Пожалуй, можно сказать, что судьба хранила Иеро от встреч с действительно опасными хищниками. Кроме уже упомянутой твари здесь водились кошачьи и покрупнее - например, царственного вида полосатый красавец с коротким пушистым хвостом и заостренными, похожими на саблю клыками, украшавшими массивную нижнюю челюсть. Размеры его были настолько велики, что он мог охотиться на любых травоядных животных, за исключением разве что самых огромных. Заметив, что эти саблезубые исполины больше всего любят устраивать засады у водопоя, Иеро стал особенно внимательно осматривать прилегающую местность, прежде чем войти в озерцо или речушку и наполнить водой свой кожаный мех. Попадались также и волки - крупные звери, довольно похожие на хорошо знакомых ему северных волков, только чуть пониже в холке и с менее густым мехом, немного непривычного для его глаз рыжеватого оттенка. И наконец, здесь целыми стаями бродили маленькие шакалоподобные хищники, которые так громко выли и лаяли, что Иеро успевал задолго до их появления оказаться на каком-нибудь дереве.
Конечно, он мог теперь позволить себе остановиться на несколько дней, чтобы передохнуть и изготовить лучшее оружие, но дело заключалось в том, что ему совсем не хотелось останавливаться. Чье-то чужеродное влияние, медленно, едва уловимо нарастающее в мозгу священника, заставляло его без передышки идти вперед, делая привалы лишь в случаях крайней необходимости. Он охотился на всяких мелких зверюшек, встречавшихся ему по пути, а по ночам, если не приходилось забираться на дерево, жег маленькие костры, провяливая мясо в дорогу. Однажды утром, взглянув на солнце, Иеро автоматически отметил, что, должно быть, отклонился к югу несколько больше, чем рассчитывал, но это наблюдение почему-то не взволновало его. Кто-то - или что-то - ненавязчиво, чуть заметно направлял и контролировал все его действия и помыслы, однако это неощутимое влияние не затрагивало жизненно важных рефлексов. И потому, продолжая стремительно двигаться вперед, он оставался по-прежнему бдителен и осторожен.
На шестой день после ночевки на засыпанном пеплом карнизе Иеро выбрался на гребень небольшой возвышенности, откуда, напрягая глаза, смог различить где-то на юго-западе тоненькую синюю полоску. Мысль о том, что цель, столь часто являвшаяся ему в сновидениях, уже совсем близка, заставила сильнее забиться его сердце. Да, скоро он увидит эти прекрасные холмы, побродит по их отлогим склонам и лесистым вершинам… Это странное желание, безраздельно завладевшее всем его существом, не имело ничего общего с первоначальными планами священника, но любые мысли о том, что он все сильнее и сильнее отклоняется от своего маршрута, просто не вызывали ответной реакции. Таинственный рыболов умело забросил удочку, и ничего не подозревающая рыбка крепко попалась на крючок.
Другое обстоятельство, внезапно обеспокоившее Иеро, казалось ему гораздо важнее и к тому же требовало немедленной реакции - он обнаружил, что за ним следят!
Несколько раз по дороге путник замечал странные вещи. Вот и сейчас - солнце уже клонится к закату, день миновал, но почему-то он снова ощущает странное напряжение. Сегодня дважды птицы целыми стаями - ни с того ни с сего! - срывались с веток за его спиной, а он не настолько глуп, чтобы не замечать их тревогу. Да, он не видел и не слышал ровным счетом ничего, что могло бы облечь его подозрения в какую-то более осязаемую форму, но зато он постоянно ощущал чье-то присутствие за спиной. Пусть верно служившая ему ментальная мощь иссякла, но чутьем охотника Иеро знал, чувствовал это - как любое животное знает о том, что его преследуют.
Священник скорее склонялся к гипотезе, что за ним идет один из здоровенных степных волков; кошачьи, насколько он понимал, никогда не охотились по запаху. Однако не стоило сбрасывать со счетов и тот факт, что за ним мог увязаться какой-то совершенно незнакомый и опасный зверь; необъятные просторы материка, в древности называвшегося Северной Америкой, теперь кишели поистине бесконечными по своей природе и разнообразию жизненными формами.
И все же Иеро пребывал в недоумении, так как порой его преследователь вел себя странно. Во-первых, кем бы он ни был, он явно не спешил нападать, и иногда священник чувствовал его присутствие совсем слабо, как будто тот останавливался или вообще начинал удаляться от него. Но потом все его инстинкты опять принимались отчаянно бить тревогу, словно охотящееся за ним существо, взяв след, снова пускалось в погоню, двигаясь с удивительной быстротой. Такое поведение было совершенно не свойственно хищнику. Значит, человек? Он не видел ни струйки дыма, ни проблесков далекого пламени во мраке ночи, но само по себе это еще ничего не значило; его преследователь мог обращаться с огнем так же аккуратно, как и он сам.
Наконец Иеро пришел к выводу, что все, что он может пока предпринять, - это стараться вести себя еще осмотрительнее и ждать удачного момента. Ведь тот, кто идет за ним, когда-нибудь непременно окажется близко, и ему представится возможность взглянуть на преследователя, а это лучше сделать из надежного укрытия. Поэтому, продолжая шагать к постепенно выраставшим на горизонте холмам, Иеро постоянно вертел головой то в одну, то в другую сторону, присматривая подходящее для засады место.
Большую часть этой ночи он провел на дереве, вслушиваясь и всматриваясь, но, к его удивлению, в звуках ночной прерии не было ничего необычного. Вопли хищников и их жертв, далекий топот копыт, шорох травы - все то же, что он слышал раньше, прошлой и позапрошлой ночью. Стадо огромных хоботных пронеслось мимо его дозорного пункта, и Иеро, стараясь не дышать, приник к ветке. Несмотря на то что он всегда выбирал для ночлега наиболее мощные деревья - а сегодняшний гигант отнюдь не являлся исключением, - ему не хотелось проверять, сможет ли разъяренный зверь повалить его. Через некоторое время священника насторожил страшный рев, весьма отдаленный, но тем не менее заставивший дрожать и сотрясаться землю. Он моментально представил себе некую сценку, в которой огромный саблезубый кот сцепился с одним из тех животных, что недавно пробежали под его деревом. После этих звуков ничто больше не потревожило священника, и под конец, крепко привязавшись к ветке, он заснул и проспал так почти до самого утра.
С рассветом он был уже на ногах. Высматривая одним глазом признаки погони, а вторым - поглядывая на дорогу, Иеро бодро шагал к заветным холмам, стараясь по мере сил не оказаться слишком далеко от какого-нибудь высокого дерева или термитника. Последние начали появляться все чаще и чаще, причем священник сразу оценил всю привлекательность этих сооружений в качестве надежного укрытия и места для засады или наблюдательного пункта.
Ближе к полудню он все-таки не удержался и влез на один из этих холмов, чтобы осмотреться и заодно перекусить вяленым мясом и ягодами.
Небольшая стайка птиц, с испуганным писком взметнувшаяся в воздух примерно там, где он еще совсем недавно проходил, заставила его отложить недоеденный кусок. Аккуратно спрятав мясо обратно в сумку, Иеро пристроился за одним из бугристых наростов на макушке термитника, решив, что таинственный преследователь наконец-то решил познакомиться с ним поближе. Священник бросил еще один быстрый взгляд себе за спину - пара высоких деревьев неподалеку послужит прекрасным местом для отступления, если по каким-либо причинам ему придется сменить позицию.
Заросли кустарника впереди заколыхались, словно чье-то массивное туловище осторожно раздвигало колючие ветки. Сидя на верхушке термитника, Иеро заранее напряг мускулы, готовясь к прыжку и немедленному отступлению, если выяснится, что со зверем ему не совладать. Судя по треску и шорохам, которые производило это чудище, продираясь сквозь кусты, габариты у него были солидные.
Вдруг яркий солнечный луч ударил ему в лицо, отразившись от чего-то блестящего, и в этот момент существо, кончив хрустеть обломанными ветками, робко выступило из зарослей. Священник, не веря своим глазам, в изумлении уставился на незадачливого пришельца; затем счастливая улыбка заиграла на его губах. С большим трудом он подавил желание испустить громкий радостный вопль.
По песчаной насыпи, словно направляясь после прогулки к своему уютному стойлу, неспешно прыгал его пушистый скакун. На его спине болталось высокое седло, с боков свисали кожаные поножи; к седлу были приторочены весьма объемистые баулы, из которых торчали всякие острые и блестящие предметы, столь неожиданно привлекшие внимание Иеро. Попрыгунчик Сеги наконец-то нашел своего хозяина!
Впрочем, даже если бы тот сразу не узнал своего скакуна, что само по себе выглядело бы странным, то вид его любимого копья, закрепленного на седле хоппера, мог развеять любые сомнения.
Иеро слез с термитника и медленно двинулся по насыпи, тихонько подзывая прыгуна. Заслышав его, Сеги удивленно заложил одно ухо за спину, но остался на месте, не выказывая никаких признаков беспокойства и, по-видимому, не собираясь удирать от приближавшегося к нему загорелого человека в оборванных штанах. Когда Иеро подошел совсем близко, попрыгунчик наклонил голову и тщательно обнюхал его. Потом, удовлетворенный осмотром, он уселся на свой пушистый хвост, глядя решительно и гордо, словно говоря: "Ну вот, моя работа закончена. Посмотрим, что теперь сделаешь ты".
Довольно долгое время Иеро простоял в молчании, уткнувшись лицом в мягкое плечо своего скакуна. За подобную удачу стоило помолиться еще раз - Господь послал ему царский подарок из бесплодной пустыни! Помахивая длинными ушами, Сеги терпеливо ждал, пока его хозяин справится с волной внезапно нахлынувших чувств и прикажет, что делать дальше.
Наконец, словно проснувшись, священник ласково потрепал пушистый бок хоппера и принялся разбирать его ношу.
Вначале он вытащил из мешка копье с тяжелым плоским наконечником и крестообразной распоркой, закрепленной позади лезвия; похожие копья когда-то изготовлялись в средневековой Европе. Иеро аккуратно высвободил его из чехла и положил на траву. Развернув следующий пакет, он даже присвистнул от восторга - здесь находилось все его боевое снаряжение! Там был даже его старый короткий меч с клеймом древнего и теперь уже давно забытого государства, подаренный ему на окончание школы аббатств. Перекинув через плечо широкий кожаный ремень и ощутив за спиной приятную тяжесть, Иеро вновь почувствовал себя счастливым и полным сил.
Итак, копье, меч - да еще и кинжал! - отличный шестидюймовый кинжал с обоюдоострым лезвием и рукояткой из оленьего рога. Затем рядом с оружием на траве оказались кожаный пояс и небольшая, но удивительно тяжелая коробочка из дубленой кожи, открыв которую Иеро обнаружил свой магический кристалл и гадательные символы. И наконец, последними из мешка были вынуты два увесистых пакета с сушеным мясом, специально приготовленным для долгих путешествий. Теперь он не сомневался, кто послал ему все это!
Но где же ее письмо? Проворные пальцы странника принялись дюйм за дюймом исследовать кожаную сбрую хоппера. Однако после беглого осмотра ему удалось обнаружить лишь небольшую фляжку - очень полезный предмет для любого путника.
Черт возьми, да где же оно? Ведь он прекрасно знает, что послание должно быть где-то здесь, совсем рядом!
Стоп! Иеро заложил руки за спину и попытался рассуждать логически.
"Думай головой, дубина, - убеждал он себя. - Предположим, Сеги убили бы… - Тут попрыгунчик сунул свой холодный нос прямо в волосы священника и возмущенно фыркнул. - Как бы ты поступил на ее месте, учитывая такую возможность? Неужели стал бы прикалывать это чертово письмо к левому уху хоппера, чтобы его мог найти и прочитать кто угодно?"
После долгих поисков он наконец обнаружил вожделенное послание - малюсенький мешочек из хорошо промасленной кожи, в который был засунут небольшой клочок бумаги. Сам кожаный футляр, размером не больше ногтя, оказался упрятанным в дальний уголок под седельной покрышкой.
Дрожащими руками священник развернул бумажный лист и, не обращая внимания на нещадно палящее с небес светило, погрузился в чтение. Над его головой через равные промежутки времени трепетали розовые ноздри прыгуна, вбирая разнообразные запахи, которые нес легкий ветерок. Однако в них не таилось никакой угрозы, поэтому голенастые ноги Сеги оставались по-прежнему расслабленными, в то время как его хозяин снова и снова перечитывал несколько торопливых строчек, набросанных на смятом листке бумаги.
"Дорогой мой, - стояло вверху, - я верю, что ты жив. Не знаю только, где ты и что они с тобой сделали. Кто виноват во всем этом, мне, конечно, понятно: раз ты не умер, а я никак не могу прикоснуться к твоему сознанию, значит, без Нечистого здесь не обошлось. Я бы с радостью послала к тебе Клоца, но он убежал той же ночью. Конюх говорит, что он страшно бился и ревел в своем стойле, а когда его попытались успокоить, сломал ворота и мгновенно исчез в темноте. Стражники утверждают, что незадолго перед рассветом видели его на северной дороге. Наверное, тоже последовал за тобой, так что будь готов к встрече. На балу один из гостей пытался убить короля. Этот человек так и не заговорил. Отец ранен серьезно, но выживет. Мой кузен Амибал куда-то подевался, и никто не может сказать, где он теперь находится. Джозато тоже исчез, и даже верховный жрец ничего не знает о нем. В казармах пока все спокойно, а Митраш теперь постоянно со мной. Он просил передать тебе, что уже разосланы люди на поиски и что он сообщил обо всем друзьям. Да хранит тебя Господь, любимый! Я оставила в мозгу Сеги еще одно сообщение для тебя. Если он сможет тебя найти, он это сделает. Возвращайся скорей ко мне.
Твоя Л.".
Иеро был рад, что никто, кроме Сеги, не видит его сейчас.
Кто бы мог представить, что опытный суровый киллмен, один из самых отчаянных лесных рейнджеров севера, будет стоять и плакать в три ручья над письмом от любимой женщины?
Протирая мокрые от слез глаза, он еще раз поблагодарил Бога за то, что у него есть такая жена. Она ведь еще совсем ребенок! И в то же время с каким самообладанием она поступила в этой нелегкой ситуации! Раз Иеро жив, значит, надо попытаться помочь ему. Раз сбежал Клоц, нужно послать второго скакуна - неважно, что это лучший из хопперов королевства. Иеро восхищенно покачал головой. Он мог поспорить, что охрана во дворце уже удвоена и все войска приведены в боевою готовность. Да, и как проницательно она подметила исчезновение молодого герцога и главы канцелярии верховного жреца! Кажется, заговорщикам будет непросто добраться до нее! Митраш ведь разослал сообщения, не так ли? Это тоже хорошо. Иеро не сомневался, что совету эливенеров уже известно обо всех последних событиях. Стало быть, сейчас брат Альдо и его соратники могут, правильно оценив обстановку, сделать ответный ход.
Да, прочитав это письмо, священник почувствовал, что у него гора свалилась с плеч! Даниэл и Лучар теперь в безопасности, а все королевство - настороже. Он получил ту помощь, которую она могла ему оказать, и все остальное уже зависит лишь от него самого. Правда, судьба Клоца немного его беспокоила. Куда он мог подеваться? Иеро еще раз погладил Сеги. Этот попрыгунчик действительно сотворил чудо! Обремененный тяжелым седлом и поклажей, он прошел сотни миль, терпеливо следуя за своим пропавшим хозяином. И что совсем удивительно, выглядел он просто отлично. Даже если принять во внимание все то, что Иеро слышал о силе и выносливости этих животных, странствие Сеги поражало воображение. Ведь он, должно быть, тоже пересек голубую пустыню, несколько дней обходясь без воды, а потом вынужден был скрываться от многочисленных степных хищников. И так, почти не останавливаясь, он двигался вперед и вперед, пока наконец его нерасторопный хозяин не отыскался… Трудно сказать, подумал про себя священник, смог бы повторить такое опытный человек? Неужели он, Иеро Дистин, достоин такой безграничной преданности?
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вновь вскарабкаться на термитник и обозреть окрестности. Затем Иеро ослабил ремень, удерживающий стремена-футляры для ног, уселся в седло и, ласково потрепав шею хоппера, послал его вперед. Сеги повел ушами и, все ускоряя бег, припустил к встававшей на горизонте цепи холмов. Эти странные курганы по-прежнему манили священника в свои объятия, и потому он бездумно гнал своего скакуна на юго-запад, навстречу тому, что лежало за поросшими лесом склонами.
Глава 4
Совет Темного братства
Где-то глубоко под землей, в мрачном помещении с могучими каменными стенами, россыпью разноцветных огней загадочно мерцал гигантский экран. Светящиеся стеклянные плафоны, вделанные в холодный камень, бросали тусклые отблески на идеально отполированную поверхность большого круглого стола, сложенного из черных мраморных плит. Вокруг стола на небольших возвышениях - так, чтобы хорошо был виден сияющий экран-карта - были расставлены четыре черных кресла с ножками какой-то странной, нелепо изогнутой формы и множеством непонятных значков и символов, вырезанных на их широких спинках и подлокотниках. Немного поодаль стояло еще одно кресло - такого же цвета, но большее по размерам и еще богаче украшенное. Оно, однако, до сих пор оставалось пустым.
В остальных креслах развалились четыре долговязые фигуры в серых балахонах. На первый взгляд можно было принять их за близнецов, настолько похожими друг на друга казались эти люди. Все безволосые или выбритые настолько чисто, что на черепах у них не оставалось ни малейших следов растительности; у всех молочно-белая, словно никогда не видевшая солнца кожа. Заглянув в их глаза, любой человек вскрикнул бы от ужаса - эти бездонные серые омуты, в которых пылал лишь холодный злобный огонь, напоминали зрачки случайно оживших мертвецов. Болезненно-белые лица оставались совершенно бесстрастными; их расплывчатые черты с трудом позволяли судить о возрасте участников совещания и вместе с тем наводили на мысль о чем-то бесконечно древнем и давно забывшем о самом понятии "возраст". Только помаргивание этих ужасных глаз и едва заметные движения рук, касавшихся гладкой поверхности стола, придавали этим застывшим в креслах восковым манекенам какое-то подобие жизни. Все их внимание было приковано к мерцающему экрану, и только изредка то один, то другой наклонялся и шептал что-то своему соседу или, едва шевеля пальцами, царапал какие-то пометки на лежавших рядом клочках бумажки. Высший Совет адептов Нечистого напряженно работал.
Хотя с первого взгляда казалось, что темные мастера имеют совершенно одинаковую внешность, присмотревшись, можно было заметить и кое-какие различия. Кроме того, у каждого на груди висело по цветному медальону - сгусток немыслимо закрученных и застывших нитей из какого-то странного, холодно поблескивающего вещества. Красный, желтый, голубой и зеленый - но почему-то ни один из этих оттенков не радовал глаз; медальоны неуловимо переливались в неярком свете ламп, словно жадные и хищные глаза неведомых чудовищ. Зеленый казался наиболее отвратительным; он выглядел мерзкой пародией на свежий и насыщенный цвет весенней листвы. Вряд ли можно было ожидать иного - в том мире, какой собирались установить на земле собравшиеся за этим столом, свежей весенней листве не отводилось места.