На самом верху, объятое языками пламени, лежало тело немолодого мужчины, по виду - человека. При нем были регалии, подтверждающие его сан, но ни корона, ни скипетр, ни большой королевский меч не были бы мне нужны для идентификации короля Златовера: хватило бы одного фамильного сходства. Лицо лежавшего в огне было лицом Звенигора, с теми отличиями, какие могут наложить сорок лет разницы, высшее хайпурское образование сына и непростой характер доморощенного тирана-отца. У Златовера были более тяжелые брови и подбородок, и все черты лица казались крупнее. Густые рыжие кудри короля саламандр, пробитые обильной сединой, тщательно расчесанные, лежали на его плечах, мешаясь с пышной бородой и языками пламени. Весь жар этого чудовищного горна не оказывал ни малейшего воздействия на его плоть, и я подивился очевидной бессмыслице происходящего.
- Вы всегда испытываете такие трудности с кремацией?
Звенигор бросил на меня недоуменный взгляд.
- Златовер не мертв, - тихо, но внушительно произнес он.
- Тогда я ничего не понимаю! - вполголоса, из уважения к торжественной атмосфере взорвался я. - Какого черта он обряжен, как покойник?
Звенигор сдвинул брови.
- Кое-кому очень выгодно считать его покойником, тем паче, что и живым-то его назвать трудно. Есть слово для пограничного состояния?
- Кома, - прошептал я. - Это еще не смерть физически, но политически… Похоже, ты скоро наденешь эту корону?
- Я делаю, что могу, Артур, чтобы оттянуть этот момент. Видишь? - он кивнул на костер.
- Вижу, но, разрази меня гром, ничего не понимаю.
- При температуре такого уровня, - терпеливо объяснил Звенигор, - саламандр меняет облик. Мы становимся чем-то, как ты изволил выразиться, более ящеричным. Может, когда-нибудь и увидишь. Отец остается в облике человека - этого жара ему недостаточно. Но его плоть и не обугливается, значит, он еще жив. Медики говорят - остывает сердце. Когда оно остынет, Златовер будет погребен опусканием в лаву.
- Так вся эта плавильня…
- Только для того, чтобы согреть королевское сердце. Златовер жив, хотя я знаю нескольких влиятельных саламандр, готовых погрузить его в лаву прямо сейчас.
- Это его убьет?
- Несомненно… К счастью, они не могут это сделать без моего официального…
Звенигор резко смолк. К нам спешил высокий черноволосый… человек? Вряд ли. Саламандр с грузной фигурой, в одежде, усыпанной драгоценностями. Он даже не остановился, отдавая Звенигору небрежный, формальный поклон. По одному этому жесту было ясно, что принц у вельможи невысоко котируется.
- Отрадно, хотя и горько видеть скорбь благочестивого сына у тела отца, - произнес великолепно модулированный голос опытного спикера.
- Еще не пришло время скорби, уважаемый Магнус, - резко ответил Звенигор, и я заподозрил, что у принца пылкий характер. - Время трудных решений, но - не скорби!
- Готов согласиться, - отозвался Магнус, очевидно, куда лучше владеющий собой. - Время трудных решений.
Он вкладывал в эти слова какой-то другой смысл, и Звенигор это понимал, а я - нет. Скулы принца окрасились гневом.
- Принц ослеплен печалью утраты, - мягко сказал вельможа, обращаясь ко мне, - и глух к словам умудренных летами. Быть может, он услышит совет друга равного возраста? Простите, сударь, я не имею чести знать вас, но видя, что принц в горестный час предпочитает ваше общество, я смею надеяться, что вы достучитесь до его смятенного разума.
"Что ж, друг Горацио…" Разум Звенигора, однако, отнюдь не казался мне смятенным.
- Простите мою нелюбезность, - процедил молодой саламандр. Тип в побрякушках явно не пользовался его привязанностью. - Позвольте представить моего дядю Магнуса. Дядя, нас почтил визитом наследник Белого трона, сэр Артур Клайгель.
Вельможа поклонился, я кивнул. Важный саламандр опустился у ямы на колени, провел в молитве - или молитвенной позе - несколько минут, в течение которых мы молчали, а потом бесшумно удалился. К моему немалому облегчению Звенигор предложил вернуться в "прихожую".
- Плохо, что этот тип меня увидел?
- С одной стороны это немного нарушило мои планы. Но я на ходу решил, что выгоднее будет переиграть. Действительно опасным было бы, если бы ему удалось перехватить тебя в пути и не позволить мне сделать происходящее достоянием общественности. Но ты уже здесь и, предположительно, на моей стороне. В своем раскладе ему придется кое-что поменять, ведь он не может тебя не учитывать.
- Ты говорил, кому-то выгодна смерть Златовера. Он из них?
- Стервятники, - сквозь зубы выплюнул Звенигор. - Диадохи.
Златовер их вот так держал, - он показал стиснутый кулак. - Так что теперь они оживились.
- Постой. Диадохи - кто они?
- Родственники. Коронный Совет Златовера. Имели совещательный голос.
- А о каком трудном решении он толковал?
Звенигор поджал губы.
- Хотят, чтобы я объявил о своем согласии принять корону. Тогда Златовер полетит в лаву.
- Я так понимаю, ты этого согласия давать не намерен.
- Златовер - мой отец и сюзерен, - раздельно произнес Звенигор.
- Я за него умру.
- Так… погоди, ты - совершеннолетний?
- Да, конечно.
- А ты мог бы разогнать этот Совет к чертовой матери?
- Нет. Пока не выполнены кое-какие формальности, я могу только соглашаться или не соглашаться с мнением Совета. Фактически, я не имею права на самостоятельное решение.
- Тогда зачем им спешить навязывать на свою шею нового короля, когда они сами себе хозяева?
Звенигор покусывал губу.
- Я - не Златовер. У меня нет ни политического веса, ни авторитета, ни опыта. Я не владею механизмом власти. На этом троне я становлюсь их властной марионеткой. Такой, как я есть сейчас, я неминуемо попадаю под их пресс. Ну а если я становлюсь слишком уж неподатлив…
- То?
- Дядюшка Магнус мне наследует.
Я присвистнул.
- Тебе надо либо убирать его совсем, либо держаться от него подальше.
- Это что, совет от Белого трона?
Я смутился.
- Нет, реплика вдогонку ситуации. Э-э, послушай, а если бы Златовер на самом деле умер, ты был бы обязан принять корону?
- Мне сослагательное наклонение не нравится. Но тогда бы у меня не было проблем морального характера.
- Но ведь ты делаешь, что можешь!
- Ну да. Поджариваю папочку, насколько хватает энергоносителей, что было сил при этом отбрыкиваясь от его Коронного Совета.
- А что, - поинтересовался я, - остывание сердца - это болезнь такая?
- Да нет, - тихо сказал Звенигор. - Это элегантное и крайне жестокое убийство.
После долгой паузы я растерянно произнес:
- Что за чертовщина у вас тут творится? Кто его убил? Дядюшка Магнус?
- Не убил. Медленно убивает. Когда сердце Златовера замерзнет, он умрет. И это слишком серьезное дело для кучки осторожных предателей вроде Коронного Совета, способных только воспользоваться плодами чужого злодейства. Тот, кто это делал, был уверен в своей полной безнаказанности. За это отвечает волшебница, Артур. Снежная Королева.
Глава 4. Приключение в общих чертах
- Рассказывай! - чуть ли не взмолился я. - Все, и по порядку! Если только это не задевает каких-то там государственных секретов. И даже если задевает! У меня голова идет кругом, когда я клещами выуживаю из тебя очередную мрачную тайну.
Звенигор махнул рукой.
- Какие уж тут интересы, когда мы сидим в такой калоше. Начну с того, что нам, саламандрам, никогда не было дела до Салазани. Ни один из прочих народов Волшебной Страны не смог игнорировать ее прихода к власти… ни один, кроме нас. Все прочие вынуждены были покориться ей или же вносить в свой жизненный уклад какие-то коррективы. А на нас освобождение Зимы никак не повлияло. Шестьдесят градусов - разве это температурный перепад? Понимаешь, мы же автономны. Мы бы, честно говоря, Ее Величество даже не заметили. В общем, здесь в столкновение пришли два до крайности амбициозных характера. С одной стороны, наши места проделали брешь в безукоризненной карте ее политических интересов. Это никак не могло ее не уязвить. Как и то, что Златовер открыто выказывал ей свое пренебрежение в то время, как Волшебная Страна покорно склоняла перед ней голову, и могущественные духи прочих времен года выстраивались в очередь. Теперь, вдогонку событиям, в частной беседе я могу признать, что с Салазани стоило вести себя более дипломатично.
- Совершенно с тобою согласен. Хотя нам с леди Джейн и приходилось противостоять Снежной Королеве, лично против нее я ничего не имею. И, пожалуй, разумнее всего было бы считаться с нею, хотя и не давать ей власти сверх положенного. Она весьма могущественная, хотя, надо признать, довольно невежественная волшебница. И совершенно беспринципная.
- Боюсь, Златовер пал жертвой традиционного для нас пренебрежения к женщинам. У нас женщины не правят. Наше общество исконно патриархально, и даже жены высших сановников не имеют никакого политического веса.
- Ну… - агрессивно начал я… и замолчал, не зная, какое действие окажет мое мнение на саламандра, даже сколь угодно цивилизованного, а потом осторожно перечислил: - Леди Джейн, моя мать - леди Тримальхиара, Королева эльфов, Салазани… Это только те, с кем я непосредственно сталкивался, а сколько их еще, разных… И все справляются не хуже прочих.
Звенигор кивнул, рассеянно улыбаясь.
- Да я согласен, мы тут изрядно закоснели. Но, прямо скажем, в этом деле ни одна сторона не блеснула особым умом. Салазани выдвигала абсурдные, ничем не подкрепленные требования. А Златовер отвечал ей разве что не сквозь зубы. У нее репутация весьма эксцентричного духа… и Златовер не преминул публично проехаться на этот счет.
- Ну ничего себе! - я был и возмущен и смущен одновременно. - Каковы бы ни были ваши традиции, существуют же все-таки правила вежливого обхождения с дамами. Тем более с такими… опасными в обращении. Даже если бы она не была столь могущественна, это все равно непростительное хамство. В конце концов, это его совершенно не касается.
- Ну так она и обиделась. И сделала с ним то, что пообещала в минуту гнева. Похоже, Салазани - весьма злопамятная особа. Так или иначе, но она оставила народ без короля, а меня - со сладкоречивым дядюшкой Магнусом.
- Насколько мне известно, - осторожно заметил я, - Салазани никогда не могла похвастать чувством меры. Мне кажется, тут она хватила через край. Но, не обессудь, как-то же она должна была попытаться поставить Златовера на место?
- Хочешь знать мнение Коронного Совета на этот счет? Не без облегчения полагая, что для Златовера все кончено, они предлагают возвести на трон его наследника, а затем объявить Салазани настоящую войну, дабы удовлетворить жажду мести и… очистить мою совесть.
- Войну?! Салазани? Да вы с ума посходили. Ты хоть имеешь представление о ее ресурсах?
Бешеный прищур Звенигора заставил меня смолкнуть.
- А ты - о наших? Будь спокоен, если мы возьмемся воевать, никто в стороне не останется. Часть нашей политической верхушки, кстати сказать, наиболее в свое время поощряемая Златовером, лелеет имперские амбиции.
- Но, Звенигор! А как же Хайпур? Высшее гуманитарное образование?
- Да вот оно и твердит мне, что война - слишком дорогой, долгий и ненадежный путь к решению проблемы. Зато - самый верный способ нажить новые, куда более фатальные.
- Тогда принимай трон. Я не вижу другого выхода.
Звенигор сидел напротив, сцепив пальцы рук на коленях и ссутулившись. Похоже, он и впрямь живет под нешуточным прессом.
- Ты что же, Арти, предлагаешь мне посидеть и подождать, пока его смерть очистит мне совесть? Думаешь, я со спокойной душой сниму с головы отца корону? Да он мне в ночных кошмарах является бродящим в одиночку среди заснеженной степи. И я должен наблюдать, каждую минуту ожидая, когда он упадет и замерзнет.
- Ну а чего же ты хочешь?
Открытое лицо Звенигора поднялось ко мне, став нежным и ожесточенным, какими бывают лишь лица тех, кто воплощает в жизнь самое заветное.
- Я отправлюсь к ней, в ее дворец, возьму эту дрянь за волосы и буду колотить головой о стену, пока она не взмолится о пощаде и не снимет с отца это бесовское колдовство.
Я хотел сказать "ой", но только судорожно сглотнул.
- Есть у меня хоть крохотный шанс, Арти? Если есть, я пойду.
Я опустил глаза. О, как бы мне хотелось, чтобы это было Мое Приключение. Чтобы у меня тоже был крохотный шанс вернуть своего отца. Господи, что нам делать с теми, кто сильнее нас?
- Не очень-то это по-джентльменски: колотить даму головой о стенку.
- А я не испытываю к ней джентльменских чувств. И, кстати сказать, я не предлагаю тебе в этом участвовать.
- Как?! - возопил я пересохшим горлом. - Я сюда тащился, чтобы… Чтобы мне было отказано в Приключении?
- Я просто не хотел втягивать тебя в дрязги, которые тебя не касаются.
Саламандр смотрел на меня с живым интересом, заставившим меня заподозрить, что и самого Звенигора, помимо благородной цели, Приключение влечет само по себе. Ох уж этот сладкий яд для беспокойных сердец!
- Слушай, Звенигор, я - тоже сын знаменитого отца…
- Я знаю, - саламандр кивнул с серьезным видом. - Я читал Белую книгу. И Черную тоже.
Ого! Путешествие в компании всесторонне образованного и начитанного саламандра!
- Думаешь, мне улыбается на всю жизнь остаться сыном гения, из тех, на ком природа отдохнула? Лепиться вверх по узкому карнизу чужой славы? Может, я единственный, кому удастся наблюдать саламандра. Ты же сам должен понимать, мир развивается, и вы не можете до бесконечности существовать в изоляции.
Выражение лица саламандра подтвердило, что он вполне осознает эту грустную истину.
- К тому же, - победно завершил я свою аргументацию, - должен же кто-то проследить, чтобы ты не смог воплотить в жизнь методы саламандровой дипломатии, которые только что расписал с таким смаком.
- Ну, тогда поехали, - сказал Звенигор, и вдруг широко улыбнулся. - Черт, я боялся, что в самом деле придется тащиться одному.
- И ты мне все расскажешь про саламандр? - с надеждой воскликнул я.
- Постепенно, - слегка охладил мой пыл Звенигор. - Сперва мне надобно добиться, чтобы Коронный Совет меня выпустил.
- А сбежать?
- Ха! Они тут же отделаются от Златовера, объявят меня вне закона, коронуют Магнуса… и вообще, сделают все вообразимые глупости сразу. Нет, Арти, мне придется действовать официально.
- Что это значит?
- Ловить дракона.
- А пояснее? - я заподозрил, что это какой-то цветистый оборот саламандровой фразеологии.
- Что может быть яснее? Я же говорил, что не имею права принимать самостоятельные решения. Для этого требуется выполнение некоторых формальностей. Поимка дракона - одна из них. Право на решение у нас традиционно подтверждается публично совершенным подвигом и личной славой. Так вот.
- Так ты что, и вправду будешь ловить дракона?
- Придется.
* * *
- Тебе и в самом деле совершенно некому довериться? - вполголоса спросил я.
Чуть заметным кивком, движением скорее глаз, чем головы, Звенигор подтвердил этот печальный факт. Он полулежал, опираясь на локти, на моем спальном мешке, возле дышащей жаром, ритмично булькающей лужицы лавы, будто грелся. Впрочем, почему "будто"? Сам я жался к выходу, где воздух был хоть ненамного, но свежее.
Прошло уже несколько дней, как Звенигор показал мне костер своего отца, и сейчас я виделся с принцем саламандр довольно редко: тот почти все время пропадал по государственным делам и, похоже, только здесь позволял себе чуточку расслабиться. Впрочем, расслабиться - это сильно сказано. Настороженность, кажется, пропитала каждую клетку его тела, проникла в сам костный мозг, и даже робкие мои попытки что-нибудь повыспросить частенько натыкались на щит умолчаний, ловких уходов от темы и изящных по форме, иллюстрирующих ситуацию анекдотов. Щит этот вздымался, скорее, рефлекторно, и Звенигор тут же извинялся, но, сказать по правде, выглядел он уже настолько измученным, что у меня рука не поднималась дальше пытать его. В самом деле, принц выбирался в свою укромную пещеру расслабить мозг после утомительного лавирования в своих напряженных отношениях с Коронным Советом, и заставлять его трезво оценивать степень секретности разглашаемых тайн было бы не только бестактно, но и попросту непорядочно.
- В этом деле с драконом Совет тебе нагадить не сможет? - вполголоса спросил я.
- Нет, что ты! - наконец разомкнул губы Звенигор. - Да они были просто счастливы, когда я об этом заикнулся. Они считают, что я наконец-то прислушался к их пресловутому "голосу разума". И знаешь, дядюшка Магнус считает, что этим он обязан… тебе. Так что ты у нас весьма популярен. И все, что касается дракона, они проделают с надлежащим старанием.
- А что они делают?
- Ну, они его ищут. Толпы егерей уже неделю прочесывают местность в поисках норы.
- Да, мне показалось, места - драконьи.
- Вроде, нашли уже.
- Да, вот они, преимущества титула, - поддразнил я. - Ты тут лежишь, а тебе дракона ищут.
- Ох, я лучше бы его искал! - вырвалось у Звенигора.
- Послушай, а может, тебе в этом деле помощь нужна? - осторожно поинтересовался я. - В Белой книге папочка пишет, что с драконами у него хлопот было куда меньше, чем с мамочкой. Он уделывал их перед завтраком. Он с ними вообще на короткой ноге был. А вдруг это наследственное?
Звенигор закинул руки за голову и с хрустом потянулся.
- Даже если бы это был не ты, а твой уважаемый отец, я все равно не мог бы отвертеться от ловли. Я же не домой его должен приволочь, связанного по всем лапам, а изловить при большом стечении публики. Будь спокоен, меня там очень тщательно идентифицируют. Не так уж, на самом деле, нужен нам этот дракон, вопрос заключается в приобретении личного престижа, так что передоверить его я не могу, даже если бы ты был крупнейшим в Волшебной Стране специалистом по этим тварям.
- Но ты хотя бы знаешь, как это делается?
Судя по мимике, я задел больное место.
- Теоретически. Главным образом, из художественной литературы.
Считается, что старый король должен проинструктировать сына, однако со Златовером все произошло так неожиданно.
- Как Салазани все это устроила?
- Если бы я знал, - вздохнул Звенигор. - Ах, если бы я знал!
- Совет на будущее, - пошутил я. - Если вам не так уж и нужен этот злосчастный дракон, поймайте одного, приручите, и каждый раз ловите, а поймав - выпускайте. К этому можно какую-нибудь благообразную теорию присобачить, а наследникам дешевле обойдется.
Мы посмеялись, каждый со своей степенью натянутости.
- А скажи-ка мне, - осмелев, поинтересовался я, - почему тогда в пещере, где костер Златовера, ты не превратился? Ты же сам говорил, что температура более чем достаточная. И часовые, и дядюшка Магнус - все имели человеческий облик. Почему?
- Так ведь траур же! Умники, исхитрились объявить траур по живому королю.
Я взглядом попросил расшифровать.