Вошла Фанд. Над ее левой грудью красовалась серебряная брошь с инкрустациями из черного янтаря. Дивисьякус не сводил с нее глаз.
- Моя любовница, - многозначительно произнес Джерин.
Это обстоятельство напомнило Дивисьякусу о цели его приезда.
- Если ты объединился с нашим племенем таким образом, почему бы тебе не сделать то же самое на поле брани? - спросил он: неожиданно надежда на успех миссии вернулась к нему.
- Я уже сказал, что сначала обсужу твое предложение с моими людьми и завтра утром сообщу тебе, что мы решили.
Джерин поднялся и вышел во внутренний двор, где Вэн отрабатывал технику боя с тяжелым копьем, превышающим его рост. Несмотря на свои габариты, чужеземец двигался с таким проворством и грацией, что его упражнения больше походили на танец, чем на военную тренировку.
Когда Джерин рассказал ему о предложении Дивисьякуса, он скривился и покачал головой.
- Союз с трокмуа чреват для нас большей угрозой, чем та, что исходит сейчас от Араджиса.
- Я тоже так думаю, - ответил Джерин. - Просто хотел узнать, не видишь ли ты в этой проблеме чего-то, что я упустил.
Вэн снова помотал головой и вернулся к своим выпадам.
Тот же вопрос Джерин задал Драго. Ответ Медведя был проще:
- Ни за что, даже в пяти чистилищах я не стал бы воевать на одной стороне с трокмуа. Я слишком долго пытался истребить этих мерзавцев.
Джерин задумчиво подергал бороду. Даже если бы он захотел заключить сделку с Адиатанусом, его вассалы не позволили бы ему этого сделать. Он отправился искать Райвина, чтобы выслушать еще одно мнение. Но часовой на башне опять закричал:
- Еще кто-то едет в повозке.
- Великий Даяус, три визита в один день! - воскликнул Джерин.
Бывало, что в Лисью крепость никто не заглядывал дней по десять, а то и по двадцать. Торговля да и вообще любые передвижения между замками лордов почти прекратились с тех пор, как северные земли оказались предоставлены сами себе. Причиной тому были не только мелкие непрекращавшиеся войны. Просто имения все больше рассчитывали на свои силы и жили тем, что производили сами, отказываясь от многих вещей, без каких можно обойтись.
- Кто идет? - крикнул один из воинов на крепостной стене.
- Я менестрель по имени Тассило, - послышался мелодичный тенорок. - Я готов петь за ужин и постель и за любое другое щедрое вознаграждение, которое сможет даровать мне ваш милостивый господин.
Тассило? Джерин застыл на месте, его пальцы невольно стиснулись в кулаки. Этот самый менестрель пел в крепости отца Элис, Рыжего Рикольфа, в ту ночь, когда она сбежала с ним, Джерином Лисом, из родительского дома, предпочтя бегство бракосочетанию с Вольфаром Топором. Одно имя Тассило и его голос мгновенно пробудили в Лисе и сладкие, и невыразимо горькие воспоминания. Нет, видеть Тассило еще раз он совсем не хотел.
Но все услышавшие, кем является новый гость, радостно закричали:
- Сегодня будут песни и музыка, о Даяус! Может, этот малый споет нам что-нибудь новенькое. Он играет на лютне, это просто удача.
Возгласы дали понять Джерину, что ему не удастся отделаться от менестреля. Для его вассалов любое развлечение, которое устраивали не они сами, было редким и драгоценным подарком. Даже если ему лично будет немного не по себе, что ж, он переносил и не такое. Вздохнув, Лис распорядился:
- Скажите добро пожаловать менестрелю. Впустите его.
Тассило вылез из легкой повозки и низко поклонился Лису.
- Милорд, кажется, мы раньше встречались. В поместье Рикольфа, верно? Насколько я помню, обстоятельства были весьма необычные.
Менестрель подпер изнутри щеку кончиком языка.
- Необычные, говоришь? Йо, это точное слово. В этом, как я понимаю, и заключается умение менестреля - находить нужные слова.
Язык и у самого Джерина был подвешен неплохо, и он очень уважал тех, кто владел им еще лучше. Он взглянул на Тассило.
- Странно, что с тех пор ты ни разу не заехал в Лисью крепость.
- Когда трокмуа переправились через Ниффет и вторглись в наши земли, милорд, я убежал на юг и провел большую часть времени неподалеку от Хай Керс, - ответил Тассило.
У него было открытое приветливое лицо, и он походил на воина не менее, чем на певца, - широкие плечи и узкие бедра. В северных землях любой путешественник должен был помимо всего прочего являться в достаточной степени воином, если хотел остаться в живых.
- И что же заставило тебя снова вернуться на север? - спросил Джерин.
- Дочь одного барона заявила, будто я сделал ей ребенка. Не думаю, что это правда, но отец ей поверил. Я решил, что перемена мест и климата мне не повредит.
Джерин пожал плечами. У него не было дочерей, и подобные вопросы его не волновали.
- Мои люди с нетерпением ждут твоего сегодняшнего выступления, - сказал он. - Учитывая то, что я слышал в прошлый раз, я тоже.
Менестрель хорошо пел и играл, и в грустных воспоминаниях Лиса не было его вины.
Обменявшись с певцом еще парой шуток, Джерин прошел по мосту и направился в деревню, находившуюся в нескольких сотнях ярдов от замка. Цыплята, свиньи и тощие собаки шныряли в поисках пищи между круглыми плетеными избами, чьи соломенные конусообразные крыши свешивались со стен ровно настолько, чтобы защитить их от дождя. Дети, которые были еще слишком малы, чтобы работать в поле, провожали Джерина любопытными взглядами. А он пробирался по утопавшей в грязи узкой улочке, от окраины до окраины пересекавшей скопление хижин.
Добравшись до места, он заглянул в хижину Безанта Большое Пузо, мало отличавшуюся от остальных домишек. Старосты не было, но его жена, сухопарая женщина по имени Марсилия, сидела на деревянном стуле и сучила шерсть. Увидев Джерина, она сказала:
- Господин, если вы ищете моего мужа, то он пропалывает огород.
Огороды соседствовали с дальней окраиной поселения. Безант и вправду оказался там. Он выдергивал сорняки из грядки, засеянной викой. У него был не только большой живот, но и зад, который сейчас вызывающе торчал кверху. Сдерживая непреодолимое желание отвесить пинка, Джерин рявкнул:
- Почему ты трубишь в рог, когда солнце только начинает садиться?
От неожиданности Безант вздрогнул и покачнулся, будто Джерин ему действительно наподдал. Он обернулся, неуклюже поднимаясь на ноги.
- Л-лорд Джерин, - произнес он, запинаясь. - Я не слышал, как вы подошли.
- Если не хочешь, чтобы я снова навестил тебя без предупреждения, работай полный день, - ответил Джерин. - Из-за твоей нынешней нерадивости мы все будем голодать в эту зиму.
Безант обиженно взглянул на Джерина. Это был грузный неряшливый мужчина лет пятидесяти в домотканой одежде, бесцветной, если не считать нескольких разбросанных по ней грязных пятен.
- Я сделаю, как вы велите, милорд, - промямлил он. - Однако последнее время призраки совсем одолевают.
- Тогда корми их получше или подбрасывай больше веток в ночные костры, - посоветовал Джерин. - Незачем прятаться по домам, уходя с полей за час до заката и выходя работать через час после рассвета.
Безант кивнул, сохраняя все тот же несчастный вид. К сожалению, они с Джерином не могли обойтись друг без друга. Без крепостных Джерин и его вассалы умерли бы с голоду. Это Безант Большое Пузо прекрасно понимал. Но, с другой стороны, без баронов маленькие фермерские деревушки оказались бы во власти трокмуа и разбойников: крестьяне с вилами и косами не могли противостоять колесницам, бронзовым доспехам, копьям и мечам. Что касается этой части сделки, то староста предпочитал вспоминать о ней пореже.
- Помни, я буду внимательно слушать, когда ты протрубишь сегодня отбой, - предупредил Джерин. Дождавшись очередного кивка Безанта, он отправился обратно в деревню, чтобы взглянуть, как там дела.
С божьей помощью, подумал он, урожай будет хорошим. Пшеница для хлеба, овес для лошадей и овсяной муки, ячмень для эля, рожь для всякой всячины, бобы, горох, тыква - все это хорошо росло под теплыми лучами солнца. Плюс к этому целые гряды репы и сельдерея, капусты кочанной и кормовой, салата-латука, шпината. На огородах также росли и вика, и репчатый лук, и морковь, и редис и разнообразные целебные травы, например белена.
Некоторые поля стояли пустыми: их трава шла на сено. На прочих паслись овцы и крупный рогатый скот. Пара ягнят бодалась друг с другом.
- Ну прямо бароны, - пробормотал Джерин себе под нос.
Крестьяне, как всегда, усердно трудились: или выпалывали сорняки, как Безант, или, чтобы животные не разбегались, чинили деревянные ограждения загонов, или плотней укладывали солому на крышах, чтобы те хорошо оберегали их от дождя. Короче говоря, занимались бесчисленным рядом работ, без которых деревня не могла бы существовать. Джерин остановился поговорить с несколькими крепостными. Большинство из них всем были довольны. По сравнению с другими лордами их господин был довольно мягок, и они это понимали.
В деревне он провел больше времени, чем намеревался. Солнце уже приближалось к верхушкам деревьев, когда он двинулся в обратный путь к Лисьей крепости. "Нет, сегодня Безант уж точно не станет трубить в рог раньше положенного, учитывая, как долго я пробыл в деревне, - подумал он. - Посмотрим, что будет завтра".
Когда он вернулся в замок, повара наперебой стали ему расхваливать Отиса, сына Энджлерса, залатавшего им полдюжины горшков. Лис одобрительно кивнул. Несмотря на хорошую выручку от продажи украшений (за которые заплатил Вэн), ювелир не забыл о втором своем ремесле и выполнил обещанную работу. Увидев Отиса, Джерин пригласил его остаться на ужин и переночевать в главной зале. Судя по тому, как опрятный человечек расплылся в улыбке, он этого приглашения ожидал.
В главной зале Тассило прилаживал новую струну к своей лютне: он то и дело щипал ее, проверяя на звук. Дарен наблюдал за ним, восторженно вытаращив глаза.
- Я тоже хочу этому научиться, папа!
- Может, когда-нибудь и научишься, - ответил Джерин.
Где-то в замке хранилась лютня его детских лет. Ему так и не удалось ее освоить, но кто знает, вдруг у сына получится?
После ужина Тассило продемонстрировал свое мастерство.
- В честь хозяина дома, - объявил он, - я спою вам балладу о доблестном Джерине и о той жуткой ночи, когда все луны стали полными.
Взяв первый аккорд, протяжный и громкий, он запел.
Джерин, переживший ночь оборотней пять лет назад, с трудом узнавал ее, слушая менестреля. Причиной чему в основном было то, что Тассило писал балладу не сам по себе, а с оглядкой на Лекапеноса, великого ситонийского эпического поэта.
Поэтому, как и Лекапенос, Тассило к основной части своего произведения присовокупил массу отрывков из старых баллад, подчас просто притягивая их за уши (например, руководствуясь сходством стихотворных размеров). Лис упоминался в поэме исключительно как "доблестный Джерин", и он к этому очень скоро привык. Этот расхожий прием избавлял Тассило, как и других сочинителей эпических песен, от необходимости каждый раз снабжать героев баллады новыми эпитетами.
Многое из того, что пел менестрель, было знакомо Джерину с малых лет и никак не вязалось с заявленной темой. Описания битв с трокмуа возвращали слушателей во времена их отцов, а порой даже и дедов. Но в принципе это не нарушало заведенной традиции. Главное заключалось в умении менестреля гладко соединять плохо стыкующиеся части поэмы, а вовсе не в том, чтобы соблюдать какую-то логику или придерживаться реальных фактов.
Тем не менее Джерин наклонился к Вэну и сказал:
- Тассило ничего не говорит о том, что я превосходно помню. А именно, как чертовски я был напуган.
- О, но ведь ты для него - не живой человек в обычном понимании этого слова, - ответил Вэн, - Ты - доблестный Джерин, герой, а разве может доблестный Джерин быть напуган, пусть даже все оборотни мира готовы вцепиться ему в глотку?
- Тогда драться с ними было бы не так уж сложно, - сказал Джерин, и это замечание вызвало у его приятеля смех.
Вэн прошел через ночь оборотней вместе с Джерином. Тассило называл чужеземца "смельчаком Вэном", и это соответствовало действительности, хотя, как и Лиса, не спасало его от страха.
И все же основная часть слушателей с восторгом приняла песнь. Драго Медведь, которому тоже довелось пережить немало ужасного в ту жуткую ночь, стукнул по столу, радуясь, как легко Джерин разбирается с тем, что встает у него на пути. Пусть не все правда, но слушать приятно. Маленький Дарен вместе со всеми ловил каждое слово Тассило, хотя ему уже давно пора было спать.
Даже трокмуа, чьи соплеменники уже почти расправились с Джерином, когда им неожиданно помешала ночь оборотней, жадно слушали повествование о неудачах, которые те потерпели. Лихо закрученные описания битв их веселили, несмотря на то, что песнь заканчивалась поражением дикарей.
Тассило прервался, чтобы выпить эля, и Дивисьякус обратился к Джерину:
- Дай мне свой ответ сейчас, дорогой Лис. У меня не хватает терпения ждать до утра.
Джерин вздохнул.
- Мой ответ - нет.
- Я так и думал, - сказал трокмэ. - "Да" было бы лучше, но нет нужды лгать. Вскоре ты об этом пожалеешь.
- Как и твой вождь, если он вздумает тягаться со мной, - ответил Лис. - Так ему и передай.
Дивисьякус пристально посмотрел на него, но все же кивнул.
Когда Джерин, сам уже зевая, попытался отнести Дарена в постель, тот завизжал так, что Лису пришлось оставить эту затею. Если уж Дарен непременно желает заснуть в главной зале под звуки песен, то пусть. Джерин снова зевнул. Что касается его самого, то он очень устал, даже если его отпрыск не убегался за день. Махнув Тассило рукой, он направился в свою спальню. Однако за стенкой в соседней комнате Фанд и Вэн вели себя так же раскованно, как и менестрель. К тому же производимый ими шум отвлекал еще больше. Джерин крутился, ворочался и ворчал, и, когда уже почти задремал, его вдруг укусил комар. Он прихлопнул насекомое, но сон перебился. Так он и лежал, что-то недовольно бормоча, пока наконец-таки не заснул.
Поэтому на следующее утро он спустился в главную залу лишь когда солнце уже проделало четверть пути к полудню. Вэн, доедавший миску каши, рассмеялся:
- Посмотрите на этого лежебоку!
- Я бы заснул быстрее, если бы кое-кто не шумел за соседней стеной, - многозначительно произнес Джерин.
Вэн рассмеялся еще громче.
- Выдумывай отговорки. Как бы там ни было, ты встал позже своих гостей. Все уже давно уехали.
- И правильно. Они хотят проделать как можно больший путь, пока светит солнце. Я бы на их месте поступил точно так же, - Джерин огляделся. - А где Дарен?
- Я думал, он с тобой, капитан, - ответил Вэн. - Разве ты не отнес его в кровать, как обычно?
- Нет, он хотел еще послушать Тассило.
Джерин наполнил миску кашей из горшка, висевшего над огнем, и поднес ее ко рту. Быстро расправившись с едой, он сказал:
- Наверное, он где-нибудь во дворе. Как обычно, озорничает.
Во дворе он увидел Драго Медведя, выливавшего ведро колодезной воды на голову Райвина Лиса. Оба выглядели так, что не оставалось сомнений: прошлой ночью им не раз приходилось лицезреть дно своих кружек.
- Нет, я не видел мальчишку все утро, - ответил Драго на вопрос Джерина.
- Я тоже, - сказал промокший Райвин и добавил: - Если бы он шумел, как всегда, я бы помнил о том… его крики были бы мукой.
Глаза южанина были красными. Да, прошлой ночью он явно перестарался.
Джерин нахмурился.
- Странно.
Он громко крикнул: "Дарен!", затем, сунув два пальца в рот, издал пронзительный свист, от которого Райвина и Драго перекосило.
Его сын знал, что на этот свист обязан явиться к отцу, несмотря на самые развеселые игры. Кроме того, ему не разрешалось уходить одному слишком далеко от Лисьего замка. Волки, длиннозубы и другие дикие звери наводняли леса. Иногда там встречались и дикари.
Но Дарен не появился. Теперь Джерин встревожился по-настоящему. Возможно, подумалось ему, мальчик ушел в крестьянскую деревушку. Он уже ходил туда в одиночку, раз или два, за что ему крепко попадало. Но зачастую малышу требовалась не одна взбучка, чтобы усвоить урок. Джерин помнил, что и сам был таким в детстве.
Он пошел в деревню, готовый метать громы и молнии, подобно Даяусу, когда найдет сына. Но там тоже никто не видел Дарена. Похолодев от ужаса, Джерин двинулся к Лисьему замку. Он разослал людей во всех направлениях. Они рыскали по лесу и звали Дарена. Вернулись исцарапанные колючками и покусанные осами, но без мальчика.
Дарен пропал.
II
Джерин расхаживал среди скамей главной залы, постоянно натыкаясь на Райвина, Вэна и Драго.
- Его похитил кто-то из этих троих, - сказал он. - Либо Дивисьякус, либо Тассило, либо Отис. Не думаю, чтобы Дарен сам забился куда-то, где мы его не можем найти.
- Если ты прав, капитан, тогда мы зря потратили большую часть дня, разыскивая его здесь, - сказал Вэн.
- Знаю, - горестно отозвался Джерин. - Я сам поеду его искать и еще отправлю людей на колесницах. Если Даяус и другие боги будут достаточно добры ко мне, кто-то из нас догонит наших… гостей. - На последнем слове он плюнул. Законы гостеприимства считались священными. Того, кто их нарушал, ожидали долгие мучения в следующей жизни. Однако, к сожалению, это не всегда останавливало негодяев.
- Кому нужно красть маленького мальчика? - проворчал Драго Медведь. Его большие руки совершали в воздухе такие движения, будто он кого-то душил.
Живой ум Джерина уже работал над этим вопросом.
- Это мог сделать Дивисьякус, чтобы Адиатанус получил надо мной власть, - предположил он. - Хотя не думаю, чтоб Адиатанус отдал такой приказ. Кто мог заранее предвидеть подобный шанс? Но, с другой стороны, он вряд ли отказался бы от такого подарка, если бы представился случай.
- Возможно, сейчас он и получил бы над тобой власть с помощью Дарена, но потом бы сильно об этом пожалел, - возразил Вэн.
- Йо, но раз я отказался выступить с ним против Араджиса, то он может решить, что все равно ничего хорошего от меня не увидит, - ответил Лис, думая про себя: "Возможно, он не так уж и не прав". Вслух он сказал: - Кстати об Араджисе, ведь ювелир Отис приехал из его земель. Араджис тоже не отказался бы заполучить надо мной власть.
- И в этом ты прав, - сказал Драго, продолжая душить кого-то.
- Ты забываешь о Тассило, - сказал Вэн.
- Знаю. - Джерин отбросил ногой в сторону обглоданную собаками кость. - Просто не вижу причины, по какой ему вздумалось бы вредить мне.
- А я вижу, - вмешался Райвин Лис.
- Правда? - удивился Джерин. - И что же это за причина?
Райвин кашлянул. Его гладкое красивое лицо слегка покраснело.
- Ты наверняка помнишь, лорд, что в тот вечер, когда ты впервые познакомился и со мной, и с Тассило, я как раз выкинул то, хм, за что впоследствии был лишен права жениться на прекрасной Элис. Просто, видишь ли, я давненько не пил вина…
- Правильнее было бы сказать, что ты опозорил себя, - заявил Вэн, как всегда напрямик.
Славно напившись, Райвин встал на голову на столе в замке Рыжего Рикольфа и принялся дрыгать ногами, будучи по южному обыкновению в тоге и… без каких-либо подштанников.
Райвин снова кашлянул.