- Ну, чего ты хочешь? - Соль поворошила пышную гриву сына. - Это прекрасно…
- Послушай-ка вот что, - сказал Тахи, и гортанный голос был сейчас удивительно мягким - так он разговаривал только с Тевари и Соль. Остальные трое, жившие с ними бок о бок уже много весен, все еще оставались чужими. - Сядь.
Мальчик уселся на покрытой сизым мхом кочке, внимательно глядел отца. Длинные рыжие волосы вились кольцами, чуть вздернутый нос; фиолетовые глаза напоминали цветы - наивные, круглые. Да, лишь цвет глаз ему достался от Тахи, остальное - северное. А волосы говорят о том, что Тевари полукровка.
- Медведи и прочее - это и впрямь замечательно. Только ты не дикарь. Тебе надо знать правду, и вот она какая. Знаешь ведь, что такое Сила?
Мальчик кивнул.
- Это когда от твоих рук костер горит, когда Киуте срывает ветки, которые высоко над головой…
- Да, и не только. Слушай, даже если не все поймешь. Мне рассказывал мой дед, а ему - его дед. За лесами живут другие люди, Тевари. Такие, как мы. Их много, очень много - меньше, чем листьев на деревьях, но не намного. Ты не раз слышал, как мы говорили между собой.
Ребенок кивнул, и Тахи продолжил, держа ладонь на его волосах:
- Давным-давно наши предки пришли сюда из-за гор. На той стороне остались города, прекраснейшие, похожие на обломки слепящего льда, разбросанные среди буйства зелени. Чем старше становился народ, тем больше Сильных рождалось. Одни искали Силу вне себя, от себя почти отказавшись, других манил темный огонь, восстающий со дна души. Вулканы ревновали к человеческой силе, и несколько городов было разрушено, залито лавой - так поступили вулканы с людьми древней расы. Люди уходил с обжитых мест и строили новые города - и построена была Тевееррика, самый красивый город. Построена еще на той стороне.
Голос Тахи звучал мягко и чуть ли не задумчиво, словно он сам удивлялся тому, что рассказывал. Мальчик не понимал половины, он просто впитывал знакомые слова, которые складывались в незнакомые картины - и странные узоры плелись в голове. Тахи открывал сыну прошлое, как в свое время рассказывали ему самому, слово в слово. И речь его казалась древней, как если бы южанин говорил на полузабытом ныне языке.
- В те времена было еще больше растений, пригодных в пищу, много животных, на которых можно охотиться или разводить у себя, прирученных. В горах теоль добывали золото, медь, хрусталь и другие самоцветы, разных оттенков мрамор: как мы сейчас, только богатства земли были неисчерпаемы. А нам осталось слишком мало земли и мало ее даров…
В его речь вплелся голос Соль, и мужчина с легким изумлением оглянулся на свою спутницу. Она говорила так же напевно, однако иное, нежели знал он… и Тахи понимал - эсса тоже рассказывают историю по-другому. Тогда откуда она взяла слова для своей сказки?
- Правящие Тевееррики становились сильнее - и неустанно искали все новые пути, чтобы подняться выше. И те, кто ставил разум превыше всего, были чисты и жестоки - страсти человеческие становились все более чужды им. Другие, напротив, ныряли во тьму - и чем горячее была душа, тем могущественней был человек. И те, и другие приносили кровавые жертвы, пытаясь постичь и добиться большего. Первые убивали, не испытывая ничего, словно смахивали пыль с руки, - другие, напротив, смеялись, купаясь в крови. Ты знаешь, как враждуют орел и кессаль, медведь и энихи? Двум хищникам нет места рядом. Начались войны… страшные, как пожар. И тогда те, кто обладал не только Силой, но и мудростью, увели людей одной ветви на север, а другой - на юг, чтобы теоль не уничтожили сами себя. Люди построили новые города-государства - так возникли каменные уступы Тейит и сады Асталы. Белое пламя эсса и злой черно-алый огонь южан разделены, хорошо это или плохо, не знаю…
- И что было дальше? - тут же спросил мальчик, не сводя глаз с матери. Соль стояла, прислонившись к большому дереву, руки ее были опущены, подбородок чуть поднят. Она смотрела не на сына, а в небо.
- А дальше пока ничего, - ответил сыну отец. - Пока все живут, как жили.
- А этот огонь… что он сделает?
Тахи не отозвался. Соль словно проснулась, подбежала и обняла мальчика:
- Это для тебя - только сказка. Что бы ни случилось, тебя не коснется пламя.
В камышах ниже по течению жило много птиц. Они совсем не боялись людей. Соль бродила по мелководью, собирала ракушки и пела. И украшала бледно-золотистые волосы цветами и жесткими водорослями.
Постучу в барабан Луны,
Откликнется та, что живет на небе -
У нее в саду молочная река!
В песню матери влился юный серебряный голос:
Луна идет за горы Нима,
Когда девушки с медными браслетами
Танцуют в лунном круге.
Если бы весенний ветер
Подарил им крылья,
В небе стало бы больше птиц…
Тевари стоял, вытянувшись, распахнув глаза навстречу синему-синему небу, голову откинув слегка. Худенький - чуть не каждая косточка видна, не больно-то отъешься в лесу. Но звонкий, словно тот колокольчик, что когда-то Тахи подарил Соль.
Глава 2
Тейит, шесть весен назад
Пол, устланный циновками, был теплым. Расшитый кожаный полог, тяжелый, откинула Соль, заходя в дом; другой полог, из тростника, отграничивал спальную часть. У стены стояли горшки и кувшины, большие и маленькие, расписанные и раковинками изукрашенные.
Соль присела на низкое сиденье; помешивала темное ароматное питье в горшочке, стоящем на камнях в очаге. Зерна чуэй давали силу и были приятны на вкус. Запеченная в глине рыба да сладкий напиток - вот и весь ужин Соль с матерью. Лиа все раздаривала беднякам, и сама жила едва ли не беднее их. И даже Кесса-дани не могла с ней ничего поделать, в конце концов махнула рукой: пусть живет, как нравится, лишь бы что требуют исполняла.
Лиа лечила тяжело больных в Тейит, и многие дома благословляли ее имя. А дочь родная - просто ее любила.
Женщина поздно вернулась. В легкой долбленке ее отвезли далеко на поля, где люди работали с утра и до ночи.
- Мама, ты так потеряешь здоровье, - укоризненно говорила дочь, принимая у Лиа плетеный короб с лекарствами. - Есть и другие целители.
- Лучших Обсидиан и Хрусталь держат подле себя, - ломким от усталости голосом сказала женщина. - Да и сами они не больно-то рвутся в бедные кварталы. А работающие на полях кормят нас всех.
- Ты забыла про охотников и рыбаков.
- Если бы удалось отыскать хорошую тропу через горы, - Лиа распустила тугой узел волос и медленно, с наслаждением пила сладкий чуэй. - В море очень много рыбы, много ракушек.
Соль улыбнулась. Мечта матери - море. Отец ее отца ходил по тропкам, оставленным сернами, вместе с другими смельчаками, и вместе с прочими дарами моря приносил пестрые шипастые раковины и другие диковинки - водяных звезд и усеянные иглами шары. Но горы не любят людей. Они шевелят хребтами и выбрасывают клубы огня. Только здесь, возле Тейит, горы спокойные.
- Как здоровье Элати? - спросила Соль.
- Неплохо… Скоро она встанет.
- Поэтому ты сбежала на поля? - рассмеялась дочь. - Без разрешения? А не боишься, что Кесса-дани рассердится?
- Она не будет опечалена, если Элати и вовсе умрет, - пробормотала Лиа. Отставила тарелку и чашку, потянулась. - А ты совсем выросла, моя маленькая Соль. Совестно мне - сложила на тебя все хозяйство.
- Невелико хозяйство - ты да я! Если что, найдется, кому помочь.
Лиа пристально взглянула на дочь:
- А нет ли такого, с кем захочешь свой дом вести?
- Как же я оставлю тебя? - спросила девушка, и лицо ее вспыхнуло.
- Не оставишь. Можно одной семьей жить. А ты… - мать чуть нахмурилась, потом улыбнулась: - Ты задумчива сегодня, малыш.
- Нет, - Соль опустила лицо. - Устала я, лягу.
Лиа поднялась, тронула лоб дочери.
- Отдыхай, малыш. А я корни привезенные до ума доведу.
Открыла короб, достала сверток, высыпала на постель серые узловатые корешки, похожие на обнявшихся сколопендр.
- Вот, подарок мне сделали. Мигом снимают жар. Редкие они. Только внизу и можно их раздобыть, здесь уже такой травы не осталось.
- И ты бы отдохнула, - проговорила дочь - словно иное хотела сказать.
- Успею еще…
Пригляделось к дочери, что сидела, опустив голову, и теребила пояс в руках. Сама присела на низкий табурет подле двери, поставила перед собой ступку. Первые звезды проглядывали на небе, цикады трещали.
- Рассказывай, малыш…
- Он очень добрый, мама, - юная девушка задумчиво наматывала на палец прядку волос. - У него глаза - как цветы шалфея, а смеется - будто солнце на закате вспыхнет, все лицо освещается.
- Он южанин, дочка. Он из Асталы.
- Он особенный, - задумчиво повторила девушка. - Вот, подарил мне игрушку… - Указала на птицу из серебра с колокольчиком, приделанным к лапке, и повторила: - Игрушку, словно ребенку…
Девушка села на постели.
- А зовут его Тахи.
Лиа толкла корни в ступке, и невесело улыбнулась дочерним словам. Попробовала на язык темную пыль - будущее лекарство. Не ответила.
"А правда, что южане - чудовища?" - часто спрашивала Соль в детстве.
"Они всего лишь другие. Как лед из глубоких пещер и кипящая вода - по сути мы с ними одно и тоже, но вместе не быть".
"Почему? Я только и слышу, какие юва страшные. Что они творят у себя…У них нет ни жалости, ни любви - одна жестокость и жадность".
- Они люди, Соль. Все мы люди.
- Тогда почему ты осуждала меня, когда я говорила о Тахи?
- Потому что он живет не тем, чем живешь ты.
Тени. Тени скользят по стенам. Тени сказок, услышанных в детстве, живущие своей жизнью. Они никогда не пугали Соль.
Никогда не пугали ее и горные водопады, бешеные ручьи - таких много в окрестностях Тейит. Сам город высечен в скалах, огромный город, серый, серебряный, переливающийся подобно опалу и строгий. Черные ступени Домов Светил и Стихий, рукотворные пещеры и пещеры, созданные природой - с колоннадами, арками, сводами. На бесчисленных барельефах - прошлое. Тевееррика, и более древние города Лимы. Победно воздевшие оружие воины - и замершие навсегда по воле художника, мудрецы, держащие в руках тяжелые свитки, ремесленники, вкладывающие сердце в незамысловатый труд свой. Робко смотрела девочка в неподвижные лица.
Трава покрывает скалы, трава и жесткий кустарник с узкими жесткими листьями. А трава, напротив, мягкая, словно шелк - если не считать самонадеянных колючих цветов - великанов, похожих на темно-лиловые шарики. И дикие серны скачут с камня на камень, орлы вьют гнезда на горных уступах, презрительно глядя на человеческую суету.
А на равнине были леса - бескрайние, в которых бродили огненного цвета олени и летали совы на мягких крыльях.
Послы приехали вечером позапрошлого дня. Южане предпочитали нейтральную территорию для переговоров, но на сей раз приняли гостеприимство Тейит. Когда Соль увидела их впервые - темноволосые, меднокожие, смуглее северян - лица их показались девушке неприятными - надменными слишком, и полными непонятной, с трудом сдерживаемой страсти. Но Тахи, с виду такой же, понравился Соль. Внимательно, весело, без стеснения рассматривал дома и людей. И на случайный вопрос испуганной северянке, столкнувшейся с ним в Доме Звезд, ответил со смехом. Речь детей юга была понятной, хоть голоса звучали слишком отрывисто, резче. Да и сами слова южане подбирали иные: словесные кружева - развлечение северян.
Он был старше на добрый десяток весен - наверное, Соль казалась ему девчонкой. Вот, даже игрушку подарил…
Девушка вздохнула, улыбнулась матери - нарочито сонно, чтобы не отвечать больше. Легла, натянула на голову тонкое шерстяное одеяло. Душно, зато лица ее мать не увидит.
Ночью Соль приснился мальчик. Угловатый, тонкий, чтобы не сказать - тощий. Лица его она никак не могла разглядеть. Кажется, волосы мальчика были светлыми. Огромное черное тело зверя кинулось на него, и брызнула кровь, и Соль закричала. Потом тот же мальчик - или она ошиблась? - стоял среди высоких трав, доходящих ему едва ли не до пояса, и короткие волосы его трепал ветер, а только что срезанные пряди пушились внизу, словно рыжий ковыль. А потом было женское лицо, взрослое, нежное, полногубое. Женщина раскинула руки и зашипела: "Прочь из моего сна!" Девушка проснулась, прижимая к груди подушку, словно защититься пыталась.
Утро нежилось на верхушках гор, не желая подниматься к солнцу и таять.
Босая, девушка шла по теплым камням. Ветер подхватывал прядки, задевал ими кончик носа Соль, и она жмурилась, и отмахивалась от ветра, как от шаловливого зверька. Стучали молоточки, оббивая края камней, и бесшумно двигались резцы - в этом квартале жили мастера, резчики по камню. Два дорогих украшения лежали в шкатулке Соль, два медальона с изображением зверя и птицы, и сделаны медальоны были здесь. Но не затем, чтобы посмотреть на работу мастеров, пришла девушка. Много-много домиков в Тейит, словно горный муравейник - льнут друг к другу. Уступами, ступенями и жилище, и улочки. Остановилась у сложенного из плоских камней небольшого дома под кровом из тростника.
Три смуглых руки взвились в воздух одновременно, замахали ей.
- Ты чем-то взволнована? - спросила миниатюрная Ила. Соль обняла подругу, кивнула юношам - ее братьям, сидящим на длинном пороге.
- Когда меня перестанут считать мальчишкой! Я же воин! Я мог бы принести пользу, охраняя границу с лесом или в горах, не подпускать к городу "перья"! - пожаловался Кави, обиженный, что направили его в близкое поселение. С чем бы ни прибежала Соль, его новость была всяко важнее. Насупившись, он поглядывал на девушек, огорченный тем, что они-то не могут понять его в полной мере. Из-за спины брата улыбался Качи, строя лукавую рожицу - ничто не могло вывести его из равновесия. Странно было смотреть - словно волшебные зеркала из сказок показывают одного человека, только один хмурится, другой смеется.
…Почему-то близнецы у южан не рождались. У эсса же отнюдь не считались диковинкой. На своем веку любой житель Тейит хоть раз да видел пару неотличимых друг от друга людей. Но эти близнецы были и в самом деле милостью Мейо Алей - их увидело свет целых трое. Два мальчика и девочка, Кави, Качи и Ила. Похожи были - с серебристыми глазами и бледными волосами, удлиненными лицами. Кави - повыше, воин-айо; Качи, в шутку прозванный Мастером Птиц из-за постоянного чирикания на ули, и последняя - Ила. Не Силой невеликой они принесли славу своей семье, низко стоящей, но самим чудом рождения своего.
- Бедняга! А я… - Соль склонила голову набок. И замолкла, и чуть побледнела, задышала часто-часто - так необычно все это было, что даже Кави пробрало.
- Ради созвездий, рассказывай, не тяни! - в шесть рук затормошили Соль близнецы.
- Я видела южан, близко, - Соль замолчала, села. Подняла с земли пестрый камешек и начала пристально разглядывать его, словно девушку не интересовало ничего, кроме желтых и серых крапинок.
- Мать провела? В Дом Звезд?
- Да.
- И как они вблизи? - оживился Кави еще больше прежнего.
- Ничего… Люди. Волосы убирают иначе, чем мы, носят другое…
- Да это и так видно! Ты в глаза их смотрела? - подала голос Ила.
- Яркие… У наших таких не бывает.
- Как у хищников, да? - расхохотался Качи, - Ила же отметила, как вздрогнула Соль.
- Как у хищников… Но… - Соль залилась румянцем, и возбужденно заговорила:
- А замечали вы, как красивы дикие звери? Ихи, например - ни капли лишнего в облике, кисточки на ушах убери - и будет не то. Или кессаль - свирепая птица, но как хороша!
- Они предназначены охотиться. Убивать. Не думаю, что олененок оценит красоту ихи, - вскользь проговорила подруга, искоса поглядывая на Соль.
Юноши не заметили ничего. Стоило сказать об охоте, Кави принялся взахлеб говорить о древках и наконечниках копий, Качи поддакивал ему по привычке, а сам думал наверняка о своем.
- Как твои питомцы? - спросила Соль подругу.
- Неплохо! - засмеялась девушка, - Шалят…
Ила была совсем слабенькой айо, но с особенным даром - бегущие фонтаны могла устраивать, или ненадолго создавать из воды забавные движущиеся фигурки - все на потеху малышам. Это казалось интересным, занятным - и девушка служила нянькой у детей Хрусталя и Меди, и их родичей. Дети ее любили. Разбитые носы, ссоры, маленькие секреты - все доверяли ей.
- Пойдешь завтра со мной собирать травы? Я на плато хочу подняться. Там такая полынь растет, знаешь - запахом как горький мед. Мать ее отваром лихорадку лечит.
Ила подперла рукой подбородок и не сразу ответила - перевела взгляд на небо.
- "Перья" там видели… Уже несколько дней летают. Страшно.
- Все видели, только я - всего один раз, и то издали, - пробормотал Кави.
- Вот и не дергайся! - непривычно резко оборвала сестра. - А то я тебя знаю - сразу помчишься ловить. Думаешь, притащи ты его Кессе, она спасибо скажет!
- Не Кесса, так Лачи! - лукаво улыбнулся второй из близнецов. Соль нетерпеливо ерзала на месте:
- Так ты пойдешь со мной?
- Да, - Ила поглядела на подругу совсем пристально. - Только на вечерней заре пойдем, дома дел много - раньше мне не успеть.
- И я пойду - охранять, если что, - вставил Кави.
- Без тебя обойдемся… у нас разговор будет серьезный, женский, - протянула Ила - вроде и смехом, а вроде серьезно.
- Я вас одних не пущу! - вскинулся Кави. - Мне сестра живая нужна! - и покраснел густо-густо, упорно не глядя на Соль. - Ну, и ты тоже.
Почуяв назревающий спор, вмешался второй брат Илы.
- Пошли лучше на реку. Ну вас всех, южан ваших и "перья". Вода хорошая, холодная - в самый раз.
Вода и впрямь холодная в Тейит текла - горные речки, неширокие, бурные, больше походившие на много возомнившие о себе ручейки.
Девушки прямо в платье кидались в воду и тут же выскакивали со смехом - холодно! Плескались вволю, окатывая друг друга россыпью брызг. А мальчишки гордились, что могут подолгу в воде сидеть и не позволять течению сносить себя дальше. С неохотой Соль покидала друзей и речку, но кто ж домом займется? Мать все бы позволила, хоть год из воды не вылезай, нежиться на солнышке сколько угодно можешь - так на то она и мать…
О себе не подумает.
На обратном пути встретила соседку, Киуте, старше на пару весен - та шла, прикрыв рукой лицо, и, похоже, заплаканная. Девушки не были близким подругами, но тепло улыбались друг другу, порой помогали. Расспрошу ее обязательно, пообещала себе Соль, а пока скрылась в собственном доме.
Качи сидел на крыльце, держа у губ свирель-ули. Хрупкие звуки срывались и летели ввысь, падали оттуда острыми звездными росчерками. Полная неподвижность - слияние с миром и небом.
- Тебе не холодно? - выглянула наружу Ила. Юноша не заметил ее. Он умел вот так застывать, уносясь мыслями куда-то, как полагали брат и сестра, к самому Мейо Алей.
- Качи? - сестра не хотела мешать, но Кави, обиженный всеобщим сегодняшним пренебрежением, решил растормошить близнеца, набрав воздуха, дунул ему в ухо.