- Мы решили, что своим присутствием уже никого не удивим и можем вам пригодиться, - сказал Утрейз, сын Эмброна, которого он оставил отвечать за весь колесный отряд.
- Все правильно, - сказал Джерин, одобрительно кивая. Он всегда был хорошего мнения об Утрейзе. Этот человек умел четко думать и непреложно держал в поле зрения все важные для складывающейся ситуации вещи. Не стремясь выдвинуться вперед, он умудрялся выполнять поручения в самом лучшем из вариантов. Честно говоря, он был чем-то вроде миниатюрной копии Лиса.
- Я понял, что у вас все в порядке, - сказал Утрейз. - Если бы что-нибудь не заладилось, вы бы уже давно кликнули нас.
- Вероятнее всего так, - согласился Джерин. Он продолжил задумчивым тоном: - Знаешь, Утрейз, этой земле потребуется новый хозяин, после того как мы изгоним отсюда гради. Думаю, ты был бы неплохой кандидатурой, чтобы обосноваться здесь в качестве моего вассала.
- Спасибо, лорд принц, - ответил Утрейз. - Было бы нечестным с моей стороны заявить, что я не ожидал от вас подобного предложения.
Джерин подумал, а не следует ли ему рассердиться на то, что малый предугадывает его действия. И покачал головой: нет, зачем же, если он уже давно считает, что мозги этого парня работают так же, как у него самого.
Он огляделся вокруг, дабы убедиться, что его люди, выставленные на стены захваченной крепости, проявляют больше бдительности, чем гради. Ибо не знал, на каком удалении от опорного замка рыщет их очередная крупная шайка, а победа далась ему слишком дорого, чтобы пустить ее на распыл.
Измученные местные челядинцы решили, что Лису следует отвести для отдыха комнату, где ночевал предводитель гради. Поэтому, когда он сказал, что устал, повели его прямо туда. Едва войдя внутрь и вдохнув затхлый воздух, Лис понял, что не останется там. Даже по низким меркам элабонских северных территорий гради были не слишком-то чистоплотны. Возможно, причиной тому холод, в каком они проживают, подумал он.
Но, как бы там ни было, он поспешил прочь из грязной комнаты и спустился в главную залу, где завернулся в одеяло рядом со своими парнями. Гул в зале все еще стоял, и довольно громкий, - воины пили, вновь и вновь переживая ключевые моменты сражения. Лису весь этот гвалт ничуть не мешал. После того как он научился засыпать с новорожденными крикунами под боком, уже ничто другое потревожить его не могло.
Обычно он редко видел сны и почти никогда их не помнил. Поэтому, обнаружив себя на заснеженной тропе, идущей через укутанный белыми покрывалами сосновый лес, Лис решил, что все это явь. Но тут же осознал, что не чувствует холода, и догадался, что, скорей всего, спит, хотя ему вряд ли когда-нибудь грезилось нечто столь же отчетливое. Придя к такому выводу, Лис стал ожидать, что вот-вот проснется, как это обычно случается, когда человек понимает, что спит.
Но он не проснулся, а продолжал идти по тропе. Он попытался стряхнуть с себя наваждение и очнуться, но обнаружил, что не может этого сделать. И тогда в глубинах его сознания зашевелился страх. Однажды, много лет назад, некий колдун из племени трокмэ, Баламунг, захватил власть над его духом и заставил Лиса смотреть на то, что хотел ему показать. Лис не мог вырваться из того сновидения, пока Баламунг не отпустил его, а сейчас…
Сейчас сосны неожиданно расступились. Тропа вышла на заснеженную поляну, казавшуюся ослепительно белой даже под таким низким свинцовым небом. А в центре этой поляны стояла миловидная обнаженная женщина с длинными темными волосами, ростом превосходя Лиса вдвое. В руке она держала боевой топор гради.
- Волдар, - прошептал Джерин.
И в оглушающей тишине собственного сознания поблагодарил своих богов за то, что богиня гради решила предстать перед ним во сне, а не явиться в материальный мир лично. Но даже в этом, не настоящем, а призрачном месте опасность явно витала над ним.
Она посмотрела на него, вернее, сквозь него, белесыми, как лед, глазами, в которых вспыхивали холодные огоньки. Неожиданно ему и вправду сделалось холодно, сердце словно сковало льдом, да и сам он промерз до мозга костей. Губы ее зашевелились.
- Ты вмешиваешься не в свое дело, - произнесла она. Слова вроде бы были не элабонскими, но он их понимал.
Что вселило в него благоговейный страх, но вовсе не удивление. У богов… и богинь, видимо, тоже… есть свои способы устраивать подобные вещи.
- Северные края - моя земля, земля моего народа, земля моих богов, - ответил он настолько прямолинейно, насколько осмелился. - Поэтому все, что здесь происходит, не может меня не касаться.
Холодный божественный взгляд вновь пронзил его. Волдар презрительно затрясла головой. Ее волосы заметались у нее за спиной, словно подхваченные вихревыми потоками, хотя никакого ветра не было - по крайней мере, Джерин ничего такого не ощущал. Внешне богиня гради казалась необычайно красивой и гораздо более совершенной, чем любое живое существо, какое Лис только мог себе вообразить, но даже если бы она сравнялась с ним в росте, то не вызвала бы у него ни малейшего вожделения. Каково бы ни было ее предназначение, оно не имело никакого отношения к чувственности и любви.
Она сказала:
- Подчинись мне сейчас, и ты еще сможешь уцелеть. Оставь свое бесполезное сопротивление, и ты проживешь все, что тебе отпущено, почитаемый теми, кому не посчастливилось родиться среди людей моего народа.
Она имеет в виду тех людей, что почитают ее, или тех, что созданы ею? Джерин никогда не думал, что ему выпадет шанс попросить божество дать ответ на этот философский вопрос, но тут же понял, что иметь возможность и решиться ее осуществить - две разные вещи. И сказал:
- И все же я попытаюсь. Возможно, я погибну, но это будет лучшим выходом, чем жить в подчинении у твоего народа и у тебя. А может, я останусь в живых и сохраню свою свободу. Придет время, и все станет ясно. К тому же у нас, элабонцев, тоже есть боги.
Волдар вновь затрясла головой.
- Ты уверен? Если у вас действительно имеются боги, то где же они? Пьяны? Спят? Мертвы? Скажу тебе так, я их что-то не замечаю. Вот у трокмуа есть свои боги… йо, боги, которые удирают, завидев меня. Но ваш народ? Кто его знает? По-моему, вы молитесь пустоте.
Джерин знал, что не должен верить всему, что она ему говорит. У нее ведь имеются свои интересы, ей выгодно обдурить его, запугать. Но то, что она сказала о богах трокмэ, перекликалось с тем, что происходило в реальном мире, поэтому он не мог так запросто отмести ее слова. А что касается Даяуса и остального элабонского пантеона, то тут было о чем призадуматься… и даже встревожиться. "Интересно, насколько хорошо я буду помнить этот сон, когда проснусь", - подумал он.
- Я все же рискну, - повторил он. - Трокмуа привели с собой на юг своих богов, когда несколько лет назад переправились через реку Ниффет, и теперь эти боги действительно обосновались на нашей земле, но они не заставили сбежать наших богов, которым поклоняемся мы, элабонцы. К тому же трокмуа так и не удалось нас завоевать, как ты видишь. Как же такое возможно, если наши боги так слабы, как ты говоришь?
- Как я тебе уже сказала, боги трокмуа тоже слабы, - ответила Волдар. Но на этот раз в ее голосе уже не было прежней мрачной непреложности. Возможно, ответ его, ее озадачил. Наконец она собралась с мыслями и произнесла: - В любом случае, мой народ и я, то есть все мы не так ничтожны и глупы, как трокмуа и их боги. Мы пришли сюда не просто пожить и разделить с вами имеющееся у вас. Мы пришли забрать все.
Насколько мог судить Джерин, трокмуа явились за тем же. Но гради, Волдар и остальные их боги были настроены гораздо более серьезно и действовали с большей напористостью, чем лесные разбойники.
Волдар продолжила:
- Вот что я тебе скажу: если ты встанешь у нас на пути, то неизбежно потерпишь крах, ты и твои люди, да такой, будто вас никогда и не было на земле. Ты предупрежден, так что делай свой выбор.
На мгновение Джерина охватило всепоглощающее отчаяние. Волдар умело расшевелила в нем тайный страх, обычно прячущийся где-то внутри его сущности. Он чуть было не поддался искушению спасовать. Но затем вспомнил предсказание Байтона, обещавшее его сыну баронство. Неужели же прозорливец солгал? Нет, в это трудно поверить. Да и как может Волдар почувствовать присутствие Байтона, если его святилище находится слишком далеко от тех мест, куда зашли гради, а сам Байтон много древней элабонских богов, хотя его и причислили к их пантеону? Он не стал спрашивать. Чем меньше знают гради и их боги о северных землях, тем лучше для их противников.
Его также интересовало, ощутила ли уже Волдар наличие еще более древних, совершенно не элабонских сил, что обитают под храмом Сивиллы, сдерживая заточенных там монстров. Затем он задумался: а существуют ли вообще эти силы? Этого он не знал, даже, несмотря на все свои жизненные перипетии.
- Каков будет твой ответ? - требовательно спросила Волдар, видя, что он молчит.
- Кто знает, может, то, о чем ты говоришь, вовсе не сбудется, - ответил он. - Думаю, я все же стану сражаться.
- Глупец! - завопила Волдар. И направила на него палец.
Холодный тычок, резкий и сильный, словно удар копьем. Лис схватился за грудь и проснулся, тяжело дыша. Сердце бешено колотилось от страха. Он по-прежнему находился в главном зале крепости, которую только что захватил со своим войском, Адиатанус лежал в нескольких футах от него. Не успел Джерин открыть глаза и привыкнуть к мерцанию оплывающих факелов, как вождь трокмэ громко вскрикнул на своем языке: "Ведьма! Жуткая ведьма!" И резко сел, глядя вокруг водянистыми и расширенными от ужаса глазами.
Некоторые воины забормотали, зашевелились. Те, что проснулись от громкого вскрика, ворча перевернулись на другой бок и заснули опять. Адиатанус, дико вытаращив глаза, все озирался по сторонам, будто не понимая, где он пребывает.
- Тебе приснилась та самая богиня? - тихо спросил его Джерин.
Он до сих пор не знал, станет ли Волдар уделять ему больше внимания, если он будет произносить ее имя, но после ужасного сновидения не имел никакого желания что-либо уточнять в этом плане.
- Пф, да, верно, - ответил дрожащим голосом Адиатанус.
Трокмэ понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы понять, почему Лис задает ему такой вопрос… яркое свидетельство пережитого потрясения. Затем взгляд вождя стал более острым, мозги его явно заработали.
- А тебе, Лис? Тоже, да?
- Тоже, - признался Джерин. - Она… кто бы она ни была, - он решил все же не рисковать, - пыталась меня запугать, требуя, чтобы я прекратил наш поход. А что случилось с тобой?
- Едва я взглянул на нее, как холод пробрал меня от загривка до пяток, - сказал, передернувшись, Адиатанус. - Самая страшная из девиц, каких я когда-либо видел, клянусь. А кровь, обагрявшая ее рот, явно принадлежала какому-нибудь нашему богу. Богу трокмуа. Вот бедняга.
- Страшная? Кровь? Мне она предстала совсем в другом виде, - произнес Джерин, скорее заинтригованный, чем удивленный. Боги есть боги, и этим все сказано. Естественно, они могут являть себя, как захотят. - Она была очень красива, но… ужасала. Я чувствовал холод, благоговение, страх. И даже подумал: неудивительно, что она главенствует над всеми богами гради.
- Мы видели ее по-разному, это точно, - сказал Адиатанус, снова вздрогнув. - Интересно, какой ее вид настоящий, если он вообще у нее есть. Думаю, мы никогда этого не узнаем. Но, как бы там ни было, что вы сказали друг другу?
Джерин постарался как можно точнее передать свой разговор с богиней гради, закончив так:
- А когда я сказал, что не сдамся, она… ну, не знаю… попыталась, похоже, меня заморозить. Я думал, мое сердце и кровь станут льдом, но проснулся прежде, чем это произошло. А что случилось с тобой?
- Ты сказал ей "нет"? - спросил удивленно Адиатанус. - Ты сказал ей "нет" и она не убила тебя?
- Конечно, уничтожила, - ответил сварливо Джерин. - Видишь вот, ты сидишь тут и разговариваешь с моим трупом.
Адиатанус уставился на него во все глаза, затем нахмурился, затем, после долгой паузы, наконец, рассмеялся.
- Лис, сколько раз и как часто я мечтал увидеть твой труп. Изувеченный или какой угодно. Однако сейчас я скорее рад, что ты еще жив и еще можешь доставить мне неприятности.
- Благодарю тебя за эти слова в том же духе, в каком ты их только что произнес, - ответил Джерин, вызвав очередной смешок у Адиатануса. Он продолжил: - Так что же… она… хм… сказала там или сделала, исторгнув из тебя дикий вопль?
- Ну… она показала мне, как гибнет то, над чем я трудился все эти годы, и предупредила, что так и случится, если я буду продолжать против ее народа войну, - ответил трокмэ.
- И ты ей поверил? - спросил Джерин. - Просто взял и поверил?
- Ну да, - сказал Адиатанус, снова хихикнув. - А вот почему ты ей не поверил, хотел бы я знать?
- Потому что я решил, что она мне лжет, чтобы запугать меня и поколебать мою волю, - ответил Джерин. - Если бы был богом гради, я бы так и поступил. Вы, трокмуа, хитрый народ. Разве у вас нет хитрых богов?
- Почему, есть, - признал Адиатанус. - Но богиня из моего сна, она вовсе не такая, судя по всем рассказам о ней, что я слышал. Да и гради, они тоже не такие. Они приходят, все забирают, всех убивают и уходят, даже не улыбнувшись. Словно не получают никакого удовольствия от того, что творят.
Последняя фраза заставила Лиса фыркнуть. Он сказал:
- Что ж, судя по тому, что я видел, насчет гради ты прав. Возможно, ты даже прав насчет… этой богини. Может быть, она и не стала бы лгать ради удовольствия, как любой лесной разбойник. - Он помолчал, наслаждаясь сердитой миной Адиатануса, свидетельствовавшей о том, что вождь приходит в себя. - Но солгала бы она, чтобы спасти свой народ? Разумеется, солгала бы. За исключением Байтона, ты можешь представить бога, который не пошел бы на это?
Адиатанус поразмышлял над его словами. Затем последовал неторопливый кивок.
- Что ж, доля правды есть в этом, лорд принц. - Он произнес титул Джерина наполовину недовольным, наполовину восторженным тоном. - А в тебе есть мужество, точно. Ты ведь собираешься драться с гради так, будто и не было никакого сна, верно?
- Мы уже разбили их однажды, ты и я, вместе, - сказал Джерин. - Я победил их до этого, в одиночку. Пока они меня не побили… зачем же мне отступать?
- В твоих устах все это звучит так легко и просто, - отозвался Адиатанус. - Но они уже побеждали нас много раз… нас, трокмуа, я имею в виду. И когда такое происходит, - он вздохнул, - единственное, о чем ты способен думать, это о том, что все опять повторится, как бы ты ни выбивался из сил.
- Поэтому-то ты и вступил в союз с нами, - заметил Джерин.
- Ты прав, - сказал Адиатанус.
- Тогда позволь мне всем командовать, раз ты возложил на меня эту обязанность, и не тревожься по поводу всяких снов, даже если их посещают богини, - сказал Лис.
- Ну, успокойся же! Успокойся! - произнес Адиатанус писклявым голосом матери-клуши, урезонивающей своего сына-озорника. - Легко сказать, но сложно выполнить, особенно там… во сне.
В этих словах тоже была своя правда, но Джерин спросил:
- Разве ты сейчас спишь?
- Нет, - ответил без промедления вождь трокмуа. Но затем пристально оглядел тускло освещенную залу. - Во всяком случае, мне так кажется. Но разве можно знать это наверняка?
- Хороший вопрос, - сказал Джерин. - Если бы у меня был на него достойный ответ, я бы тебе его сообщил. Но вот что я скажу: мне тоже кажется, что я не сплю. - Он подтянул одеяло повыше. Грубая шерсть оцарапала шею. - Однако если повезет, я скоро засну.
Лис закрыл глаза и услышал тихий смех Адиатануса, а вскоре и его храп, присоединившийся к храпу всех остальных воинов, ночующих в главной зале. А еще через некоторое время он уже ничего не слышал и сам.
Когда армия Лиса на следующее утро двинулась на запад, оставив взятую штурмом крепость, впереди заклубились темно-серые облака. Скопившись над горизонтом, они стремительно понеслись к элабонцам, гонимые неожиданно холодным ветром.
- И не подумаешь, что сейчас лето, верно? - сказал Джерин, немного дрожа: ветер задувал под доспехи, леденя кожу.
Дарен оглянулся через плечо на отца.
- Если бы я не знал, какое сейчас время года, то решил бы, что вот-вот пойдет снег, а не дождь.
- Уж лучше снег, - сказал Вэн, хмуро вглядываясь в надвигавшуюся громаду. - От него, по крайней мере, дорогу не развезет. А дождь, который прольется из этих туч, судя по их виду, превратит этот и без того грязный путь в сплошную жижу, которая дойдет до ступиц наших колес. - Он перевел взгляд с Дарена на Джерина. - Ваши элабонские императоры были далеко не дураки, когда прокладывали свои прекрасные магистрали. Да, они твердоваты для лошадиных копыт, но зато по ним можно катить себе и катить, поплевывая на самую плохую погоду.
- Не скажу, что ты не прав, потому что я думаю, что ты прав. - Джерин внимательно посмотрел на быстро движущиеся облака и покачал головой. - Никогда не сталкивался с такими странными климатическими капризами в разгаре лета.
Даже по мере того, как он произносил эту фразу, воздух делался все холоднее. Запахло приближающейся бурей и влажной землей. Мгновение спустя на лицо его упала первая капля. Сыпанул ливень, причем с таким ветром, что струи летели почти параллельно земле. Дожди летом обыкновенно приятные, избавляют от духоты, освежают. Этот же дождь, едва начавшись, пробирал до костей и не нес в себе никаких признаков, что когда-нибудь прекратится.
У некоторых воинов на случай подобных вещей имелись накидки из промасленной ткани или смазанной жиром кожи. Однако Джерин в этот раз оказался на редкость непредусмотрительным и на редкость быстро промок. Лошади шлепали по стремительно разжижавшейся слякоти, теперь из-под их копыт летела грязь, а не пыль. Колеса с трудом перемалывали бурую жижу по мере того, как колесницы катили на запад.
Мир вокруг Джерина сузился. Дождь словно бы обложил его тусклыми занавесками, закрывавшими не только то, что впереди, но и то, что вокруг. Все, что он мог видеть, - это пару ближайших к нему колесниц. А в стороне от дорожных обочин, на расстоянии одного-двух полетов выпущенной из лука стрелы, могло прятаться сколько угодно гради, и он никогда бы о том не узнал. Однако через какое-то время он перестал беспокоиться по этому поводу. Если во мгле и скрываются гради, то они тоже не видят его.
Вода капала с бровей Вэна, ручейком текла с бороды.
- Это не обычная буря, Лис, - пробасил он, стараясь перекричать завывания ветра и барабанную дробь дождевых капель.
- Боюсь, ты прав, - сказал Джерин. - Это все чем-то напоминает мне то, что устроил колдун Баламунг, когда задумал перевести трокмуа через Ниффет.
Он отчетливо помнил сверкающий волшебный мост, перекинутый через реку. Так отчетливо, словно это было вчера, хотя с тех пор минуло больше трети его жизни.
Вэн кивнул, отчего с бороды его полилось еще сильнее.
- А если волшебнику подвластно то, что сотворил Баламунг, то насколько свободно боги могут справляться с погодой?
- Хороший вопрос, - ответил Джерин и на какое-то время примолк. Последнее время на него сыпалось слишком много "хороших вопросов". Наконец он добавил: - Настолько хороший, что лучше бы ты его не задавал.