На рассвете начали думать, что же делать дальше. Возвращаться в город – было бы полным безрассудством, а идти куда–то еще…
Разговор шел по кругу, когда я вдруг заметила, что кто–то направляется к нам со стороны города. Две фигурки: одна повыше, другая пониже – медленно приближались, опасливо оглядываясь на ворота.
Мои спутники тоже заметили их, а потому разговор как–то сам собой заглох. Наконец, фигурки приблизились, и мы смогли их рассмотреть. Это были мальчик и девочка. Мальчик – лет десяти, девочка – семи. Примерно так.
Я несколько долгих минут смотрела на эту девочку, пытаясь понять, где же я ее видела, и лишь потом до меня дошло. Эта был тот ребятенок, которого Франсуа и Луис спасли при моем непосредственном участии. А этот парнишка, как я понимаю, ее родственник. Небось, только–только намылился стать единственным ребенком в семье, а тут такой облом.
Все молчали. Причем молчали довольно долго. Не знаю, кто почему, но я просто решила, что начинать разговор с вопроса, не пришли ли детишки помародерствовать на наших хладных останках, как – то неприлично.
Наконец, мальчонка не выдержал:
– Вы спасли мою сестру, и… я… мы хотим поблагодарить вас.
Хоть один благодарный человек нашелся!
Ой, и как же они меня, красивую, отблагодарят? Подарят что–нибудь, например.
А мальчонка продолжил:
– Вам нужно уйти отсюда, – начал он, дергая сестру за руку и отвлекая ее от проведения увлекательнейших раскопок в собственном носу. – В полдень к деревьям придут горожане посмотреть, нет ли у вас чего–нибудь ценного. – А я же хотела обвинить в этом мальчика! – Если они увидят, что вы живы и развязаны, они вас убьют.
Я просто поражаюсь доброте аборигенов!
– Идите с нами, мы вам поможем, – включилась в разговор, молчавшая до этого момента девочка.
* * *
Шустрые детишки подвели нас к лесу, окружающему город и, уже среди мощных стволов нашли присыпанный палой листвой подземный ход, ведущий (как вы думаете, куда?) - правильно, в город. Итак, детишки вели нас по темному мрачному коридору, когда мне резко стало скучно и захотелось пообщаться с мальчиком:
Как тебя зовут? – поинтересовалась я.
– Кай, – вздохнул он.
И тут я решила схохмить:
– А сестренку, случайно, не Гердой кличут?
Даже в одиноком, неверном свете факела было видно, как он вздрогнул от неожиданности:
– Откуда вы знаете?!
– Догадалась.
Сейчас еще окажется, что я местный вариант Маленькой Разбойницы (или как она там звалась у Андерсена), а Франсуа с Луисом – клоны Снежной Королевы. Хорошо еще, что Ланс не тянет на благородного Северного Оленя. Или все–таки тянет?
Как бы то ни было, детишки благополучно отвели нас в какую–то сараюшку. И, хотя она стояла на самом краю города, я смогла в полной мере насладиться переполохом, вызванным нашим исчезновением. А он был знатным:
– Эй, соседка, слыхала, как наши вампирчики оголодали! От последних преступников даже костей не осталось!
– Да что ты говоришь! А я вот слышала, что кости все–таки остались. Одни черепа!
– Какой ужас! – заохал еще один женский голос. – Вот я, девочки, считаю, что нашим вампирчикам нужно просто скормить побольше преступников, и тогда все будет хорошо!
Первый голос с ней не согласился:
– А я считаю…
И такие речи в течение пяти часов!
На протяжении всех этих монологов Луис раз семь порывался выскочить из сарая и рассказать людям, что местные кровососики не имеют право называться вампирами. К счастью, мы трое (детишки свалили куда–то по своим делам) всякий раз успевали его переубедить.
* * *
Наконец, ребятки вернулись и сообщили просто поразительную вещь. Речь начал, как обычно, мальчишка (вечно нас, девочек, обижают):
– Вы спасли мою сестру, и в благодарность, – где он только научился такой высокопарной речи? Не иначе, как у моего Франсуа, – я хочу подарить вам это!
И он протянул мне (нашел, блин, самую главную) старинную лампу (типа, как в мультике про Аладдина). И откуда только взялась арабская вещь в этой сумасшедшей, чисто европейской реальности?
Вампир, (интересно, а почему не Франсуа или Ланс?) непонимающе посмотрел на странную штуковину у меня в руках и поинтересовался:
– А что это?
– Это – джинн, – радостно пояснил ребятенок (ой, как же я не догадалась! Ведь девочку хотели казнить именно за хранение этого сказочного духа!). – Он выполнит любые три желания, только их надо загадывать очень точно, или он может не понять. Да, и еще, он может исполнять только одно желание в день, – и вздохнул. – Такой уж он странный.
* * *
В сараюшке, служившем нам временным пристанищем вовсю шло обсуждение первого желания, а точнее, того как это желание должно звучать.
А если уж говорить честно, то я с Лансом предлагала различные идеи, Луис разбивал их в пух и прах, а Франсуа лениво наблюдал за ползущей по сену божьей коровкой (чего, чего, а сена здесь хватало), не вмешиваясь при этом в наш диалог.
– Мне кажется, – начала умная я, – что, раз джинн исполняет именно то, что сказано, то нужно просто загадать, чтобы Франсуа все вспомнил.
– Ага, – кивнул вампир, – вплоть до того, как какой–нибудь хмырь отобрал у него в далеком розовом детстве любимую позолоченную погремушку… Так, что ли?
И где он только нахватался таких слов?
– Тогда как насчет того, – предложил Ланс, – чтобы желание звучало так: "Пусть он вспомнит все, что должен вспомнить, но при этом не вспоминает того, чего не должен вспоми…"
– Ты хоть сам понял, что сказал? – перебил его Луис.
Наконец, я не выдержала:
– Ну, а что ты предлагаешь???
Вампир мило улыбнулся, но при этом почему то отодвинулся подальше от меня (странно, вроде бы кусается он, а не я. Может, травануться боится?):
– Я предлагаю такую формулировку: "Пусть Франсуа излечится от амнезии".
И как я только не догадалась?
Вот только у меня возникает вполне своевременный вопрос. Кто будет этого самого джинна вызывать?
* * *
Понятно, что вопрос оказался чисто риторическим. Эту ответственную миссию доверили именно мне.
Подгоняемая нетерпеливыми взглядами короля Торенты (1 шт.), вампира (1 шт.) и оборотня (также 1 шт.), глубоко вздохнув я потерла лампу. Из ее носика повалил черный дым, который, сгустившись, превратился в чернокожего, косоглазого мужика в тюрбане и цветастой цыганской жилетке. Мужик, увеличиваясь в размерах, стукнулся головой об потолок и, застонав от боли, уменьшился до нормальных, вполне человеческих размеров.
В конце концов, джинн (никем другим этот хмырь просто не может быть) справился с разбегающимися в разные стороны глазками и уставился почему–то именно на меня. Сфокусировав взгляд, он некоторое время боролся со своим непослушным языком, издавая какое–то мычание, пока, наконец, не выдавил:
– Су`ушюсь и п`винусь, – наверное, это означало: "Слушаюсь и повинуюсь".
Ну, вот почему мне так не везет, а? Даже джинн и тот какой–то бракованный попался!
Наконец, Луис справился со своею упавшей челюстью и поинтересовался:
– Ты кто такой?
Джинн медленно свел глаза к переносице, что бы лучше разглядеть вампира. Наконец он узрел его и начал отвечать:
– Я? Джинн. Но я не пр`сто джи–нэ–нэ. Я – джи–нэ – нэ–нэ! Т` есть я и джи–нэ – нпиток, но еще и джи–нэ–нэ – в`л`кий дух! – он торжественно воздел руки.
– Слушай, ты, джи–нэ–нэ–нэ–нэ, – не выдержала я, – хватит дурака валять! Давай исполняй желание!
Он опять сфокусировал взгляд на мне (на это ушло минуты три, не меньше):
– К`к`е?
– Я хочу, чтобы этот человек, – я ткнула пальцем в сторону Франсуа (не дай Бог ошибется ), – король Торенты Франциск, излечился от амнезии.
– Бу сдел`но, – кивнул джинн(н) и втянулся в носик лампы.
И все, никаких тебе громов, молний, землетрясений…
Франсуа же просто несколько минут посидел уставившись в одну точку и практически не моргая, а потом помотал головой и поинтересовался:
– И долго мы будем торчать в этом сарае?
Ура, он все вспомнил!
* * *
Денек необходимый для нового загадывания желания прошел очень быстро. К сожалению, детишки решили остаться в этом сумасшедшем мире. Но была и хорошая новость. Ланс решил отправиться с нами. Судя по всему ему заочно понравилась Торента.
Итак, я потерла лампу, и вновь передо мною возникло туманное облако джинн(н)а. Он ни капельки не протрезвел, но желание мне все–таки пришлось загадывать. Я закрыла глаза и произнесла:
– Я хочу, чтобы ты отправил меня, Франсуа, Луиса и Ланса, всех вместе, домой.
Вроде бы я все правильно сказала, так почему же в тот момент, когда мир сжался до размера точки, возле моего уха раздался вопль:
– Ты что говоришь?!
* * *
Когда у меня наконец исчезли золотые и красные метелики перед глазами, до меня дошло, что я загадала.
Передо мною была очень знакомая картинка: узкая улочка, пыльная асфальтовая дорога, одинокие горящие фонари и, конечно, моя растоптанная сумка. А чего же еще можно было ожидать? Желание ведь загадывала я. Вот мы и оказались практически у меня дома.
Мои спутнички находились рядом. Ланс, как человек (извиняюсь, оборотень) никогда ранее здесь не бывавший, с интересом в глазах разглядывал окружающий мир, а Луис и Франсуа очень мрачно смотрели на меня, и в их глазах легко читалось горячее желание придушить единственную кандидатку на роль Дездемоны (меня, то есть), не откладывая дело в долгий ящик. Будем надеяться, что они этого не сделают. Ведь у Франсуа тогда накроется медным тазиком вся его свадьба, а Луису я спасла жизнь.
Наконец, их величества решили, что прожигание меня взглядами ни к чему не приведет, а потому Франсуа легко вскочил на ноги, подал мне руку, помогая встать, и лишь затем поинтересовался:
– Ну, и что мы будем делать?
Я решила передать инициативу мужчинам (в конце концов, именно они, а не я, сильный пол):
– Решайте сами.
И опять началась планерка.
Самоотверженный Луис предложил воспользоваться его способностями и отправиться прямо сейчас в Торенту, а хитрый Ланс – прождав необходимый срок, вызвать джинн(н)а.
Практически единогласно (честно говорю, я была против: мало ли что может произойти за время нашего отсутствия в Торенте) было принято предложение Ланса (эти мужчины так безответственны!), а мне ничего не оставалось, как подчинится большинству и повести нашу ободранную компанию (вру, Луис уже успел поменять шмотки на менее ободранные) ко мне домой.
Я шла и мучительно соображала, как я объясню своей мачехе и сводным сестренкам появление у нас дома троих парней, когда меня озарило. Я вспомнила, что они все слиняли на курорт, оставив меня готовиться к предстоящим экзаменам. По крайней мере, одной проблемой меньше.
Итак, мы нестройной группкой направлялись ко мне домой, когда за моей спиной раздался крик:
– Женька, постой!
Нет, я, конечно, понимаю, что, вполне возможно, что именно в этот вечер сотни Евгений вышли на улицы Екатеринославля, что, вероятно, кричавший обращался не ко мне, но я все–таки обернулась. Ведь узнать меня в этом выпачканном травою, кровью и вампирьими слюнями костюме, да еще и со спины мог только один человек – моя однокурсница Екатерина Александровна Звездочетова, или просто Катя.
Именно она и направлялась сейчас ко мне.
Одета она была в том же стиле, что и всегда: белоснежная гипюровая блузочка; крайне мини черная юбка и высокие ботфорты на очень тонкой и не менее высокой (сантиметров пятнадцать) шпильке.
Наконец, она добралась до меня и, остановившись, бодро затараторила:
– Ой, Женька, где ты была? Я тебя весь день искала! И домой тебе звонила, и институт весь оббегала. А тебя нигде нет. Я даже не знала, что уже дума… Ой, – сбилась она с проторенной дорожки, – а кто это с тобой? – и добавила полушепотом. – Ты нас не познакомишь?
Ага. Всю жизнь мечтала, чтобы подружка отбила у меня жениха.
Но вслух я этого, конечно, не сказала, а лишь предложила:
– Давай, отойдем?
Она с готовностью оттащила меня подальше:
– Ну, рассказывай, где была? Хотя нет, вопрос поважнее: они "окольцованы"?
Я чуть не расхохоталась. В свои двадцать лет Катя, насколько я знала, еще не разу ни с кем не встречалась, хотя безумно об этом мечтала. Тем более, что ее предки наперебой убеждали ее, что Катерине пора под венец. Вот и довели ребятенка…
Пока я размышляла, что же ей ответить, она начала неумело стрелять глазками моим спутникам. Делала она это так рьяно, словно у нее вместо глаз был если не гранатомет, то пистолет Макарова точно. К счастью, все они были заняты рассматриванием стоящей у дороги машины, а потому не заметили Катькиных поползновений.
– Ну?! – не выдержала она.
– А… Э…
Ну что я могу ей ответить?
Катька же приняла мое мычание за положительный ответ и ужаснулась:
– Что, все?
– Нет, – рассмеялась я. – Один свободен.
– Какой?! – загорелась она. – Хотя нет, не подсказывай, я сама догадаюсь! Брюнет!
– Нет.
– Тогда… Русый?
Каждое высказывание своего мнения она сопровождала энергичным тыканьем пальца.
– Опять не угадала.
– Ну что ж, – вздохнула она, – похоже, я опять пролетела. Блондин наверняка не обратит на меня внимания.
– С чего ты взяла? – я попыталась успокоить ее.
– Да ты посмотри, какие у него волосы. Куда мне с моим куцым каре.
В этот момент мне показалось, что ухо Ланса пошевелилось. Он, что, подслушивает? Ну–ну.
– Ладно, – вздохнула Катя, – Не будем о грустном. Я, может быть, еще встречу своего принца.
К сожалению, принцы кончились. Остались одни оборотни.
А она продолжила:
– Так где ты была? И почему ты так одета?
Я попыталась ответить помягче, чтобы не обидеть ее:
– Кать, понимаешь, мне сейчас некогда, но если в двух словах, то я случайно попала на одну ролевую игру и задержалась там до вечера.
– Так ты же не любишь Толкиена! – удивилась она.
– В ролевушки играют не только толкиенутые.
– Ну–ну, – рассмеялась она и упорхнула, крикнув на прощание. – До понедельника!
Господи, а я и забыла, что сегодня суббота. Ну, и длинная же она у меня была!
* * *
До дома мы дошли практически без приключений. Никто не попал под машину, никто не заблудился в переулках – все было более ли менее нормально. Разве что каким – то мальчишкам не понравились наши костюмчики и эти малолетки начали кидать в нас грязью. Но, когда Луис взмахнул рукой и бутылка, летящая мне в лицо распалась на шесть ровно нарезанных цилиндриков, детишки сразу успокоились и разбежались с криками:
– Мама! Фреди Крюгер!
К счастью, Луис не стал выяснять, кто такой мистер Крюгер и чем он так знаменит, а я аж зауважала вампира после этого.
Больше нас никто не доставал…
В общем, можно сказать, что ко мне домой мы дошли спокойно. Мне даже не пришлось объяснять своим спутникам назначение лифта – я живу на первом этаже. Правда, некоторое время я помучилась с электричеством и холодильником, но это уже мелочи. Телевизор я решила не включать – во избежание…
Итак, накормив принцев и оборотней, я разложила их по диванам, а сама заснула как убитая.
Вы будете смеяться, но проснулась я на рассвете (вот до чего может довести Средневековье!). Пробравшись на кухню и приготовив завтрак, я обнаружила на столе записку: "Буду вечером. Ланс".
Идиот, он же заблудится в городе! Там столько опасностей для неприспособленного к такому бешеному ритму жизни оборотня!
Хотя если честно, меня интересует только один вопрос: куда он мог попереться?! Если ему так уж надо познакомиться с моей родиной, то я могла спокойненько включить ему телевизор.
Я уже, было, хотела, чуть ли не в милицию обращаться, но Луис и Франсуа убедили меня, что Ланс уже большой мальчик и сам найдет дорогу домой. Ну–ну, будем надеяться… А то чувствую, сейчас как накроется моя свадьба в Торенте большим таким тазиком. Скорей всего – алюминиевым…
Например, собаки наши местные почувствуют в нем волка…Или, еще лучше, какие–нибудь отморозки привяжутся: "У тебя не современная прическа"…Тогда точно – все, можно спокойно подыскивать местечко на кладбище и заказывать памятник с трогательной надписью: "Лансик, мы тебя не забудем"…
Но, хотя я весь день была просто на нервах, пролетел он очень быстро. Я не успела и взглядом моргнуть, как за окном уже начали сгущаться сумерки.
Луис сказал, что он подождет Ланса на улице, а я проверила газ, воду, электричество и, присев у окошка, стала ждать. Ну не идти же мне вслед за вампиром!
Когда за моею спиною раздались шаги, я даже не обернулась. Разве это может быть кто–нибудь, кроме Франсуа?
Он тихо подошел ко мне…
Тут, конечно, можно написать, что он стал на одно колено и тихим, прерывающимся от волнения голосом сказал:
– Эжени, я люблю тебя, – но, во–первых, это будет фразой из дешевого бульварного романа, а во–вторых – неправдой….
Так мы и стояли на кухне при выключенном свете. Я смотрела в окошко, высматривая Луиса и Ланса, а Франсуа (я очень на это надеюсь!) - на меня.
Все было очень и очень мрачно: за окном уже окончательно стемнело, фонарь, под которым стоял, запахнувшись в плащ (вечера у нас прохладные) вампир, как обычно не горел, а оборотень все не появлялся…Только какие–то две фигурки медленно приблизились к Луису (Ланс–то должен быть один).
Я уже решила, что это местные идиотики решили пошутить над немодным костюмчиком вампира (бедняжки!), когда увидела, как блеснули в свете дальнего фонаря белые волосы оборотня.
Схватив лампу, я заперла дверь и со скоростью метеора рванулась на улицу. Вслед за мною неспешно спустился Франсуа.
Подбежав к вновь возникшей компашке, я поинтересовалась:
– Ланс, кого ты с собой…
"…Притащил" я так и не сказала, разглядев… Катьку…
Позже Екатерина Батьковна рассказала мне, что, когда она гуляла по магазинам, скупая все, что нравится (это она так морально к сессии готовится: ведь после нее ее родители, посмотрев в Катькину зачетку, не дадут ей даже медного грошика на мелкие карманные расходы в течение… двух–трех месяцев, не меньше), к ней подошел Ланс. Ну, слово за слово. Короче, из–за того, что у него не было ни копейки, пришлось им гулять по городу и облизываться на всякие кафешки (Катечка воспитана в очень строгих правилах: есть кавалер – он и должен за все платить). В общем, гуляли они, гуляли, пока Ланс не выдал такую фразу:
– Катрин, я из параллельной реальности. Пойдешь со мной?
И эта… Катя, чтоб не сказать хуже… согласилась.
Кстати тогда он ей еще не сказал про то, какой он на самом деле: серебряный и пушистый…
Но это я узнала потом, а сейчас, подумав несколько секунд, отдала лампу Луису. Пускай теперь он будет крайним. А то все я да я…
* * *
Увидев джинна, Катька побледнела как смерть, но не передумала. Она все также была полна решимости отправиться в другую реальность.
Вампир, наученный горьким опытом, загадывал последнее желание очень четко и точно. Короче, на этот раз в Торенте мы оказались мгновенно. Причем безо всяких проблем.