Он снова задумался над тем, что сказала бы Элис, узнав, что ее сын унаследовал поместье ее отца. И в который раз спросил себя: а жива ли она? Интересно, с каким бы чувством он воспринял бы весть, что Элис жива? Но, учитывая все обстоятельства, надежды что-либо узнать о ней не было. Похоже, ему до конца своих дней придется теряться в догадках.
- Да, но по сути все станет тут моим или не моим в зависимости от того, что я сделаю или не сделаю, - настаивал на своем Дарен. - Если я буду действовать правильно и с умом, у меня все получится. А если нет, мне некого будет винить в неудаче, кроме себя самого.
- Ты действительно мой сын, - сказал Джерин.
Дарен взглянул на него озадаченно.
Джерин пояснил:
- Большинство мужчин… как, собственно, и женщин, готовы винить кого угодно или что угодно, кроме себя, во всех неприятностях, что осложняют им жизнь. А раз ты понимаешь, что дело не в этом, то с самого начала оказываешься в более выгодном положении.
- Да, я не таков. - Дарен понизил голос. - Я не Отари, я не стал бы обвинять Раткиса в том, что сам же не решился ударить, когда у меня была такая возможность.
- Если бы Отари на самом деле был бы таким смельчаком, каким ему хочется казаться, у тебя с ним было бы гораздо больше сложностей, я уверен. Однако в теперешнем варианте, - Джерин тоже заговорил тише, - самое страшное, чего тебе следует бояться, это яда в своем супе. Если не ошибаюсь, он никогда не решится вступить с тобой в открытое единоборство.
- Если ты ошибаешься, то полагаю, ты за меня отомстишь, - сказал Дарен.
- Прикуси язык, да покрепче. - Джерин сделал жест, отгоняющий зло. - Я пробовал месть на вкус, и уже не раз, и должен сказать, что у меня нет желания отведать вновь это блюдо.
- Как скажешь, отец. - Дарен повторил жест Лиса.
Джерин положил руку ему на плечо.
- У тебя все получится, парень, - сказал он. - Люди подтягиваются, когда ты с ними заговариваешь, а это дар божий: он либо есть, либо нет. И у тебя имеется голова на плечах, хотя пока что и без единой морщины. Не принимай слишком многое на веру, не влюбляйся по уши в первую хорошенькую девчонку, которую встретишь здесь… и даже в третью, а также старайся извлекать уроки из собственных ошибок. Поступай так, и из тебя выйдет отличный барон.
- Хороший совет, - сказал Дарен.
Быть может, он все же окажется тем самым единственным молодым человеком из сотни, который обладает талантом прислушиваться к хорошим советам, в отличие от всех прочих. Но нет, скорее всего, ему многое придется постигать путем проб и ошибок. "Главное, не совершить гибельный промах, - подумал Джерин. - После этого вряд ли хоть кто-нибудь способен чему-либо научиться".
Подошел слуга с большим кувшином эля. Джерин протянул ему свою кружку. Слуга наполнил ее. Он выпил. Насколько он мог судить, ему срочно нужно было напиться, раз уж его сознание порождает столь мрачные мысли после столь внушительного триумфа.
Но эль не успокоил его. Может, он перестанет тревожиться, когда его окутанное саваном тело засыплют землей. С другой стороны, в это время он, по всей вероятности, будет задаваться вопросом, правильно ли его хоронят. Какая отталкивающая мысль! Но все же она его рассмешила.
Отари, Вачо и Хилмик разъехались вместе со своими людьми по своим замкам на следующий день после того, как они признали Дарена своим господином. Раткис Бронзолитейщик, у которого были лучшие отношения со своим новым сюзереном, пробыл на день дольше. Затем уехал и он, уводя своих людей на юго-запад. Рикрод явно огорчился, обнаружив на следующее утро, что Джерин все еще тут.
- Думаешь, они могут вернуться и нанести удар, как только решат, что мы уехали? - спросил Вэн.
- Не знаю, - ответил Джерин. - Но я еще не настолько потерял рассудок, чтобы пускать такое важное дело на самотек. А если здешний управляющий желает поворчать по поводу того, что мы всех тут объедаем, то пусть. - Он понизил голос, так, чтобы его мог слышать лишь Вэн. - Если я не сошел с ума, думаю, Дарен найдет себе нового управляющего, как только встанет здесь на ноги.
- Ты сумасшедший, Лис, но никто никогда даже и не пытался утверждать, что ты глуп, - ответил Вэн. - О Дарене тоже никто никогда такого не скажет, так что, скорее всего, ты прав.
Ни один из строптивых вассалов не попытался ничего предпринять, поэтому через три дня Джерин со своим войском двинулся на север. Дарен стоял на стене крепости, теперь принадлежавшей ему, и махал отцу вслед, пока изгиб дороги не скрыл того из виду. Лис тоже махал в ответ сыну. Интересно, сколько парню понадобится времени, чтобы пережить расставание. И удастся ли это ему вообще.
Часовой со сторожевой башни Лисьей крепости затрубил в свою трубу.
- С юга приближается колесница, лорд принц! - Через мгновение он смущенно поправился: - То есть я хотел сказать: лорд король.
Сам до сих пор не совсем привыкнув к своему новому королевскому титулу, Джерин не обижался, когда окружающие тоже о нем забывали. Он поспешил наверх, на крепостной вал, чтобы посмотреть, кто это доехал почти до самой Ниффет, чтобы нанести ему визит. Пара человек со стены окликнули вновь прибывшего.
Из колесницы раздался ответный крик, очень громкий:
- Я Мэрланз Сырое Мясо. Мой господин, великий князь Араджис Лучник, поручил мне вести переговоры с Джерином Лисом.
Люди на стене, включая Джерина, застыли в абсолютном молчании, разом насторожившись. Лис не сомневался, что ему придется иметь дело с Араджисом по поводу взятия на себя королевского сана, но не ожидал, что это произойдет так скоро. Он крикнул:
- Мэрланз, ты мой гость, я принимал тебя еще десять лет назад. Чувствуй себя в моей крепости как дома и оставайся здесь, сколько пожелаешь.
Услышав эти слова, привратники опустили подъемный мост, чтобы Мэрланз мог переехать через ров и попасть в крепость.
Посол Араджиса остался почти таким же, каким помнил его Лис: большой, сильный, мускулистый малый, и на деле умнее, чем на первый взгляд. Он лишь немного отрастил живот по сравнению с тем, что у него имелось раньше. Джерин также помнил, что в крови Мэрланза гуляет толика крови оборотней, однако луны в последнее время не доходили единовременно до полноты, поэтому гость целиком сохранял человеческий облик.
Рукопожатие, которым он приветствовал Джерина, выдержали бы немногие воины.
- Рад вновь тебя видеть, Лис, - сказал он. - Давненько мы не встречались. Хорошо выглядишь.
- Могу сказать то же самое о тебе, - ответил Джерин.
- Это твой сын возглавляет теперь бывшее поместье Рикольфа? - спросил Мэрланз. - До нас дошли слухи, что Рикольф умер.
- Да, к сожалению, умер. - Джерин пристально взглянул на Мэрланза. Быть может, все-таки королевский титул тут ни при чем. - А что, у Лучника есть возражения? Пожалуй, еще только я мог бы каким-то краем претендовать на господство во владениях Рикольфа, но никогда не хотел. У тех земель нет другого наследника, кроме Дарена. Если не веришь, спроси у Сивиллы из Айкоса.
Посол Араджиса развел руками и покачал головой.
- Ты ведь не вмешиваешься в дела той части северных земель, которые принадлежат великому князю, поэтому он не собирается вмешиваться в то, что происходит здесь. И, насколько ему известно, твое утверждение о законности прав твоего сына вполне достоверно. Но…
Джерин подумал, что его первое предположение все-таки оказалось верным.
- Продолжай, - сказал он.
Мэрланз Сырое Мясо кашлянул, будто подчеркивая незначительность того, о чем пойдет речь. Со времени своей прошлой поездки на север он приобрел некоторую утонченность. Однако больше умалчивать о главной цели визита было нельзя.
- Верно ли, Лис, что, как слышал великий князь, ты возвел себя в ранг короля?
- Вообще-то меня таковым нарекли, - ответил Джерин. - И сделал это Адиатанус, трокмэ.
- Об этом мы тоже слышали, хотя поверить в слух было сложно, - сказал Мэрланз. - Но раз ты говоришь, что это так, я тебе верю. Вопрос, который я задаю по поручению Араджиса, таков: что ты под этим подразумеваешь?
- Когда Адиатанус провозгласил меня королем, я не стал отказываться, ибо считаю, что вполне заслужил этот титул, - ответил Джерин. - И если Араджис этого не одобряет…
Мэрланз перебил его, повторив:
- Что ты под этим подразумеваешь? Назвав себя королем Севера, претендуешь ли ты на все северные земли? И претендуешь ли на то, чтобы господствовать над великим князем? Если да, я должен сказать тебе, что он со всей решительностью отклоняет подобные притязания.
- О, - сказал Джерин и снова повторил: - О!
Этот нейтральный звук избавлял его от необходимости вкладывать в него какой-либо смысл и, кроме того, давал ему время подумать, чем он не преминул воспользоваться. И вдруг почувствовал себя так, как в подземном святилище Айкоса после странных переговоров с богами чудовищ. Кромешная темнота резко стала светлеть.
- Я понимаю, что беспокоит Араджиса. Передай ему, Мэрланз, следующее: на моих землях я буду зваться королем, а не принцем. Но я не стану претендовать ни на какие земли, на которые не претендовал ранее, только из-за того, что обрел новый титул. Что до меня, то я считаю, что великий князь Араджис - господин на своих землях, и у него нет никаких обязательств передо мной в связи с чем бы то ни было.
- Йо, именно это я и хотел узнать, - благодарно сказал Мэрланз. - Великий князь будет доволен новостями, которые я ему доставлю. Вы с ним прожили бок о бок уже немало лет. Конечно, его нельзя назвать твоим лучшим другом, но он тебя уважает.
- А я - его, - вполне искренне ответил Джерин, от души радуясь, что Араджис все еще продолжает его уважать.
Насколько он успел узнать великого князя, тот либо уважал кого-либо, либо обрушивался на него, словно ураган, и громил. Середины для него не существовало.
- Он всегда так считал, Лис, - ответил Мэрланз.
"Лис", а не "лорд король", и, возможно, лишь потому, что так велел ему Араджис. Джерин мысленно проигнорировал это. Не стоило раздражаться по пустякам. Мэрланз призадумался над чем-то, а затем произнес:
- Ты сказал, что не станешь претендовать ни на какие новые земли из-за своего нового звания. А по какой-то другой причине ты на что-либо претендуешь?
Джерин взглянул на него с большим уважением. Десятилетие назад этот малый такой тонкости бы не подметил. Однако Лис был бы не против, проморгай ее посол и сейчас. Но, раз уж это произошло, нужно было что-нибудь отвечать.
- Да, претендую. Большая часть земель между моей бывшей западной границей и Оринийским океаном должна стать моей по праву победы над гради.
- Мы кое-что об этом слышали у нас на юге, но слухи запутанны, - сказал Мэрланз. - Что случилось на самом деле?
Опасно задавать такой вопрос человеку, который изучал историческую философию в городе Элабон. Тем более опасно задавать его в данном конкретном случае, учитывая, что ссоры богов, мотивы которых смертные могут понять в лучшем случае лишь отчасти, весьма затуманивали (или, наоборот, при замешательстве Стрибога, несколько проясняли) общую картину. Но Джерин знал, что Мэрланзу не нужна, правда, по крайней мере, вся. На самом деле он хотел услышать занимательную историю: в меру правдивую и в обрамлении цветистых подробностей. Это Лис мог ему предоставить.
- Пойдем в главную залу, выпьешь со мной пару кружек эля, - сказал он с легкостью. - Я расскажу тебе обо всем.
В зале сидели Джеродж и Тарма. Мэрланз потянулся было к мечу, но тут же одернул себя.
- Это та парочка, о которой я слышал, не так ли?
- Да, - кивнул Джерин.
Мэрланз Сырое Мясо, когда примесь крови оборотней в его жилах дала о себе знать, очень немногим отличался от Джероджа внешне. Однако Лис решил, что упоминать об этом не совсем тактично, поэтому он ограничился тем, что представил Мэрланза и чудовищ друг другу.
- Рад с вами познакомиться, - вежливо сказал Джеродж, как всегда за двоих.
- Э-э… я тоже рад знакомству, - ответил Мэрланз, кажется, ошарашенный воспитанностью чудовища, но изо всех сил старавшийся этого не показать.
Его усилий хватило для того, чтобы удовлетворить Джероджа с Тармой, которые не были слишком суровы в оценках чьего-либо поведения. Они оба улыбнулись гостю, что вновь шокировало его. Очень осторожно он сказал:
- Надеюсь, вы не возражаете, если я спрошу: этот зуб золотой?
- Чистое золото, - с гордостью признал Джеродж. - Лорд Джерин сделал его мне вместо того, который вырвали у меня боги из пещер Айкоса. Он не так хорош, как настоящий, но лучше, чем дырка в челюсти.
- Йо, понимаю, дырка - это не очень красиво, - сказал Мэрланз. Обернувшись к Джерину, он спросил, понизив голос: - Так ты об этом хотел рассказать? Под богами из пещер Айкоса он имеет в виду богов своего племени?
- Да, именно об этом я и хотел рассказать, - ответил Лис. - Что касается второго вопроса, Джеродж действительно имеет в виду богов своего племени, но он не считает их своими богами или чем-то еще в этом роде. И, наверное, правильно делает, ибо, хотя они с Тармой по крови и чудища, но ведут себя совсем иначе.
- Гостю непозволительно спорить с хозяином, - ответил Мэрланз, чем дал понять Джерину, что, по его мнению, тот несет чушь.
Тут Джерин вспомнил охоту, состоявшуюся несколько месяцев назад, и то непомерное возбуждение, охватившее Джероджа (причем во всех смыслах) после того, как он прикончил оленя. "Возможно, я и вправду несу чушь, - подумал Лис. - Полагаю, мне еще предстоит это выяснить".
Не углубляясь более в эту тему, он сменил предмет разговора.
- Я привел тебя сюда, чтобы выпить эля, а вместо этого мы стоим тут и болтаем.
- Пусть тебя это не беспокоит, - сказал ему Мэрланз. - Эль я могу получить где угодно, даже в самой захудалой крестьянской деревушке. А здесь, в Лисьей крепости, столько всяких диковин, какие вряд ли могут сыскаться где-либо еще во всех северных землях.
Но, несмотря на это заявление, Джерин поднес ему кружку эля. И лишь вручив ее Мэрланзу, призадумался, уместно ли человеку, ставшему королем, наливать кому-то эль. Но, поскольку Мэрланз принял кружку без тени смущения, он решил не заострять на этом внимания.
- А что, в крепости Араджиса все совсем по-другому? - спросил он наполовину из озорства, наполовину из неподдельного любопытства.
- Йо, - ответил Мэрланз. - Великий князь, ты уж меня прости, обладает более спокойным нравом, чем ты.
Да, он действительно основательно овладел искусством дипломатии за тот десяток лет, что они не видались. Но Лис, знавший Араджиса, без труда извлек истинный смысл из вежливой фразы. С любым, кто хотя бы однажды вольно ли невольно вызывал неудовольствие Араджиса, тут же разделывались, чтобы никому было неповадно выводить великого князя из равновесия.
Джерин знал, что такое грозит и ему. Лучший способ избежать экзекуции - это быть (или, по крайней мере, казаться) очень сильным, таким, чтобы у великого князя не возникло желания напасть на него ввиду безнадежности подобного предприятия, но не настолько сильным, чтобы Араджис стал страшиться его. Граница между этими двумя состояниями была очень тонкой. Осторожно и внимательно подбирая слова, Лис спросил:
- Как посмотрит Араджис на то, что я сделался королем, когда ты объяснишь ему, что я не причиню ему зла?
- Сложно сказать наверняка, - ответил Мэрланз. - Если он мне поверит… точнее, если он поверит тому, что ты мне сказал… все будет хорошо. Но если он решит не верить мне или, точнее, тебе… - Он не закончил, предоставив Джерину возможность рисовать в своем воображении различные перспективы.
Ни одна из картин, которые богатая фантазия Лиса не замедлила ему представить, не наполнила его радостью. Араджис Лучник был далеко не лучшим правителем. Метод добиваться послушания страхом, конечно, срабатывал, но со скрипом. Однако как воин Араджис был не только таким же неукротимым и агрессивным, как трокмуа, но также более изощренным и ловким, чем любой лесной разбойник, включая Адиатануса. Вступать с ним в войну, даже превосходя его в силе, означало идти на существенный риск. Лис сказал:
- Надеюсь, ты сумеешь быть убедительным, Мэрланз, ради собственного блага и блага великого князя. - "А также и моего", - мог бы он добавить, но не добавил. Есть вещи, какие вовсе не обязательно обговаривать, в особенности с послом Араджиса Лучника.
Интересно, подумал он, потребуется ли Мэрланзу что-либо, способное стимулировать его убедительность? Грубовато-добродушному малому, с которым он познакомился десятилетие назад, мысль о чем-то подобном и в голову бы не пришла. Но нынешний Мэрланз был и дипломатичным, и хладнокровным. Араджис даже не стал посылать с ним старшего, более сведущего и опытного напарника, как он поступил в прошлый раз, снаряжая посольство.
Мэрланз сделал большой глоток эля. Джерин пристально его рассматривал. Такая вот задумчивая пауза вполне характерна для человека, рассчитывающего на взятку и всем своим видом старающегося показать, что мысль о возможном куше только что пришла ему на ум. Лис, в свою очередь, мысленно попытался прикинуть, сколько золота и серебра у него осталось после лета, проведенного в сплошных походах. Чего-то стоил и прокорм воинов, даже в условиях передышки. Карлан, сын Вепина, должен бы это знать. Если нет, Джерину придется либо вырастить другого управляющего, либо снова вернуться к тому, чтобы самостоятельно вести подсчеты.
Но Мэрланз сказал лишь одно:
- Думаю, я постараюсь, Лис. Готов ли ты поклясться отцом Даяусом, что все, тобой сказанное, правдиво? - Он поспешно поднял руку. - Не то что бы я тебе не верю, пойми меня правильно, я не хочу тебя оскорбить. Но если я смогу сказать великому князю, что ты дал мне клятву…
- Понимаю, - ответил Джерин и встал.
Но, даже произнося слова клятвы и обратив взор к алтарю Даяуса, возвышавшемуся около очага, он снова задумался над тем, обращает ли внимание этот бог на клятвы, скрепленные его именем. После разговора с Бейверсом у него появились некоторые сомнения. Но в таких вещах ошибаться нельзя. Лучше всего продолжать вести себя так, словно Даяус уделяет столько же внимания материальному миру, сколько уделяла его ему Волдар, правда, лишь до того, как Бейверс и боги чудовищ ее от этого не отвлекли.
Он подумал и о том, что может случиться, если однажды Волдар одержит верх в битве, идущей сейчас в божественном Домегради. Он уверил Дарена, что сумеет с ней сладить, и все еще полагал, что сумеет, но все-таки ему не хотелось бы проверять, прав он или не прав.
- Знаешь, - обратился он к Мэрланзу, - иногда неведение есть лучший оплот для наших надежд.
- Я пребываю в полном неведении о том, что ты имеешь в виду, - ответил Мэрланз с улыбкой.
- Прекрасно, - сказал Джерин и хлопнул его по спине.
Лис стал вести учет своим достижениям в отрицательной форме. Волдар не спустилась в материальный мир, чтобы напасть на него, и Араджис Лучник не пошел на него войной. Чудовища не вырвались из подземных пещер храма Байтона в Айкосе (еще одна забота, которая его мучила), а Отари, Хилмик и Вачо не объединились друг с другом, чтобы низвергнуть или убить его сына.