Галейн взял остолбеневшую от возмущения Джулию за локоть и повел за собой, на ходу переговариваясь на наи со своим приятелем.
На маленьком грязном пятачке перед казармами они догнали Пса. Он коротко глянул на них, задержав взгляд на Джулии, и молча ушел внутрь.
- Останови его! - повернулась девушка к Галейну.
- Интересно, как, - хмыкнул тот. - За руки держать? Успокойся, Джули. Или ты боишься, что они всерьез?
- Кабы я знала! Два психа…
- Хагена психом не назовешь.
- Да как ни назови, суть одна остается… Ну, где они там пропали?
Словно услышав ее слова, из барака вышел Пес, придерживая на бедре ножны с мечом. Странная манера носить бастарду, подумала Джулия, впрочем, при его-то росте…
- Пасти меня собрались? - неприветливо поинтересовался он у Галейна.
Тот хотел ответить, но Джулия опередила его.
- Не сходи с ума… Грэм.
- Вот только не надо… читать мне наставления, - сквозь зубы отозвался Пес. - Ты не мать мне.
Он резко повернулся на каблуках и быстро - насколько возможно было при его хромоте - пошел в сторону. Джулия беспомощно проводила его взглядом и обернулась к Галейну. Тот, к ее возмущению, улыбался.
- Ну и тупица Хаген, - сказал он задумчиво. - Жаль, что этот парень не в моей десятке…
- Как бы не получилось так, что через час он уже будет ни в чьей, - занервничала Джулия. - Пойдемте, чего вы стоите, как столбы?
Оба - И Хаген и Пес нашлись на маленькой площадке за тем самым сараем, где последний выздоравливал после пребывания в местных подвалах. Оба были без доспехов, в одной лишь коже; правда, касотец помимо любимого длинного меча, вооружился еще и щитом. У Пса же в руках была лишь бастарда; он держал ее перед собой, положив два пальца левой руки на яблоко.
- Начали? - Хаген ударил рукоятью меча в щит.
Пес не спешил наступать. Он, едва заметно качнувшись на слегка согнутых ногах, пошел по дуге, мягко ступая крест-накрест, выставив перед собой клинок. Джулия смотрела и поверить не могла глазам - она не предполагала, что он может двигаться так плавно, почти по-кошачьи. Сейчас даже хромота его стала незаметна.
- Ну, иди сюда! - подбодрил его Хаген. - Что ты медлишь?
Поскольку его восклицание осталось без внимания, он пошел в наступление сам. Джулия вздрогнула - мечи столкнулись, как ей показалось, с оглушительным звоном. Пес без видимых усилий отразил несколько атак Хагена - сильных, но не слишком быстрых… и неожиданно отступил на два или три шага, принял оборонительную позицию. Хаген не собирался миндальничать и обрушил на него серию ударов. Все они были отбиты, при этом Пес не сдвинулся ни на дюйм. Джулия смотрела во все глаза и пыталась понять, что он задумал. Изучает тактику противника? Или просто понял, что не по его силам еще вступать в схватки, и не лезет на рожон, бережет, так сказать, дыхание?
- Ну же! - закричал Хаген. - Пес, спишь ты, что ли? Покажи, на что способен!
Звон стали. Пес отступил еще на два шага. Хаген, с дикой усмешкой на лице, продолжал атаки, уже уверенный в своем превосходстве. Кажется, он собирался зажать противника в угол и там уж действительно показать ему, чего он стоит.
Если у него и имелся такой план, осуществить его не удалось. Пес, парировав очередной удар, вдруг ударил сам - хитрым финтом и так быстро, что лезвие бастарды размазалось в воздухе. Хаген подставил под удар щит, и на секунду открылся. Этого оказалось достаточно, чтобы кончик меча Пса замер в миллиметре от его горла. На мгновение Джулии показалось, что наинец своим ударом снесет противнику голову или, по крайней мере, вскроет ему глотку, но он с потрясающей точностью остановил руку в последний момент. Хаген сначала даже и не понял, что произошло.
Потом понял и очень неприлично выругался.
- Ты мог убить меня!
- Мог, - подтвердил Пес. Острие клинка по-прежнему дрожало у самого горла касотца. - И сейчас могу.
- Как ты это сделал?
Пес повел плечами и убрал меч.
- У меня есть свои секреты.
Сбросив с руки щит, Хаген потер горло, хотя клинок его так и не коснулся. Взгляд его отнюдь не стал дружелюбнее; наоборот, серые глаза сузились и смотрели совсем недобро. Пес не обратил на это никакого внимания.
- Еще? - спросил он равнодушно.
- Давай, - кивнул Хаген.
Он оттащил щит к краю площадки, прислонил его к дощатой стене сарая рядом с сидящим на корточках Галейном. Теперь он был менее связан в движениях, щит уже не стеснял его так.
Пес снова выжидал. Но и противник его тоже не лез вперед сломя голову; Хаген как бы "прощупывал" его короткими сериями быстрых ударов. Верх-низ, верх-низ… Атаки были такими классическими, что Джулии даже стало скучно. Правда, темп их постепенно нарастал. Пес же, похоже, вошел в азарт, и скоро уже не ограничивался одной обороной, стал наступать сам.
Вот тут Джулия и начала разевать рот.
Для человека со сломанной ногой и искалеченными руками, человека, недавно бывшего полутрупом, он двигался необычайно быстро. Для здорового человека - немного слишком медленно. Поэтому Хаген даже особенно не напрягался, отражая его яростные, злые атаки. Но было видно, что мечом парень владеет почти виртуозно, и недели через три, когда полностью придет в норму, он будет крошить в капусту того же Хагена без малейших усилий. Джулия, внимательно наблюдавшая за схваткой, заметила несколько незнакомых ей приемов, изящных, но исключительно подлых, и задумалась. Для наемного охранника арсенал известных ему приемов был слишком богат, а она почему-то была уверена, что этими приемами список известных ему хитростей не исчерпывается.
- Вот сукин сын! - выдохнул приятель Галейна, Игни, тоже, судя по всему, оценивший подлые штучки наинца. - Где же это он так навострился?.. Нужно будет попросить его научить.
- Думаешь, он согласится? - с сомнением спросила Джулия. - Он не производит впечатления человека, с радостью делящегося своими знаниями… Ого!
Пока она болтала, Грэм, до сих пор очевидно проигрывающий Хагену в быстроте и потому постоянно отступающий, сделал хитрый выпад, тонкостей которого Джулия не уловила. Но зато результат был налицо: касотец, уже считавший, что победа у него в кармане, оказался лежащим на земле с клинком у горла и с сапогом Пса, прижавшим его руку, которой он пытался дотянуться до выбитого меча.
Это было откровенное объявление войны.
Грэм молча стоял над поверженным противником, не убирая меч. Хаген сверлил его таким взглядом, что более слабонервный человек скончался бы на месте от сердечного приступа. Но тоже молчал.
Потом Пес убрал каблук с руки Хагена, тут же, не дав ему очухаться, наподдал ногой его меч, который улетел на другой конец двора, и только тогда убрал свой клинок и быстро отошел в сторону.
Хаген поднялся на ноги и смерил ненавидящим взглядом Пса, который настороженно наблюдал за ним, не убирая руки с рукояти меча.
Джулия с тревогой подумала, что сейчас последует еще одна схватка - на этот раз не на жизнь, а на смерть. Хаген, один из лучших бойцов в сотне, еще пережил бы поражение от рук какого-то проходимца, но только не такое унизительное.
Впрочем, в следующую минуту Джулия поняла, что все-таки слишком плохо знает своего приятеля.
- Неплохо, - буркнул Хаген зло. - Очень неплохо. Только, Пес, я бы рекомендовал тебе после демонстрации своего искусства ходить оглядываясь.
- Учту, - Пес говорил равнодушно, но желваки у него на скулах так и ходили.
- А вы, - Хаген глянул на молчаливую троицу. - Надеюсь, не будете чесать языками по всему гарнизону?
- Дурак ты, Хаген, - с непонятной грустью сказал Галейн.
Глава 3
Третий день в крепости царило оживление.
Во время штурма бои были жаркие, и множество клинков было зазубрено, а доспехов и щитов - иссечено. Восстановить все своими силами представлялось практически невозможным, а кузнец, работавший ранее в кузнице форта, был убит вместе со всеми остальными защитниками. В общей свалке никто не разбирался, кто есть кто, и чем может быть полезен; приказ был убивать всех. Потом, конечно, пожалели, но было поздно.
И вот в один прекрасный апрельский день у подъемного моста появился некий человек - кряжистый, здоровенный мужичина, который назвался местным кузнецом и предложил свои услуги буквально за символическую цену. На всеобщем он разговаривал не слишком хорошо, но его все прекрасно поняли: предприимчивый кузнец решил подзаработать на вражеской стороне, благо, что ходить далеко не надо. Часовые на воротах, конечно, не стали рассуждать на морализаторские темы, а просто послали к офицерам человека с новостью. Офицеры тоже не стали возмущаться продажностью здешнего люда, а велели вести кузнеца в крепость и предоставить ему все условия для работы. Кузнец обрадовался, тут же рванул в деревню и оттуда помимо своего инструмента притащил еще и двоих помощником, плечистых парней лет по двадцать. И расположился как у себя дома.
Недостатка работы у него не ощущалось, и он даже ночевать остался в крепости, чтобы с утра пораньше взяться за дело.
Джулия, как и все остальные, воспользовалась возможностью привести в порядок оружие и доспехи, поправить подковы у лошади.
И Пес тоже.
Когда Джулия пришла во вновь ожившую и наполнившуюся звоном металла кузницу, он был уже там, стоял у наковальни и о чем-то разговаривал с кузнецом. В руках у него был меч, та самая бастарда, которую он нашел в оружейной. Пес крутил его и что-то показывал на клинке, дотрагиваясь до него то тут, то там затянутыми в перчатки пальцами, а кузнец внимательно слушал и кивал. На бородатом лице его было написано явное уважение пополам с недоумением. Приняв из рук наинца меч и жестом подозвав помощника, он стал что-то втолковывать ему на касотском языке. Теперь настала очередь Пса слушать внимательно. Джулия подошла поближе.
- Знаешь их язык?
Он вздрогнул и посмотрел на нее так, словно только сейчас заметил. Вид у него был отнюдь не цветущий. Он уже не казался ходячим скелетом, но обведенные черными кругами, лихорадочно блестящие глаза красоты ему не добавляли и делали худое лицо прямо-таки болезненным.
- Немного, - ответил он. - Ты тоже по делу?
- Угу. Хочу вот поправить меч и кольчугу подлатать. Сама кое-что сделала, но этого мало. А ты что тут делаешь?
- Хочу, чтобы эта железка стала более или менее походить на оружие.
- Она, по-моему, и так походит. Хагена ты ею отделал неплохо.
Он скривил губы.
- Баланс у нее никуда не годится. Посторонись-ка, дай пройти.
Джулия машинально отошла в сторону, но потом вдруг спохватилась и заступила ему дорогу. Еще чего, раскомандовался! И чего это у него, интересно, глаза так блестят?
- С тобой все в порядке?
- Что? - он взглянул на нее, приподняв бровь. - Что такое?
- Ничего, - Джулия неопределенно покрутила в воздухе рукой. - Вид у тебя… не очень.
- Сплю плохо, - коротко ответил Пес и прошел-таки мимо, небрежно оттерев ее в сторону плечом.
Спит он плохо, подумала Джулия хмуро. Еще бы он хорошо спал. Кстати! Надо бы порасспросить ребят, которые живут с ним в одном бараке, продолжает ли он говорить во сне. Вроде бы, никаких жалоб на нового соседа она ни от кого не слышала, но…
К расспросам она приступила сразу же, как только распрощалась с касотским кузнецом, получив от него обещание, что все будет готово к завтрашнему же утру. Под руку ей подвернулись ребята из десятки Хагена: Дитрих и Тарин, и она тут же подступила к ним с вопросами об их новом соратнике. Парни отвечали охотно, но очень уж злобно. Бури восторгов Джулия не ожидала, но и столь откровенной неприязни тоже, и потому слегка опешила. Оказывается, Пса невзлюбил не только его непосредственный командир, но и боевые товарищи, а виной тому был его совершенно невыносимый характер. Говорить с Псом было совершенно невозможно - он или издевался и язвил, или откровенно грубил. Джулия немного удивилась. Она считала его, скорее, молчаливым. Конечно, когда он открывал рот, то из него отнюдь не сыпались любезности, но чтобы так раздражать своим ехидством… С другой стороны, парни Хагена явно уважали Пса и даже побаивались его. Они считали его просто-таки железным человеком: выжить после пыток, не сломавшись при этом, им казалось равносильно чуду. Кроме того, они успели убедиться, что воином наинец был умелым. Во время ежедневных упражнений с оружием он с первых дней бился наравне со всеми, поблажек себе не давал, хотя всем было понятно, каких усилий ему стоит держать такой уровень. Со своей бастардой он обращался как профессиональный воин высокого класса.
Еще Дитрих рассказал, что в первые же дни у Пса с остальными жителями барака возник конфликт на почве его ночных кошмаров. Он метался и стонал так громко, что перебудил всех; а когда ему без излишней вежливости порекомендовали держать себя в руках, он стал огрызаться, и драки удалось избежать лишь стараниями Хагена. Пес повел себя странным образом; казалось, у него начисто отсутствовал инстинкт самосохранения, его ничуть не пугало численное превосходство, он готов был драться один против многих. Ему, пожалуй, пришлось бы худо, но Хаген не мог допустить грызни между подчиненными, а вообще, конечно, сам был не прочь проучить агрессивного и язвительного северянина.
Скоро, впрочем, метания Пса прекратились (Джулия мысленно приподняла бровь). По ночам он спал как убитый, но зато днем вел себя еще более странно, чем обычно. Он мог часами сидеть, уставившись в одну точку, и ни на что не реагировать; а затем в него словно вселялся сам Борон, и тогда у всей десятки чесались руки перерезать ему горло. Джулия вспомнила его странно блестящие глаза и заподозрила неладное.
Поблагодарив парней за сведения, она отправилась искать Рональда.
Лекарь словно ждал ее визита и ничуть не удивился. На вопрос Джулии, не обращался ли к нему с какими-либо просьбами Пес, он сразу ответил, что да, было дело. Наинец, проглотив свою гордость, просил у него каких-нибудь снадобий, которые могли бы снять или хотя бы ослабить физические боли и заодно избавить от кошмаров, которые мучили гораздо сильнее, чем терзания тела. Рональд долго колебался, памятуя о расстроенных нервах Пса, но, в конце концов, сдался и дал ему некое зелье, своим действием схожее с опием. Он мог гарантировать спокойный сон без сновидений, но никто, в том числе и сам Рональд, не мог предсказать, как он скажется на психическом состоянии пациента. Вполне возможно, серьезно поведал Джулии медейский лекарь, что у парня окончательно "сорвет крышу", как выражался Харальд.
Джулия тихо ужаснулась. Она никогда не слышала о снадобье, про которое говорил Рональд, но насмотрелась в своей жизни на курильщиков опия. Она видела, что, в конце концов, эта штука делает с людьми, даже с теми, которые изначально были полностью здоровы физически и морально.
И ей, откровенно говоря, не хотелось бы, чтобы Пса, которого не сломали палачи, сломал наркотик.
Она нашла его под навесом рядом с кузней, в компании Галейна и Игни. Задним числом ей вспомнилось, что последние дни она частенько их видела всех вместе, втроем. Что ж, кому-то Пес был как кость поперек горла, а кто-то сумел найти к нему подход. Во всяком случае, Галейн ни разу заикнулся о том, что земляк чем-то его раздражает. Они даже разговаривали всегда достаточно мирно. Есть чему поучиться, с неожиданной завистью подумала Джулия. Ведь стоит только мне приблизиться к Псу, как он весь ощетинивается. Был бы у него загривок и шерсть на нем, он бы обязательно ее вздыбил.
Пожалуй, троицу земляков не стоило отвлекать от осмотра и обсуждения оружия и доспехов, аккуратно составленных и сложенных под навесом, но Джулия испытывала нетерпение, как никогда ранее. Она подошла к ним в тот момент, когда Галейн что-то объяснял, тыкая пальцем то в одно, то в другое место на подхваченном со стояка бахтерце, и окликнула Пса. Тот повернулся к ней мягко и быстро, поднимая злые глаза. "Опять ты", - явственно прочиталось на его лице.
- В чем дело? - спросил он вслух.
- Разговор есть.
- Ну так говори.
- Отойдем на минутку.
- Как ты меня достала, - сказал он с большим чувством, но из-под навеса вышел, бросив несколько слов на наи Галейну. Тот кивнул и повернулся обратно к Игни.
Пес взял ее за плечо - Джулия не противилась - и отвел в сторону. Пальцы у него оказались словно железные прутья, даром что покалеченные.
- Что там у тебя?
- Хочу посмотреть на то зелье, что дал тебе Рональд.
Синие глаза сощурились и вспыхнули ярким огнем.
- Откуда ты знаешь?..
- Оттуда. Позволь взглянуть.
- Джули, ты меня достала, - тихо и угрожающе проговорил Пес, глядя ей прямо в глаза. - Кто ты мне такая, чтобы следить за мной?
- Я спасла тебе жизнь.
Напоминать о подобном было не слишком благородно, но что поделать, если он по-хорошему не понимает?
Лицо наинца дернулось, как от боли, скулы напряглись.
- Нашла чем хвастать.
- Не поняла, - озадачилась Джулия. - И это вместо "спасибо"?.. Надо было тебя там оставить? Извини, не знала. Что ж ты не сказал сразу? Я бы и ребят напрягать не стала…
- Так зачем тебе зелье? - он никак не отреагировал на издевку в ее голосе.
- Посмотреть.
- Зачем тебе, ты же все равно ничего не понимаешь?
- Понимаю достаточно, чтобы разобраться, что к чему! - вспылила Джулия. - До чего ты себя доведешь, мне видно без всякого понимания!
- И что же тебе видно? - равнодушно спросил он.
- Что башку тебе совсем свернуло, вот что.
- А тебе-то что за печаль?
Он смотрел на нее, и Джулию обуревали совершенно противоположные чувства. С одной стороны, ей смертельно хотелось дать ему по зубам, чтобы стереть с губ змеившуюся на них отвратительно кривую, злобную усмешку (ей все время казалось, что он знает об этом ее желании). С другой стороны… с другой стороны, она думала, как хорошо было бы притянуть к себе его упрямую, гордую голову, и приласкать его, взъерошить отросшую щетину белых волос. Только, пожалуй, вот этого он уже не поймет.
- Послушай, - сказала она мрачно. - Ты уверен, что тебе нужно это? Что ты для того гнил четыре года в подвале, чтобы сейчас медленно убивать себя своими же руками?
Лицо его странно перекосилось, но он молчал. Джулия взмолилась про себя всем богам - ну что за упрямый парень! - и решила переменить тактику.
- Тебя по-прежнему мучают кошмары? - спросила она, насколько могла, мягко.
Кажется, это было ошибкой. Наинец вспылил.
- Какие еще кошмары? Ничто меня не мучает, как ты выражаешься!
- Да? - Джулия тоже почти сорвалась на крик. Она неожиданно рассердилась. Пусть притворяется перед кем угодно, но только не перед ней - она-то слышала его стоны и ругательства, видела, как он просыпается с диким ужасом в глазах. - Ты мне это говоришь?! Имей совесть, Пес!
- Как бы то ни было, это не твое дело.