Коридор обрывался, выводя на террасу - а дальше раскинулся сад. Теперь Огонек мог осмотреться. Вдалеке виднелись горы, темно-сиреневые, плывущие в раскаленном воздухе. Повсюду были цветы и огромные бабочки - больше всего черных, отливающих разным зеленым, алым и синим. Бабочки чувствовали себя здесь хозяйками - красуясь, взмахивали тонкими крыльями, перелетали с цветка на цветок, словно даря величайшую милость. И - никого из людей.
Огонек растерянно остановился на террасе. Залюбовался видом. И не думал, что бывает подобное чудо. Если бы можно было остаться тут жить! Спокойная нега, неторопливое течение дней. Как бабочка, пить нектар, умываться росой, слушать шелест ручья…
Дорожка из цветных плиток вела прямо через сад.
"Он тебя ждет". Кто именно ждет? - вновь подумалось Огоньку. Только бы не Къятта, - поежился подросток. Ох, как не хотелось встречаться с ним… Мурашки побежали по коже. Но зрелище ухоженного сада успокаивало.
Мальчик подумал и пошел по дорожке, широкими глазами рассматривая невероятно красивый сад. Время от времени останавливался на миг, чтобы понюхать цветок или погладить его. Цветы словно отзывались на ласку, лепестки их тихонько подрагивали - словно крылья у бабочек. Огонек почти позабыл, что куда-то идет, увлекшись цветами, но ощутил чужое присутствие рядом. Обернулся. Чуть не вплотную к нему стоял человек средних лет, смуглый, с недобрым лицом. Тот же знак, что на плече у Кайе, был у него на пряжке пояса.
- Ты кто такой?! - рявкнул человек.
- Я… Я Огонек… от Киаль, меня привезли ее братья… Кайе сказал - Огонек, а Киаль велела идти напрямик по дорожке, - вспыхнул мальчишка, в этот миг чувствуя скорее стыд, чем страх.
Он не знал куда деваться, беспомощно оглянулся, будто от цветов ожидая поддержки.
В глазах человека уже начинали было поблескивать нехорошие искорки. Имя подействовало - словно носом приложился о стенку. Но опомнился быстро.
- Ну, идем, - с непонятной, нехорошей усмешкой он потащил мальчишку за собой. - Я тебя приведу… чтобы не заблудился.
Направился по дорожке, широко шагая. Пальцы больно держали запястье.
Огонек бежал за ним. Молчал, хоть и слезы наворачивались на глаза от такой хватки.
Поднялись по ступенькам террасы напротив. Человек протащил его по коридору. Остановился у белой с золотом занавеси. Подтолкнул мальчишку вперед.
Внутри было прохладно и полутемно - небольшая полукруглая комнатка, заставленная растениями с широкими листьями. Тени покачивались, легкие и насмешливые. Журчал фонтан. Напротив виднелся овальный проход - оттуда бил свет
Огонек направился в этот проход. Шел долго, озираясь по сторонам - никого. Пара комнат, в которых явно жили - дверные пологи из плотной шерсти, с красивой вышивкой порой приоткрывались от ветра, показывая обстановку. Мягкая золотистая шкура лежала на полу; еще заметил край ложа и сидящую на жердочке огромную желтоглазую сову. Отшатнулся, встретив ее сумрачный сонный взгляд.
Никого. Огонек напряженно размышлял - позвать или нет? Но кого и как? Кричать "эй" казалось не лучшим решением.
Следующая комната была просторной и очень светлой. Первое, что Огонек увидел - черный каменный круг на полу, с полкомнаты шириной. Края его были серебряными, и черное поле испещряли серебряные знаки. В центре круга сидела фигурка в белом, в одежде, как у Огонька - склоненная голова, черные короткие волосы падали на лицо, пушились от залетавшего ветерка. Человек не поднимал взгляда от знаков, пальцами постукивая по черному камню.
Огонек замер у двери.
- Заходи, что застыл там! - гибкая смуглая рука приветливо ему помахала, хотя видеть Огонька не могли - Кайе не отрывался от узора перед собой.
Огонек осторожно сделал несколько шагов вперед. Подошел к кругу, но не вошел в него.
Юноша поднял голову.
- Ты какой-то зашуганный. Кто напугал?
- Я… меня человек встретил в саду, - Неловко объяснил мальчик, почувствовав невероятное облегчение, - И я не хотел тебе мешать…
Как все же обращаться к нему? Непонятно, и неясно, кто он. Из Рода Сильнейших, так? Хотя - разве на эльо-дани похож? Немногим старше Огонька, ни строгости, ни надменности.
- Иди сюда. Я же тебя звал, что значит - помешать.
Он повел рукой над полом возле себя. В круге.
Огонек подошел, остановился рядом.
- А теперь рассказывай, как у сестренки и что там с садом, - в голосе не было властности, лишь дружелюбие. Кайе пристально и сердито разглядывал знаки. Огонек рассказал сбивчиво, глядя в слегка взъерошенную макушку юноши - все, что мог вспомнить, только про зверя не упомянул, побоялся. Кайе кивал отрешенно, все так же не отрывая взгляда от пола, и непонятно было, слушает ли он вообще.
- А что ты делаешь? - решился спросить подросток.
- Знаки Неба… они хоть что-нибудь скажут, если ты рядом. Давно не трогал… А я уже не помню ничего. Ты сядешь или нет? - Спросил без перехода, - Что мне, голову задирать, что ли? А как тогда на пол смотреть?
- Ох… прости, - Уселся, скрестив ноги. - А как - скажут? И что это? - указал на серебристые значки. Всмотрелся - некоторые на зверей походили, или насекомых напоминали.
- Долго объяснять, - отмахнулся тот. - Кто к тебе придет, тот и твой. Если ты разумное существо, - впервые поднял голову, с сомнением оглядел Огонька. - Мда… Есть хочешь?
- Я… я ведь уже не голоден. - Он точно меня не слушал, подумал Огонек, но принял это как должное, - А как же они придут - каменные? - С любопытством разглядывал знаки. Ой… Честное слово, они шевелились - словно жуки расправляли лапки и подрагивали тяжелыми крыльями.
- Смотри сюда.
Кайе повел рукой, и знаки побежали по черному полю.
- Вытяни руку. Держи над полом… вот так. Не опускай…
Знаки неторопливо поплыли по черной поверхности, крутясь, как щепка в водовороте. Порой то один, то другой из них вспыхивал слегка.
Огонек послушно держал руку, как велели, изумлено глядя на знаки. Молчал, боясь нарушить это неведомое ему действо.
А Кайе бормотал тихонько, порой переходя на незнакомый мальчишке язык:
- Вера, отчаянность… чайне мена айаль… О! есть огонь!.. исцеление… странно для полукровки. Ланиa ата ши… Что бы оно означало? Амаута, - явно выругался он, - Так… это.
Знаки остановились. Один из них, словно сделанный из невесомого серебра, перелетел в ладонь Кайе, и тот переправил его на открытую грудь Огонька. Вспыхнуло серебро.
Огонек испуганно вскрикнул и отшатнулся.
- Ты чего орешь? - полюбопытствовал Кайе.
- Я испугался, - покаянно откликнулся Огонек. - Мне показалось… как наконечник в меня летел… или то, белое, - прибавил шепотом.
- Чекели? Ну нет, - расхохотался Кайе. - Нет, дурачок.
Огонек пытался разглядеть знак:
- Что это, эльо? - поежился, ощутив пробежавшие по коже мурашки.
- Забудь. Сейчас погаснет. Это - сущность твоя. Точнее, ее отражение. Надо же знать, кого мы подобрали, верно? Хоть так. Но для полукровки-эсса странный набор… Полукровки обычно пусты… годны только улицы подметать… обычно. Впрочем, ты все равно никуда не придешь.
- Почему?
- Из тебя Силу извлечь тяжелее, чем воду выжать из камня, - засмеялся и смерил Огонька недоверчивым взглядом. - А в тебе северная кровь громче, крысы эти…. И вообще… Что-то можешь, надо же. Вот тебе и лесное чудище!
- Силу… А как это делают? - Огоньку очень захотелось обладать хоть какой-то способностью… хоть простой, ремесло узнать, например!
- Там, на севере, это обычно посвящение, ритуал. Ужасное что-то, наверное, - рассмеялся. - А у нас - сильные чувства, когда огонь вырывается.
- А теперь что? - Огонек опасливо озирался по сторонам. Очень просторно… в башне тоже было просторно, только стены серые и частью покрытые мхом. И за собеседником следил краем глаза - пугали его эти руки, и не тем, что могли отвесить оплеуху, а мягкостью, плавностью жеста; все это тело пугало непонятным, опасным чем-то. Но вскидывал голову - и успокаивался, видя искрящиеся шальные глаза.
Кайе проговорил:
- Отдохнешь еще немного… А то выглядишь полудохлым цыпленком!
Огонек покорно пошел за ним. Судьбу его решили… было страшно. Но он не понимал, чего и почему боится. Пока его и пальцем не тронули, напротив, обращались благожелательно. Разве что заперли ненадолго - из осторожности. Только эти люди вызывали страх, как ползущая мимо змея - красивая, которая может укусить, если захочет…
Кайе сорвал с ветки пару больших сочных плодов, вложил в руки найденыша; дождавшись, пока тот съест, привел Огонька в белую комнату с широкой кроватью и росшими в кадках огромными цветами. Ту, где мальчик отсыпался вчера… или похожую.
- Спи. Я приду, разбужу.
Тот заснул, едва коснувшись покрывала.
Во сне за мальчиком гонялись огромные пещерные медведи. Огонек сначала кричал, а потом притворился камнем, и медведь подошел, обнюхал его, а потом лизнул. На щеке остался прохладный след…
Огонек открыл глаза.
Кайе сидел у кровати, смотрел. Видимо, это его пальцы коснулись щеки Огонька. Улыбнулся в ответ на испуганный взгляд.
- Поднимайся. Как спалось?
Огонек не успел и рта раскрыть - между цветами возник старший брат Кайе. В одежде цвета янтаря, под цвет глаз. Братья смотрели друг на друга.
- Что, больше негде поместить это чучело?
- Разве я не волен в своих комнатах делать, что хочу?
- И не только в них, да? Забавляйся! - с неожиданной, непонятной улыбкой он повернулся и исчез.
Тот смотрел вслед. Долго.
- Эльо…али… - прошептал Огонек, - Я…мне…
Тот обернулся, внезапно рассмеялся. Взметнулась челка над синими глазищами:
- А ты приглянулся сестренке! Пел, что ли? Да, Киаль это любит! Выходит, и ты можешь кое-что дать.
- Ей понравились мои песни, али…
- Песни! Поедешь со мной - покажу тебе город!
Огонек сел, робко улыбнулся:
- Так я теперь буду служить тебе, али? - ну не мог называть по имени, хоть удавись. Не привык…
- Да не в слугах ты… непонятливый. Но я тебя не отпущу. На всякий случай. Чувствуешь разницу?
- Понятно, али, - вздохнул Огонек. - Но я…
- Ты - первый, кто попросил у меня защиты, - сумрачно сказал Кайе, и неясно было, что он думает. Огонек снова сжался, но айо встряхнул головой:
- Пошли! - схватил его за руку и потащил за собой с такой скоростью, что Огонек едва успевал смотреть по сторонам. Подросток совсем растерялся - как держаться с тем, кто от гнева в один миг переходит к веселью? Кайе впихнул Огонька в длинное узкое здание, где были стойла. Там размещались верховые животные, такие же, как те, на которых сюда приехали.
- Это грис, их так называют. Выбирай!
- Э… я не знаю, али… а какой посмирнее?
- А, они все бешеные! - он засмеялся. - Бери эту белую…
Грис недоверчиво потянулась к Огоньку, принюхалась и фыркнула ему в ухо. Огонек протянул руку и осторожно погладил ее по морде.
Южанин тем временем обошел вокруг Огонька.
- Нет, не годится.
- Что не годится?
- Волосы. Длинные, все на глазах будет. Сейчас тесьму принесу.
- Погоди! - качнулся к нему Огонек, и, замирая от страха, попросил:
- А что-нибудь мне… так много людей, и все смотрят… - он замялся, подбирая слова, и упорно разглядывал почти зажившую царапину на щеке айо.
- Вот глупый. - Тот понял его, пообещал:
- Сейчас! - испарился, оставив одного в компании подозрительно смотрящих грис.
Огонек тоже подозрительно на них покосился, и отошел. Большие зверюги, копыта острые! Спрятался в углу на всякий случай. Прятаться, становиться незаметным он умел хорошо.
- А вот и я, мои красавицы! - прожурчал мягкий женский голос. На пороге стояла женщина, полная, смахивающая на служанку. Кофточка-челле ее была украшена пестрой вышивкой - черно-желто-красными бабочками. Осторожно покрутив головой, незнакомка заулыбалась и направилась к стойлам грис, на ходу развязывая мешочек. Огонек видел, как она высыпала на ладонь бледно-желтые кубики и протянула руку к морде ближайшей грис, которая сразу оживилась. И другие заволновались, потянулись к женщине, пытаясь дотянуться через перегородку стойла. Первая грис уже хрумкала этими кубиками, и блаженство разливалось по ее морде - так, во всяком случае, показалось мальчишке.
- А можно и я? - спросил, подойдя сзади. Женщина едва не выронила мешочек, поняв, что ее действия не остались незамеченными. Но, осознав, какими просящими глазами смотрит мальчишка, как робко держится, готовый к грубому слову, снова раздвинула губы в улыбке.
- Ну, держи… - протянула ему сумку с кусочками золотистого сахара. - Пена вот… умница! И Закат - тот, золотой, и вот, Буря… черная
Огонек робко протянул Пене на открытой ладони кусочек сахара. Мягкая морда ткнулась в руку, пощекотала кожу. Пена взяла кусочек губами, лизнув при этом его ладонь, сгрызла сахар и издала ржание-трель. Восхищенный Огонек погладил ее морду сбоку. Кобылице-грис это явно нравилось. Она игриво куснула его, прося еще лакомства. Огонек дал ей еще сахара…
- Эниль! - заорал кто-то от двери, и мешок с сахаром лопнул, окутавшись облаком белой пыли.
Огонек подскочил и шарахнулся в сторону, в дальний угол.
- У Бури всю ночь судороги!!! Ты что, убить их намерена, да?! - Эниль взвизгнула, словно девчонка, и вылетела из конюшни, прихватив остатки мешочка - рваные лоскуты. Кайе повернулся к Огоньку. Глаза полыхали - словно у дикого зверя.
- А ты что? Тоже рад покормить?!
- Я… янне… Я не думал, что это плохо… им нравилось… - испуганно пролепетал Огонек, попробовал шагнуть назад и ощутил под лопатками стену.
- Ну да, конечно, им нравится! Так они скотины безмозглые! И Эниль не лучше! - презрительно фыркнул тот. - Болеют они от этого, ясно? А привязываются к сахару так, что без него не могут потом. Сестричка Эниль защищает зато… Иначе она бы давно рыбок кормила! Собой! - Отошел к стойлу, - Иди сюда! - позвал он уже весело.
Огонек подошел на несгибающихся ногах
- Я все понял, али. Я больше не буду… - сказал покаянно.
Тот набросил ему на плечи широкий шарф из легкой полупрозрачной ткани, притянул к себе, сказал:
- Сейчас я тебя так замотаю в него! Давай сюда свою гриву! Их и не связать толком, такую охапку.
Огонек подставил голову. Длинные - почти до пояса - волосы вились крупными кольцами.
- Ай, какая шкурка! - дразнящее пропел Кайе. - Вот за нее тебя просто отлично ловить! Он не больно-то нежно соорудил Огоньку что-то вроде косы, перекрутив, скрепил ее тесьмой на затылке, потом приладил шарф на волосах, накинул на плечи; свободный конец вручил мальчишке:
- Раз так боишься чужих - пожалуйста, прячься!
- Какое чудо, - выдохнул Огонек, кончиками пальцев гладя шарф. - Из чего, али?
- Паутина такая, от золотых пауков. Спроси Киаль, если интересно.
Быстро оседлал Пену и Бурю. Вывел наружу. Смерил найденыша взглядом и подбросил в седло. Тот задышал часто, вцепился обеими руками.
- Ты что, и узды в руках не держал? - спросил южанин, смотря на полукровку, как на шестиногую грис - ошалело.
- Нет, али…
Кайе тихонько выругался.
- Так. Тогда просто сиди, за седло можешь держаться, если что - хватай ее за шею. Она понятливая, не сбросит. Я пока стороной тебя провезу, по окраинам, а то начнешь от народа шарахаться. Главное, если свалишься, копыт берегись - они у грис острые. Йии! - он сорвался с места, полетел по дорожке. Пена понеслась за Бурей. Какая уж тут осторожность!
Огонек тихо визгнул, вцепился в седло и зажмурился от страха… Он не видел Асталы, он вообще ничего не видел - только белую шею Пены, когда осмеливался приоткрыть глаз - и тут же снова зажмуривался.
Но, когда прошло время - довольно много - он осознал, что не падает, и бег у Пены довольно ровный. Тогда осмотрелся чуть. Они скакали по вымощенной белыми плитами дороге. Ни одного дома, и места почти дикие… разве что лес ухоженным кажется. Меж листьев ветки, протянутой вдоль дороги, возникла серебристо-черная мордочка зверька - вроде того, что Огонек видел, выбравшись из реки.
Огонек вскрикнул восхищенно, просияв - теперь зверек не мог испугать его, забавный и любопытный.
- Хочешь такого? Они понятливые!
Огонек не успел ответить. Айо выпрыгнул из седла, подлетел к дереву, ухватился за ветку - и стащил зверька вниз за полосатый черно-белый хвост под отчаянные вопли.
- На! Крепче держи, а то вырвется. Смотри, они проказники страшные! - С этими словами Кайе впихнул пленника в руки Огонька, вскочил в седло и снова направил грис вперед по дороге
Подросток с трудом закрыл рот.
- А… это…
Зверек тяпнул мальчишку за палец. Сильно, до крови. Вскрикнув, Огонек выпустил пленника - а грис рванулась вслед за скакуном Кайе.
Огонек одной рукой держался за шею грис, а другую поднес ко рту, пытаясь остановить кровь.
Зря. Потому что на следующем повороте он вылетел из седла. Успел увидеть огромный пень, увенчанный острыми зубьями - ощерившись, пень изготовился принять мальчишку…
"Мама"… - успел подумать невесть откуда взявшееся слово - и вспышка темного огня на миг лишила сознания. Пошевелился - что-то пыльное…теплое… нет, горячее! Он лежал в середине кострища, недавно прогоревшего - так показалось вначале. Потом сообразил, что нет пня.
- Поднимайся! Ты цел? - Кайе протягивал ему руку.
- Да, али! - Огонек вскочил. - Что это было? - растерянно спросил. - Мне почудилось, там был такой страшный пень…
- Не почудилось.
- А где он?
- Сгорел. Так бездарно окончить дни… я же защиту тебе обещал!
- Оххх… - Огонек сглотнул колючий сухой комок. Бабочка там, в саду… - Мейо Алей…Ты… Ты сам…
- Я.
- Прости, я не умею ездить верхом, - прошептал Огонек еле слышно, стараясь скрыть дрожь.
- Научишься. На сегодня хватит, не против? - он улыбался.
- Это и есть твоя сила, али? - шепотом спросил Огонек, отводя взгляд от выжженного круга.
- Примерно, - Кайе взял его за руку. - А ну-ка, посмотри на меня.
Огонек вскинул глаза - был он испачканный сажей, но при этом бледный до зелени. Кайе со вздохом выпустил его руку. Произнес почти жалобно:
- Хоть бы спасибо сказал, а не трясся! Разве я что сделал тебе?! - и повернулся к Буре. Огонек принялся вскарабкиваться на белую грис. Ему было неловко настолько, что он предпочел бы на месте этого пня оказаться.
Вернулись - грис бежали неторопливой рысцой. Недалеко от стойл мальчишки вновь встретили Кьятту.
- Тебя зовут старшие, - Огонька он вообще не замечал. - Иди. Я отведу грис.
- Возвращайся туда, в комнаты, ладно? - Кайе дружески кивнул Огоньку и убежал.
Огонек, немного прихрамывая, пошел за Къяттой.
- Тебе чего? - холодно спросил тот.
- Я не знаю, куда идти, Сильнейший. Плохо запомнил.
- Не моя забота. Брысь.