Суть сказанного заключалась в том, что через пять лет после ночи оборотней Адиатанус вступил в союз с чудовищами, выбравшимися из-под развалин храма в Айкосе. Когда же по настоятельной просьбе Джерина боги Маврикс и Байтон изгнали их из северных земель, гордый предводитель трокмуа был настолько ошеломлен и напуган, что признал Лиса своим господином. Джерин вздохнул.
- Чтобы сохранить его преданность, мне придется опять изобразить нечто этакое.
- И снова ты совершенно точно обрисовал ситуацию, - согласился Райвин. - При условии, что ты собираешься ввести его в рамки мирным путем. Однако всегда есть вариант усмирить его силой.
- Если предположить, что мы выиграем, то да. - Джерин помрачнел еще больше. - Но прежде чем напасть на него, нам нужно будет собрать немалое войско. Адиатанус всегда был и теперь остается самым могущественным трокмэ из всех, пересекших Ниффет в ночь четырех полнолуний. За него пойдет сражаться куча народу.
- Боюсь, ты опять прав, - сказал Райвин. - Даже будучи твоим вассалом, он сумел сохранить высокое положение, тем самым выказав незаурядное умение вести политическую игру. Так что и впрямь, чтобы наверняка подавить его, тебе придется призвать на помощь всех остальных своих вассалов.
- Что вполне может послужить резоном для великого князя Араджиса атаковать мои южные территории, - сказал Джерин. - Лучник сразу почувствует, где у меня слабина. Единственная причина, по которой мы с ним не воюем, заключается в том, что я ни разу не дал ему повода усомниться в моей обороноспособности… до нынешнего момента.
- Значит, ты позволишь Адиатанусу и дальше наглеть? - спросил Райвин. - На тебя это не похоже.
- Верно, не похоже, - согласился Джерин. - Если я сегодня не проучу его, завтра он сам нападет на меня. Так есть ли у меня выбор, приятель Лис? Не укрепляя власть, возможно ли ее сохранить?
- Ненадолго, - ответил Райвин.
- Ты абсолютно прав. - Джерин снова поддел ногой землю. - Я всегда хотел быть ученым, а не бароном, не говоря уже о каких-то там принцах. - В обществе давних друзей Джерин всегда с иронией отзывался о своем титуле. - Временами мне кажется, что я предпочел бы стать хозяином гостиницы, как Тургис, сын Турпина, там, в городе Элабон. Или заниматься какой-нибудь честной торговлей. Ну и нечестной, разумеется, тоже.
- А может, тебе и вправду сбежать и открыть гостиницу, а? - Райвин ткнул кончиком языка в щеку изнутри, показывая, что шутит. Руками он проворно изобразил в воздухе очертания большого квадратного здания. - Клянусь богами, я прямо вижу ее! "Гостиница Джерина Лиса. Все жалобы с радостью игнорируются!" Как же, как же, и суровые элабонцы, и погрязшие в своей дикости трокмуа тут же ринутся в нее, словно в рай, чтобы отдохнуть от скитаний по северным землям в попытках отделать друг друга!
- Вы, сэр, совершенно свихнулись, - сказал Джерин.
Райвин радостно поклонился, будто только что удостоился высочайшей из всех похвал. Рассчитывавший на совсем иную реакцию Джерин продолжил:
- Если я открою гостиницу, то кто тогда позаботится о том, чтобы трокмуа и элабонцы, не говоря уже о гради, не ограбили мои земли?
- Умоляю, не будем о гради, - сказал Райвин. - Лучше бы это судно никогда не попадалось Грэйн на глаза. И да убережет нас Даяус от счастья воочию лицезреть подобные корабли.
Но Джерин все вертел в голове мысль о гостинице, которой у него никогда не было и не будет.
- Единственный способ содержать подобное заведение - это поставить там хорошего управляющего. Настолько сильного, чтобы он держал в страхе бандитов, и настолько честного, чтобы он не обворовывал тебя вместо них. А где прикажешь такого искать?
- Араджис Лучник как раз таков, - поддел его Райвин. - Будь я бандитом, то предпочел бы спрыгнуть с утеса, чем попасть ему в лапы.
Джерин кивнул.
- Не будь он таким, я бы меньше беспокоился о нем. Араджис очень силен, но в один прекрасный день он умрет, и все его сыновья и бароны устроят такую грызню за его земли, что в сравнении с ней бесконечные склоки во владениях Бевона покажутся детской игрой. Когда меня не станет, думаю, такой свары не будет.
- Ты и тут прав, милый лорд принц! - воскликнул Райвин. - А посему, как мудрейший из всех здешних правителей, лучше оставайся на своем месте и не печалься о своем очевидном и втуне пропадающем даре образцового содержателя грязной ночлежки и занюханного кабака.
- Иди к черту! - воскликнул Джерин, всплеснув руками. - Я и без тебя прекрасно знаю, что мне никуда не деться от своих проклятых обязанностей. Это, знаешь ли, и впрямь трудная работенка. Ибо, например, весьма часто приходится выслушивать таких дуралеев, как ты.
- О! Ты попал мне в самое сердце! - Райвин пошатнулся, будто пронзенный стрелой, но тут же чудесным образом выпрямился. - Пожалуй, я пойду внутрь и выпью немного эля. А потом опять примусь доставать тебя в свое удовольствие. - И, поклонившись Джерину, он поспешил к входу в замок.
- Постарайся не надраться настолько, чтобы забыть свое имя, - крикнул ему вдогонку Джерин.
В ответ Райвин лишь покрутил пальцем в воздухе. Джерин вздохнул. Он не мог остановить Райвина в его извечной тяге к хмельному. Не держать же, в конце концов, все кувшины с элем в погребе под замком. Нет, когда приятель Лис выпивал, он вовсе не становился угрюмым или злым. Напротив, южанин оставался веселым и милым, а порой делался даже блистательным, только блистал он подчас совершенно по-идиотски. Вот Джерин и беспокоился за него. Не позволял, когда мог, напиваться. Что делать, таков уж он по натуре. Всегда беспокоится обо всем, что происходит вокруг.
Однако сейчас беспокойство о Райвине отошло на второй план вместе с тревогами по поводу гради. Делом первостепенной важности на данный момент становилась проблема Адиатануса. Предводитель трокмуа, похоже, накопил достаточно сил, чтобы отказаться от вассальной зависимости и обрести прежнюю власть. А уж если такое случится, то в первую голову этот дикарь начнет совершать набеги на земли других вассалов Джерина… то есть начнет совершать их в гораздо больших масштабах, чем делает это сейчас.
Лис выбранился себе в бороду. Сознание того, что ему никогда не удастся изгнать всех трокмуа с северных земель обратно, на тот берег Ниффет в их мрачные леса, удручало его практически ежечасно. Один из горчайших уроков, которые преподала ему жизнь, заключался в том, что далеко не все твои мечтания делаются реальностью, как бы сильно ты ни старался воплотить их в жизнь.
Сверху, со сторожевой башни, возвышавшейся над Лисьим замком, часовой закричал:
- Приближается колесница, лорд принц!
- Всего одна? - уточнил Джерин.
Как любой здравомыслящий правитель, он пристально следил за тем, чтобы окрестности крепости и обочины дорог в его владениях не зарастали деревьями и кустами, чем значительно осложнял жизнь любителям легкой поживы.
- Йо, господин, одна, - отвечал часовой.
Джерин отбирал в наблюдатели самых дальнозорких парней. Что всегда оправдывало себя, как и в данном случае. Через пару мгновений часовой крикнул:
- Это Вайден, сын Симрина, господин.
Мост еще не успели поднять, поэтому возница Вайдена направил свою упряжку из двух лошадей прямиком в крепость. Вайден на ходу выпрыгнул из колесницы. Это был сильный молодой человек лет тридцати и приятной наружности. Он владел поместьем к юго-западу от Лисьего замка, которым управлял больше половины своей жизни: его отец погиб в мясорубке после ночи оборотней. Каждый раз, глядя на него, Джерин вспоминал Симрина.
- Рад тебя видеть, - сказал Лис. Но, зная, что крепость Вайдена находится в двух днях пути от его собственной и что люди редко путешествуют без крайней надобности, сразу спросил: - Что стряслось?
- Лорд принц, это все подлый проклятый вор Адиатанус, вот что, - воскликнул Вайден.
Только потому, что проблема трокмуа уже стояла в списке неотложных дел первой, Лис не обеспокоился так, как мог бы.
Вайден продолжил:
- Он угнал коров и овец да еще спалил крестьянскую деревушку. Просто так, ради забавы, насколько я понимаю.
- Да? - спросил Джерин.
Вайден, никогда не изучавший риторику и не имевший представления о вопросах, не требующих ответа, энергично закивал. Джерин уже так привык к низкой степени образованности своих вассалов, что его почти перестал удручать этот факт.
- Если Адиатанус вступил в войну с одним из моих баронов, значит, он вступил в войну и со мной. Он заплатит за то, что сделал, и много больше, чем сам ожидает.
В его голосе звучала такая холодная ярость, что даже Вайден, который очень нуждался в поддержке, на шаг отступил.
- Лорд принц, вы говорите так, будто собираетесь разгромить его в пух и прах. Это будет…
- Большая война! - опередил его Джерин.
Вайден снова кивнул, на этот раз просто принимая к сведению слова лорда. Джерин продолжил:
- Рано или поздно мы с Адиатанусом все равно бы схватились. Так лучше сделать это сейчас, на моих условиях, чем позже и на его. По приговору богов мы не можем отогнать всех лесных разбойников на тот берег Ниффет. Пусть будет так. Но зато, надеюсь, мы можем держать их под контролем. Если мы не сумеем даже этого, то что останется от цивилизации в наших краях?
- Немногое, - сказал Вайден. Теперь пришел черед Лиса кивнуть, но в этот момент он сообразил, что и после разгрома лесных дикарей цивилизация в северных землях все равно вряд ли воспрянет.
II
В течение двух последующих дней из Лисьей крепости то и дело выезжали колесницы и всадники. Они направлялись на восток, запад и юг, созывая вассалов Джерина и их собственных вассалов в его замок, чтобы потом пойти войной на Адиатануса. Провожая гонцов, посылаемых на запад, он испытывал некоторое беспокойство. Им придется проехать через владения Крепыша Шильда на пути к остальным баронам, признававшим Лиса как своего сюзерена. А Шильд иногда бывал почти таким же неподатливым вассалом, как сам Адиатанус.
Узнав о решении Джерина начать войну, Дарен пришел в неописуемый восторг.
- Теперь я смогу сражаться рядом с тобой, отец! - воскликнул он, сжимая Лиса в крепких объятиях. - Быть может, мне удастся даже заслужить какое-нибудь прозвище.
- Как насчет Дарена Придурка? - предложил весело Джерин.
Дарен удивленно вытаращил глаза. Лис вздохнул, чувствуя себя каким-то обломком древности, неизвестно зачем оставленным дрейфовать в современном мире.
- Думаю, нет смысла говорить тебе, что речь идет не о забаве. Ты бьешь и убиваешь по-настоящему. И тебя могут так же по-настоящему ранить или убить.
- Зато можно всем доказать, что ты настоящий мужчина! - Нет, Дарен его не слушал. - Тискать служанок здорово, даже более чем, но сражаться! "Разить врага отточенной до блеска бронзой!" Разве не так сказал поэт?
- Да, так говорил Лекапенус. Ты прекрасно его процитировал.
Джерин взглянул на небо. Что ему делать с мальчишкой, которому просто не терпится ринуться в бой? Тот факт, что Дарен оправдывает свое рвение, ссылаясь на великого творца ситонийского эпоса, с одной стороны, показывает, что он и цивилизован, и образован, но с другой… Не означает ли это, что паренек, подобно трокмуа, лишь прячет за тонким лоском цивилизованности варварскую подоплеку своих устремлений? Отец Даяус, кто ответит на этот вопрос?
Из Лисьего замка вышел Вэн. Дарен бросился к нему с криком:
- Мы отправляемся на войну! Разве это не здорово?
- О да, это замечательно, если тебе удастся остаться целым и невредимым, - ответил Вэн.
Дарен воспринял ту половину ответа, которую хотел услышать, и поскакал в главную залу, напевая кровожадную песенку, не имевшую ничего общего с Лекапенусом. Лис знал того олуха-менестреля, который перевел ее с языка трокмуа. Вэн оглянулся вслед Дарену и усмехнулся.
- В нем кипят страсти, Лис.
- Знаю. - Сам Джерин показывал всем своим видом, что в нем лично ничто не кипит. - Это необходимая мера, но… - сказал он и пожал плечами.
- Эй, да что с тобой, капитан? Ты перестал метить в герои? - принялся поддевать его Вэн.
- Я уже геройствовал, причем не раз, - отозвался Джерин. - И что мне это дало, кроме участия в очередных бойнях? Не много, черт возьми.
- Если бы ты не вздумал геройствовать и не отправился спасать Силэтр из лап чудовищ, у тебя бы теперь не было такой жены, - возразил великан. - И троих детей у тебя бы тоже не было. Вместо этого ты до сих пор бы делил со мной Фанд, вот как. - Вэн закатил глаза.
- Да уж, ты отстоял право героизма на существование, точно! - сказал Джерин, и оба рассмеялись. Джерин продолжал: - Но я смотрю, ты тоже не рвешься в бой как прежде.
Вэн опустил глаза, изучая носки своей обуви.
- Да я уже и не так молод, как раньше, - сказал он, словно стесняясь это признать. - Хочешь не хочешь, а иногда приходится о том вспоминать. Кости ноют, взгляд потерял остроту, чутье тоже, и я уже не могу ублажать женщину трижды кряду каждую ночь. - Он покачал головой. - Если бы человек уже в юности понимал, сколько времени тянется старость, он бы больше наслаждался молодостью.
Джерин фыркнул.
- Если бы ты наслаждался молодостью больше, чем это делал, то кое-кто точно не выжил бы. Либо ты, либо мир. А может быть, и вы оба.
- Да, тут ты, пожалуй, прав, - согласился Вэн. - Но ты ведь только что сам сказал, капитан: я был героем, и что я теперь? Всего лишь приз для какого-нибудь жаждущего славы трокмэ, решившего повесить мою голову над своей дверью. Потому-то они и охотятся за мной каждый раз, когда я участвую в схватке, и меня это начинает уже утомлять.
- Тут ты прав, - согласился Джерин. - Это действительно утомляет. А те, что охотятся на тебя, всегда молодые, горячие, энергичные. И когда сам ты уже не так молод и не так горяч, но воевать все равно приходится, это превращается в работу. Мы чувствуем себя крепостными, которых отправили на поля полоть сорняки. Отличие лишь в том, что мы уничтожаем врагов, а не крапиву.
- Однако вырванная с корнем крапива не истребляет сама себя и не пытается избавиться от тебя, если ты оставишь ее на поле, - заметил Вэн и принял задумчивый вид. - А ты не мог бы убить Адиатануса с помощью колдовства, если тебе так уж не хочется воевать с ним?
- И ты туда же!
Лис смерил друга изучающим взглядом. Очень внимательным, выработанным в процессе разрешения споров между вассалами, а также крестьянами. Таким пытливым, что великан, несмотря на отменную боевую закалку, крякнул и переступил с ноги на ногу. Джерин сказал:
- Я мог бы попробовать урезонить Адиатануса каким-нибудь заклинанием. И попробовал бы, не опасайся я скорее отправить ко всем чертям себя, а не проклятого трокмэ. Маг-недоучка, занимающийся волшебством, подобен неумелому повару, хозяйничающему на кухне. Никогда не знаешь, что он сготовит, но нет сомнений, что результатом стряпни его окажется какая-нибудь бурда.
- О-хо! - Вэн снова покачал головой. - Ты столько лет уже принц, а цены себе так и не знаешь. Все твои колдовские проделки, насколько я знаю, всегда заканчивались успешно.
- Это потому, что знаешь ты мало, - возразил Джерин. - Спроси как-нибудь у Райвина о его ухе. Он вовсе не гордится этой историей, но тебе, возможно, расскажет. А смертоносные заклинания очень опасны. Их результаты исправить нельзя.
- Какой тогда смысл хранить все эти, как там… книги по волшебству в твоей книжной свалке, если они тебе не нужны?
- Я не говорил, что они мне не нужны, - отрезал Джерин. - Очень нужны, когда требуется сотворить какое-нибудь небольшое, надежное заклинание, ошибка в котором не чревата бедой… или в самых критических ситуациях, когда неудача в волшебстве не более опасна, чем бездействие. Урок же, который я собираюсь преподать Адиатанусу, не относится ни к тому ни к другому.
- О-хо! - повторил Вэн. - Возможно, я становлюсь стариком, но ты превращаешься просто в хрыча.
- Ты за это заплатишь, клянусь Даяусом!
Джерин прыгнул на своего более крупного оппонента, поддел его ступней за лодыжку, резко дернул и повалил на землю. С разъяренным рычанием чужеземец схватил наглеца за ноги и тоже потащил вниз, но Джерин сумел его оседлать.
Со всех сторон крепости бежали люди, чтобы посмотреть, как борются эти двое. Пытаясь помешать Вэну вывернуть ему из сустава плечо, Джерин прикинул, каковы его шансы. Эти шутливые схватки с Вэном длились уже много лет. И поначалу арсенал хитроумных приемов помогал Лису одерживать верх над приятелем ничуть не реже, чем тот одерживал верх. Теперь же Вэн знал все его хитрости, но по-прежнему оставался крупней и сильней.
- Я принц, черт возьми, - произнес, тяжело дыша, Джерин. - Разве это не дает мне прав на победу?
Вэн только рассмеялся. Любой правитель в северных землях, пытавшийся взять на себя больше, чем позволяли его возможности, вызывал смех, даже Араджис.
Сила не поможет, старые уловки тоже, значит, осталось что? Вэн пытался сбросить с себя Джерина. К удивлению чужеземца, тот позволил ему это сделать. Лис подлетел в воздух и шлепнулся оземь с таким стоном, будто удар вышиб из него дух. Войдя в раж, Вэн подскочил к нему, чтобы окончательно припечатать к пыльной земле.
Джерин незамедлительно ткнул противника локтем. Прямо под ложечку. Вэна согнуло. Практически пополам. Он совсем этого не хотел, но ничего не мог поделать, поскольку пытался вздохнуть. Но в первые мгновения после такого удара все эти попытки напрасны, и Джерину не составило труда положить его на лопатки, хотя все едва не вышло наоборот.
Наконец Вэну удалось сделать пару шипящих вдохов.
- Лис, ты… жульничаешь, - просипел он. От недостатка воздуха лицо его было багровым.
- Я знаю, - весело отозвался Джерин. Когда великан вновь задышал, он помог ему подняться. - Как правило, тебя ценят за то, чего ты добился, а не как.
- А я-то думал, что изучил уже все твои уловки. - Вэн сказал это печально, а не злобно. - Ведь какое-то время ты не выкидывал ничего нового, поэтому я решил, что все пойдет как всегда. Получается, я ошибся.
- Получается, что мне попросту надоело каждый раз лежать под твоей жирной тушей, которую ты пытаешься выдать за атлетически развитые телеса, - ответил Джерин. - Говоря честно, я уже притворялся беспомощным в схватке с одним из трокмэ, Эйнгусом, помнишь его? Глава того клана, откуда пришел Баламунг? Только я выпустил из него дух мечом, а не локтем.
- Мне тоже показалось, что это был меч, - проворчал Вэн, задирая тунику с такой осторожностью, словно под ней и вправду скрывалась настоящая рана.
Но там, куда угодил локоть Джерина, имела место лишь краснота. Вероятно, она превратится в синяк. Но на фоне шрамов, испещрявших кожу этого много скитавшегося забияки, оставленная Джерином отметина вряд ли заслуживала внимания. Вэн потер ушибленное место и опустил тунику.
- Надо было мне надеть латы. Тогда пострадал бы твой локоть, а не мой бедный живот.
- И ты еще говоришь о жульничестве! - воскликнул Джерин в поддельном негодовании.
- Говорю, - признал Вэн. - Давай схватимся еще раз и посмотрим, сумеешь ли ты обхитрить меня дважды?