- Нет, мы с ними не согласны, - гневно заявил Хилмик Бочарные Ножки. - Но мы их принимаем. Либо так, либо нам придется воевать с вами, а наши шансы на выигрыш не слишком-то велики, даже если Араджис придет нам на помощь.
- Вы правы, - согласился Джерин. - Ваши шансы невелики. Давайте же поклянемся прямо сейчас, в присутствии наших людей.
По виду Вачо и Хилмика можно было предположить, что они с удовольствием отложили бы эту процедуру на неопределенное время, если бы сумели найти для того достаточно весомые аргументы. Но Раткис Бронзолитейщик сказал;
- Так будет лучше всего. Да и у наших вассалов не возникнет сомнений по поводу нашего соглашения.
- Абсолютно с тобой согласен, - сказал Джерин. "Кроме того, вам самим будет потом сложнее преступить эту клятву. Ваши же собственные люди призовут вас к ответу, если вы на это решитесь", - добавил он мысленно.
Когда два колеблющихся барона, наконец, кивнули, Дарен сказал:
- Я тоже принесу эту клятву. Если это поместье станет моим, я должен сам отвечать за все, что его касается.
- Прекрасная мысль, - согласился Джерин, и вассалы Рикольфа тоже издали возгласы одобрения.
В глубине души Джерин сомневался, так ли уж это прекрасно. Не является ли жест сына знаком, что он, став здесь господином, примется игнорировать волю отца? Дарен как раз в том возрасте, когда так и поступают. К тому же его мать, чью кровь он унаследовал наряду с отцовской, всегда без оглядки следовала своим порывам, касалось ли дело побега из родительского дома с Джерином или побега от него самого несколько лет спустя. Проявится ли кровь Элис в Дарене? И если да, то что Лису с этим делать?
На этот вопрос он ответил быстро: ничего. Это была его мысль - привезти сюда Дарена, чтобы во всем разобраться. Теперь остается лишь ждать последствий, какими бы они ни оказались.
Он поднялся. Дарен тоже, а за ним и четыре главных вассала Рикольфа. Джерин надеялся, что кто-то из них, возможно Отари, любивший себя послушать, объяснит застывшим в ожидании воинам, что сейчас произойдет, и в итоге все будет выглядеть так, будто идея скрепить соглашение клятвой исходит по большей части от них, а не от заезжего лорда.
Но Отари и его приятели стояли и молчали, предоставив все объяснения Лису. Он набрал в грудь воздуху и постарался сделать, что мог.
- Клятвой, которая сейчас здесь прозвучит, мы собираемся скрепить наше решение принять любое суждение прозорливого бога о том, быть или не быть Дарену правителем этого поместья. В клятве указано, на что именно мы надеемся и что с нами случится в этом мире и в мире грядущем, если мы нарушим малейшее из условий нашего соглашения. Я стану произносить слова клятвы, а бывшие вассалы Рикольфа и мой сын будут повторять их за мной, и таким образом мы все свяжем себя добровольно принятыми каждым из нас обязательствами.
Он подождал, не последует ли возражений. От его собственных людей или от тех, кто находился в зависимости от четверки баронов. Ничего не услышав, Лис сказал:
- Тогда я начну. - Он повернулся к Дарену и баронам Рикольфа. - Повторяйте каждую фразу клятвы за мной. Клянусь Даяусом на небесах и Байтоном-прозорливцем…
- Клянусь Даяусом на небесах и Байтоном-прозорливцем… - вторили ему Отари, Раткис, Вачо, Хилмик и Дарен.
Он внимательно слушал, все ли произносят слова клятвы в точности. Если кто-нибудь что-нибудь скажет не так, у людей появится повод усомниться в действенности всей процедуры в целом, чего ему очень бы не хотелось.
Но все шло вроде бы гладко, а он со своей стороны постарался сделать клятву как можно более понятной и категоричной. Вачо, Хилмик и даже Отари начали нервно поеживаться по мере того, как суровые условия соглашения одно за другим слетали с его языка. Зато Дарен принял клятву без колебаний. Как и Раткис Бронзолитейщик. Лис был уверен в честности Раткиса. Если же все обстояло иначе, то столь искусное и бесстыдное лицемерие делало этого вассала Рикольфа смертельно опасным врагом.
В конце концов, Лис истощился и уже не знал, чем бы еще припугнуть четверых баронов, дабы отвратить их от малейших попыток потом отказаться от собственных слов.
- Да будет так, - закончил он, и они с явным облегчением повторили:
- Да будет так.
Клятва скрепила договоренность. Остальное было в руках принесших ее мужчин и прозорливого бога.
Восемь колесниц, дребезжа, продвигались по узкой дороге, проходившей через странный жутковатый лес, окружавший небольшую долину, где с храмом Байтона по соседству приютился городок Айкос. В одной из них ехали Джерин, Дарен и Вэн. Еще в трех следовали их вассалы. Отари, Вачо, Раткис и Хилмик возглавляли экипажи своих колесниц.
- Никогда не ездил к Сивилле. Ни разу за всю мою жизнь, - сказал Хилмик Бочарные Ножки непривычно тихим голосом, косясь по сторонам. - Это там не… Нет, не может быть. - Он покачал головой, сам не веря в вероятность того, что ему почудилось в чаще.
Джерин уже не раз проезжал по этому загадочному лесу, но и он держался настороже. Здесь никогда нельзя было знать наверняка, что ты видишь или слышишь или что видит и слышит тебя. Иногда возникало такое чувство, что лучше этого и не знать.
Даже Вэн разговаривал негромко, словно не желая пробуждать неведомые силы, погруженные в тревожный сон.
- Думаю, мы к закату доберемся до города, - сказал он. - Правда, трудно утверждать это наверняка, когда слой листьев так плотен, что практически не пропускает солнечный свет, и вообще когда находишься в этих дебрях. Здесь время словно бы размывается, поэтому трудно понять, как долго длится твой путь.
- Думаю, этот лес стар как мир, - ответил Джерин, - а сейчас он даже несколько… м-м… оторван от мира. Он терпит наличие этой дороги, проложенной через него, но не слишком-то благосклонно.
Дарен правил повозкой молча. Лошади нервничали, но он сдерживал их. Как и для Хилмика, это была его первая поездка в Айкос, и так же, как вассал Рикольфа, он был слишком занят тем, что пытался одновременно смотреть во все стороны, удивленно глазея на то, что ему виделось или чудилось.
К радости Джерина, Вэн оказался прав. Солнце еще не зашло, когда они выкатились из леса. Мысль о том, чтобы разбить лагерь в чаще, наводила на Лиса ужас. Неизвестно было, что за призраки ней обитают, и у него не имелось ни малейшего желания это выяснять.
- Притормози, - велел он сыну, и Дарен покорно остановил колесницу.
Джерин смотрел вниз на долину, где раскинулось великолепное беломраморное святилище Байтона и почти столь же великолепная стена из мраморных плит, окружавшая святое место.
- Только взгляните, - тихо произнес он.
- Потрясающе, - согласился Вэн, кивая.
Они оба видели, как превратились в развалины и этот храм, и стена во время землетрясения, освободившего монстров из многолетнего подземного заточения и выпустившего их на волю.
- Все выглядит в точности так, как раньше, - добавил Вэн.
- Абсолютно, - подтвердил Джерин.
Никто из жителей северных земель не сумел бы возродить этот храм: на его возведение были пущены все ресурсы империи Элабон во времена ее расцвета, включая всех талантливых мастеров и ремесленников, которые только нашлись в ней. Но Байтон сумел восстановить святилище, причем мгновенно. Поэтому Джерин и полагал, что, возможно, оно окажется еще более замечательным, чем было прежде. Но нет, по крайней мере, на расстоянии храм выглядел абсолютно таким же.
Городок Айкос, в противоположность храму, выглядел теперь иначе. Байтон не счел нужным восстанавливать всякие там постоялые дворы, забегаловки и харчевни. И в результате их стало меньше, чем до катастрофы, хотя и тогда уже добрая половина из них опустела, а другая едва сводила концы с концами, так как приток паломников к храму значительно сократился после того, как оборвалась последняя ниточка связи северных территорий с империей Элабон. Пустые гостиницы отстраивать заново никто не стал, да и поднявшихся из руин заведений было немного, судя по тишине, царившей на улочках городка.
Когда хозяева постоялых дворов увидели сразу восемь повозок, направлявшихся в их городишко, они набросились с радостными воплями на ехавших в них воинов. Джерин еще помнил, какую заоблачную сумму ему пришлось заплатить тут за один лишь ночлег до ночи оборотней. Теперь же и он, и его спутники получили более просторные комнаты, включая кормежку, по цене вдвое меньше прежней. Жители Айкоса радовались любой сделке: все лучше, чем ничего.
- Чем живут эти люди, когда их постоялые дворы по большей части пустуют? - спросил Вэн в тот же вечер, когда они сидели в пивной.
- Они наживаются на том, что стирают друг другу грязные вещи, белье, например, - ответил Джерин невозмутимо.
Вэн чуть было не кивнул, но затем пристально уставился на товарища и фыркнул.
- Ты бы последил за своим языком, Лис. В один прекрасный день он порежет тебе десны.
Джерин высунул то, о чем шла речь, и уставился на приятеля, скосив глаза. Вэн сделал вид, будто собирается вылить на обидчика кружку эля, но не стал. Лис облегченно вздохнул: чужеземец любил затевать потасовки в тавернах. Просто так, ради развлечения.
Джерин с Дареном поселились в одной комнате. Вэну досталась соседняя, но он не захотел ее делить ни с кем из остальных спутников Лиса. Несмотря на удачную сделку с хозяином, Джерин, всегда относившийся к деньгам экономно, не был доволен дополнительными расходами. Но очень скоро стало ясно, что Вэн вовсе не собирается ночевать в одиночестве. Он заигрывал сразу с двумя служанками, разносившими еду, и вскоре одна из них уже сидела у него на коленях, хихикая, когда он щекотал бородой ее шею.
Лис вздохнул. Так или иначе, слухи о поведении Вэна дойдут до Фанд, и разгорится очередная ссора. Джерин был сыт по горло их ссорами. Как можно жить, находясь в центре хаоса? Но некоторым подобный образ жизни, похоже, доставлял наслаждение.
Вэн был одним из таких людей.
- Я знаю, о чем ты думаешь, капитан, - сказал он. - У тебя на лице все написано. И знаешь, что я тебе скажу на это? Мне наплевать.
- То же самое сказал Райвин, когда из-за своего грязного танца лишился жены, - ответил Джерин.
Вэн его не слушал. Он не слушал никого и ничего, кроме своей пивной кружки и той пружины, что находилась у него в штанах.
Дарен жадно посмотрел на одну из служанок. Но потом обвел долгим взглядом пивную. Там была еще пара молодых разносчиц. Но все мужчины, которых они обслуживали, были старше его и гораздо более видные. Глотнув эля из кружки, он сказал:
- Шансы у меня сегодня не очень-то велики, да? Лис положил руку ему на плечо.
- Ты и вправду мой сын, в этом нет сомнений, - сказал он. - Люди, старше тебя в два, а то и в четыре раза, никогда бы не сделали подобный вывод из сложившейся ситуации. Они бы или надулись, или бесновались несколько дней только из-за того, что на их долю не досталось какой-нибудь миловидной девчонки, которая спустила бы с них штаны.
Дарен фыркнул.
- Но это глупо.
- Йо, верно, - согласился Джерин. - Однако люди поступают так постоянно, причем женщины не реже, чем мужчины. Люди действительно глупы, сын, разве ты еще этого не заметил?
- Ну, может быть, разок или два, - сказал Дарен, и так же невозмутимо, как ответил бы на его месте и Лис.
Джерин уставился на него, а затем расхохотался. Если Дарену все же достанется поместье Рыжего Рикольфа, Вачо, Хилмику и Отари будет трудненько с ним сладить. Возможно, Раткису Бронзолитейщику это бы удалось, но Лис почему-то чувствовал, что тот и так примет сторону его сына.
Через некоторое время Джерин положил свою пивную кружку набок и пошел наверх, держа в руке свечу. Дарен потащился за ним. Вэн и служанка уже поднялись. Звуки, доносившиеся из-за двери чужеземца, не оставляли никаких сомнений в том, чем они там занимаются. Шум любовных утех доносился также из-за стены. Пока Джерин зажигал от свечи несколько ламп, Дарен спросил:
- И как же мы будем спать в такой обстановке?
- Думаю, как-нибудь приспособимся, - ответил Джерин.
Через минуту из-за стены раздался очередной стон, явно противоречащий его заявлению. Он хотел было постучать в деревянную перегородку, но сдержался: как и любой другой мужчина в такой ситуации, Вэн очень раздражался, когда его прерывали. А раздраженному Вэну лучше под руку не соваться.
- Как-нибудь приспособимся, - повторил он, на этот раз скорее убеждая себя самого, чем своего сына.
При закрытых ставнях в комнате было темно, жарко, душно. Но когда их открыли, вместе со свежим воздухом внутрь проникли насекомые, а с наступлением утра - дневной свет, из-за которого Джерин проснулся раньше, чем ему хотелось бы.
Он сел и потер глаза, без особого, впрочем, энтузиазма. Он спал не лучшим образом, да и эля выпил больше, чем следовало. Конечно, не столько, чтобы мучиться настоящим похмельем, но достаточно, чтобы теперь у него болело где-то за глазницами, а во рту образовалась помойка.
Чтобы еще больше поднять ему настроение, из-за соседней стены послышался ритмический скрип. Звук разбудил Дарена, который уставился на стену.
- Но я ведь спал, - сказал он, будто не совсем этому веря. - Неужели он все еще этим занимается, а?
- Не все еще, слава богам, а снова. - Джерин поднял одну бровь. - Если он не спустится к завтраку, постучим ему в дверь. К тому же если он не спустится к завтраку, то и служанка тоже, так что завтрак отложится.
Вэн все-таки спустился к завтраку. При этом он выглядел вполне довольным окружающим миром. Перекусив хлебом с медом и элем, он вместе с Джерином, Дареном и четырьмя главными вассалами Рикольфа направился к святилищу Байтона к югу от городка Айкос.
При близком рассмотрении, так же, как и на расстоянии, храм и его окрестности выглядели в точности, как и до землетрясения, разрушившего тут все и выпустившего на волю чудовищ. На том же месте за мраморными стенами красовалась статуя умирающего трокмэ. Там же, где и раньше, неподалеку от этого изваяния, расположились две идентичные статуи из золота и слоновой кости, изображавшие Свирепого Роса, завоевателя северных земель, и Орена Строителя, который возвел храм Байтона в полуситонийском-полуэлабонском стиле.
Оба, и Рос, и Орен, выглядели совершенными и законченными. Джерин почесал затылок, увидев это. После землетрясения он прихватил золотую голову Орена, инкрустированную драгоценными камнями, когда она выкатилась за пределы священной обители Байтона, внутри которой кража каралась смертью. Драгоценные камни и благородный металл очень выручили его в последующие годы, но, тем не менее, Орен, как ни в чем не бывало, обрел первозданный вид. Лис пожал плечами. Возможности и способности богов были все-таки выше человеческого разумения.
Однако даже Байтону, видимо, оказалось не под силу воскресить стражников и священников-евнухов, прежде служивших ему. Нынешние неофиты выглядели слишком молодо (хотя в последнее время мир вокруг Джерина, по его мнению, стремительно молодел), и среди них не попадалось знакомых лиц. Тем не менее, ритуал не изменился. Чтобы проситель мог спуститься в подземелье храма и задать свой вопрос Сивилле, требовалось заплатить. Поскольку Джерин являлся принцем Севера, с него содрали больше, чем с обычных баронов. Это его рассердило, но он все равно заплатил. Спорить с богами или с их служителями рискованно, да и ни к чему.
Когда пухлый кожаный кошелек, который он вручил евнуху, был оценен и признан достойным, тот сказал:
- Вы можете войти в святилище владыки Байтона и воззвать к его мудрости, дабы она вас просветила.
- Помнишь, сколько раньше приходилось стоять в очереди, только чтобы попасть на территорию храма? - сказал Вэн Джерину. - Теперь все иначе.
- Возможно, когда-нибудь все вернется, - ответил, опередив Джерина, евнух. - Славная весть о возрождении храма Байтона широко разлетелась по северным землям, но нынче время такое смутное, что мало кто рискует отправиться в путь. Путешествовать сейчас не так безопасно, как раньше.
- Знаю, - отозвался Джерин. - Я делаю все возможное, чтобы хотя бы в моих землях путники были ограждены от разбоя, но все же этого недостаточно, надо признать. Бесчинства грабителей мешают торговле, а борьба с ними чревата издержками.
Вместе со своими спутниками он последовал за евнухом в святилище Байтона. Как и всегда, древнее изваяние прозорливого бога приковало к себе его взгляд, несмотря на все великолепие внутреннего убранства храма. Если бы у Орена был выбор, он, несомненно, убрал бы эту дань прошлому и заменил бы ее на что-нибудь современное его эпохе. То, что он этого не сделал, свидетельствовало о том, что то ли какой-то священник Байтона, то ли тогдашняя Сивилла, то ли сам бог не оставили элабонскому императору подобной возможности.
Изваяние, если только можно было его так называть, представляло собой почти необработанный базальтовый столб. Единственным, что указывало на то, что это не просто столб, были торчащий из его средней части фаллос и пара глаз, нацарапанных на каменной поверхности в паре ладоней от верхнего края. Джерин внимательно посмотрел в эти глаза. На какой-то миг они показались ему коричневыми, живыми, человеческими, вернее, божественными. Но стоило ему моргнуть, как они вновь превратились в обычные метки на камне.
Вместе с сыном, другом и вассалами Рикольфа он сел на переднюю из ряда скамей храма, уставившись на крошечные кубики мозаичного пола, и стал молиться, чтобы прозорливый бог указал ему верный путь. Когда он поднял глаза, евнух сказал:
- А теперь я провожу вас к Сивилле. Прошу всех неукоснительно следовать за мной…
Черная расселина в оголенном куске скалы вела к бесчисленным пещерам, расположенным под святилищем Байтона. Широко раскрыв глаза, Дарен принялся спускаться под землю бок о бок с отцом по выбитым в камне ступеням. У Джерина сильно колотилось сердце, хотя он уже не раз проделывал этот путь. Позади него что-то нервически бормотали Вачо и Хилмик.
Интересно, думал он, кого служители Байтона взяли на роль Сивиллы вместо Силэтр. Когда бог-провидец возродил свое святилище, он также захотел вернуть и Силэтр. Джерин не стал (да и как он мог?) ему препятствовать, однако Силэтр умолила Байтона позволить ей продолжать жить той новой жизнью, которую она для себя открыла, и бог, к огромному облегчению и радости Лиса, внял ее просьбе. Теперь Байтон вещал через кого-то другого.
Воздух в подземелье был свежим, прохладным и влажным. Там даже потягивало легким ветерком. Джерину, с его тягой к знаниям, очень хотелось понять, как именно он циркулирует. Священник нес факел, да и на стенах тоже были развешаны факелы - через определенные интервалы. В их дрожащем свете пляшущие тени людей казались странными, а порой даже пугающими.
А еще этот свет периодически выхватывал из темноты блестящие кусочки кристаллов, вкрапленных в грубые стены подземного хода. Они были то белыми, то оранжевыми, то красными, словно кровь. Кроме того, по бокам то и дело попадались проемы, ведущие в ответвления от главного коридора. Одни были открыты, другие - замурованы кирпичом и для вящей надежности покрыты текстами могущественных заклинаний.
Показав на один из таких закрытых проходов, Джерин спросил:
- А что, там, за этими колдовскими преградами, все еще прячутся упыри?