- М-м-м-м… - пробормотал он с набитым ртом, - восхитительно. Но ты никогда этого не поймешь, ты и все прочие кулинарные трусы.
- Джентльмены, скорпионы?
Это заставило Локки и Жеана остановиться. Говорил лысый мужчина в плаще, смуглокожий - кофейного цвета, как житель острова Оканти; этот человек оказался за несколько тысяч миль от дома. Его крепкие белые зубы сверкали, когда он улыбался и кланялся, предлагая свой товар. Перед ним стояло с десяток маленьких деревянных клеток; в клетках двигались какие-то темные тени.
- Скорпионы? Настоящие скорпионы? Живые? - Локки наклонился, чтобы разглядеть получше, но не слишком близко. - Но зачем они?
- Вы, должно быть, недавно здесь. - Мужчина говорил с легким теринским акцентом. - Те, кто плавает по Медному морю, слишком хорошо знакомы с серыми скальными скорпионами. Вы из Картена? Из Каморра?
- Из Талишема, - ответил Локки. - Это и есть серые скальные скорпионы?
- С материка, - ответил продавец. - И используют их главным образом… для отдыха.
- Для отдыха? Их что, держат дома?
- О нет, не совсем. Понимаете, укус серого скального скорпиона - сложная штука. Вначале, как и следует ожидать, боль, резкая и острая. Но через несколько минут наступает приятное оцепенение, своего рода сонная лихорадка. Не похоже ни на один наркотик, известный в Джереме. После нескольких укусов организм к ним привыкает. Боль смягчается, а сны становятся глубже.
- Поразительно!
- Обычное дело, - сказал продавец. - Многие в Тал-Верраре держат их под рукой, хотя не сознаются в этом. Действие как у выпивки, но обходится гораздо дешевле.
- Гм-м-м… - Локки почесал подбородок. - Никогда не пробовал подставляться под укус бутылки вина. Это не обман, не попытка подшутить над новичком?
Продавец улыбнулся еще шире. Он вытянул к ним правую руку и откинул широкий рукав: темная кожа на сгибе была усеяна крошечными маленькими полумесяцами.
- Я никогда не стал бы предлагать товар, за который не могу поручиться.
- Восхитительно, - сказал Локки. - И очень интересно, но… наверно, это один из тех обычаев Тал-Веррара, которые лучше не опробовать на себе.
- Как угодно. - По-прежнему улыбаясь, мужчина опустил рукав и сложил руки перед собой. - Ведь вам никогда не нравилась маска скорпиона, мастер Ламора.
Локки неожиданно почувствовал холодок в груди. Он бросил взгляд на Жеана и увидел, что тот тоже мгновенно напрягся. Стараясь сохранить внешнее спокойствие, Локки откашлялся.
- Прошу прощения?
- Простите. - Продавец невинно взглянул на него. - И всего лишь пожелал вам приятной ночи, джентльмены.
- Ну ладно.
Локки еще несколько мгновений смотрел на него, потом повернулся и снова пошел по Ночному Рынку. Жеан шел рядом.
- Ты слышал? - шепотом спросил Локки.
- Очень отчетливо, - ответил Жеан. - И вот думаю, на кого работает наш продающий скорпионов друг.
- Дело не только в нем, - прошептал Локки. - Торговка Фруктами тоже назвала меня Ламорой. Ты тогда не услышал, зато я - очень хорошо.
- О черт! Хочешь вернуться и поговорить с одним из них?
- Куда-то направляетесь, мастер Ламора?
Локки едва не столкнулся со средних лет продавщицей, подошедшей к ним справа; он едва удержался, чтобы рефлекторно не вытащить свой стилет. Жеан сунул руку под куртку.
- Вы ошибаетесь, мадам, - сказал Локки. - Меня зовут Леоканто Коста.
Женщина не пыталась приблизиться к ним; она лишь улыбнулась и захихикала.
- Ламора… Локки Ламора.
- Жеан Таннен, - сказал продавец скорпионов, вышедший из-за своего столика над клетками. Другие продавцы подходили, не отрывая взглядов от Локки и Жеана.
- Здесь какое-то… недоразумение, - сказал Жеан. Он вынул руку из-под куртки. По долгому опыту Локки знал, что в руке у Жеана рукоять топора, сам топор прячется в рукаве.
- Никакого недоразумения, - сказал продавец скорпионов.
- Бич Каморра, - подхватила девочка, которая встала на пути, мешая Локки и Жеану уйти к Большой Галерее.
- Бич Каморра, - повторила женщина средних лет.
- Благородные подонки. - Это произнес продавец скорпионов. - Так далеко от дома.
Локки огляделся, его сердце бешено колотилось в груди. Решив, что таиться довольно, он позволил стилету лечь в руку. Ими теперь как будто заинтересовались все продавцы Ночного Рынка; они окружены, и продавцы медленно сжимают круг, отбрасывая на камни под ногами Локки и Жеана длинные темные тени. Кажется Локки, или огни на самом деле тускнеют? Ночная Галерея выглядит совсем темной - черт возьми, действительно фонари гаснут прямо на глазах.
- Хватит!
В руке Жеана оказался топор; они с Локки встали спиной друг к другу.
- Не приближайтесь, - сказал Ламора. - Прекратите эту дьявольщину, или прольется кровь!
- Кровь уже пролилась, - сказала девочка.
- Локки Ламора, - негромко звучал хор голосов окружающих.
- Кровь уже пролилась, Локки Ламора, - повторила женщина средних лет.
Последний алхимический фонарь на краю Ночного Рынка погас; теперь Локки и Жеан видели лица окружающих в тусклом свете гавани и далеких фонарей на пустынной Галерее - тревожно далекой.
Девочка, глядя немигающими серыми глазами, сделала к ним последний шаг.
- Мастер Ламора, мастер Таннен, - произнесла она чистым негромким голосом. - Вам шлет привет Сокольничий из Картена.
6
Локки смотрел на девочку, разинув рот. Она плавно, словно призрак, приближалась, пока не оказалась в двух шагах от него. Локки подумал: ужасно глупо угрожать стилетом девочке меньше грех футов ростом, но тут в почти полной темноте девочка холодно улыбнулась, и злоба, читавшаяся в ее улыбке, заставила Локки крепче сжать оружие. Девочка рукой коснулась подбородка.
- Хотя он говорить не может, - сказала она.
- Хотя сам он говорить не может… - подхватил в темноте хор продавцов, теперь неподвижных.
- Хотя он обезумел, - сказала девочка, протягивая к Локки и Жеану руки ладонями вверх.
- Обезумел от боли, обезумел без меры… - шептал хор продавцов.
- Но у него есть друзья, - сказала девочка. - И эти друзья помнят.
Локки почувствовал, как за его спиной пошевелился Жеан; неожиданно в его руках оказались оба топора, черные стальные лезвия обнажились в ночи.
- Эти люди - марионетки. Где-то недалеко действуют контрмаги, - прошипел Жеан.
- Покажитесь, проклятые трусы! - сказал Локки, обращаясь к девочке.
- Мы показываем свою силу, - ответила она.
- Что еще вы хотите… - шептал неровный круг хора; в пустых глазах продавцов отражались лужи.
- Что еще вы хотите увидеть, мастер Ламора?
Девочка изобразила зловещую пародию на реверанс.
- Чего бы вы ни хотели, - сказал Локки, - оставьте этих людей в покое. Сами поговорите с нами. Мы не хотим, чтобы вы причиняли вред этим людям…
- Конечно, мастер Ламора…
- Конечно… - шептал хор.
- Конечно, это правильно, - говорила девочка. - Значит, вы хотите услышать, что мы должны сказать?
- Скажите наконец, что вам нужно!
- Вы должны ответить, - сказала девочка.
- Ответить за Сокольничего, - подхватил хор.
- Вы должны ответить. Оба.
- Идите вы!.. - крикнул Локки. - Мы ответили за Сокольничего. Наш ответ - десять отрубленных пальцев и отрезанный язык. За смерть троих друзей. Вы получили его живым, а это больше, чем он заслуживает.
- Не вам судить, - прошипела девочка.
- …судить картенского мага… - прошептал хор.
- Не вам судить и вам не понять закон, - говорила девочка.
- Его знает весь мир: за убийство контрмага - смерть, - ответил Жеан. - Это и еще кое-что. Мы оставили ему жизнь и позаботились о том, чтобы он вернулся к вам. Наше дело окончено. Если вы хотели более тонкого обращения, следовало предупредить нас письмом.
- Это не дело, - сказала девочка.
- Это личное, - говорил хор.
- Личное, - повторила девочка. - Брат потерял кровь; мы такого не прощаем.
- Сукины дети! - сказал Локки. - Вы что, и впрямь мните себя богами? Я не нападал на Сокольничего в темном переулке и не отбирал у него кошелек. Он помогал убить моих друзей! Мне его не жаль и не жаль вас! Убейте нас, и покончим на этом, или убирайтесь и освободите этих людей.
- Нет, - сказал продавец скорпионов.
- Нет, - повторил хор.
- Трусы! Вы обмочились от страха! - Жеан нацелил топорик на девочку. - Ваш вздор нас не испугает!
- Если придется, - сказал Локки, - мы будем сражаться с вами любым оружием и доберемся до Картена. Как все люди, вы тоже уязвимы. Мне кажется, единственное, что вы можете сделать, - убить нас.
- Нет, - сказала девочка, хихикая.
- Мы можем сделать хуже, - сказала торговка фруктами.
- Мы можем оставить вас жить, - сказал продавец скорпионов.
- Жить в страхе и неуверенности, - подхватила девочка.
- В неуверенности, - повторил хор; продавцы начали отступать, их круг расширялся.
- Мы можем следить за вами, - говорила девочка.
- Следовать за вами, - подтверждал хор.
- Теперь ждите, - сказала девочка. - Играйте в свои маленькие игры. Зарабатывайте жалкие деньги…
- И ждите, - шептал хор. - Ждите нашего ответа. Ждите нашего времени.
- Мы всегда можем до вас дотянуться, - говорила девочка, - мы всегда вас видим.
- Всегда, - шептал хор. Продавцы медленно расходились к своим прилавкам, принимали те же позы, что несколько минут назад.
- Вас ждут несчастья, - говорила девочка, уходя. - За Сокольничего из Картена.
Локки и Жеан молчали. Продавцы разошлись по местам, фонари снова загорелись, тьма поредела. Все кончилось. На лицах продавцов появилось прежнее выражение интереса к прохожим и скуки, они снова заговорили друг с другом. Локки и Жеан быстро спрятали оружие, пока его никто не заметил.
- Боже, - сказал Жеан с заметной дрожью.
- Мне вдруг показалось, - негромко сказал Локки, - что за этой проклятой каруселью я все же выпил недостаточно. - Перед его глазами все расплывалось; поднеся руку к щекам, он удивился, обнаружив, что плачет. - Ублюдки, - сказал он. - Проклятые трусливые позеры!
- Да, - согласился Жеан.
Они снова двинулись вперед, осторожно осматриваясь по сторонам. Девочка, которая больше прочих говорила от имени контрмагов, теперь сидела рядом с пожилым мужчиной и под его присмотром сортировала сушеный инжир в корзине. Когда они проходили мимо, девочка застенчиво улыбнулась им.
- Ненавижу их, - прошептал Локки. - Ненавижу все это. Как думаешь, действительно они что-то подготовили для нас или это была просто показуха?
- Думаю, и то и другое, - со вздохом ответил Жеан. - Strut peti. Дрогнем мы или продолжим игру? В худшем случае у нас на счету в Шпиле несколько тысяч солари. Мы можем забрать их, сесть на корабль и исчезнуть еще до завтрашнего полудня.
- Куда?
- Куда угодно.
- Если они настроены серьезно, от этих придурков не уйти.
- Да, но…
- Проклятый Картен. - Локки сжал кулаки. - Знаешь, кажется, я понимаю. Понимаю, что должен был чувствовать Серый Король. Я никогда там не был, но если бы я мог раздавить Картен, сжечь проклятый город дотла, заставить море проглотить его… Я бы сделал это. Да простят меня боги, сделал бы.
Жеан неожиданно остановился, словно наткнулся на что-то.
- Есть… еще одна сложность, Локки. Да простят меня боги.
- Что?
- Даже если ты останешься… мне оставаться нельзя. Я должен уйти и держаться от тебя как можно дальше.
- Что за вздор?
- Они знают мое имя!
Жеан схватил Локки за плечи, и тот поморщился: железная хватка Жеана снова заставила его болезненно ощутить старую рану под ключицей. Жеан мгновенно понял свою ошибку и разжал пальцы. Но настойчиво продолжал:
- Мое настоящее имя, и могут этим воспользоваться. Сделать меня своей марионеткой, как этих бедняг. Я для тебя постоянная угроза.
- Какая мне разница, знают ли они твое имя? Ты что, с ума сошел?
- Нет, но ты все еще пьян и не можешь рассуждать логически.
- Нет, могу! Ты хочешь уйти?
- Нет! Боги, нет, конечно, нет! Но я…
- Тогда немедленно заткнись, если понимаешь, что для тебя хорошо.
- Да пойми же, ты в опасности!
- Конечно, в опасности. Я смертный. Жеан, боги любят тебя. Я не прогоню тебя и не позволю тебе самому себя прогнать! Мы потеряли Кало, Гальдо и Жука. Если я прогоню тебя, потеряю последнего друга. И кто тогда выиграет, Жеан? Кто тогда защитит меня?
Плечи Жеана обвисли, и Локки неожиданно ощутил, что хмель проходит и начинает ужасно болеть голова. Он застонал.
- Жеан, я никогда не перестану сожалеть о том, через что тебе пришлось пройти в Вел-Вираззо. И никогда не забуду, что ты остался со мной, хотя следовало бы привязать мне к ногам груз и бросить в воду залива. Да помогут мне боги, без тебя мне никогда бы не стало лучше. И мне все равно, сколько контрмагов знают твое проклятое имя.
- Пожалуйста, подумай еще.
- Это наша жизнь, - сказал Локки. - Наша игра, на которую мы потратили два года жизни. Наши деньги в Солнечном Шпиле ждут, когда мы украдем их. Вот все наши надежды на будущее. К дьяволу картенцев! Они хотят нас убить, мы не в силах помешать им. Что же делать? Я не стану прятаться от этих ублюдков в тени. И кончено! Мы остаемся вместе.
Большинство продавцов Ночного Рынка видели, что у Локки с Жеаном напряженный разговор, и больше не предлагали свои товары. Но один, сидевший в самом северном конце Ночного Рынка, был либо менее чуток, либо больше прочих хотел избавиться от товара. Он обратился к ним:
- Резные безделушки, джентльмены? Подарок для вашей женщины или ребенка? Изделия города ремесленников?
Перед ним на перевернутой корзине лежали десятки экзотических маленьких игрушек. Длинное рваное коричневое пальто продавца изнутри было подшито заплатами множества цветов: оранжевого, пурпурного, серебристого, горчично-желтого. Левой рукой продавец держал за ниточки раскрашенную деревянную фигурку солдата и заставлял его делать выпад против воображаемого противника.
- Марионетка? Маленькая кукла на память о Тал-Верраре?
Локки несколько секунд смотрел на него, прежде чем ответить.
- На память о Тал-Верраре, - негромко повторил он. - Прошу прощения, но сначала мне нужно кое-что другое.
Локки и Жеан больше не разговаривали. С болью не только в голове, но и в сердце Локки шел за другом из Большой Галереи в Савролу. Ему хотелось побыстрее оказаться за высокими стенами и запертыми дверьми, хотя они не способны защитить.
Воспоминание
Капа Вел-Вираззо
1
В Вел-Вираззо Локки Ламора прибыл примерно двумя годами раньше, с желанием умереть, и Жеан Таннен готов был позволить ему исполнить это свое желание.
Вел-Вираззо - глубоководный порт примерно в ста милях к юго-востоку от Тал-Веррара, врезанный в высокие береговые утесы, из которых в основном и слагается материковый берег Медного моря. Город с восемью или девятью тысячами жителей, он давно стал угрюмым данником Тал-Веррара и управлялся губернатором, которого назначал непосредственно архонт.
В двухстах футах от суши из воды поднимается ряд узких шпилей из Вечного стекла - еще один непостижимого назначения артефакт Древних на этом берегу, полном заброшенных чудес. На вершине стеклянных столбов располагаются пятнадцатифутовые платформы, сейчас превращенные в маяки, а работают на них те, кто совершил не самые тяжкие преступления. Их привозят на лодках и оставляют внизу, предоставляя самим подниматься наверх по веревкам с узлами. Поднявшись на платформу, наказанные втаскивают за собой продовольствие и устраиваются на несколько недель изгнания присматривать за красными алхимическими лампами размером с небольшую хижину. Не все возвращаются в здравом рассудке или вообще доживают до возвращения.
За два года до роковой игры в "карусель риска" при красном свете береговых огней к Вел-Вираззо подошел тяжелый галеон. Матросы на корабле - сочувственно или насмешливо - махали руками одиноким фигурам на пилонах. Солнце село в густые тучи на западном горизонте, и под первыми вечерними звездами по берегу разливался мягкий свет.
С моря на сушу дул теплый влажный ветер, из серых скал по обе стороны от старого порта как будто истекали тонкие струйки тумана. Парусиновые топсели галеона спустили, корабль готовился лечь в дрейф примерно в полумиле от берега. Навстречу галеону двигалась небольшая шлюпка портового инспектора, на ее носу в такт рывкам восьми гребцов покачивались зеленые и белые фонари.
- Что за корабль? - с тридцати ярдов крикнул инспектор в рупор.
- "Золотая добыча", Тал-Веррар, - ответили с палубы галеона.
- Вы хотите причалить?
- Нет, только высадим на шлюпке пассажиров.
Нижняя кормовая каюта "Золотой добычи" пропахла потом и болезнью. Жеан Таннен только что вернулся с палубы; он утратил терпимость к тяжелому запаху, от которого у него еще сильнее портилось настроение. Он бросил Локки заплатанную синюю рубаху и сложил руки на груди.
- Клянусь всеми дьяволами, мы на месте, - сказал он. - Сойдем с этого проклятого корабля на добрый прочный камень. Одевайся: шлюпку уже спускают.
Локки встряхнул рубашку правой рукой и поморщился. Он сидел на краю койки в одних брюках; таким худым и грязным Жеан его никогда не видел. Ребра под бледной кожей выпирали, как рангоут недостроенного корабля. Волосы потемнели от грязи; длинные и нечесанные, они свисали по обе стороны лица, обрамленного редкой бородкой.
Левое предплечье покрыто пересекающимися красными полосами едва заживших ран; в левом плече рана, покрытая струпом; запястье перевязано грязной тряпкой. Вся левая рука - в заживающих кровоподтеках. Потемневшая повязка частично скрывает тяжелую рану на несколько дюймов выше сердца. За три недели на море опухоль на щеках, сломанном носу и губах почти спала, но Локки все еще выглядит так, словно пытался поцеловать лягающегося мула. Пытался неоднократно.
- Поможешь?
- Нет, ты должен сделать это сам. Все три недели ты должен был тренироваться и готовиться. Я не могу всегда быть рядом с тобой, как твоя нянька.
- Что ж, когда тебе проткнут плечо проклятой рапирой да еще повернут ее в ране, посмотрим, как ты сможешь упражняться.
- Нюня! Меня тоже порезали, и я упражнялся. - Жеан приподнял рубашку: выше заметно уменьшившегося живота виднелся свежий шрам от длинного разреза около ребер. - Мне все равно, как это больно. Тебе нужно было двигаться; иначе все срастется так, что будет как клеймо, и тогда ты действительно в дерьме.
- Ты только это и твердишь. - Локки бросил рубашку на пол к босым ногам. - Но если эта одежда не оживет или ты не окажешь мне честь, мне придется сесть в шлюпку так.
- Солнце садится. Сейчас лето, но снаружи холодно. Впрочем, если хочешь выставить себя идиотом, давай.
- Ты сукин сын, Жеан.
- Будь ты здоров, я бы за это сломал тебе нос, ничтожный плакса…
- Джентльмены! - послышался за дверью голос женщины из экипажа корабля, затем громкий стук. - Капитан говорит, шлюпка готова.