- Ты тоже там будешь, пускай и благодаря мне. Высший круг приглашённых имеет такое право - привести с собой спутника или спутницу. Дело всё в том, что никто из стражей не справится с поручением. Здесь потребуется не только наш природный дар, но и умение колдовать.
- Что такого в душе, которая так нужна магистрам?
- Мне не сказали. Но Войские прячут её от всех, перевезя из столицы в замок с помощью колдовства. Она знает тайны, которые могут быть полезны Братству.
- Дай догадаюсь. Бьюргон планирует заключить военный союз с Прогансу против герцогства Удальн. Войским это жизненно необходимо, а Прогансу, где мы вне закона, настаивает, чтобы Бьюргон перестал нас признавать. Арденау рискует оказаться в изоляции, а это для нас очень невыгодно. Магистры желают помешать образованию союза?
Гера просто кивнула.
- Я бы поступил точно так же, но шантаж королевской династии (если есть, чем шантажировать, разумеется) может выйти боком.
- Зависит от того, какую информацию смогут вытянуть у души. Короли рано или поздно уходят, Людвиг, - жёстко сказала она. - Династии имеют неприятную особенность - вымирать. А стражи, люди с даром, будут появляться всегда. Если сейчас проявить слабость, дать правителям объединиться ради войн и захвата земель, другие могут последовать их примеру. Никто не хочет платить нам за нашу работу. Уже сейчас многие считают, что мы бесполезны, потому что мало кто способен увидеть результат. Когда нам не дадут работать, душ, застрявших здесь, разведётся, как саранчи во время Господней кары. А Церковь не справится с таким потоком, потому что их дело гонять бесов и ведьм, а не невидимых сущностей. Мир изменится, погрязнет в ужасе и боли разъярённых тёмных, и даже мы тогда не справимся.
Я понимал, о чём она говорит. Мы, стражи, поддерживаем хоть какое-то равновесие, умудряясь отправлять тёмных тварей в небытие, но нас слишком мало, и если их станет больше - наших кинжалов на всех не хватит.
- Что требуется от меня?
- Прикрыть мне спину, когда начнётся заварушка. А до того момента веселиться и держать ушки на макушке. Спасибо, что ты со мной поехал.
Я лишь улыбнулся.
Хотя небо и оставалось светлым, на нём уже было полно звёзд, а вот внизу достаточно стемнело, чтобы вся земля превратилась в непроглядную чёрную кляксу. Поэтому огромное, пульсирующее пламя костра я увидел издалека.
- Смотри, - привлёк я внимание Геры.
- Начинается шабаш на Сальной горе. А вон там, видишь искорку, праздник на Яблоневом холме. Настало время ведьм.
Это уж точно. Огни вспыхивали далеко внизу, словно путеводные маяки. На берегу широченной реки, приглашая вылезти из воды тинников и топлян; на старом кладбище возле заброшенной деревни; на лесной опушке, окружённой со всех сторон мрачными, искорёженными тьмой деревьями. И, разумеется, они загорались на холмах и горах. Я насчитал больше двадцати пульсирующих точек.
- Никогда не видел такого? - шепнула мне Гера.
Я отрицательно покачал головой:
- Во всяком случае, не с высоты. Удивительно манящее зрелище. Можно сказать, что я заворожён и потрясён.
- Это сродни сказке, Синеглазый. Я тебя прекрасно понимаю, - серьёзно сказала девушка.
Я посмотрел в её пронзительно-голубые глаза, оказавшиеся близко-близко и, не удержавшись, поцеловал колдунью в губы.
- Что на тебя нашло? - с иронией спросила она.
- Маленький аванс за грядущие неприятности.
- Не будет неприятностей, - уверенно ответила Гера. - Не в такую ночь.
Я хотел возразить, что именно в такую ночь неприятности и случаются, но промолчал.
В быстро гаснущем небе между тем отмечалось повышенное движение. На шабаш слетались ведьмы и иные существа. Хлопали крылья, стучали копыта, летали метлы, лавки, хомуты, оглобли, кочерги, горшки, башенные часы, комоды и даже медные ванны. На пустом возу, пронёсшемся мимо нас под опасным углом и тут же ухнувшем вниз, с визгом промчалась пёстрая компания девушек и парней. Какая-то благородная дама (если судить по шляпке с пером), совершенно обнажённая, летела на чёрном козле, разглядывая себя в ручном зеркальце. Старая ведьма на огромной книге поравнялась с нами, сплюнула и показала неприличный жест. Гера тут же зашептала заговор, избавляясь от проклятия истинной ведьмы, ненавидящей таких предательниц, как она.
Толстый мужик, с брюхом, словно маленькая гора, пытался нас нагнать, чтобы швырнуть в окно клубок из перепутанных дождевых червей, но кучер резко вильнул в сторону и стегнул агрессора кнутом, так, что тот тоненько завизжал. Четыре существа со слюдяными, как у саранчи, крыльями, сделали круг над нами, спев обидную песенку про колдунью-белоручку, не познавшую истинную прелесть настоящего шабаша.
Не все из тех, кто слетался к кострам, относились к нам плохо. Медоволосая девушка с прекрасными стройными ногами, обхватывающими страшную двуручную секиру, послала нам воздушный поцелуй, а сухонький старичок в мантии прославленного Вашского университета, не иначе как профессор, путешествующий с помощью сложного стеклянного прибора, состоящего из колб и реторт, улыбнулся и приложил два пальца к четырёхугольной шапочке-конфедератке, салютуя нашей карете.
Параллельно нам и немного ниже проплыл сбитый из дубовых брёвен плот с огнями по углам. Творившаяся там оргия заставила Проповедника прийти в себя и потрясённо выдать в воздух несколько замысловатых ругательств, на которые дружным хохотом и воем ответила дюжина чёрных красноглазых котов, скачущих на белоснежной собаке-переростке.
- Закрой рот, Синеглазый, - с лёгкой насмешкой сказала Гертруда. - Ты словно только что родился.
Я с трудом оторвал взгляд от переплетающихся тел, среди которых встречались и совсем не человеческие, но все, как одно, женские и привлекательные, и вернул ей насмешку:
- Надеюсь, что в Кобнэке будет нечто подобное.
- Как же. Жди.
- Ты смотри-ка! Епископ! Клянусь всеми святыми! Мимо меня только что пролетел епископ на дымящем кадиле! - раздался вопль Проповедника.
- Эка невидаль! - фыркнула Гертруда и, бросив взгляд в своё окно, заорала: - Влево, забери тебя тьма! Влево!
Карета резко накренилась, словно галера, избегающая таранного удара. Меня вжало в стенку, Гера упала сверху, сделав пасс руками и закричав на гортанном языке. Воздух вспыхнул голубым, грохнуло, грянул надсадный вой. Я успел разглядеть мужчину в старых пластинчатых доспехах, путешествующего на полуразложившемся мертвеце. Рыцарь едва не ударил по карете булавой, горящей тёмно-зелёным светом, но резкий манёвр и магическая преграда помешали ему осуществить задуманное.
- Сукин сын! Ублюдок! - зарычала Гера. - Ну, ты у меня сейчас получишь, адское отродье!
С её пальцев с сухим треском сорвалась молния, ударив рыцаря в нагрудник. Бьющийся в конвульсиях человек соскользнул с мертвеца и беззвучно рухнул вниз, растворившись в ночи. В следующее мгновение летающий покойник превратился в чёрный дым.
Теперь ругались уже двое: Проповедник и кучер. Они удивительно гармонично дополняли друг друга.
- Кто это был? - спросил я у Гертруды, поправляя камзол.
- Тот, кто очень хотел нас прикончить. И ему это почти удалось, - уклончиво ответила девушка. - У меня были старые счёты с одним уродом из Лонна. Вот и свиделись. Надеюсь, его расплющит о землю, а черти спляшут на его костях "Две коробочки", а затем утащат в ад!
- Вижу, он тебе очень насолил.
- Не без этого, - ответила она, немного остывая. - Смотри! Смотри! Дракон!
Огненный змей алой кометой рассёк воздух и пронёсся вровень с каретой. Больше всего он был похож на зубастого речного угря и летел, словно плыл в воздухе, разбрызгивая вокруг себя искры и пламя. Дракон был огромный, даже больше часовой башни Арденау, а его голова с жёлтыми стеклянными глазами внушала одновременно восторг и ужас. Около минуты он двигался в том же направлении, что и мы, затем взял резко вверх, словно копьё пронзил низкие облака - они вспыхнули алым, а затем стали гаснуть, и светились тем меньше, чем дальше улетало невиданное существо.
- Совсем молоденький! Только вылупился! - Голос Геры звенел от восторга.
- Не хотел бы я встретиться с его родителями.
- Эти не злы, особенно если их не тревожить. Не то что чёрные. Кстати, мы почти добрались, под нами Кайзервальд.
Я глянул вниз, но увидел только чернильный мрак.
Здесь не летали истинные ведьмы и колдуны. Шабаши остались позади, на юго-востоке, так что когда я заметил впереди двенадцать белых медведей, запряжённых в хрустальную карету, которую сопровождали блуждающие огоньки, я понял, что это уже кто-то из приглашённых в Кобнэк.
Наш кучер решил устроить гонки, гикнул, хлестнул кнутом, заставляя лошадей бежать быстрее. Мы достаточно скоро нагнали невиданный экипаж, светящийся изнутри чистым, лучезарным светом. Женщина, ехавшая в нём, была в фиолетовом платье, с длинными тёмными волосами, собранными в сложную причёску.
- Не смотри ей в глаза, - быстро предупредила Гертруда, разглядев пассажирку, но было слишком поздно, мы уже столкнулись взглядами.
Глаза у незнакомки оказались странными: ни зрачка, ни радужки, ни белка - сплошная тьма, словно смотришь в речной омут. Она улыбнулась красивыми, полными, алыми губами, и мне в одно мгновение стало жарко, а во рту пересохло.
- Ай! - дёрнулся я, когда Гера ущипнула меня за руку. - Ты что?! Больно же! Ух, чёрт меня побери…
- Ты слишком часто упоминаешь чертей, Людвиг. Поосторожнее с этим ночью, особенно такой, как эта. Слова могут становиться материальными. Пришёл в себя?
- Да… Кажется. Она говорила со мной и…
- И показала тебе, что будет, если останешься с ней наедине. Не скрою, очень приятные видения. В своё время они даже меня восхитили. Но постарайся не поддаваться её чарам, для тебя это может плохо закончиться.
Хрустальная карета осталась позади, и я поёжился:
- Кто… что она такое?
- Одна из гьйендайвье.
- Госпожа страсти?! Но ведь этих существ уничтожили, ещё когда христианство только пришло на наши земли! Всех вырезали под корень, а детей утопили в море.
- Как видишь, не всех. Эта уцелела и приглашена на вечеринку. Её зовут Асфир, если тебе интересно, и она очень опасна, особенно для мужчин, особенно если положит на них глаз. Да.
- Что "да"? - не понял я.
- Отвечаю на твой вопрос, - рассмеялась она. - Ты в её вкусе, так что будь осторожен. А вот и Кобнэк.
Замок был освещён блуждающими огнями, словно дворец из рождественской сказки. Он вырос на отвесной скале, возвышающейся над мрачным лесом, тянущимся на многие мили. Два ряда мощных зубчатых стен, шесть охранных башен по периметру и седьмая, квадратная и самая высокая, с широченной площадкой на предпоследнем этаже. На неё со всех сторон приземлялись гости.
Мы были гораздо выше Кобнэка, поэтому кучер заложил вираж и начал плавно опускать карету по широкой спирали. За время приземления мы сделали несколько сужающихся кругов над крепостью, так что я мог хорошенько её рассмотреть.
- Что скажешь? - поинтересовалась моим мнением Гера.
- Его явно возводили не люди. Или не только люди. Здесь поработала магия.
- Верно. Сейчас так уже не строят. Говорят, чернокнижник, которому он раньше принадлежал, вызвал для этого демона.
- Дурак.
- Разумеется, дурак. Как только последний кирпич был уложен, демон сожрал своего господина с потрохами.
Теперь уже нас обогнали. Массивный широкоплечий мужчина в светло-жёлтом меховом плаще до пят, в низкой шляпе и с шейным платком, закрывающим лицо, спускаясь вниз, проскакал мимо на лохматой лошадке, прижимаясь к гриве, а затем настала наша очередь.
В опасной близости от кареты промелькнула вершина сторожевой башни, стена… и мы плавно опустились на площадку для приёма гостей.
На этот раз кучер успел первым и, донельзя довольный этим, подал руку Гере, которая с благодарной улыбкой приняла помощь. Проповедник выбрался из корзины с перекошенным лицом, буркнул:
- Мне надо пройтись.
Он поплёлся к ведущей вниз лестнице, ругаясь и поминая каждую секунду мерзких ведьм, коим давно уже пора на костёр. Пугало продолжало сидеть на козлах, нежно прижимая к груди свою тыкву.
- Ты ещё куда-нибудь полетишь? - спросил я у кучера.
- Нет. Вы последние были… господин. В конце ночи я отвезу вас обратно.
- Оно может остаться в карете? - кивнул я в сторону Пугала.
Копняк-полукровка собрался мне возразить, но вмешалась Гертруда:
- Я была бы вам очень благодарна.
- Пусть сидит, если хотите, - тут же оттаял он.
Я подошёл к Пугалу и попросил:
- Будь добр, веди себя прилично. Как ты видишь, здесь полно ведьм, и если их что-то разозлит, я вряд ли смогу тебя прикрыть.
Оно обиженно кивнуло, мол, я не собиралось делать ничего плохого.
Я взял Геру под руку, и мы пошли по ярко освещённой площадке в сторону мраморной лестницы, ведущей в башню. Позади на посадку заходила хрустальная карета, и я хотел убраться с глаз Асфир как можно быстрее.
Перед нами шёл пехотный капитан с нашивками гвардейского полка из Сигизии. Он только что прилетел на тяжеленной аркебузе и теперь, взвалив её на плечо, скрипел новенькими, начищенными ботфортами.
Встречающая делегация была на редкость разношёрстной. Кроме двух вышколенных слуг-людей в тёмно-синих парадных ливреях здесь стоял почётный караул из козлоногих анжгрисов, вооружённых серебряными трезубцами. На их обычно голые мускулистые торсы были натянуты чёрные сорочки и камзолы, сливавшиеся цветом с шерстью на лохматых ногах. Неприятные лица, соединявшие в себе и человеческие и животные черты, выглядели отталкивающе - искажённые, с крючковатыми носами, глубокими складками, тёмной кожей, козлиными бородками и бледно-жёлтыми глазами с вертикальным зрачком. Когда мы проходили мимо, анжгрисы негромко стукнули пятками трезубцев, приветствуя нас.
Возле самых дверей нас ждали две улыбчивые девушки и существо, названия которого я не знал. Больше всего оно напоминало двуногого таракана с длинными, в два человеческих роста, тараканьими усами. Они противно шевелились, точно так же, как и жвалы на получеловеческом лице.
- Что это было? - спросил я, когда мы миновали встречающих.
- Житель Кайзервальда.
- Надеюсь, их не будет за столом, иначе мне кусок в горло не полезет.
- Кстати, у его народа неплохие магические задатки, - заметила Гера дипломатично, - особенно если это касается некромантии.
- А что, некромантия теперь разрешена просвещённым миром?
- Ну, если её назвать танатологией , то многих это перестаёт пугать. К тому же попробуй доберись до тараканов, сидящих в Кайзервальде.
Снизу лилась музыка, раздавался смех и гул множества голосов. Когда мы вошли в длинный, ярко освещённый зал, анжгрис в ливрее оглушительно стукнул церемониальным жезлом и громогласно провозгласил:
- Госпожа Гертруда фон Рюдигер со спутником!
Празднование ничем не отличалось от обычных балов и пиров. Никаких пляшущих на столах обнажённых красоток, прыжков через пламя, нечеловеческих воплей, запаха серы или что там ещё должно быть на приличном ведьмовском шабаше? Всё чинно и пристойно, если не считать юной ведьмы в остроконечной шляпке, страстно целующейся в уголке с колдуном. Я даже испытал некоторую степень разочарования от столь унылого торжества.
Особой магии и чародейства тоже заметно не было, если исключить сияющие шары-фонари, плавающие под потолком. В соседнем зале в танце кружились пары и грохотала музыка. Гера лишь бросила туда взгляд и сказала:
- Держись рядом, следует поздороваться с герцогом.
- Тебе не кажется, что помещения здесь куда больше, чем должны быть?
- Всё верно, - безразлично ответила она, кивнув какой-то знакомой. - Так многие чародеи поступают. Со своими комнатами я проделала такой же фокус. Знаешь ли, очень удобно - если надо, хоть на лошади скачи по столовой.
Трое мужчин, которые в обычной жизни вряд ли бы заговорили друг с другом (один с цепью бургомистра, другой - сущий головорез с большой дороги, а третий - крестьянин, судя по его рубахе, штанам и обуви), травили байки и дымили трубками. Рядом на руках кавалера хохотала дама. Чуть дальше слуги разносили кувшины с вином. На нас посматривали, но без особого интереса и любопытства, а когда анжгрис объявил о появлении госпожи Асфир, так и вовсе всё внимание оказалось направлено в другую сторону.
- Гертруда, рада видеть тебя в добром здравии! - помахала веером какая-то женщина, по внешности - миловидная тётушка из зажиточных горожан.
- И я вас, госпожа Белладонна.
Высокий старик с залысинами и бакенбардами оказался рядом, элегантно поцеловал моей спутнице руку и сказал мне:
- Вам крупно повезло, молодой человек.
Он растворился в толпе, прежде чем я успел что-нибудь ответить.
В меня едва не врезалась стая хохочущих крылатых миниатюрных людей. Гера негромко рыкнула на них, и каменные феи, а это были именно они, звеня и пища, ринулись к потолку, гонять шары света.
В следующем зале можно было ослепнуть от бриллиантов на женщинах и золота на костюмах мужчин. Здесь сильно пахло грозой, сиренью, свежей весенней зеленью, а также дорогим табаком. На стенах, задрапированных редчайшим шёлком, висели гербовые щиты и огромные картины с пейзажами гор и лесистых рощ.
Герцог Элиас Войский сидел в кресле с резными ножками и, опустив руку на вычурный подлокотник, с живейшим интересом слушал высокого воина-кондотьера с алым платком на шее, в кирасе и с тяжёлой шпагой.
У герцога был мощный подбородок, глубоко посаженные глаза, густая светлая шевелюра и тонкий шрам под левым ухом, тянущийся по углу челюсти, словно какой-то вьюн. Он поднял на нас тёмные глаза, как видно, узнал Гертруду и расплылся в улыбке.
- Ваша светлость, спасибо за приглашение на бал, - сказала Гера.
- Госпожа фон Рюдигер, я рад, что вы смогли прийти. - Его голос был неожиданно громким, гулким и сочным. Таким хорошо командовать на полях сражений.
- Позвольте представить вам моего спутника, господина Людвига ван Нормайенна.
- Будь моим гостем, страж. - От его пытливого взгляда не укрылась рукоять моего кинжала.
- Почту за честь, ваша светлость, - поклонился я.
- Хорошо ли вы добрались?
- Спасибо. Великолепно, - вежливо ответила моя спутница.
- Как поживает ваш дядюшка?
- Вполне здоров, благодарю вас.
- При случае передайте ему наши наилучшие пожелания. И мои и моего брата-короля.
- Всенепременно.
- А теперь не смею вас задерживать. Веселитесь, сегодня замечательная ночь. - Движением руки он показал, что мы можем быть свободны.
- Что ты о нём думаешь? - спросила у меня Гертруда, когда мы отошли подальше.
- Я думаю, что, если он узнает о том, что ты хочешь сделать, он порвёт нас голыми руками, - тихо ответил я.
- Как странно… у нас абсолютно одинаковые мнения, - подтвердила она мои самые худшие опасения. - Это говорит о том, что всё надо сделать хорошо.
- Насколько он могучий колдун?