Спорить было бесполезно. Рагнар послушно убрал меч, Стью вернул копье, и оба, виновато кивнув стражникам, отправились следом. Ширл тихо ойкнул и упал змею в капюшон. Инъекций, чудом избежавший погребения, счел за благо удрать.
Пройдя вслед за Олафом по длинным подтрибунным коридорам, компания вошла в уютную комнату на верхнем ярусе. Слегка протрезвевшего дракончика усадили на диванчик около большого окна без ставен, вырубленного в стене для наблюдения за состязаниями, и дали кружку с пивом, чтобы ему было чем заняться. Остальные уселись за дубовый стол и принялись разглядывать разминающихся на площадке участников соревнований.
– Здорово придумано, – восхитился Рагнар, обводя взглядом комнату. – И игры смотреть можно, и выпивать…
– Это ложа для почетных гостей, – кивнул Олаф. – И для меня.
– Так ты теперь местный капитан?
– Да, должность непыльная, а деньги хорошие.
– А как же бабушка?
– Бабушка как бабушка. Ты мне лучше скажи…
В это время на центральный балкон вышел человек в полосатой тунике и сложил руки ковшом:
– Внимание! Объявляется заезд сегодняшнего вечера! На арену вызываются: Хло Пирис из Канинарии, Бади из Нконканкои, Андремидис Четвертый из…
– О! Это наш. – Рагнар пихнул локтем скрита и подался вперед.
На площадку состязаний выезжали названные участники. Первый был украшен перьями и боевой раскраской (равно как и его конь), второй оказался чернокожим дылдой с огромным кольцом в ухе и зверским выражением лица. Андремидис щеголял в своих любимых латах и со свеженамалеванной татуировкой.
– …Тея из провинции Ню и Незнакомец из Гаринона. Старт будет дан огненной стрелой!
Тея был маленьким и кривоногим, с огромным изогнутым мечом. Незнакомец предстал перед публикой облаченным в черный плащ и без видимого оружия, его скакун тоже был черным как смоль. Когда все пятеро выстроились в линию и приготовились к старту, на балкон вышел лучник в алом плаще. Он поджег стрелу и, замерев на секунду, послал ее в небо. Жеребцы, получив шпорами в бока, сорвались с места и помчали своих наездников к победе.
Вперед сразу вырвался темнокожий Бади, его скакун был крупнее остальных и выигрывал на более длинном шаге. Незнакомец в плаще вышел на второе место, остальные немного отстали. Вереница прошла первый поворот, и Бади стал уходить еще дальше. Незнакомец выхватил из-под плаща хлыст и взмахнул рукой. Кожаный язык охватил петлей воздух над хозяином, а затем метнулся и стегнул идущего впереди скакуна по крупу. Жеребец фыркнул и, выпучив глаза, прыгнул в первые ряды, прямо на зрителей. Бади воскликнул: "Мбумба катанаки!" – и грузно выпал из седла.
Воспользовавшись схваткой лидеров, Андремидис и Тея, пригнув головы к холкам, пронеслись вперед. Незнакомец выронил хлыст и, не оборачиваясь на потерянное оружие, бросился в погоню. Он быстро догнал Тею, совершил резкое движение корпусом и оказался под своим скакуном, обхватив его бока ногами. Пока Тея пытался понять что к чему, Незнакомец поравнялся с ним и, взмахнув кинжалом, перерезал крепления седла соперника. Тея стал медленно сползать на землю, его скакун взбрыкнул и, избавившись от седока, ускакал на середину Арены щипать травку.
Рагнар опрокинул кружку и присвистнул:
– Во дает! Это же техника Гримских Наемников!
Олаф покосился на внука:
– А ты откуда знаешь?
Рагнар попытался утопить ответ в пиве:
– Ну, я там, глю-ю-юм, тогда еще, глю-ю-юм, а они как раз, глю-ю-юм…
Повисла пауза. Викинг изучал реакцию деда, не вынимая носа из выпивки. Олаф медленно одним пальцем наклонил кружку внука и заглянул внутрь:
– У тебя пиво кончилось. Давно.
Ширл, снова залезший на плечо скрита, изумленно наблюдал за другом: таким он его еще не видел. Рагнар покраснел и тоже уставился на дно кружки:
– Я за них воевал.
Голос викинга прозвучал так тихо, что дракончик всем телом подался вперед, чуть не свалившись со змея. Олаф укоризненно покачал головой:
– Мы с бабушкой отпустили тебя учиться в Военную Академию Севера и были уверены, что внук постигает морское дело. А ты… – Олаф еще раз вздохнул. – И давно ты смылся из академии?
– Через месяц…
– После чего?
– После начала занятий.
– Та-а-ак. И где же ты шатался эти пять лет?
– Ну-у-у…
– Ладно, смотри скачки. Завтра поговорим.
Олаф достал трубку и стал набивать ее табаком. Ширл высунулся из-за головы скрита:
– Рагнар, давай тоже покурим.
Викинг, словно змеей ужаленный, подпрыгнул на месте и впился глазами в дракончика:
– Ты что? Я НЕ КУРЮ.
Ширл сглотнул:
– Да? Какой молодец… я тоже… бросаю.
Олаф сделал вид, что ничего не слышал, и только усмехнулся в бороду.
На дорожках тем временем Незнакомец поравнялся с Андремидисом и, улучив момент, пнул его ногой в бок. Андремидис выхватил двуручный меч и занес его, целя противнику в голову. Публика была в восторге. Зрители выкрикивали имена наездников и бросали на дорожки пустые кружки. Одна из них угодила в голову Хло Пирису, державшему в руках уже натянутый лук. От удара тетива выскользнула из пальцев, и стрела, сорвавшись, унеслась в небо, а Хло, потеряв равновесие, опрокинулся на спину и кубарем слетел с лошади. Незнакомец свесился на стременах головой вниз и, почти не снижая скорости бега, подхватил с земли хлыст, потерянный два круга назад. Арена содрогалась от криков и топота зрителей.
– А сеня будут ище заезды? – Ширл завернулся в крылья от вечернего ветерка.
– Нет. На сегодня все. Вчера был заезд и завтра еще один, а потом решающая скачка за главный приз, – ответил Олаф.
– А какой он? Главный?
– Тысяча монет.
– Золотых?
– Ну а каких еще?
– Вот это да! Мне бы стока денег. – Дракончик мечтательно закатил глаза.
Три следующих круга не выявили победителя. Андремидис и Незнакомец довольно активно пихались, однако оба оставались в седле. Император постоянно уходил от прямых столкновений, юлил и выжидал момент для атаки. Черный всадник, напротив, старался схватиться в открытую, но проигрывал в скорости и заметно злился.
Рагнар взял кувшин с пивом, но тот вывернулся и с грохотом упал на пол. Ширлу это показалось неимоверно забавным.
– Так, – Олаф укоризненно посмотрел на обоих, – кому-то пора спать.
– Надо закругляться: завтра тяжелый день, – согласился Стью и высунулся из окна ложи: – Эй, Сладенький!
Андремидиса свело конвульсией. Он непроизвольно оглянулся, на мгновение ослабив внимание. Незнакомец тут же ухватил поводья императорского жеребца, подтянул его к себе и со всей силы въехал кулаком под открытое забрало императорского шлема. Андремидис обмяк и начал сползать с седла. Черный всадник, не выпуская поводья, остановил обоих скакунов, придерживая противника за плащ, и только потом позволил ему бухнуться в пыль. Зрители оценили благородство победителя, одарив его шквалом аплодисментов. Незнакомец шагом пересек ленточку финиша и приветственно вскинул руку.
– Молодец, – одобрил Олаф то ли скрита, то ли Черного всадника. – Пойдем.
Рагнар немного посопротивлялся, однако в конце концов послушно взял дракончика на руки и поплелся за дедом. Ширл пытался петь, пока викинг не зажал ему пасть рукой.
Идти пришлось недалеко, домик оказался чистый и уютный. Олаф уложил гостей и вышел на крыльцо выкурить трубку. Почти мгновенно за его спиной раздались храп внука и невнятное бормотание Ширла: оба устроились на одной двуспальной кровати. Стью, как и подобает змею, свернулся на полу, на половичке. Все трое уснули одновременно.
Стоя под мириадами звезд, старик думал о странных временах, вновь пришедших в эти земли. Опытный воин чувствовал нависшую беду и знал ее приблизительные размеры. Красная звезда была уже отчетливо видна среди своих бледных соседок. В голове всплывали слова старинной легенды:
"В сумраке отыщет Выбранный дверь между Светом и Тьмой. Алое Око будет сиять, и лишь тот, кто не знает себя, спасет потерявшего Веру, и вместе они сойдутся в Центре Миров со Стеной Зла. Кто-то сгорит, кто-то уйдет, кто-то отыщет тропинку к Разуму. И станет над Миром Свет или Тьма".
День третий
Олаф встал первым и отправился готовить завтрак. Вот уже целый год он считал, что лучшее начало дня – это хороший бутерброд с рыбой и большая кружка чая с лимоном. Приехав в Перекресток, викинг открыл для себя множество новых блюд и напитков. Например, чай, загадочные листочки, которые полагалось заливать кипятком, или солнечного вида кругляши с сочной и невыносимо кислой мякотью – лимоны. Олаф не уставал удивляться фантазии других народов: ведь северяне не считали нужным придумывать для еды какие-то хитрости, они ее просто готовили. Старик знал, что рыбу можно отварить или пожарить, закоптить или съесть сырой, но подрумянить ее на углях, поливая сначала дорогущим коньяком, а затем соком зеленых фейхоа и посыпая при этом молотыми орехами, он бы не догадался. В итоге из того, что в первоначальном виде есть или пить было невозможно, получались потрясающе пахнущие и ни на что не похожие блюда. До Севера, правда, тоже иногда добирались торговцы с Востока и привозили огромные полосатые ягоды и сладкие белые кубики сахара, вываренные из какой-то травы, но случалось это крайне редко, особенно во время сильных штормов. Впрочем, даже если непорядка в погоде не было, оставались пираты. Они не решались подходить близко к северным землям, но не упускали ни одного зазевавшегося каравана в Море Ветров. Вытянутое с севера на юг, оно считалось самым свирепым и негостеприимным, но, будучи родным для викингов, получило от них такое, почти ласковое название.
Кроме непогоды и пиратов, для торговцев существовала еще одна серьезная преграда на пути к северянам – восточные корабелы. В совершенстве владевшие наукой разведения лошадей и жен, жители Земель Восхода абсолютно не умели строить корабли. Тонкие и изящные, с замысловатыми украшениями по бортам и коврами на палубе, эти ладьи частенько разваливались на части уже на входе в Море Ветров, даже не дождавшись мало-мальски порядочного шторма.
Так что, если откровенно, хороший хлеб тоже не часто гостил на столах викингов. Зато с рыбой и тюленьим жиром всегда был полный порядок. И сейчас Олаф наслаждался жизнью Нижних Земель: ведь все, что придумали народы мира для утехи своих тел, можно было легко приобрести в Перекрестке. Не то чтобы старику было много надо, но он любил новые ощущения.
Вода в котелке закипела. Олаф снял его с огня, чтобы заварить чай. Дверь скрипнула, и на кухню неуклюже проник Рагнар:
– Доброе утро, деда.
– Доброе. Садись завтракать.
Рагнар плюхнулся на скамью и принялся тереть глаза кулаком. Олаф подал внуку кружку и тарелку с бутербродами:
– Ты что, не умывался?
– Умывался, – обиделся Рагнар. – Просто голова чего-то болит.
– Действительно, с чего бы это? – Олаф ухмыльнулся. – Ты же ею вчера ничего не делал. Даже не думал.
Рагнар пропустил шутку мимо ушей:
– У тебя пива нету?
– Нету. А если бы и было, то не дал бы. Я в твоем возрасте мог бочку за ночь выпить, а с утра в море уходил. И ничего не болело. Я тебе рассказывал, как однажды увел ладью пиратов на мель, а потом уложил их всех голыми руками и спас из плена прекрасную незнакомку?
– Тысячу раз. Только раньше ты говорил, что ладей было две и ты их пустил ко дну одной стрелой, а потом отвез девушку на спине кита к Нависающему Утесу и вы там поженились…
– Да… с годами детали стираются. Ладно, пей чай, а то остынет.
– А кофе у тебя нету?
– Хватит болтать, – Олаф нахмурился, – ешь молча!
– Доброе утро! – На кухню вошел Стью.
– Доброе, садись завтракать. – Олаф налил еще одну кружку чая и протянул ее скриту.
– Спасибо. – Стью сел рядом с Рагнаром и, глядя на друга, вопросительно качнул головой: – Как самочувствие?
– Нормально. Где Ширл?
– Спит. Положил свои зубы в стакан с водой и сопит с ним в обнимку.
– Да, это его главное сокровище.
Олаф присел на край стола и отхлебнул из чашки:
– Ну, внучек, рассказывай.
– О чем?
– Где ты шастал пять лет, почему удрал из Академии, как оказался здесь, почему домой не писал… вопросов много.
– Я… – начал мямлить Рагнар. – Понимаешь, я хотел учиться, но…
– Но? – наклонил голову дед.
– Но не смог.
– Ах, вот оно что. Теперь все понятно.
– Меня отчислили, – сдался викинг, окончательно поникнув. – Только бабушке не говори, – почти шепотом добавил он.
– Выпороть бы тебя хорошенько, – насупился Олаф. – Так, чтобы месяц сидеть не мог. А потом еще раз, для верности.
– Подвернулось одно дельце, хотел заработать… а потом…
– Вместо капитана я воспитал проходимца и авантюриста. – Дед начал краснеть, вены на лбу стали вздуваться. – Ты хоть понимаешь, что в нашем роду было девять поколений мореплавателей, и каких! А в кого ты такой, я не знаю… в бабку, что ли?
– Как она, кстати?
– Она-то хорошо, кстати. Спасибо, что спросил. – Олаф взял со стола лимон и целиком выжал его себе в чашку.
– Очень вкусные бутерброды, – подал голос Стью. – Спасибо.
– На здоровье, – буркнул дед. – Ладно, – выдохнул он, продолжая играть желваками. – Давай с другой стороны. Что ты делаешь в Перекрестке?
Рагнар пожал плечами:
– Да я сам толком не знаю. Абракадабр сказал, что нужно идти в Ледяные Пики и не дать оркам найти какую-то там калитку.
– Оркам? Калитку? Это ты сейчас сам придумал?
– Да я тебе правду говорю. Еще он сказал, что в Перекрестке мы должны встретить кого-то Третьего.
– Третьего для чего?
– Для орков. То есть для нас. Ну, он с нами пойдет в Пики… – Рагнар неуверенно показал рукой в сторону камина.
– Гениальный план. И сколько этих орков?
– Не знаю.
– То есть втроем справитесь? Ну, хорошо, а зачем тебе надо мешать оркам искать какую-то калитку?
– Абракадабр так сказал…
– А он что, тебе платит за это?
– Нет…
– Ничего не понимаю. Кто он вообще такой, этот твой Дебаркадер?
– Он бывший друид, мы познакомились в Варкшахте. Он спас жизнь одному моему другу.
– Одни загадки. А если он тебе скажет в Бездонный Пролом спрыгнуть, ты спрыгнешь? Мы с бабушкой отправили тебя в Академию, чтобы ты выучился и стал человеком. А вместо этого мой внук вырос необразованным помощником бывшего друида и собирается воевать с орками просто потому, что его об этом попросили. В Варкшахте… что ты вообще делал у гномов?
– Мы там искали… сокровища древних королей…
– Каких королей?
– Гномьих…
– Гор и силы небесные! У гномов нет и никогда не было королей. Если бы ты остался в Академии, то знал бы об этом. Рядовой гном входит в бригаду, бригадой руководит Бригадир. Бригадирами руководит Главный Бригадир. Он и есть правитель страны. Сейчас у них Главный Бригадир – Прарап Двадцать Седьмой из рода Прарапов. И вообще, неужели ты считаешь, что гномы не знают, где спрятаны их сокровища, или не охраняют их? Удивительно, что тебя оттуда живым отпустили.
– Это все Абракадабр, он нас тогда из плена освободил…
– Из плена! Так он и тебе жизнь спас. Да-а-а… Ну, а он хоть как-то объяснил, что это за калитка?
– Понимаешь, я сам ничего не понимаю…
– Это я понимаю.
– Ты знаешь, что Нордвейр пал?
– Это тебе тоже бывший друид рассказал? Или гномьи короли?
Стью встал из-за стола:
– Это я рассказал.
Олаф удивленно посмотрел на скрита:
– Так это не шутка?
Скрит скорбно качнул головой. Старик присвистнул и поставил чашку:
– И вы молчали все это время? – Сдвинув брови, он угрожающе посмотрел на Стью: – Так, а вот теперь ты сядешь обратно, и вы расскажете мне все, что знаете, иначе я вас на ломтики порву и скормлю хлюпам.
* * *
Абракадабр не спал всю ночь. Рассвет застал его сидящим в библиотеке и погрязшим в пергаментах и древних книгах. Уставшими глазами он раз за разом пробегал пыльные страницы, но не мог сложить все происшедшие события в одну картину. По кусочкам что-то получалось, а вместе – никак. Вертелись в голове какие-то слабоуловимые догадки, но пока даже они не хотели показываться целиком. Волшебник краем памяти цеплялся за нечто, прочитанное когда-то, но сейчас эти строки не попадались. Он встал, потянулся и побрел в Зал Треугольного Стола.
Друиды тем временем уже собрались и тихонько переговаривались между собой, испуганно косясь на недорасколдованного Эммануила. Предводитель Мудрых уснул в тщетных попытках обрести способность ходить. Застыв в неестественной позе, он шевелил нижней губой, хмурился и иногда что-то бормотал. Рядом в его кресле развалился тролль. Эйбус тоже спал, но гораздо более спокойно, ласково обняв свою палицу.
Ойк наклонился к Брому:
– Как Вы считаете, что у нас сегодня будет на СТС?
– На чем???
– Ну, на Совете Треугольного Стола…
– Вечно ты все сокращаешь.
– Так ведь проще.
– Кому как.
– Я думаю, что Абракадабр хочет вернуться в наш Орден.
– Эммануил этого не допустит, он не для того выгонял бывшего, чтобы потом принять обратно.
– Да, но наш предводитель сейчас несколько… хм… не в форме.
– Это ничего не меняет. Не будет же он вечно стоять памятником, тем более что право Окончательного Одобрения принадлежит только ему.
– Все это весьма щекотливо.
– Это называется политика.
– Как?
– От древнеримского: "по" – корзина для несвежего белья, "литика" – умелые маневры.
– Это что получается?
– Политика и получается.
Дверь скрипнула, и вошел Абракадабр. Друиды притихли. Старик удовлетворенно обвел взглядом собравшихся и подошел к троллю:
– Доброе утро, Эйбус.
Тролль открыл глаза и попытался улыбнуться: