ГЛАВА 2
Вельстил погонял коня сквозь темноту, пробираясь вслед за Чейном среди деревьев, тут и там росших на каменистом нагорье. Время от времени Чейн придерживал коня и втягивал ноздрями ночной ветер.
К неохотному уважению, которое Вельстил испытывал к охотничьим инстинктам своего спутника, примешивалась толика брезгливости. Сам он давным-давно подавил в себе подобные инстинкты, но сейчас, учитывая их нынешнее положение, он не менее отчаянно нуждался в пище.
С тех пор как они покинули Веньец, Чейн снова стал тем полезным компаньоном, каким был на родине Магьер, в Древинке. Он добывал припасы, перед рассветом обустраивал добротные стоянки, охотился. В нем даже снова проснулось честолюбивое стремление в заморскую Гильдию Хранителей. Вельстила это порадовало, по крайней мере отчасти.
- Мы близко? - спросил он вполголоса.
Чейн ничего не ответил. Развернул коня вбок, принюхался по-волчьи - и ударом пяток послал всхрапнувшее животное вперед.
Вельстил, хмурясь, поскакал следом. Когда они пробирались между чахлых деревьев, он почуял запах дыма. Чейн так изголодался, что мог бы с налета наброситься на добычу, но у Вельстила на сей счет были другие планы.
- Стой! - резко прошипел он.
- Что? - просипел Чейн и осадил коня. Глаза у него были совершенно бесцветные, узкое лицо казалось полубезумным.
- Кого бы мы ни обнаружили, вначале я их расспрошу. - Вельстил нагнал Чейна. - Потом можешь делать, что тебе угодно.
Верхняя губа Чейна угрожающе приподнялась, но он сдержал себя. И указал в просвет между двумя небольшими каменистыми холмами:
- Туда.
Вельстил ладонью пригладил волосы. Несмотря на поношенный плащ, он до сих пор ухитрялся выглядеть надменным аристократом. Было около полуночи, и, когда Вельстил обогнул холм, его взору предстал пляшущий огонек. У костра, разведенного в кругу камней, защищавших пламя от ветра, сидели двое.
- Добрый вечер, - вежливо окликнул их Вельстил. Люди подняли головы. Отсвет пламени упал на смуглые, прокаленные солнцем лица пожилых мондьялитко - мужчины и женщины. Черные волосы женщины были распущены по плечам, и в них тут и там виднелись пепельно-седые пряди, казавшиеся розовыми в свете огня. Она напялила на себя, одну поверх другой, множество поношенных одежек - от стеганой куртки до длинной ветхой юбки с оборками. Мужчина при виде Вельстила заметно напрягся и сунул руку себе за спину. Он был одет так же пестро, как его спутница, и на голове его красовалась теплая шапка с наушниками.
Позади этих двоих переминался тощий мул, привязанный к крытой повозке, на каких колесят по свету эти вечные бродяги. Что мондьялитко делают в горах, совершенно одни? Вельстил приятно улыбнулся и, вежливо кивнув, направил коня к самому краю поляны.
- Можно нам погреться у вашего костра и, быть может, выпить чаю? - осведомился он, жестом указав на хранящего молчание Чейна. - Нам так и не удалось отыскать местечко, укрытое от ветра. Мы можем заплатить за беспокойство.
Мондьялитко встал, сжимая в руке большой, покрытый ржавчиной нож. И явно расслабился, окинув взглядом незваных гостей и убедившись, что они не похожи на разбойников.
- От деньжат в этих краях толку мало, - отозвался он по-белашкийски, с отчетливым гортанным выговором. - Может, у вас на обмен что-то сыщется?
- Наши съестные припасы на исходе, - солгал Вельстил - съестного у них при себе вовсе не было. - Но мы можем дать вам ячменя для мула.
Пожилой мондьялитко искоса глянул на свою скотинку - судя по виду, та давно уже не ела досыта. Затем он удовлетворенно кивнул и взмахом руки пригласил ночных гостей к костру.
- У нас тут как раз закипает пряный чай. Вы что, заплутали?
- Пока еще нет, - невесело хмыкнул Вельстил. - Мы составляем карты для миссии Хранителей в Беле.
Старик выразительно изогнул кустистую бровь.
- Понимаю, - отозвался Вельстил. - Картографы, бродящие по ночам… Просто мы слишком задержались наверху. Наши припасы начали иссякать раньше, чем мы рассчитывали.
Старуха фыркнула и потянулась к закопченному чайнику, который стоял на угольях на краю костра.
- Надеюсь, эти Хранители - кто бы они там ни были - щедро платят за скитания в этаком безлюдье.
Чейн, усевшийся у огня, упорно хранил молчание. Вельстил знал, что в такой близости от пищи ему нелегко сохранять цивилизованный вид… ну да Чейну придется потерпеть еще немного.
- А как вы двое оказались в этих местах зимой? - спросил Вельстил.
- Украли коров не у того барона, - пояснил старик без малейшего смущения. - Мы-то здешние тропки хорошо знаем, а вот люди барона - не очень.
Такая откровенность застала Вельстила врасплох, и, видимо, это отразилось на его лице. Старик рассмеялся:
- Кабы вы были бароновы наймиты, уж верно не стали бы ждать приглашения.
Что верно, то верно. Вельстил мельком глянул на Чейна и заметил, что у того трясутся руки, в неверном отсвете пламени лицо Чейна казалось иссушенным, точно старый пергамент. Ни мондьялитко, ни его жена не обращали внимания на странную молчаливость Чейна.
Вельстил заторопился. Он вернулся к коням, взял из Чейновой седельной сумки мешок с ячменем и бросил его у костра.
- Берите, сколько вам нужно, - сказал он. - С рассветом мы двинемся вниз за припасами.
- Что ж, спасибо, - отозвался старик с небрежным видом, но было заметно, как алчно у него вспыхнули глаза.
- Заказчики просили нас отмечать на карте все строения или поселения, - продолжал Вельстил. - Деревни, почтовые станции, даже руины… крепости в горах. Не знаете ли, в этих местах есть что-нибудь подобное? Чтобы мы могли отправиться на поиски, когда вернемся с припасами.
Старуха протянула ему щербатую кружку с чаем.
- Есть тут крепость, в Инистой лощине. Построили ее давным-давно и в такой глуши, где почти круглый год царят лед да снег.
Вельстил, уже поднесший к губам кружку, замер, потом все же сделал глоток. Где царят снег и лед…
- Ты уверена? Сколько у этой крепости башен?
Старуха насупилась, точно пытаясь вспомнить.
- Башен? Да не знаю. Не видала я этой крепости с тех пор, как еще девчонкой была.
Она обошла вокруг костра и налила чай Чейну. Он взял кружку, но пить не стал.
- Можешь подсказать, как нам лучше туда добраться? - спросил Вельстил.
- Что вам лучше, так это подождать до весны, - вмешался старик. - Путь-то неблизкий, а весной по тропкам и пройти будет полегче.
- Да, но где это? - Вельстил со всей силы стиснул кружку и тут же постарался расслабить пальцы.
- Тридцать лиг… или вроде того, вглубь Коронного кряжа, - ответила старуха.
У Чейна вырвалось шипение.
- Дорога трудная, так что покажется и длиннее, - прибавил старик.
- Ступайте на юго-восток, пока не дойдете до большого ущелья, - продолжала его супруга. - Точно огромный желоб, пробитый прямо в скалах. Ущелье врезается прямо в глубину кряжа, так что вы его не пропустите. Вход в него отмечают две плоские гранитные плиты. Сейчас их, пожалуй, под снегом сразу и не разглядишь. Как пройдете по дну ущелья из конца в конец, так сразу и увидите вашу крепость. Только до нее сейчас не добраться - зима.
Вельстил молчал. Только так он и мог скрыть растущее ликование, которое столько лет ждало своего часа. Случайная встреча с парой вороватых мондьялитко изрядно приблизила конец его терзаний.
Радостное возбуждение вдруг рассеялось, точно пар от горячего чая на морозе. Случайная ли?
Быть может, повелитель его снов, который долгие годы дразнил его неясными намеками, наконец-то смилостивился. Быть может, те громадные черные кольца из его грез наконец соизволили принять более деятельное участие в его судьбе.
Три месяца прошло с тех пор, как Вельстил последовал за Магьер в Древинку, край, где она появилась на свет. До того, как это случилось, в те дни, когда Вельстил был еще живым и смертным, он и сам жил в тех местах. Убад, слуга его отца, со времен рождения Магьер дожидался там, когда она вновь окажется в пределах его власти. Когда же Магьер вернулась и отвергла его, безумный некромант призвал нечто, выкрикнув его имя.
Иль'Самар.
Укрывшись в чаще сырого леса Апудалсат, Вельстил видел, как в темноте между деревьев заколыхались призрачные черные кольца - каждое выше всадника. Те самые кольца из Вельстиловых снов - повелитель его снов… по крайней мере, так ему показалось. И оно бросило Убада на произвол судьбы. Вельстил своими глазами видел, как Малец перегрыз старому колдуну горло.
Перекатывая в ладонях теплую кружку, он испытующе смотрел на пожилых мондьялитко. То, что ему довелось увидеть в сыром древинском лесу, дало ему пищу для многих размышлений.
Неужели тот иль'Самар и есть его повелитель? Если он и вправду способен проникать за пределы своего обиталища - из мира снов в реальный мир, - не ему ли обязан Вельстил этой встречей? Должен ли он поверить, что такая удача и впрямь случайно подвернулась ему именно тогда, когда он больше всего в ней нуждался?
Что ж, из стариков он уже выжал все, что можно. Вельстил встал, наклонился, сделав вид, что хочет развязать мешок с зерном. Старик тоже встал.
Вельстил рассчитанным движением локтя ударил старика прямо в солнечное сплетение.
Мондьялитко сложился пополам, хватая ртом воздух. Кружка Чейна еще не успела удариться о мерзлую землю, как его пальцы уже сомкнулись на шее старухи.
- Стой! - гаркнул Вельстил.
Развернувшись, он ударил свою жертву кулаком в висок, и пожилой мондьялитко осел наземь, уткнувшись лицом в мешок с зерном.
* * *
Ощутив, как пульсирует под пальцами жизненная сила старухи, Чейн едва не сошел с ума. Он рывком запрокинул ее голову назад, едва не сломав шею, и оскалил зубы, обнажив удлиненные хищные клыки.
Женщина раскрыла рот, чтобы закричать от страха, но не смогла сделать даже вдох. Чейн с силой вонзил клыки ей в шею, чуть пониже подбородка, и тут же, изнемогая от жажды, начал пить.
Вельстил метнулся к Чейну и кулаком ударил его по лицу.
Чейн пошатнулся. Пальцы его, мертвой хваткой стиснувшие горло жертвы, разжались. Старуха пронзительно вскрикнула - ногти Чейна прочертили кровавые линии на ее шее.
Оскалившись, Чейн развернулся к Вельстилу, а тот ударил женщину, и она рухнула наземь рядом со своим мужем.
- Я сказал: стой! - гаркнул Вельстил.
Чейн медленно двинулся к нему, разъяренный настолько, что готов был вцепиться в горло не старухе, а своему спутнику.
- Есть способ получше, - властно бросил Вельстил. - Гляди.
Что-то в его голосе пробилось сквозь пелену голода, владевшего Чейном, и рыжеволосый вампир настороженно замер.
Вельстил поднял руки ладонями наружу.
- Стой там.
Он торопливо подбежал к своему коню и извлек из дорожного мешка резную шкатулку орехового дерева. Чейн видел ее впервые. Опустившись на колени возле валявшейся без сознания старухи, Вельстил поднял взгляд на спутника.
- Действие жизненной силы, которую мы поглощаем, можно продлить.
Чейн присел на корточки и придвинулся ближе. Превозмогая желание наброситься на старуху, он заглянул в ореховую шкатулку.
Внутри нее, на ложе из темно-красного бархата, покоились три металлических жезла длиной с ладонь, небольшая бронзовая чаша и пузатая бутыль из белой глины, заткнутая обсидиановой пробкой. Вельстил вынул жезлы - у каждого из них посередине обнаружилась петля - и составил их в треножник. Затем он поставил на треножник бронзовую чашу и достал белую бутыль.
- Здесь вода тройной очистки, вскипяченная в особо приготовленном сосуде, - сказал он. - Позже мы пополним этот запас.
Он выдернул пробку и до половины наполнил чашу, затем перевернул старуху на спину. Чейн уперся обеими руками в землю, борясь с соблазном броситься на старуху и вонзить клыки в ее горло.
- Кормиться кровью - это расточительство. - Голос Вельстила звучал глухо, словно издалека. - Не кровь для нас важна, а потеря жизненной силы, вызываемая кровотечением. Смотри.
Он вынул кинжал и окунул его острие в струйку крови, тянувшуюся из ноздрей старухи. Когда на острие собралась крохотная темно-красная лужица, Вельстил осторожно наклонил лезвие над чашей. В воду упала одна-единственная капля.
Кровь тотчас растворилась, рассеялась под заколыхавшейся поверхностью воды, и Вельстил начал нараспев произносить заклинание. Он говорил медленно, и вначале Чейну казалось, что заклинание не действует вовсе.
Затем кожа старухи начала высыхать и стягиваться. Веки ее ввалились в глазные впадины, иссохшая кожа туго натянулась на скулах. Плоть старухи, лишаясь жизненной силы, стремительно усыхала, съеживалась в мумию. Когда Чейн услышал, что сердце ее перестало биться, Вельстил оборвал речитатив.
Влага наполнила чашу почти до краев, настолько темная, что казалась совершенно черной.
Вельстил взял бронзовую чашу и протянул Чейну.
- Выпей только половину. Остальное - мне.
Чейн моргнул. Взяв чашу, он поднес ее к губам и отпил большой глоток.
- Держись, - предостерег Вельстил и, запрокинув голову, вылил оставшуюся жидкость себе в рот.
Мгновение Чейн ощущал только привкус металла и соли. И тут его желудок скрутила такая боль, что он задохнулся.
Сила… жизненная сила в чистом виде взорвалась внутри него и хлынула в его мертвую плоть.
Она горела огнем, и этот жар заполнил голову Чейна. Он терпеливо ждал, стиснув зубы и крепко зажмурившись. Когда стало чуть полегче, он с усилием открыл глаза. Вельстил задыхался и кашлял, на четвереньках припав к земле.
Судороги, сотрясавшие тело Чейна, наконец прекратились.
- Вот так ты питаешься? - спросил он. Вельстил промолчал и ответил, лишь когда перестал содрогаться всем телом.
- Да… и нам еще нескоро придется прибегать к этому способу. Недели через две, если не больше.
Он подполз к лежавшему без сознания старику и повторил ритуал. На сей раз Вельстил пить не стал, но перелил черную жидкость в опустевшую белую бутыль и заткнул ее пробкой.
- На какое-то время она сохранит свои свойства, - сказал он. - Нам это может пригодиться, раз уж в этих горах так малолюдно.
Впервые за много ночей мучительный голод, терзавший Чейна, отступил. Он поднялся, в голове его прояснилось. Он снова стал… самим собой, однако, повернувшись к Вельстилу, взглянул на него с подозрением.
- Как ты этому научился?
- Ставил опыты. - Вельстил помолчал. - Я не разделяю твоей кровожадности.
Загадочный ответ… вкупе с едва прикрытым оскорблением.
Вельстил поднял забытый всеми чайник и наполнил две кружки чаем. Одну кружку он протянул Чейну.
- Выпей это. До дна.
- Зачем?
- Разве ты не чувствуешь, что кожа у тебя до сих пор сухая и ломкая, точно старый пергамент.
Чейн нахмурился, рассеянно потер пальцами свое изуродованное шрамом горло.
- Да… и это началось в последние пару ночей.
- Наши тела тоже нуждаются в жидкости. Без нее даже такой, как ты и я, может превратиться в мумию. Пей.
Чейн взял кружку и мелкими глотками начал пить, раздраженный тем, что Вельстил наставляет его, точно ребенка. Впрочем, едва чай потек в горло, Чейну стало еще легче. Он забрал мешок с ячменем, но мула отвязал, чтобы тот мог идти, куда вздумается.
Вельстил, наблюдавший за этим, озадаченно покачал головой.
Чейн расшвырял ногами костер, чтобы загасить пламя, и направился к своему коню, при этом лишь один раз мельком глянув на Вельстила, - будто только что его заметил.
Они сели в седло, и Чейн первым направил коня на юго-восток. Так они и ехали до тех пор, пока первый отсвет зари не вынудил их вновь укрыться в палатке от дневного света. Еще недавно Чейну казалось, что он знает почти все тайны Вельстила… по крайней мере отчасти. Какие еще жизненно важные сведения утаивает его спутник?
* * *
В полусне, не открывая глаз, Магьер перевернулась на бок и поверх спящей Винн протянула руку к Лисилу. Пальцы ее наткнулись на холодный камень под скомканным одеялом. Магьер села так резко, что Винн откатилась прочь, с недовольным ворчанием хватаясь за плащи и одеяла.
- Лисил! - вполголоса позвала Магьер, вглядываясь в темноту.
Ее шатало от изнеможения, голова кружилась. Она попыталась призвать свою дампирскую натуру, чтобы обострить зрение и слух.
Однако знакомый голод не всколыхнулся в ее груди, не покатился жаркой волной в горло. Слишком часто за минувшие дни Магьер обращалась за помощью к своей темной половине, и теперь дампир не желал просыпаться в ее обессилевшем теле.
Магьер осторожно перелезла через Винн, вслепую шаря по каменистому полу пещеры, - и вдруг ее пальцы ударились в стенку сундучка, в котором Лисил хранил дорогие ему черепа. Женщина выругалась, затрясла рукой, затем принялась ощупывать сундучок со всех сторон и наконец нашарила лежавший на его крышке кристалл холодной лампы. Магьер быстро потерла его обеими руками, и скоро между ее ладоней замерцал живой свет.
Винн спала, завернувшись в старый плащ Чейна. Самодельная повязка сползла с ее руки. Судя по всему, Винн это не причинило никакой боли, иначе она давно уже проснулась бы. Ни Лисила, ни, кстати, Мальца нигде под скошенным сводом пещеры видно не было.
Заметив кое-что, Магьер внутренне напряглась и передвинулась к изножью импровизированного ложа. Там, среди налипших клочков Мальцовой шерсти, лежала небольшая стрела. Магьер взяла ее и окинула пещеру настороженным взглядом.
Легкое желтоватое древко стрелы было чересчур коротко для лука и слишком тонко для арбалетного болта. В основании древка были укреплены крохотные перышки - странные перышки, пестро-белые и пушистые у основания. Вместо железного наконечника - заточенное острие… точнее, было острие, но теперь обломано. В своем последнем полете стрела, судя по всему, ударилась со всей силы о что-то твердое.
И теперь лежит на том месте, где спал Малец. Где он отыскал эту штуку?
Магьер сунула стрелу за пояс и встала, намереваясь двинуться в том направлении, откуда они пришли. И тогда свет кристалла выхватил из темноты кое-что еще.
Там, где она спала, у изголовья были аккуратно уложены зеленые листья размером с ее ладонь. И на листьях лежали горкой… виноградины? Магьер опустилась на колено.
Ягоды были величиной с серебряную монету, темно-красные… но не виноград. У каждой ягоды в том месте, где ее сорвали с черенка, зеленел круглый венчик из листьев, точь-в-точь как у земляники. Правда, смахивали они больше на гигантскую чернику. Магьер даже не могла сразу подсчитать на глаз, сколько здесь ягод, - ясно только, что полная пригоршня.
Магьер огляделась по сторонам, гадая, как мог кто бы то ни было подобраться незамеченным к ним, спящим, - тем более что с ними Малец?
Откуда взялись эти ягоды в зимних, насквозь промерзших горах?
Магьер еще раз глянула на Винн, убедилась, что девушка мирно спит. Может, разбудить ее, чтобы поела, или хотя бы спросить, не знакомы ли ей эти ягоды? Отказавшись от этой мысли, Магьер бесшумно взяла саблю и направилась к выходу из пещеры, где они спали.
Дойдя до следующей, куда меньшей по размерам пещеры, она вполголоса позвала:
- Лисил! Малец!
Позади нее прокатилось шорохом по проходу невнятное эхо.