- Нет, я нужен здесь, жена все понимает, - улыбнулся Николай. - Просто хотелось с тобой радостью поделиться. А то у тебя лицо такое измученное. Таша, что бы не случилось, жизнь продолжается.
После этих слов я действительно воспрянула духом и бодрым шагом направилась к своему посту. Возле лестницы сидел Тарас, опершись спиной об стол. Выглядел он ужасно - серое от боли лицо, запекшиеся губы, руки, дрожащие от перенапряжения. Я ахнула. За последние часы я совершенно забыла о Тарасе, он помогал транспортировать раненых, ни разу не пожаловавшись на боль или усталость.
- Дай мне что-то выпить от боли, пожалуйста, - прошептал он, когда я опустилась перед ним на колени.
- Что же ты раньше мне ничего не сказал! - укоризненно сказала я, разыскивая в сумке припасенные для него микстуры.
- Есть люди, которым ты нужна была больше, чем мне, - сказал Тарас, явно гордясь собой.
- Тарас, Тарас! Зачем ты так? Теперь тебе придется долго лечиться!
Кузнец пожал плечами.
- Я хотел, чтобы ты оценила мою помощь, - упрямо сказал он. - А ты, кажется, совсем этого не заметила.
- Нет, что ты, конечно заметила! - смутилась я, помогла Тарасу подняться и отправила его отлеживаться.
Эвакуация была ужасной. Сначала люди, столпившиеся во дворе колледжа, подчинялись распоряжениям стражников, распределявшим по насекомым раненых и сопровождающих их аптекарей. Но потом горожане сообразили - или крикнул какой-то паникер, - что жукачар на всех не хватит. Что началось! Давка, вопли, крики, стоны. Стражники срывали голоса и без толку размахивали руками.
Я не могла больше смотреть на это безумие и отвернулась от окна.
- Вы бы видели, что в городе творится, - грустно сказал мне молодой стражник, кривящийся от боли. Он лежал на столе возле окна, и над ним трудились двое моих сокурсников. - там уже давно народ бежит, куда может. За жукачар настоящие бои. Купцы пытаются спасти свое имущество, насекомых останавливают беженцы, вещи бросают на землю… Меня в такой драке и помяли, когда я пытался помочь.
Я решила не спрашивать, кому помогал молодой стражник - купцу или людям, считающим, что их жизни важнее, чем вещи. Я просто погладила парня по щеке и сказала:
- Вы молодец.
- Да, наверное, - сказал он, и добавил со всхлипом, как маленький мальчик: - Если бы еще не было так больно…
- Боль скоро пройдет, - успокаивающе сказала я. - нужно только расслабиться и немного подождать.
Но я знала, что молодому стражнику придется мучиться от боли еще долго - запасы обезболивающих быстро заканчивались и теперь их в достаточном количестве выдавали только тем, кто рисковал умереть от болевого шока.
Если маги не придут нам на помощь, то вскоре людей лечить будет нечем. Будем действовать по старинке - я уже видела в окно, как отряд парней затаскивал в лечебницу ящики с крепким спиртным. Конечно, алкоголь не может полностью обезболить, однако довольно сильно притупляет чувства.
Неужели магам недостаточно смертей и страдания? Неужели они будут и дальше ждать, насыщаясь силой? Когда же они придут к нам на помощь?
Конечно, стражники могут говорить о том, что народное ополчение справится с чудовищами, которые сейчас в ярости крушат дома, однако сколько жизней это заберет?
- Академия открыла двери! - раздался где-то в коридоре крик. - Маги идут к нам на помощь!
Люди, оставшиеся в колледже, зашумели. Я бросилась к кабинету ректора выяснить, что происходит, по пути успокаивая раненых.
- Еще ничего не известно, - сказал мне Дмитрий, сидевший на полу в коридоре возле кабинета ректора. - Садись рядом. Что-то ты не очень хорошо выглядишь.
- Ты тоже, - буркнула я, чуть не падая рядом.
Если у меня такой же землистый оттенок лица, если так же потухли глаза, если также опустились уголки губ и сгорбилась спина, то я выглядела не не очень хорошо, а ужасно.
- Город жаль, - сказал Дмитрий, вынимая из кармана маленькую бутылочку. - Будешь?
Я принюхалась к содержимому и поморщилась от резкого травяного запаха.
- Очень крепкое, - будущий коллега отхлебнул несколько глотков и поежился. - По бабушкиному рецепту, Таракан бы ее душу взял. Видела бы она, что творят сейчас ее любимые маги.
Постепенно около кабинета ректора собрались мои коллеги. Уставшие, мрачные, они опускались на пол, прижимаясь друг к другу. В таком тесном кругу казалось, что все будет хорошо, если мы будем вместе. Если будем поддерживать друг друга. Мы молчали, не делясь, как обычно, подробностями сложных операций или решением нетипичных случаев. С больными и ранеными остались те, у кого еще были силы, кто еще мог отдавать свое душевное тепло измученным и испуганным людям.
- Хорошо, что вы здесь, - сказал ректор. Он тяжелыми шагами прошел в центр нашей тесной группки и тоже сел на пол.
Уважаемый Павел как-то быстро постарел за прошедшие часы, лицо избороздили глубокие морщины, руки дрожали, левое веко подергивалось.
- Хорошо, что тут собрались самые инициативные, - сказал он, окидывая нас взглядом. - Пока другие помогают людям, мне от вас нужно другое. Нужно отправиться в Академию.
- Зачем? - спросил Николай.
- Маги не вышли из Академии на помощь городу. Но во внутрь здания идет большой поток беженцев. Я не знаю, помогают ли им маги, и что они делают с теми людьми. Но мы не можем оставить горожан там без нашей помощи.
Ректор посмотрел на меня и я поняла, что он хочет сказать. Возможно, маги, не получившие достаточно сил, решили убивать людей самым простым способом - заманив их в Академию. Раньше, до Прорыва, туда могли войти только рабочие или просители с деньгами. В то, что маги открыли двери для того, чтобы помочь людям, я не верила. И сейчас людям нужен был кто-то, кто сможет вывести их из здания, кто-то, способный оказать им помощь или организовать сопротивление.
- Я пойду, - сказал Лео самым первым. - Я магов не боюсь. Да и все равно мы все умрем рано или поздно. Так лучше я умру молодым, защищая горожан и останусь в их памяти с сияющим ликом героя, чем старым, больным и немощным, в окружении внуков, только и мечтающих от меня избавиться, чтобы завладеть наследством.
Среди аптекарей раздались смешки.
- Я тоже пойду. Никто из вас не знает внутренних помещений Академии. А я там три года полы мыла, - сказала я.
Постепенно нас собралась небольшая группка. Как не готовы были аптекари помогать раненым и страждущим, но идти в логово магов боялись многие. Их ректор отправил устраивать беженцев.
- Сейчас собирается отряд стражников, - сказал ректор. - Подождите их и отправляйтесь. Возьмите все, что необходимо.
Я копалась в изрядно опустевших шкафах, разыскивая необходимые порошки и чистые бинты.
- Таша! - за моей спиной стоял Тарас, держась за дверной косяк. - Нужно срочно отправляться в Академию. Там что-то происходит.
- Да, маги впускают в Академию людей.
- Нет, что-то будет… нам надо спешить… прошу…. я чувствую! Эта проклятая магическая кровь зовет меня и кричит о чем-то, но я этого не понимаю. Пойдем, Прошу тебя! поспешим!
- Сейчас мы ждем отряд стражников, - начала я, но Тарас меня перебил:
- Спешить нужно! Неужели ты этого не чувствуешь?
Его глаза горели безумием, и я поняла, что не могу оставить его в таком состоянии. Да и какая разница, когда я приду в Академию - со всеми или немного раньше.
- Хорошо, Тарас, мы идем. Успокойся.
Мы вышли за ворота колледжа. Было уже совсем темно, но ярко-ярко сияли алхимические фонари.
- Кажется, они никогда так ярко не светили, - удивилась я.
- Концентрация магии, - прохрипел Тарас. Выглядел он с каждой минутой все хуже, на лбу выступил пот, он трясся в лихорадке. - Идем быстрее!
- Таша! Таша! - за нами спешили Николай и Леопольд. - Эй, вы куда?
Лео тяжело дышал, стараясь переносить вес на здоровую ногу.
- Вы решили не дожидаться основной группы? Почему? - спросил Николай.
Я кивнула на Тараса.
- Он чувствует, что в Академии творится что-то нехорошее. Тарас рвется туда, а я не могу его оставить одного.
- Почему? - поинтересовался мой одногруппник. - Или ты все же решила выйти замуж за него и боишься преждевременно стать вдовой?
- Нет, - ответила я, и поняла, что это правда. Я не выйду замуж за Тараса, что бы мои родители не думали по этому поводу. - Разве ты не видишь - он же болен! И ты предлагаешь его бросить?
- Его можно остановить, - предложил Николай, хватая кузнеца за руку.
- Попробуй, - предложила я. - Я никого не заставляю идти со мной
- Пойдем, - простонал Тарас. Он легко тащил по грязи, которая еще утром была льдом, и меня, и Николая,
- Да, идем уже, идем. Будем противостоять магам вчетвером, это очень эпично! - с воодушевлением сказал Лео. - Один герой - это совсем не то. Если он погибнет, кто же будет рассказывать о подвиге и слагать легенды? Нет, из четверых кто-то один должен выжить!
- Ты надеешься, что это будешь ты? - сухо спросил Николай.
- Конечно! Или ты хочешь сказать, что вы лучше меня умеете слагать легенды?
Удивительно, но этот потрясающий человек шутил всю дорогу до Академии, будто мы шли на увеселительную прогулку.
Огромные массивные двери заведения магов были распахнуты. Вокруг было пусто и тихо.
- А где же люди, которые спасались в стенах Академии? - спросил Николай.
- И почему здесь так тихо? - пробормотал Лео. - Во всем городе шум и крики, а тут такая тишина.
Мы ничего не успели ответить, как Тарас со сдавленным стоном забежал внутрь. Я кинулась вслед за ним, слыша, как застучала по мраморным ступенькам деревянная нога Лео.
В Академии было необычно темно, лишь едва-едва горели светильники на стенах. Мы бежали по коридорам, сначала пытаясь догнать Тараса, а потом услышали крики и стоны, и уже бежали туда.
- Где мы? - шумно дыша, спросил Николай. Лео потерялся где-то в Академии, не успевая за нами на своей деревянной ноге.
- Возле тренировочных полигонов.
- Почему же там так кричат?
- Сейчас посмотрим, - ответила я, пытаясь открыть огромные двери.
Николай начал помогать, мы тянули за ручки изо всех сил, но безрезультатно.
- Наверное, они открываются только магам, - я вытерла пот со лба.
- Сейчас откроем, - к двери почти бесшумно подошел Тарас. Он выглядел вполне здоровым, сумасшедший блеск из глаз исчез. Но Николай заметил главное:
- Ты что, перерезал себе вены? - воскликнул он, указывая мне на частые капли, которые сбегали по кисти кузнеца.
- Немного, - криво усмехнулся Тарас. - выпускаю поганую кровь. Не бойся, я не собираюсь умереть. Мне еще нужно поквитаться с кое-кем.
Николай вопросительно посмотрел на меня, но я не стала ничего объяснять.
Сын мага взялся за кованые ручки, и створки двери распахнулись без малейших усилий. Раздвигая ветви деревьев, росших у стен, мы выбрались на большое поле.
- Что они делают? - удивленно спросила я, но Николай все понял значительно раньше. Он бежал по полю, крича:
- Люди! Вы что?! Они же вас убивают! Люди! Бегите!
Его крики нарушили какое-то странное оцепенение, владевшее людьми, сгрудившимися возле большого дуба. До этого они только стонали да всхлипывали, глядя, как в центре поля старейшины магов убивают их родных, друзей и соседей. Старые, но сильные чудовища в мантиях просто брались за голову своей жертвы, пристально глядя ей в глаза, и человек как будто истончался прямо на глазах, оседая на землю тряпичной куклой. Убийц было около десятка, и появление кричащего Николая вызвало у них минутное замешательство - видимо, они и не подозревали, что кто-то может прервать их злодеяния.
А вот обреченные стать жертвами зашевелились, завопили. Кто-то бросился к трупам, кто-то - к выходу. Маги пришли в себя только тогда, когда увесистый сук какого-то мужика опустился на голову одного из стариканов.
Оказывается, маг может погибнуть так же, как и человек. Во всяком случае именно этот маг умер, как и любой другой, которому раскроили череп.
Один из магов выбросил вперед руку - и мужчина с суком застыл, а потом рассыпался в пепел. Другой хлопнул в ладони - и Николай, несший на руках к выходу девочку, споткнулся, охнул, и упал.
Я подбежала к парню, перевернула его на спину, крикнув испуганной девчушке - "беги!" - и поняла, что ему уже никогда не стать блестящим хирургом. Закрыв глаза, в которых навеки застыл не ужас, нет, а решительность, я повернулась к магам.
Старики мурлыкали какое-то заклинание, и люди, всхлипывая и подвывая от ужаса, останавливались, поворачивались и снова направлялись к дубу, под которым стояли. Кажется, они понимали все, что с ними происходит, но не могли ничего подделась с непослушным телом.
Я все еще сидела над мертвым Николаем, как один из магов повернулся в нашу сторону.
- Кто это у нас тут такой смелый? - я узнала Хуано, секретаря магического старейшины Пабло. - О, да это та человеческая девчонка, которую Эрнесто притащил на бал!
- Не надеялась, что вы меня узнаете, - сказала я. Мне оставалось лишь молиться доброй богине подкове, чтобы путь моей души в вечный покой был не сильно длинным и болезненным.
Сейчас, глядя в тусклые старческие глаза своей смерти, я жалела только об одном - что моя жизнь была такая трудная, что мало в ней было времени веселью и развлечениям. Жаль, что я никогда не увижу, как вырастут мои братья, каких девушек они выберут себе в жены, какие родятся у них дети. Впрочем, я была уверена, что они вырастут порядочными людьми, а это главное.
А о своих поступках я не жалела, и будь у меня шанс прожить жизнь заново, я поступала так же. Разве что обращала бы больше внимания на чувства других и не обижала бы их понапрасну своей черствостью.
- Своих врагов, детка, нужно знать в лицо, - поучительно сказал маг. - А слишком прытких людишек - убивать.
- Зачем вам это? - жалобно сказала я. - Зачем вы убиваете нас? Ради чего?
- Ради силы и власти, - Хуано хищно улыбнулся, - и ради того, что сила и власть приносят с собой.
- Ценой человеческих жизней? - воскликнула я.
- А зачем вы еще нужны? - казалось, Хуано искренне недоумевал. - А, впрочем, нужны. Один вот избавил меня от Пабло, старикан зажился на этом свете. Но я искренне скорблю, и даже не сразу въеду в его кабинет. А убийца уже достойно покаран.
- Когда вы умрете, Таракан будет мучить вашу душу, отгрызая от нее по кусочку, - пусть это будет мне слабым утешением перед смертью.
- О, детка, я еще не скоро умру, особенно после сегодняшнего. А с Тараканом я договорюсь. А вот тебя ждет встреча с ним уже сейчас. Ради твой смелости - я уважаю таких людишек, как ты, - я не буду выпивать свою жизненную силу, хоть у тебя ее предостаточно. Нет, смерть твоя будет изысканной, все же ты умудрилась побывать на нашем Зимнем Балу… Ты сгоришь ярким пламенем. Выбирай цвет.
- Спасибо за предоставленный выбор, - сказала я, вложив в эти слова весь отведенный мне природой сарказм. - Пожалуй, предпочту оранжевое.
Если последним, что мне доведется увидеть в этой жизни, будут мои горящие конечности, то пусть они хотя бы горят ярко, как солнце. Я люблю лето. Летом тепло, и можно, запрокинув голову и подставив лицо лучам солнца, долго-долго предаваться их ласковым прикосновениям. Жаль, что я больше никогда не увижу солнце.
Наверное, стоило встать или закрыть глаза, но мне хотелось умереть, держа за руку человека, который отдал свою жизнь, спасая других. И не бояться. Поэтому я смело встретила взгляд Хуано, и он первым отвел глаза, взмахнув рукой.
Я посмотрела на свои руки. Они не горели. Мне не было больно. Неужели колдовство старого мага не удалось?
Нет, удалось.
Передо мной, загородив меня и раскинув руки в защитном жесте, пылал ярко-оранжевым пламенем Эрнесто.
Любовь, чтобы вообще, или О чувствах
Однажды, когда мои братья были младше, Флор прочитал какую-то книжку и подошел ко мне с таким вопросом:
- Сестра, тебя когда-нибудь любили так, чтобы вообще?
- Это как? - не поняла я.
- Ну, так чтобы вообще… - Флор очертил рукой в воздухе круг, предоставляя мне возможность самой понять, что же он имел в виду. - Чтобы вообще…
- Так, чтобы вообще, наверное, нет, - ответила я. - И вообще, такая любовь только в книгах бывает. Или, в крайнем случае, родителей к детям, и то не всегда.
- Нет, Ташка, - Флор искренне расстроился. - Не может быть такого, чтобы не было такой любви, чтобы вообще. Ведь откуда-то же писатели берут свои идеи!
- Из головы они свои идеи берут, - меня никогда не интересовало, откуда берутся идеи для книг. Да и художественную литературу я почти не читала, предпочитая учебники.
- А в голове они откуда? Из жизни!
- Флор, отстань от меня, - разозлилась я. - Мне учиться надо.
- Что ты все учишься, учишься, - обиделся брат. - А как же любовь?
- Я тебя люблю, - сказала я нетерпеливо.
- Это не то, - вздохнул он. - Эх, Ташка, Ташка!
Через несколько дней я застала братца у зеркала. Он рассматривал свое отражение с самым несчастным видом.
- Что ты делаешь? - полюбопытствовала я.
- Репетирую предсмертную речь.
- Предсмертную? - испугалась я, протягивая руку ко лбу Флора, пытаясь измерить температуру. - Что у тебя болит? Где болит? Как сильно?
- Ташка, не трогай меня! У меня ничего не болит! Я просто репетирую предсмертную речь. Ведь любовь, чтобы вообще, бывает только раз в жизни, и обычно заканчивается трагически. А вдруг я так полюблю и мне придется умереть? Тогда я уже буду знать что говорить!
- Лучше бы уроки учил, - проворчала я…
… Я не знала, какие чувства заставили Эрнесто заслонить меня своим телом. Но я знала совершенно точно - он спас мне жизнь. Опять. И, судя по всему, прощальную речь он не репетировал, потому что он рявкнул на меня голосом, полным боли, посмеем не романтические слова:
- Беги, дура!
Вот тебе и любовь так, чтобы вообще. Хорошо, что ногой не пнул.
Наверное, я должна была забрать с собой тело Николая. Но я решила, что не стоит искушать богов, давая Хуано еще одну возможность убить меня.
Поэтому изо всех сил, которые у меня еще оставались, я рванула в растительность, которая окружала тренировочный полигон по периметру, петляя на бегу. Рядом с сухим треском рассыпался в пепел куст, я заметила это краем глаза, ныряя в спасительную зелень и кидаясь плашмя на землю. Извиваясь, путаясь в длинной юбке и цепляясь шубкой за корни и ветки, я ползла к выходу, желая только одного - убраться с бойни сограждан побыстрее и бежать искать помощи у стражников, в колледже, в городской управе - везде, где могут остановить кошмар, творящийся в стенах Академии.
Я ползла, ползла, пока не уткнулась носом в Лео, сидящего в небольшой пещерке в переплетении корней большого дерева.
- Сюда! - приказал он, затягивая меня за рукав.
- Что ты здесь делаешь? - прошептала я.
- Прячусь, - лаконично ответил он.
- Пойдем скорее отсюда! Нам нужно бежать…
- Таша, - Лео мягко закрыл мне рот. Ладонь у него была теплая и приятно пахла травами, - когда вы с Николаем бросились героически погибать, ты успела заметить, сколько там магов?
- Около десятка, - ответила я озадаченно, - а что?