- На балу, в той комнате отдыха, в которой вы меня нашли, там было собрание старейшин. Они решали детали предстоящей операции. А я случайно подслушала.
Маг посмотрел мне в глаза и поверил тому, что я рассказала.
- Но… это же невозможно! - он запустил пятерню в волосы. - мы же должны защищать вас от чудовищ из другого мира! Как можно их сознательно допустить сюда?
- Вы у меня спрашиваете?
- А мы? Почему они ничего не сказали нам? - маг качал головой, что-то бормотал под нос, но потом вернулся в вопросу, который, видимо, волновал его больше других:
- Почему ты, зная это, не уехала отсюда?
- Я - аптекарь, - сказала я просто. - Мой долг - оказывать помощь жителям города. Я не могу уехать.
- Даже зная, что ты можешь погибнуть? Разве тебе не страшно?
- Страшно, - я не стала отрицать очевидного. - Но это - мой долг. Я сама, сознательно, выбрала себе такую жизнь. Никто из тех, кому известно о Прорыве, не уехал. Все остались спасать людей.
- Ого, так об этом известно людям? Почему же маги ничего не знают?
Я пожала плечами. Что я могла на это ответить? Что люди по своей природе более подвижны и пронырливы? Что мне повезло оказаться там, где меня не должно было быть? Или что большинство молодежи магов игнорируют тревожные признаки, предаваясь сейчас гулянкам в комнатах отдыха?
- Какая глупость, - пробормотал Эрнесто. - Из-за глупых старикашек мы все можем погибнуть. Ты ляжешь со мной в постель?
- Что? - удивилась я.
- Я не знаю, как это принято у людей, кроме как в борделе, - признался Эрнесто. - Ты займешься со мной сексом сейчас?
- Нет, - сказала я твердо.
- Ты уверена? Я просто подумал, раз тебе грозит скорая смерть, может быть ты будешь более сговорчивой…
- Может быть, вас проводить до ближайшего борделя? - спросила я ледяным тоном.
- Не надо, я знаю, где он. Твои братья показали. Но мне не шлюхи нужны, а…
- А? - подсказала я, когда он замолчал, не договорив.
- Ничего, - сказал Эрнесто. - Будь осторожна. Не надо меня провожать, я сам найду выход.
Магическое пламя горело всю ночь, щедро согревая меня своим теплом.
Как руководить, или О разборках
В ночь перед Прорывом погода резко поменялась. Когда я проснулась, то сразу услышала, как стучат по стеклу капли от таявших сосулек.
Зимняя оттепель - это страшно. Выщербленный лед, покрывающий дорожки, стал ровным, как стекло, ходить было очень опасно. На этот случай у братьев где-то были специальные заостренные палки, но, как я не искала, их так и не удалось найти. Уныло предвкушая свой долгий, очень долгий путь в колледж, я вышла из подъезда. На лавочке во дворе сидел Лео, запрокинув лицо яркому, совсем не зимнему солнцу. Эта картинная была настолько удивительной, что я застыла у двери.
- А, здоров, - сказал Лео. - Гляди, что я для тебя припас!
Он ловко поднялся и довольно быстро подошел. Когти протеза скрежетали по льду.
- Держи, о свет моих очей, или что там положено говорить девице, которая думает о том, стоит ли выходить за меня замуж, - соученик протянул мне удобную трость, которая заканчивалась одним из его когтистых протезов. - Встал тут утром и подумал: вот будешь ты идти в колледж, поскользнешься, упадешь и проломишь череп. Так я никогда и не узнаю, собиралась ты за меня замуж ли нет.
- А какая разница, если я умру? - я с благодарностью приняла трость.
- Э, нет, не скажи. Разница большая. Ведь если бы ты хотела выйти за меня замуж и вдруг умерла, то можно было бы долго разыгрывать из себя безутешного влюбленного. Ты хоть знаешь, как девушкам нравятся страдальцы с раной в груди?
- Я так и не поняла, какая разница, умру я твоей невестой или нет?
- Главное - это честность, - наставительно произнес Лео. - Вы, женщины, ложь чуете, как собаки мясо.
- Спасибо на добром слове, - меня повеселило сравнение. - Ты так шутишь, будто бы сегодня - обычный день.
Леопольд пожал плечами.
- А что остается делать? Сегодня мы можем все умереть. А можем и не умереть. С родителями я уже попрощался.
- Они не уехали?
- Отец же аптекарь. Он поверил в то, что маги собираются с нами учинить, но слишком серьезно относится к своим обязанностям. А мама его не бросит. Сидит сейчас в аптеке, зудит на него, что, если бы она вышла замуж за соседского пекаря, то как бы ей было хорошо сейчас жить. Ну, впрочем, это ее обычная тема, отец говорит, что его это жужжание успокаивает. Хорошо им вдвоем…
- Не грусти, - я прикоснулась к его руке.
Он сжал мою ладонь, и так, держась за руки, мы дошли до колледжа, где у самых ворот столкнулись с Дмитрием.
- Таша, - взволнованно сказал он, даже не поздоровавшись, - а вдруг ты ошиблась? Вдруг сегодня ничего не будет? Ведь может же быть такое? А?
- Конечно, может, - сказала я честно. Я и сама часто об этом думала. Вдруг я неправильно поняла дату? Или место? Или сами планы магов? Но, с другой стороны, даже Эрнесто признал, что у них в Академии что-то происходит.
- Я так на это надеюсь, - вздохнул Дмитрий. - Я не могу жить с мыслью, что мы знали о том, что готовится уничтожение города, и никому не сказали. И из-за нас погибнут люди.
- Ты же аптекарь, Дмитрий, - сказал за нашими спинами ректор. Мы обернулись. Уважаемый Павел уже был облажен о официальную форму аптекарей, глаза глядели строго. - Мы всегда должны взвешивать вред и пользу. Если бы мы начали бегать по улицам, крича о том, что скоро будет Прорыв, то большинство населения бы просто не поверило. Да, часть бы поверила и уехала, а маги заинтересовались бы происходящим. И перенесли бы осуществление своего плана на другое время. Или в другое место. И людей бы погибло намного больше, а так, у нас хотя бы аптекарская служба полностью готова. Да и среди стражи я шепнул кому нужно несколько словечек. А что касается того, что сегодня ничего не будет, то ты не наблюдателен, Дмитрий. Погода слишком резко поменялась, это результат концентрирования большого количества магической энергии.
- Откуда вы знаете? - с любопытством спросил Лео.
- Я учился всю жизнь, - немного пафосно сказал ректор.
- А, понятно, значит я тоже когда-нибудь стану ректором! - обрадовался Лео. - Я ведь тоже учусь все время!
- Может быть, станете, - с лица Павла на миг исчезло сосредоточенное выражение, - если когда-нибудь закончите колледж.
Лео скривился.
- Надевайте форму, - сказал ректор.
Первое время ничего не происходило, даже пациентов в лечебнице было намного меньше, чем обычно. Скорее всего, люди просто не решались лишний раз выходить на улицу.
Младшекурсников не было видно, а парни со старших курсов таскали по этажам туда-сюда мебель, пыхтя и ругаясь. Время близилось к обеду.
Я сидела рядом с Тарасом, делая массаж его заживающей руке. Кузнец был сегодня непривычно молчалив, только иногда страдальчески морщил лоб.
- Голова болит, - наконец, не выдержал он. - Таша, дай какой-нибудь порошок выпить. Нет сил терпеть. Виски давит.
- Погода поменялась, - сказала я. - Не волнуйся, сейчас я тебе заварю горячего чая, дам обезболивающей настойки.
Тарас только зажмурился.
Я ушла в подсобное помещение, где в маленьком котелке, подвешенном над очагом, всегда была кипящая вода, взяла в руки кружку и…
Мгновенно все изменилось. Как будто в жаркий полдень внезапно налетели тучи, которые закрыли солнце, или как будто меня ударили в солнечное сплетение. В обычно шумной лечебнице воцарилась тишина.
Я все еще следила глазами за выпавшей из моих рук кружкой, которая катилась по полу, как снова зашумело в коридорах и комнатах.
- Что это было? - спрашивали люди друг у друга. - Что случилось?
- Таша! - в дверь ворвался хромающий Тарас. Глаза у него были безумные.
- Зачем ты встал с кровати? - машинально спросила я.
Он быстро подхромал ко мне, обнял своими сильными ручищами, крепко прижал к себе.
- Таша, как ты? Все в порядке? Таша, что-то случилось, я знаю, что-то опасное, Таша, я боюсь за тебя…
- Прорыв, - прошептала я. - Начался Прорыв.
Тарас шумно задышал, еще крепче прижимая меня к себе.
- Прорыв, люди, это Прорыв, - закричал кто-то в коридоре. - Я знаю, у нас в деревне такое же было, люди, спасайтесь! Смерть всем!
Я начала вырываться из объятий кузнеца.
- Пусти, ну, надо успокоить этого крикуна, пока все не запаниковали…
- без тебя справятся, - сказал Тарас, и был прав - в коридоре раздавались резкие, отрывистые команды лекарей. Хладнокровные коллеги быстро взяли ситуацию под свой контроль, не давая панике разгореться.
- Я защищу тебя, - сказал Тарас, отстраняя меня от себя, и глядя мне в глаза. - Таша, с тобой ничего не случится, пока я рядом, поняла?
- Со мной и так ничего не случится, - возразила я. - Я буду здесь, в лечебнице, помогать людям. Здесь хорошая охрана, мы готовились…
- Ты знала?
Я кивнула.
- Почему не сказала мне?
- Ректор приказал никому не говорить, чтобы не было паники.
- И это после того… ладно, сейчас не время выяснять отношения. Дай мне чего-нибудь, чтобы я продержался на ногах все это время.
- Погоди-ка. Что ты собираешься делать? Ты болен?
- И что? - горько усмехнулся Тарас. - Таша, ты разве не понимаешь? Ах, да, ведь ты же не любишь меня. А я вот тебя люблю. И я знаю тебя. ты обязательно ринешься в самое опасное место, исполнять свой так называемый долг. Я должен защитить тебя, если не от того, что сейчас проникло в наш мир, то хотя бы от тебя. Таша, я люблю тебя. Я должен тебя беречь так же, как ты должна помогать всем страдающим людям. Это сильнее меня.
Я глядела в его темные глаза, осознавая, что я до сих пор не понимала и не задумывалась о чувствах стоящего передо мной человека. Наши глаза были на одном уровне, и то, как он на меня смотрел, сказало мне, что, в сущности, у меня не было выбора. Страдающий от боли или хорошо себя чувствующий, Тарас не отступится. Он будет рядом, чтобы защитить меня. Даже не смотря на то, что я его не люблю, и он об этом знает.
- Да, Тарас, - сказала я. - Ты получишь стимулирующие и болеутоляющие вещества.
- Спасибо, - он прижался своими губами к моим, и на этот раз его поцелуй уже не вызвал у меня такого отторжения, как это было ранее.
- Таша! - Дмитрий распахнул дверь. - О, Таракан на твою голову, нашла время целоваться! Ректор тебя требует срочно к себе.
- Зачем? - хмуро спросил Тарас.
- Ему нужны люди, способные сохранять спокойствие, - объяснил Дмитрий.
- Сейчас буду, - я полезла в шкаф, где хранились порошки, бросая в сумку все, что может понадобиться, чтобы поддержать Тараса.
Мы вместе зашли в кабинет ректора, где уже собрался военный совет - преподаватели, студенты старших курсов и даже несколько человек в форме стражи. Павел мельком глянул на Тараса, кивнул мне и повернулся большой карте города, которую крепили к стене двое учащихся.
- Большая часть студентов первого-четвертого курса сегодня утром были откомандированы мной во все аптеки города, - сказал ректор. - Они будут выполнять основную работу по первой помощи людям.
Вот как! А я-то думала, что младшекурсники сплетничают по кабинетам. Теперь понятно, почему их не было видно!
- Мы еще не знаем, в каком месте и как далеко от города произошел Прорыв, - сказал усатый стражник, - но я жду донесения. Уже отдан приказ, стражники объявляют на улицах о Прорыве и о том, чтобы люди укрывались в подвалах и не выходили на улицу.
- Все равно большинство попрется, - с досадой сказал еще один стражник, седой-седой, - "Ах, как там моя собачка, которая гуляла на улице?", "Ах, как там моя бабушка?". Тьху!
- Моя группа уже закончила переоборудовать классы под операционные и палаты, - доложил Антиох.
- Пятый - шестой курс, будете принимать пострадавших. Самых серьезных - в лечебницу, преподавателям и лекарям, легких - берете на себя. Антиох, Таисия, Дмитрий, Леопольд, берете на себя руководство этажами.
- Я? - растерянно переспросила я. - Но я никогда…
- Значит, сегодня начнешь, - резко оборвал ректор. - Петр, ты со своими работаешь во дворе.
Староста выпускного класса кивнул.
- Основная часть пострадавших будет направляться к нам, - продолжал ректор. - но, если чудовищ будет слишком много и на местах не будут справляться, вам всем придется разойтись по городу. Наша задача - спасти как можно больше жизней.
- А маги? - спросил кто-то из преподавателей. - Уважаемый Павел, вы не сказали, что мы будем делать, если маги, как обычно затребуют из колледжа в Академию подкрепление.
Ректор потер виски и сжал губы.
- Когда затребуют, тогда и будем решать, - сказал он. - Сейчас главное - быть готовыми ко всему.
Я поднялась на второй этаж, где учебные классы были уже переоборудованы под пункты оказания первой помощи. На скамейках вдоль кабинетов сидели мои сокурсники и выпускники. Они оживленно делились историями о Прорывах, одна другой страшнее. Как сказать им, что я поставлена здесь старшей? Как они воспримут эту новость? Будут ли они подчиняться мне? Я нерешительно мялась возле лестницы, сжимая ладони.
- Хочешь, я им скажу? - тихо спросил у меня за спиной Тарас.
- Нет, я должна это сделать сама, - сказала я, прокашлялась и, стараясь, чтобы голос не дрожал, объявила: - Здравствуйте все. Меня ректор назначил старшей по этажу.
Несколько выпускников, которых я не один раз встречала в лечебнице, переглянулись и пожали плечами. Кажется, им было все равно.
Однако мои соученики восприняли эту новость бурно.
- А почему - тебя? - завопил Василий. - Я тут с утра, между прочим, мебель таскаю. А ты где была? А где Антиох? Все-таки он староста.
- Антиох занят на другом этаже, - ответила я.
- Ты переспала с ректором? - с любопытством спросила Нана.
- Я? - мне даже в голову не могло прийти, что именно так воспримут мое назначение. - Зачем?
- Чтобы быть главной, зачем же еще? - пожала плечами Нана. - А потом тебе все экзамены автоматом засчитают.
- Нет, - я совершенно потерялась под любопытными взглядами окружающих, - я не спала с ректором. И экзамены я готова сдавать хоть сейчас.
- Так почему же ты? Ты ведь ничем не примечательна! - обиделась сокурсница. - Я еще понимаю, что Антиох где-то там чем-то руководит, но ты…
Большинство студентов согласно кивнули головами.
- Как ты можешь руководить, если ты этого никогда не делала? - спросил один из моих одногруппников.
- Я не знаю, - честно ответила я. - Я пыталась отказаться, но ректор…
- Вот не надо сюда ректора приплетать! - заявил Василий. - Мы все видели, как вы с Лео подлизывались к нему. Что? Нет? А то не вы неделю сидели возле его приемной? Решила на этом выехать? Многие из нас - из потомственных аптекарей, мы знаем, как вести себя во время прорыва, как руководить. А ты ничего не знаешь.
- Вот именно, - поддакнул кто-то.
Я испуганно отступила, наткнувшись спиной на Тараса. Он обнял меня за плечи и эта молчаливая поддержка придала мне сил.
- Уважаемый Павел назначил меня старшей по этажу потому, что считает, что я не растеряюсь во время критической ситуации. И потому что мне, и Лео точно известны запасы лекарств и перевязочных материалов не только в колледже, но и во всех аптеках города. Да, может быть, я и сидела у него под кабинетом, но где были вы, когда мы часами лазили по подвалам, пересчитывая тюки с бинтами или взвешивая порошки? Да, я согласна, что многие из вас - из семей аптекарей, и вам больше моего известно, как руководить аптекой. Но разве кто-нибудь из вас хоть когда-нибудь переживал Прорыв? Видел толпы обезумевших людей? Нет? А я это все пережила. Руководите своими аптеками в свое удовольствие, но сейчас за этот этаж и за оказание здесь помощи людям ответственна я. а если кто не согласен - можете смело отправляться со своими претензиями к ректору.
Под конец мой голос сорвался, и я, скрестив руки на груди, ждала реакции.
- Что вы возмущаетесь? - миролюбиво сказала толстушка Наталья из выпускников. Мы с ней часто работали вместе в лечебнице. Не смотря на свой возраст, она к каждому из пациентов относилась, как к своему ребенку, и сейчас, видимо, решила взять и меня под свое крыло. - Помнится мне, что Таша была одной из трех лучших аптекарей в нашем колледже и ее даже собирались отправить в столицу.
- Это все потому, что народу на тот экзамен пришло мало, - вякнул Василий.
- А что тебе мешало на него прийти? - возразила я, уже полностью справившись со своим смущением - на него просто не было времени. Сейчас от моей собранности зависели жизни других людей. А свое возмущение сокурсники могли высказать и потом.
- Я ходил на чудовище смотреть, - гордо ответил Василий.
- Поэтому Ташу и назначили быть старшей по этажу, - заметил длинный, как жердь и такой же худой, выпускник Николай. Он уже был одним из лучших хирургов города, его длинные тонкие пальцы творили чудеса со скальпелем и иглой. - На такую должность претендует только тот, кто может забыть о собственном интересе ради профессии.
Против Николая никто возразить не смел, поэтому будущие коллеги благоразумно разошлись по своим местам.
- Хоть я и считаю, что женщина должна быть прежде всего денной и матерью, - сказал сзади Тарас, до сих пор обнимавший меня за плечи, - но сейчас я горжусь тобой.
- Спасибо, - прошептала я, осознавая, как важно в такой момент мне это слышать.
Я прошлась с инспекцией по классам - подсчитала хранящиеся там бинты, обезболивающие микстуры, обеззараживающие порошки. Часть учебных столов была сдвинута, накрыта простынями, возле каждого стояла лампа на высокой ножке, горевшая ярким алхимическим огнем. Это были импровизированные операционные и перевязочные столы. На части парт лежали старые матрацы, от них сильно пахло сыростью.
- Надеюсь, на этих лежанках наши пациенты не подхватят себе каких-нибудь болячек, - пробормотала я.
- Какие были в подвале, такие и достали, - мрачно ответил Василий.
Делать было нечего. К крыльцу то и дело подбегали стражники - вестовые, но новости до нас не доходили. Тарас лежал на столе, разминая ногу, Нана громогласно рассказывала всем желающим о своей новой любовной победе. Живописав все достоинства своего любовника, она сказала:
- А вы знаете, кто это был?
Народ отозвался невнятным ропотом - все так надоели ее метания между мужчинами в поисках ТОГО САМОГО, что было уже просто не интересно.
- Это был маг, - заявила моя сокурсница.
Мгновенно в коридоре наступила тишина. Нана гордо оглядывалась, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Ты спуталась с магом? - ужаснулась Наталья.
- Врешь, - сказал Василий.