Миниатюрный цифровой аппарат с яркой белой вспышкой несколько раз щелкнул, запечатлев грустное лицо девушки с короткими, малиновыми волосами и большими печальными глазами для дальнейшей обработки, на которую Эн собиралась отнести снимки сразу после завершения фотосессии. Быстро собрав необходимые вещи, она оставила Женю в удрученном состоянии дожидаться ее возвращения, а сама ушла, бросив на прощание какую-то малозначительную, успокаивающую реплику. Когда входная дверь захлопнулась, оставленная в одиночестве девушка дала волю своим чувствам и, повалившись на подушку, разразилась громкими рыданиями. Мнимая безопасность, которая так радовала ее последние дни, оказалась хрупкой и непрочной. Неприятности крепко держали несчастную в своих объятиях, скорее напоминающих стальные тиски, и давление этих тисков с каждой минутой становилось все более ощутимым.
Время, как изощренный садист, медленно ползло, позволяя Жене вдоволь "насладиться" ожиданием. Не зная чем занять себя, девушка попыталась включить телевизор, огромный экран которого уныло смотрел на нее из угла комнаты. Но, судя по всему, Энни не интересовалась программами телепередач, так как ни одной антенны в ее доме не оказалось. Противное шипение и волнообразная рябь на экране - это было все, чего удостоилась Женя, нажав кнопку на пульте дистанционного управления. Одарив телевизор укоризненным взглядом, девушка выключила его и вновь забралась на диван, кутаясь в мягкий плед по самый подбородок. Там она и просидела, погруженная в водоворот своих малоприятных размышлений до девяти часов вечера, когда наконец вернулась Эн.
- Я все уладила, Женечка, - заявила она, ослепительно улыбаясь с порога комнаты. - Скоро твои документы будут готовы, и ты сможешь отправиться в приятное путешествие. Вот увидишь, тебе это даже понравится!
- Куда? - бледные губы собеседницы изобразили слабое подобие ответной улыбки, которая больше походила на кислую, вымученную гримасу.
- В одну очень красивую европейскую страну, - Энни загадочно улыбнулась и, подмигнув ей, продолжила, меняя тему: - Тебе нужно подкрепиться, дорогая. Ты слишком бледна и расстроена. Я приготовлю коктейль.
- Нет, - Женя отрицательно покачала головой, - я вряд ли смогу что-нибудь сейчас пить. Спасибо.
- Сможешь, - светлые локоны собеседницы красиво качнулись, когда она, резко повернувшись на месте, стремительным шагом отправилась в кухню, на ходу проговорив: - Ты ведь не хочешь, чтобы живот вновь напомнил о себе резкой болью?
Женя не нашлась, что возразить на такой веский довод, она лишь обреченно хмыкнула и рассеянно пожала плечами, мысленно готовя себя к приему излюбленного напитка Эн, который та, не шутя, считала панацеей от всех бед. Молча сидя напротив, Энни внимательно следила за тем, чтобы Женя выпила весь коктейль до дна, потом она взяла из ее рук пустой стакан и, окинув девушку пристальным, оценивающим взглядом, сказала:
- Ты, главное, не волнуйся, дорогая, - ярко накрашенные губы женщины сложились в странную улыбку. - Все будет так, как должно было быть. Такова жизнь…
Последние слова ее смешались во внезапно закружившейся голове Жени с ворохом каких-то непонятных глухих звуков и потерявших четкость образов, рождавших в помутившемся сознании девушки невообразимый хаос. Внезапно все оборвалось, и вокруг воцарилась полная темнота, а вместе с ней пришла и долгожданная тишина, в которую со звоном упала и тут же погасла единственная здравая мысль: "Меня отравили".
Глава 31 Живая кукла.
С трудом подняв тяжелые веки, Женя тут же опустила их снова, ослепленная фарами встречного автомобиля. Голова ее кружилась, левая рука ныла, а по всему телу неприятной ледяной волной разлилась противная слабость. Сон все еще держал девушку в своих вязких объятиях, не желая возвращать ее измученное сознание к реальности. Сделав над собой титаническое усилие, Женя открыла глаза и испуганно огляделась. Она сидела в просторном салоне чьей-то чужой машины, которая на большой скорости мчалась вперед навстречу мелькавшим по обочинам дороги деревьям. Кругом было темно, лишь подсвеченные циферблаты приборов излучали тусклый голубоватый свет, от наблюдения за которым на душе становилось холодно. Несколько секунд девушка сосредоточенно разглядывала профиль человека, сидящего за рулем. Наконец она узнала его, и от этого все внутри нее сжалось, а на приоткрытых бледных губах замер немой крик, озвучить который у Жени не хватило ни сил, ни голоса.
Почувствовав ее взгляд, Стикс обернулся.
- С пробуждением, - сказал он тихо и улыбнулся.
- Сволочь, - сквозь зубы процедила она, обретя наконец дар речи.
- Кто? Я? - его брови чуть заметно поднялись.
- И ты тоже, - Женя чувствовала, как внутри нее закипает ярость. - И твоя подруга.
- Моя подруга? - он был явно озадачен. - Хм… а, ты, наверное, имеешь в виду Энни.
- А что, есть и другие?
- Не знаю, у меня нет, - его губы растянулись в улыбке, а глаза, обращенные на нее, загадочно сверкнули. - Да и Эн не моя подруга, а твоя. Лучше надо было выбирать себе друзей, Евгения. Знаешь, за сколько она тебя продала?
- Нет, - мрачно ответила девушка, сильнее сжав в замок похолодевшие пальцы рук, - и знать не хочу.
- А зря, - голос Стикса по-прежнему был тихим и чуть насмешливым. - Она запросила за тебя десять тысяч "евро", - он сделал многозначительную паузу, наблюдая за реакцией собеседницы на его слова.
Женя сидела молча и хмуро смотрела перед собой, стиснув зубы и не глядя в его сторону. На ее скуластом лице ходили желваки, а прищуренные черные глаза сверлили несчастное лобовое стекло, явно намереваясь прожечь в нем взглядом дырку.
- Но я сбил цену до трех штук, - наконец закончил свою фразу Стикс и самодовольно усмехнулся.
Но девушка почему-то не прониклась его предпринимательскими способностями, напротив, лицо ее отразило смесь пренебрежения и сарказма, отпечаток которого застыл на бледных девичьих губах в образе кривой ухмылки. Подняв на него большие темные глаза, решительный блеск которых не предвещал ничего хорошего, Женя спросила, чеканя каждое слово:
- Куда мы едем?
- Ко мне домой.
- Я не хочу, - тон, которым были произнесены эти слова, напоминал затишье перед бурей, и Стикс мысленно приготовился к худшему.
Он прекрасно помнил их первую встречу, а заодно и тот ужасный скандал, который закатила рассерженная Женя в отделении милиции. Крепче сжав руль, он уставился на пустынную трассу, по которой с огромной скоростью мчался его автомобиль. Навстречу ему высокой черной стеной поднимался густой хвойный лес, ограждавший широкую шестиполосную дорогу подобно монолитным, колючим перилам.
- Останови машину, - громко проговорила девушка, не дождавшись ответа на свою предыдущую реплику.
- Прямо здесь? В лесу, посреди ночи? - Стикс немного удивился.
- Да, останови! - повелительно сказала она, мрачно глядя на него исподлобья.
- И не подумаю даже, - он небрежным жестом свободной руки откинул назад тонкие длинные пряди распущенных волос, которые, упав назад, рассыпались по его плечам темной волной.
- Немедленно останови машину! - приказным тоном проговорила Женя, крепко сжав кулаки; она начинала злиться и скрывать этого совершенно не собиралась.
- Мы еще не приехали.
- Я уже приехала.
- Не забывай про контракт, ты на меня работаешь, - попытался остудить ее разбушевавшийся пыл Стикс, но тут же получил ответ, который свел на нет все его старания.
- Плевать я хотела на твой проклятый контракт! Сейчас же тормози! - ее большие глаза горели яростным огнем, пламя которого могло сжечь целую дюжину оппонентов, не говоря уже о нем одном.
- Не собираюсь, - ощущая кожей лица ее пылающий взгляд, пробормотал Стикс и мрачно уставился на дорогу.
- Ах так, - Женя повернулась к нему и резко дернула на себя руль.
Машину повело в бок и несколько раз сильно крутануло. Не ожидавший подобной выходки Стикс крепче стиснул руль, пытаясь выровнять движение. Перескочив с третьего ряда в первый, его лиловый автомобиль под громкие гудки идущей позади иномарки наконец обрел правильное направление и устремился вперед, заняв место среди других машин. К счастью, ночная трасса была свободной и внезапно возникшая по вине Жени аварийная ситуация не переросла в катастрофу.
- Ты что, с ума сошла? - после довольно продолжительной паузы, во время которой они оба приходили в себя от пережитого несколько минут назад шока, спросил Стикс.
- Да, сошла, - зло сверкнув глазами, ответила девушка, ее бледные губы едва заметно дрожали, кулаки сжимались от невысказанного гнева. - Останови машину, я хочу выйти, - проговорила она тихо. - Останови машину, - ее голос стал громче и в следующую секунду сорвался на крик: - Останови эту чертову колымагу! Сволочь! Гад! Останови ее, или я сама это сделаю!
У Жени началась истерика, ее трясло мелкой дрожью, запястья непроизвольно выворачивались, а дыхание то и дело перехватывало. Она ненавидела человека, сидящего рядом, она ненавидела Энни, предавшую ее, она ненавидела весь окружающий мир, и ей было совершенно все равно, что произойдет после того, когда она в очередной раз дернет руль автомобиля, ставшего для нее клеткой.
Резко затормозив возле обочины, Стикс остановил машину. От сильного толчка Женю подкинуло вперед вверх, и если бы не ремень, она вполне могла вылететь через лобовое стекло, протаранив его головой.
- Прости, Евгения, но ты не оставляешь мне выбора, - в его голосе послышались грустные нотки. - Нам нужно без приключений пересечь границу, а ты в таком состоянии можешь навредить себе, мне и другим, ни в чем не повинным людям.
Она открыла было рот, чтобы послать его к черту, как вдруг поняла, что не может шевельнуться. Даже губы, сомкнувшись, перестали подчиняться ей. Только глаза продолжали функционировать, испуганно вращая зрачками и не имея возможности сделать что-либо большее, нежели просто моргать.
Стикс осторожно убрал руку с шеи девушки и негромко произнес:
- Извини.
Достав из кармана пачку сигарет, он молча закурил, затем завел мотор и направил свой автомобиль вперед, заняв привычное место в третьем ряду. Время от времени он поглядывал в сторону неподвижно сидящей Жени и что-то говорил ей. Эти отдельные фразы не были связаны между собой, да и смысла большого они тоже не несли. Выкуривая одну сигарету за другой, Стикс задумчиво смотрел на мелькавшие впереди деревья и столбы, хорошо понимая, что это занятие - единственное, что доступно его спутнице в данный момент.
- Я знаю, ты прекрасно меня слышишь, - покосившись на девушку, начал он. - Поверь, что подобное состояние пойдет тебе только на пользу. Постарайся расслабиться и отдохнуть, хочешь, я включу музыку?
Она молчала, не в силах шевельнуть губами. Эмоции внутри нее кипели, стремясь вырваться наружу, но единственным местом, где они отражались, были ее полные отчаяния глаза, заглянуть в которые Стикс не решался. Он нажал кнопку "Пуск" на плоской серебристой панели встроенной магнитолы, и по салону поплыли первые аккорды красивой скрипичной музыки, плавные переливы которой манили в прекрасную, таинственную даль, где миром правила гармония и не было места для ненависти и злобы.
Невысокий таможенник с очень серьезным лицом внимательно проверил протянутые ему Стиксом документы, заглянул в салон и, посветив фонариком в лицо Жени, вежливо поздоровался с ней на ломаном английском. В ответ девушка только моргнула. Обменявшись с ее похитителем парой реплик на немецком языке, таможенник проверил багажник и, попрощавшись, открыл перед ними проезд на территорию его страны.
И без того широкое шоссе стало еще шире и гораздо ровнее, машина шла как по маслу, двигаясь вперед с огромной, по Жениным меркам, скоростью. Вместо густого хвойного леса по обочинам дороги появился гораздо более редкий и приземистый кустарник, за которым виднелся сосновый бор. Один за другим навстречу им летели столбы, отсчитывая километры их затянувшегося пути. Приятная музыка действовала успокаивающе, и Женя потихоньку начала отходить, смирившись со своей незавидной участью живой куклы, которая была не в состоянии ни двигаться, ни говорить. Оставалось только размышлять, глядя вперед на бесконечную вереницу однообразных белых столбов да на редкие фары встречных машин.
Глава 32 Дом в лесу.
Свернув с широкой многополосной магистрали, Ян направил свой автомобиль по узкой, ровной дороге, уводящей все глубже в лес. В душе у Жени возникло неприятное предчувствие, отогнать которое она не могла, как ни старалась. Спросить своего похитителя о том, куда они едут, она не имела возможности. Оставалось только додумывать, зачем Ян Ван Дер Векен везет ее в лес. И эти думы мало радовали сильно разволновавшуюся девушку.
Женя явственно ощутила, как в горло впиваются острые когти леденящего сердце ужаса. Она находилась в машине маньяка-убийцы, который увозил ее в неизвестном направлении прочь от привычной обстановки родного города. Как она попала сюда и что ожидает ее в скором будущем, девушка не знала. А услужливое воображение рисовало ей далеко не радужные картинки возможного развития событий, каждый последующий вариант которых был заметно хуже предыдущего.
Бесконечные петляния между мрачно покачивающих ветвями сосен завершились, когда в поле зрения появился большой трехэтажный дом. Стены его были сложены из серых каменных блоков, а крышу и козырек над высоким массивным крыльцом покрывала багрового цвета черепица. Яркий свет фонарей освещал лицевую сторону этого одиноко стоящего посреди леса строения, от вида которого у Жени по спине пробежали мурашки. Проскользнув в открытые железные ворота, автомобиль плавно въехал во двор и остановился там. Выйдя из машины, Ян открыл багажник и достал оттуда небольшой черный дипломат, после чего отправился в дом.
Оставшись одна, Женя изо всех сил пыталась восстановить утраченную недавно способность двигаться. От усилия на глазах у нее выступили слезы, а с губ слетели едва слышные, но вполне разборчивые проклятья.
- Стоп! - оборвала собственные мысли девушка. - Я могу говорить?
Ее бледное измученное лицо озарилось счастливой улыбкой. Она осторожно сжала пальцы одной руки, затем другой, медленно пошевелила ногами и, окончательно убедившись в том, что тело снова ей подчиняется, облегченно вздохнула. Конечно, движения ее не были быстрыми и энергичными, но они все-таки были, а это главное.
Оставалось немного размять затекшие мышцы, и полный контроль тела восстановится.
- Мы приехали, вылезай, - приказал Ян, бесшумно подойдя к машине.
- Где мы? - голос Жени дрогнул, когда она подняла на него глаза.
Что-то изменилось в облике этого человека. Его высокая фигура в свете трех мощных фонарей, лучи которых били ему в спину, обрела угловатые очертания. Длинные волнистые волосы Яна были собраны в тугой хвост, а холодные, почти прозрачные, светло-серые глаза пристально смотрели на нее из-под сдвинутых темных бровей.
- У меня дома, - ответил он спокойно. - Вылезай.
- Нет, - пробормотала девушка, чувствуя, что ноги, которые недавно обрели долгожданную способность двигаться, снова занемели от страха.
- Как хочешь, - пожал плечами Ян и, открыв дверцу, возле которой сидела Женя, схватил ее за волосы, вынудив выйти из машины и последовать за ним.
Постанывая от боли, она плелась следом за чудовищем, в лапы которого ее отдала собственная подруга за какие-то несчастные три тысячи "евро". Обида, страх и боль, обернувшись крупными солеными слезами, накатились на глаза несчастной пленницы. Она собралась с силами и принялась вырываться, крича при этом, что было мочи:
- Отпусти меня, варвар проклятый! Пусти!!!
Извиваясь как уж, Женя то и дело взвизгивала от резкой боли, которую причиняли ей натянутые чужой рукой волосы. Ян молча тащил свою жертву к дому, не обращая ни малейшего внимания на ее истеричные вопли. Окончательно осознав, что все попытки обрести свободу бесполезны, девушка изловчилась и больно укусила похитителя за запястье. В следующий момент большая мужская ладонь отвесила ей тяжелую пощечину, от которой у Жени зазвенело в ушах, а из глаз посыпались искры.
- Я искал тебя десять лет, - сказал Ян, отчетливо произнося каждое слово. - А ты, маленькая непокорная тварь, пытаешься снова сбежать от меня, - он взглянул на плетущуюся за ним Женю холодными, стеклянными глазами, в которых чернели крошечные точки зрачков.
"Волчий взгляд, - мелькнуло в голове девушки, но вслух она не смогла произнести ни слова, лишь затравленно смотрела на человека, который только что ее ударил, - прозрачный и злой, так вот как выглядят глаза маньяка".
Открыв ключом огромный, ржавый замок на большой дубовой двери, расположенной с противоположной крыльцу стороны дома, Ян вошел внутрь, таща за собой белую от страха Женю. Широкими шагами он пересек небольшую веранду, спустился по узкой лестнице вниз и, отворив очередную дверь, направился в подвал, предварительно толкнув вперед дрожащую как осиновый лист девушку. Споткнувшись на крутой, металлической лестнице, она потеряла равновесие. Твердая поверхность мгновенно вылетела у нее из-под ног и, не чувствуя опоры, Женя начала падать в темноту глубокого, сырого подвала, источавшего, как ей показалось, едкий запах гнили и плесени, больше подходивший для могильного склепа, нежели для жилого дома.
В следующее мгновение над ее головой вспыхнул тусклый огонек зажигалки, а сильная мужская рука легко подхватила ее обмякшее тело, не позволив разбиться. Перекинув девушку через плечо как мешок, Ян спокойно спустился вниз и, положив свою ношу на деревянную, узкую кровать, сильно напоминающую тюремные нары, занялся делами, насвистывая себе под нос что-то веселое.
Он хозяйской походкой обходил небольшой каменный подвал, зажигая одну за другой расставленные по периметру свечи. Когда все помещение наполнилось их золотистым светом, Женя сжалась от ужаса, ее сердце отчаянно билось в груди, готовое в любой момент сломать ребра, как ненавистную клетку, и выпорхнуть наружу.
Стены вокруг были исписаны причудливыми знаками, отдаленно напоминавшими магические символы, которые она когда-то видела в кино. Теперь же эти кровавые очертания пристально смотрели на девушку со всех сторон, будто оценивали, насколько она пригодна для них. Мощеный плитами каменный пол сплошь покрывали кривые, глубокие царапины, определить природу которых Женя не могла. Да и не до того ей было, прямо напротив кровати, где ее оставил Ян, располагалась странная п-образная установка, с которой свисали тяжелые металлические цепи, их тусклый блеск наполнял сердце Жени ужасом. Все самые страшные ночные кошмары ожили в одночасье, обернувшись для нее реальностью, от осознания которой в жилах стыла кровь.
- Но я нашел тебя, и все будет так, как должно было быть. Такова жизнь… - Ян хрипло расхохотался, глядя на свою притихшую пленницу безумными глазами психопата.
Где-то она уже слышала эту фразу, вот только где? Воспаленный рассудок отказывался соображать, все мысли девушки были направлены в одну сторону и единственное, о чем она могла сейчас думать, так это о побеге. Но он, как не больно признавать, был для нее утопией.