным среди элабонцев. Если бы Бэлсеру и вправду пришлось их поменять, это, по мнению Джерина, только улучшило бы его гардероб. Однако суть дела заключалась не в этом.