А в комнате меня ждал сюрприз. Все буквально блестело, стол ломился от всевозможных яств, а на единственном стуле гордо восседала Аврора Могила и снисходительно смотрела на увивающихся вокруг нее парней.
– А что тут происходит? – испуганно спросила я, подозревая на миг, что ошиблась дверью.
– О! Юлиана! Мальчики, познакомьтесь, это моя соседка!.. Только ей, к сожалению, стула не хватило...
– Аврора? – я запихнула в рот огромный кусок жареной курицы и блаженно зажмурилась. – Это... тут.. как?
Ну, хотя бы попыталась спросить я.
– А это мне поклонники подарили, – пояснила соседка. – Ты жуй, не стесняйся.
Она прошла к недобитому зеркалу и придирчиво осмотрела себя со всех сторон.
– Сказать им что ли, чтобы зеркало целое раздобыли?.. А, и так сойдет.
Девушка резко развернулась в мою сторону, устроив небольшой юбковорот вокруг своих ног, и взмахнула руками:
– А ты? Ты где была? Что от тебя в Аду хотели-то?
Судя по тому, как спокойно Могила произнесла слово "ад", ей уже объяснили, что это такое. Но я и рта раскрыть не успела, как в нашу дверь стукнули чем-то тяжелым, а затем со счастливым лицом на пороге появился один из поклонников, держа перед собой на вытянутых руках кресло-качалку.
Я фигею! Восторженно откусила еще один кусок, устраиваясь на удобном сидении. Вот еще бы плед... Скосила на Аврору один глаз, обдумывая, будет ли совсем уж наглостью припахать ее ухажеров к поискам одеялка для меня... Но тут в дверь снова стукнули, и снова чем-то нелегким, и на пороге появились сразу два поклонника, несших одну маленькую раскладную софу.
Аврора тяжело вздохнула и глаза закатила:
– Я конечно хотела стул... – протянула она капризно, – Но и это тоже сойдет.
Вот же нахалка. Я в нее, кажется, почти влюбилась. Как она это делает?
А Могила между тем раскинула на свежепринесенной софе свои юбки и полушепотом сообщила:
– Устала... Я бы отдохнула, мальчики...
И мальчики, посмотрев на предмет своего обожания грустными собачьими глазами, попрощались и беспрекословно вышли вон.
– У тебя в родне суккубов нет? – подозрительно поинтересовалась я.
– Суккубов нет, – Аврора зевнула. – Но бабушка – химик знатный, потрясающие духи гонит... только для семейного пользования.
– С феромонами? – я понизила голос до шепота.
Она кивнула, а у меня как-то пропал аппетит. Я покосилась на кресло, на софу, на горы еды, на до блеска вылизанную комнату и предсказала:
– Завтра будут бить...
Аврора только рассмеялась:
– Это ты просто правила проживания не читала. Почитаешь – и поймешь: ничего они нам не сделают.
И тут в дверь снова постучали. Я вскочила со своего шикарного трона и, не выпуская из пальцев правой руки куриной ножки, продефилировала к выходу.
– Значит, есть тебе нечего, да? – ровным голосом поинтересовался Александр Виног, обнаруженный мною в коридоре.
Правой рукой он облокотился о дверную коробку, а в левой держал корзину, в которой я успела рассмотреть виноград, длинный батон и что-то еще. А потом он выразительно глянул на мою курицу, прошипел что-то злое, поставил корзину на пол и, широко шагая, прошествовал до поворота на лестницу.
А мне так неловко стало... Я закусила нижнюю губу и нерешительно смотрела ему в спину. Ну, не бежать же за ним следом объяснять, что здесь произошло, честное слово. Поэтому я, решив, что еда лишней не бывает, подобрала принесенное Александром и вернулась в комнату, где Аврора уже начала устраивать домик Вепрю.
Она забралась на последний этаж нашего трехъярусного ложа и о чем-то переговаривалась там с мышом, но, услышав, что я вернулась, свесила вниз голову и, глядя на корзину в моих руках, произнесла:
– О! Посмотрите-ка! Она и без феромонов справилась!
– Это совсем не это! – возмутилась я искренне. – Это просто вот...
– М-м-м... Я так и подумала. Кто это хоть был?
– Кто-кто... Темный Бог в пальто, – проворчала я себе под нос с расстроенным видом... Нехорошо получилось... Подарить ему что ли автограф старшего братца, чтобы подмазаться?
Аврора спустилась на землю с Вепрем на плече.
– А точнее?
– Их темнейшество Александр Виног... – нехотя сообщила я и попыталась уточнить: – Тут такая история получилась...
– С ума сойти!!! – и Аврора плюхнулась на пол мимо стула.
– Осторожнее!!! – возмутился мыш, который от резкого движения слетел с плеча и, кувыркнувшись через голову, оказался на полу у моих ног. – Я редкий экспериментальный вариант. Можно сказать, единственный в своем роде!
Аврора отнеслась к словам маленького соседа без должного уважения, а просто поднялась, потирая ушибленное место, и неверящим взглядом уставилась на меня.
– Александр Виног собственной персоной принес тебе корзину еды?
– Ну, прям уж корзину. Один батон и семь виноградин. И немного сушеной говядины. И два яблока. И печенье...
– ...домашнее, – шепотом уточнила Аврора.
– И бутылка кваса, – закончила я выкладывать на стол все, что принес мне старшекурсник. И так стало стыдно... И с такой я ненавистью посмотрела на курицу, которую все еще сжимала в правой руке... Нет, тут одним автографом не отделаешься. Тут надо еще и не самого старшего братца задействовать.
Волевым усилием я отогнала от себя эти неприятные мысли и вернулась к другим, но тоже неприятным:
– Так что там с правилами проживания?
– А фто с правилами? – Вепрь замер с виноградиной в зубах. Хоть бы Александр не узнал, что я его фруктами мышей кормлю, а то вообще некрасиво получится.
– Ну, даст мне кто-то прочитать эти ваши правила?
Аврора гаденько захихикала, положила на стол недогрызенное яблоко, подошла к нашему кривому шкафу, открыла зеркальную дверь и извлекла на свет...
– Это что такое? – пискнула я. – Кирпичей такого размера не бывает!
– О! – моя соседка ласково погладила фолиант по корешку и произнесла замогильным голосом. – Это не кирпич. Это эпопея под названием "Правила проживания в студенческом общежитии".
– Это не эпопея, – я все-таки подавилась последним куском курицы. – Это опупея какая-то!.. Кому-то же было не лень все это писать... Слуша-а-ай, а что делать-то! Я как раз сегодня в уставе читала, что мы к первому учебному дню должны это выучить наизусть.
Аврора легкомысленно рукой махнула:
– Ай, ерунда! Я узнавала, никто ЭТО, – зловеще потрясла книгой, – толком не читал. Основные правила следующие: обучающийся всегда прав, если он не прав – значит, эксперимент не удался. Это я сразу тебя насчет бабушкиных духов успокаиваю.
Я хихикнула. Интересно, а духи эти на всех действуют или избирательно?
– После полуночи и до шести утра из здания общежития не выходить, – менторским тоном продолжила Могила. – Алкогольные напитки не распивать. А после полуночи и экспериментальными не злоупотреблять. Ну, и мальчиков-девочек в гости после десяти вечера не водить... Кажется, все... Вепрушка, я ничего не забыла?
– Еще животных домашних заводить нельзя, – подсказал Вепрушка, доедая Александровский виноград.
Интересно, а говорящая мышь подпадает под разряд домашних животных? Или это домашний вредитель? И почему он вообще говорящий?
– Слушай, а разве на факультете химиков изучают магический интеллект? – спросила я у Вепря.
– Нет, магический интеллект изучают у зоологов, – мыш деловито сел на попу и тонким хвостиком маленький подбородок важно подпер. – И у ботаников немного. Но у ботаников там вообще только азы, ничего интересного. А вот у предметников неодушевленный магический интеллект очень подробно рассматривается. Профессор Фростик по нему диссертацию писал, между прочим... А ты к чему спросила?
И уставился на меня подозрительно. А я на Аврору быстренько глянула в надежде найти поддержку, но она на меня не смотрела, она что-то писала в блокноте, и у меня создалось впечатление, что она конспектирует за Вепрем.
– Ну, ты же разумный мыш... экспериментальный... говоришь вон очень хорошо... – начала я издалека, но Вепрь догадался, к чему я веду, и обиделся. Клянусь, у него даже кончик мордочки покраснел.
– Да ты что! – запищал он возмущенно. – Ты что, думаешь, что я под магическим интеллектом?
– Ну... – я неопределенно рукой махнула и повторила свой аргумент:
– Ты же экспериментальный...
– Да на мне философский камень испытывали!!! А говорить я уже сам научился, потом... Не научишься тут, за столько-то лет...
Схватил в зубы кусок колбасы и к себе на галерку полез. Обиделся.
– Капец, – прошептала Аврора. – Сколько ж ему лет?
– Меня больше волнует, – призналась я, – что сделать, чтобы этот кладезь полезной информации не сбежал от нас к тем же химикам...
Могила понимающе кивнула, и мы до глубокой ночи задабривали свое тайное домашнее животное и уговаривали его не обижаться на глупых наивных девочек.
А утром был первый учебный день.
***
Разбудил меня стук в дверь.
– Открой! – крикнула я Авроре из-под подушки, но мне никто не ответил.
Сползла с кровати и заглянула на второй этаж. Соседки не было. А в дверь все барабанили и барабанили.
– Да что ж такое...
Я и по жизни-то не очень дружелюбная, а с утра – так вообще смерть! Кто вообще придумал выражение "С добрым утром!"? Как показывает практика, утро добрым не бывает. Даже если оно начинается в полдень – а отражающиеся в треснутом зеркале стрелки и циферблат бодро сообщают мне о том, что до полудня еще почти пять часов. Бреду на стук и строю планы по умерщвлению барабанщика.
На пороге стоял вчерашний даритель кресла-качалки.
– Что надо?
Я попыталась захлопнуть дверь перед недовольным носом, но ноги у парня оказались быстрее моих рук. Поэтому весь удар пришелся на вставленную в дверной проем ступню.
– Ч-ч-черт!
– А нечего!
– Слушай, имей совесть! – прошипел мой ранний гость и плечом на дверь навалился.
– Какая совесть в семь утра? – взбунтовалась я совершенно искренне и двумя ногами в пол уперлась, пытаясь в эту самую дверь его не впустить.
– У вас и в семь вечера совести не было, насколько я помню, – он все-таки просочился в нашу комнату и решительно шагнул в сторону уже полюбившегося и родного кресла.
А мне опять так обидно стало.
– Ну и пожалуйста! – руки на груди скрестила и отвернулась. – Можешь подавиться!
И замолчали. Я на него не смотрю – ну, просто сердце не переживет вида выносимой из комнаты мебели, – и что он там за моей спиной делает, не знаю.
– Было б чем... – жалобно протянул грустный барабанщик. – Слушай, дай пожрать, а? А то твоя соседка вчера ликвидировала мои недельные запасы...
Так он что, кресло забирать не будет, что ли? Настроение из сектора "я обиделась" резко перепрыгнуло в сектор "ой, как мне стыдно!"
– Ну, ты тогда это... тебя как зовут?
– Вениамин.
– Юлиана, – в пижаме книксен делать, конечно, не совсем правильно, но я же все-таки воспитанная девочка. – Ты тут устраивайся, а я умоюсь быстро и будем завтракать.
И помчалась по гулкому коридору в сторону туалетной комнаты для леди.
Одна ледь как раз эту комнату покидала с махровым банным тюрбаном на голове.
– Там у нас гость, Могила! – крикнула я на ходу и проскакала к умывальнику. – Из твоих вчерашних.
Аврора сокрушенно всплеснула руками и губы поджала:
– А я, как назло, без духов!
– Да он не из буйных, – поспешила я успокоить подругу.
– Да при чем тут это! – она расстроено побрела к нашей комнате и до меня донеслось:
– Останемся без горячего кофе. Маловероятно, что он без обработки помчится мне кофе искать, хотя попытка не пытка.
Минут через семь, закончив водные процедуры, я вернулась в комнату и едва не рухнула прямо у порога: Вениамин с важным видом сидел в моем кресле-качалке, а Аврора с томной улыбкой на сахарных устах заглядывала парню в ясные очи и кормила его с ложечки густым вишневым вареньем.
– Венечка, точно не хочешь еще чайку? – участливо поинтересовалась Могила. – Я сбегаю, если что.
Я громко икнула и подозрительно посмотрела на Венечку.
– Любовь – такое дело, – пояснил он моим удивленно приподнятым бровям. – Сегодня ты, а завтра тебя...
Подмигнул рыжим глазом и впился зубами в последнее Александровское яблоко, продемонстрировав мне тяжелый перстень на мизинце. Вот если бы у отца не было точно такого же колечка, я бы еще заподозрила незваного гостя в злоупотреблении духами с феромонами, а так... Вздохнула и, глядя на Аврору, головой покачала:
– Как там было? Если учащийся не прав, то эксперимент не удался?
Вениамин довольно хохотнул.
– Кресло мне хоть оставишь?
– Да, пользуйся на здоровье... – задумался, откинувшись назад. – Только я к вам на ужин приду, ладно?. Хорошо у вас, уютно.
– Приходи, – изображая искреннее радушие, закивала я. – Только с нас уют и приятная компания, а с тебя что-то к ужину. Например, мясо и овощи. Или сыр. Или вот я, например, еще пирожки очень люблю, разные...
– Пирожки... – проворчал Вениамин, отдирая от себя обвившуюся вокруг тела Аврору. – Где ж я тебе сегодня пирожков достану?.. Ладно, приводи в порядок эту соблазнительницу, отражение еще минут десять, думаю, продержится. На парах увидимся!
– Если придешь с пустыми руками, – пригрозила я исключительно для того, чтобы последнее слово осталось за мной, – расскажу Авроре про то, что здесь только что произошло.
Он вздрогнул, демонстрируя наигранный испуг, а потом рассмеялся:
– Веселые вы девчата. Все. Убежал переодеваться! Увидимся, Юл!
Кстати, о переодевании. Не обращая внимания на зависшую в пространстве Могилу, я достала из шкафа новенькую форму – спасибо школе, хоть за нее не пришлось платить – оригинальная черная длинная юбка, очаровательная черная рубашка с круглым вырезом и рукавами фонариком, будоражащие воображение черные ботинки и нарядный серенький жилетик на шнуровке. Премиленькое зрелище будет, когда я все это натяну на свои тощие косточки...
Аврора в себя пришла как чертик из табакерки, словно кто-то кнопку нажал.
– А что это я сижу!? – вдруг воскликнула она. – А почему я волосы не высушила? И не накрасилась? И почему я до сих пор не одета? И... и... и что, вообще, происходит?
– Главное правило проживания в общежитии помнишь? – спросила я, вплетая в косу веселенькую черненькую ленточку.
– Ты же сейчас не про распитие алкогольных напитков? А то у меня такое чувство, что я что-то распивала... кажется, почему-то с вишневым вареньем, – она страдальчески нахмурила брови.
И мне даже захотелось ей обо всем рассказать, но пирожки победили. Поэтому я просто посоветовала ей не взрывать мне мозг и собираться на пары. Некрасиво будет, если мы опоздаем в первый же учебный день.
А этот день хотелось запомнить надолго. Все-таки это же официальное начало моей новой жизни. Хотелось солнца, света, радости и улыбок. Полевых цветов и цветов радуги. Музыки громкой еще хотелось. Смеха. И модельер формы факультета предметников приложил максимум усилий для того, чтобы поднять нам всем настроение.
Стая разудалых, непоседливых взъерошенных ворон – вот кого напоминала наша веселая компашка, когда мы собрались во внутреннем дворике учебного здания. Мужчинам форма даже шла. Черные брюки, рубашка и приталенный китель, украшенный золотыми пуговицами и золотой же пряжкой под горлом. А вот девушки смотрелись на фоне солнечного утра более чем уныло.
"Введение в магическую предметологию" сегодня стояло первой парой. У меня все внутри подрагивало от нетерпения, так хотелось скорее приступить к учебе. Я даже неосознанно приплясывала у щита с расписанием, пока остальные члены моего курса суетились по огромному холлу первого этажа, выясняя что такое "а.101б вход через второй этаж". Это же магическая предметология!!!! Это же все так чудовищно интересно!!! Почему меня сейчас должно волновать, что никто из нашей группы не понимает, что такое "а.101б вход через второй этаж"? Когда до начала занятия уже оставалось не более пяти минут, меня, как и остальных, начала охватывать легкая паника, но тут в поле нашего зрения появился Вениамин. Он был красный, потный, запыхавшийся и злой.
– Сволочи эти... – выдохнул он, хватаясь за бок.
– Кто? – участливо спросила я, а он только рукой махнул и громко сообщил:
– Народ, я нашел!..
И мы все черными рысаками кинулись за Вениамином по длинному коридору. С правой стороны на одинаковом расстоянии друг от друга располагались деревянные двери с табличками: "101а", "102", "103" и далее по порядку. В промежутке между табличками "101а" и "102" моя группа слегка подвисла, но Вениамин звонко крикнул:
– За мной! – и помчался дальше по коридору. Мы поднялись на второй этаж, пробежали по коридору, явно идущему над тем, который мы только что преодолели, возвращаясь назад, спустились по лестнице на два этажа, покорили еще один коридор и, наконец, увидели вожделенную дверь с табличкой "101б".
Стоит ли говорить, что энтузиазм мой к этому моменту слегка поумерился. Не способствовал его укреплению и вид профессора, ожидающего нас за кафедрой. Первые пять минут урока, пока преподаватель, коверкая наши фамилии сверялся со списком присутствующих, мы с Могилой строили предположения насчет того, почему из-за кафедры видна только учительская голова.
– Может, он на стуле сидит? – шепотом предположила сидящая слева Аврора.
– Если сидит, то представляешь, какого он роста будет, когда встанет? – не согласился Вениамин, устроившийся по правую руку от меня.
– Так! – скрипучим голосом объявил профессор. – Приступим-с... Дежурный, будьте любезны, озаботьтесь чистотой доски.
После слова "дежурный" мой правый сосед подорвался с места и с заговорщицкой улыбкой поспешил к преподавателю. Аврора проворчала:
– Подхалим...
– Не скажи... – возразила я, когда Вениамин зашел в профессорский тыл. На данный момент он был единственным человеком в аудитории, узнавшим тайну говорящей головы. Глаза парня округлились, и он послал мне непонятный безмолвный сигнал.
– Что там? – одними губами спросила я.
– Что там? – вслух нетерпеливо прошептала Аврора.
А Вениамин не спеша вымыл доску, неторопливо вернулся на свое место, медленно развернул тетрадь и только после этого произнес:
– Не поверите. Он там... – и паузу взял театральную, паразит, но после моего тычка в бок улыбнулся и закончил:
– ...висит, – и пальцем в сторону кафедры ткнул, чтобы у нас сомнений не возникло, кто именно и где висит.
– В смысле?
– На локтях, – и изобразил, как именно профессор висит на локтях, скрестив руки перед грудью. – И ножки, – снова пальцем в сторону доски ткнул, – болтаются.
– Слушайте, ему ж тяжело, наверное,.. – сочувственно пробормотала Аврора.
– Разговорчики! – крикнула говорящая голова, и мы уткнулись носами в конспекты. – Молодой человек, вам неинтересно? Встаньте!
– Вы пока еще не успели чем-то заинтересовать, – заявил Вениамин, поднимаясь.
Я от такого нахальства только рот раскрыла. И не только я, но и весь наш курс, кажется, тоже. А профессор только зубами щелкнул и целую минуту молча смотрел в глаза моему соседу, а потом спросил:
– Как ваша фамилия?
– Ну, Фростик... – нехотя проговорил Вениамин.