- Де Буа следовал за ними и обманывал их пустыми угрозами, - закончил Бринд Амор. - К тому времени, когда командиры Красных Копейщиков разобрались в его обмане, четвертый полк получил необходимые подкрепления. Красные Копейщики Ангарота спустились с гор, ожидая схватки с небольшим отрядом, но все оказалось не так. Это была единственная победа Гаскони в той войне.
Оливер кисло взглянул на старика при этом последнем утверждении, но его недовольство вскоре растаяло, так как хафлингу слишком хотелось рассказать о своей роли в этом шедевре стратегии.
- Они собирались назвать это "Блефом Оливера", - заявил он.
Бринд Амор с трудом скрыл усмешку.
- Прекрасная история, - заметил Шаглин, явно не слишком поверивший в нее.
- Ну, и какой из нее можно сделать вывод? - поинтересовалась Кэтрин.
Оливер вздохнул и покачал головой, как будто вопрос был просто смешным.
- А разве мы не похожи на Четвертый Кабалезский полк? - спросил он.
- Объясни все как следует, - потребовал Шаглин.
- Вот и нам сейчас нужно атаковать, - без колебаний откликнулся хафлинг. Глаза едва ли не всех присутствующих расширилась от недоумения, но Оливер смотрел на одного волшебника, надеясь найти у него поддержку.
Бринд Амор кивнул и улыбнулся - он все время надеялся, что кто-нибудь предложит именно это и тем самым избавит его от множества проблем. Он знал, что гораздо лучше согласиться с планами соратников, чем навязывать им свои.
Кэтрин поднялась и отряхнула пыльные штаны.
- Атаковать где? - спросила она, явно считая саму идею смехотворной.
- Атаковать стену, - ответил Бринд Амор, - нанести удар по Мальпьюсантовой стене, до того как Гринспэрроу сможет привести расквартированную в Принстауне армию на север.
Внезапно план перестал казаться Лютиену нелепым.
- Взять Дун Карит и разрезать страну пополам, - сказал он. - Удерживая горы и стену, имея флот, чтобы охранять наши порты, мы навяжем Гринспэрроу сражение там, где это будет выгодно для нас.
- И наша смелость заставит его думать, что мы сильнее, чем это есть на самом деле, - хитро заметил Оливер.
Зеленые глаза Сиобы засверкали надеждой.
- А мы и станем сильнее, - сказала она уверенно, - когда до северных земель долетит весть о нашей победе здесь, когда весь Эриадор поймет размах нашего восстания. - Она оглядела всех, голос ее охрип от сдерживаемой страсти. - Когда весь Эриадор вспыхнет надеждой.
- Блеф Оливера? - предложил Бринд Амор.
Никто не возразил, и хафлинг просиял улыбкой - на секунду. До Оливера, который конечно же никогда не сражался в полку де Буа, в Ангароте, вдруг дошло, что он предложил им всем очень смелый и опасный ход. Он откашлялся, и выражение лица выдало его тревогу.
- Только я боюсь, - признался он и ощутил на себе тяжесть взглядов Лютиена, и Сиобы, и Шаглина, и Кэтрин. - У них есть эти колдуны, - продолжал он, пытаясь оправдать свое внезапное высказывание. Он чувствовал, что должен выразить какие-то сомнения, чтобы его не слишком винили, если разразится катастрофа. Но если все произойдет по плану и особенно если их ждет удача, хафлингу ужасно хотелось, чтобы этот маневр назывался "Блеф Оливера". - Я не слишком-то приветствую идею разворошить все осиное гнездо этих колдунов.
Бринд Амор отмахнулся от этого довода.
- Магия уже не та, что когда-то, мой дорогой Оливер, - уверил он хафлинга и всех остальных. - Иначе Моркней оставил бы от Лютиена только пепел на башне Собора, а тебя бы заморозил, как горгулью, на стене башни! Да и я сам смог бы сделать побольше.
В словах волшебника звучала убежденность. С тех пор как он покинул пещеру, которая так долго служила ему домом, Бринд Амор осознал, что сама суть магии изменилась. Она все еще присутствовала, висела в воздухе, но была уже отнюдь не так сильна, как раньше. И волшебник понимал причину этого. Сделка Гринспэрроу с демонами извратила искусство чародейства, сделала его чем-то злым и темным, и это, в свою очередь, ослабило саму ткань вселенной, источника магической силы. Бринд Амор глубоко сожалел об этой потере, испытывая ностальгию по прежним временам, когда искусный волшебник был так могуществен, когда лучшие из магов могли противостоять на поле боя целой армии и обратить ее в бегство. Но Бринд Амор хорошо понимал, что в этой войне с Гринспэрроу и его герцогами-чародеями, где он оказался единственным волшебником к северу от гор, явный недостаток магических сил является единственной надеждой Эриадора.
- Итак, к стене, - сказал он.
Лютиен взглянул на Кэтрин, затем на Шаглина и, наконец, на Сиобу, но в этот раз он не нуждался в подтверждении своих друзей. Кэр Макдональд наконец свободен, но он не останется таковым, если они станут ждать, пока Гринспэрроу сделает следующий шаг. Война была шахматной партией, и они играли белыми.
Наступило время сделать очередной ход.
18. В ПУТЬ
К следующему дню снегопад прекратился, оставив одеяло толщиной в двадцать дюймов на южных полях Эриадора, а сугробы могли поглотить всадника целиком.
Огромное войско уходило из Кэр Макдональда; оно в основном состояло из людей Порт-Чарлея, и именно они должны были преследовать те семь тысяч циклопов преторианской гвардии, которые бежали с поля боя. В овчинных рукавицах и плотных шерстяных накидках, надев под башмаки из оленьей кожи несколько пар чулок, с мешками сухой растопки, эриадорцы не боялись ветреной зимы, а вот бежавшие из битвы циклопы явно не были к ней готовы. Усталые и голодные, а зачастую израненные, многие из них стали легкой добычей первой же морозной ночи. Едва отойдя на две мили от ворот Кэр Макдональда, эриадорцы начали натыкаться на окоченелые трупы и дрожащих, с синими губами циклопов, руки которых распухли и онемели настолько, что не могли держать оружие.
И это было только начало - вскоре колонна пленников растянулась на несколько миль назад к воротам Кэр Макдональда. К середине дня в город вошло более тысячи пленных, и вернувшиеся гонцы доложили, что на заснеженных полях валяется вдвое или втрое большее количество трупов. Однако оставалось еще немало беглецов, прямиком направившихся в Порт-Чарлей.
Бринд Амор использовал свое магическое зрение, чтобы обнаружить остатки разбитой армии Эйвона. Благодаря его заклинаниям многие циклопы были пойманы и убиты.
Преторианский офицер Длинный Рукав, израненный при столкновении у моста, с глубоко застрявшим в плече наконечником эльфийской стрелы, повел основную массу из трех тысяч солдат преторианской гвардии. Их преследовали по пятам, а у них не осталось сил для отражения нападений. Каким-то образом одноглазые еще брели вперед, питаясь своими собственными мертвецами и ежась под порывами ледяного ветра.
Скоро беглецов осталось всего две тысячи, немногим больше, чем в преследующем их отряде, но погода стала улучшаться, и снега с каждым часом становилось меньше. Длинный Рукав гнал и гнал своих подчиненных вперед, пока наконец впереди не показались высокие мачты эйвонских судов, стоявших на рейде.
В рядах циклопов это вызвало большую радость, хотя каждый из них понимал, что вблизи от города преследователи начнут атаковать их в полную силу.
Солдаты даже не догадывались, что, пока они ликовали при виде кораблей, наблюдатели из Порт-Чарлея разглядывали их самих, определяя мишени для команд, которые быстро научились управляться с катапультами захваченных кораблей.
Один за другим корабли выбрасывали сгустки пламени и корзины заостренных камней. Длинный Рукав собирался дать команду атаковать город, но судьба распорядилась иначе. Первый же снаряд катапульты, пылающий шар липкой черной смолы, попал в командира и сжег его, начиная от волос и бакенбардов и кончая рукавами.
В страхе и смятении лишившиеся командира циклопы разбежались кто куда. Некоторые бросились к городу, другие повернули назад, где и встретились со старым Дозье и его отрядом. Бойня длилась всего час, и хватило лишь одного из захваченных кораблей, чтобы отвезти пленных на север, где Даймондгейт должен был служить для них тюрьмой.
А в Кэр Макдональде готовились к походу к Мальпьюсантовой стене. Было решено идти двумя отрядами. Шаглин и его бойцы должны отправиться к Айрон Кроссу, чтобы прикрыть перевалы, а заодно поискать там своих соплеменников, которые присоединились бы к восстанию. Основной отряд, ведомый самим Бринд Амором, должен был ударить, обойдя по периметру горы.
В процессе подготовки к походу дерзость этих планов становилась все более очевидной. Силы повстанцев заметно уменьшились из-за того, что рыбаки вернулись к себе в город. Кроме того, пленных преторианцев в таких количествах было просто опасно держать в городе, а потому их следовало повозками отправить на запад, а затем погрузить на корабль и переправить на Даймондгейт в компанию их сотоварищей, захваченных в плен на поле у Порт-Чарлея.
Поэтому Лютиену и Бринд Амору оставалось для задуманной ими операции всего несколько тысяч солдат, и было совершенно очевидно, что успех Блефа Оливера полностью зависит от того, удастся ли эриадорцам получить в ближайшие дни сколько-нибудь значительные подкрепления. Они знали, что весть об освобождении Кэр Макдональда докатилась до многих северных городов и деревень и всюду бурно приветствовалась. Но не следовало ожидать, что слишком уж многие фермеры поспешат на помощь повстанцам. Приближалось время посевов, равно как и рыболовный сезон для тех эриадорцев, которые жили морем. И даже учитывая их блестящие победы, одну - при взятии города, другую - когда его удалось удержать против преторианской гвардии, эриадорцы прожили под правлением злобного Гринспэрроу достаточно долго, чтобы понимать, что до полной победы еще очень далеко.
- Оливер и я пойдем вместе, - объявил Лютиен Бринд Амору как-то утром, когда они вдвоем шагали по городской стене, наблюдая за приготовлениями, рассматривая скопище повозок и горы припасов.
- Пойдете? - удивился волшебник. - Куда пойдете?
- Впереди армии, - объяснил Лютиен, - по дуге ближе к северу.
- Чтобы заручиться поддержкой, - докончил за него волшебник и замолчал, обдумывая этот план.
- Я не буду держать в секрете, кто я такой, - сказал Лютиен. - Я пойду открыто, как Алая Тень, враг трона.
- В этих деревушках довольно много циклопов, - напомнил Бринд Амор, - и множество купцов и рыцарей, поддерживающих Гринспэрроу.
- Только потому, что они процветают при короле-злодее, тогда как весь остальной Эриадор страдает! - скрипнул зубами Лютиен.
- Не важно почему, - откликнулся Бринд Амор.
- Я знаю эриадорцев, - заявил Лютиен, - истинный народ моей родины. Если они не убивают циклопов и купцов, то лишь потому, что у них нет надежды, ведь эти несчастные считают, что, скольких бы они ни убили, придут другие и расправятся с ними и их семьями.
- Весьма понятные опасения, - ответил Бринд Амор. Собственно говоря, сомнения волшебника были чистым притворством. Он уже пришел к выводу, что намерения Лютиена вполне разумны, дерзкое добавление к дерзкому плану. А им наверняка понадобится помощь. Мальпьюсантова стена была построена гасконцами много веков назад, чтобы отгородиться как раз от такого восстания, когда южное королевство, после завоевания Эйвона, решило, что оно не может усмирить дикий Эриадор. Стену построили для защиты от северных племен, и она была не очень серьезной преградой!
- Но теперь они обретут надежду, - настаивал Лютиен. - В этом, и только в этом, весь смысл Алой Тени. Что я делал в этой накидке много времени назад - сейчас совершенно не важно. Важно то, что, видя ее на мне, они начинают думать, будто я - тот самый герой прошлых времен, который вернулся, чтобы повести их к свободе.
Бринд Амор смотрел на Лютиена так долго и пристально, что тому стало несколько неуютно. Затем лицо волшебника смягчилось, и он стал казаться юноше похожим на отца - отца, каким Лютиен надеялся его увидеть.
Во всей сумятице нескольких последних недель Лютиен осознал, что он вряд ли вспоминал о Гахризе Бедвире с тех пор, как Кэтрин принесла ему "Ослепительный", фамильный меч Бедвиров, вместе с вестью о том, что на острове Бедвидрин разгорелось восстание. Лютиену захотелось узнать, как дела у Гахриза сейчас. Его кольнула тоска по дому, однако мысль об Этане, его брате, которого Гахриз отправил на верную смерть, и о варваре Гарте Рогаре, друге Лютиена, который был убит на арене после того, как тот победил его в бою, быстро развеяла это чувство. Лютиен покинул Бедвидрин, покинул отца, имея на то веские основания, и теперь безумный круговорот событий не оставлял ему времени на беспокойство о человеке, которого он больше не считал своим отцом.
Он увидел Бринд Амора в другом свете. Внезапно юный Бедвир ощутил необходимость в одобрении этого старого мудрого человека, необходимость увидеть его улыбку, такую же, какой улыбался Гахриз, когда Лютиен побеждал на арене.
И Бринд Амор сделал это и положил руку Лютиену на плечо.
- Отправляйтесь сегодня же, - сказал он молодому человеку.
- Я направлюсь к Бронегану и дальше, до полей Эрадоха, - пообещал Лютиен. - А когда я присоединюсь к вам на восточном краю Глен Олбин, я приведу с собой отряд не меньше того, который вскоре выступит из Кэр Макдональда.
Бринд Амор кивнул и похлопал его по спине, после чего Лютиен помчался разыскивать Оливера и их лошадей, чтобы как можно быстрее отправиться в путь.
Старый волшебник еще долго стоял на стене, глядя вслед Лютиену, а потом уже просто в пространство. Он сам вывел юношу на этот путь - в тот день в пещере дракона, когда отдал ему алый плащ. Он был ответственен, по крайней мере отчасти, за возвращение Алой Тени. И когда он смотрел на Лютиена, который так охотно взял на себя ответственность, предложенную ему, его старая, хрипящая одышкой грудь вздымалась от гордости.
Той гордости, которую испытывает отец, глядя на сына.
19. ПРИХОД ВЕСНЫ
- Он правильно поступил, - заметила Сиоба, взбираясь на стену рядом с Кэтрин. Кэтрин не обернулась на полуэльфийку, хотя и была удивлена, что та выбрала именно эту часть стены, рядом с ней.
Внизу Оливер с Лютиеном выезжали из ворот. Оливер трусил на своем желтом пони, а Лютиен гордо восседал на сверкающем белоснежном Ривердансере. Они уже попрощались со всеми, с кем могли, и теперь скакали вперед, не оглядываясь. Бок о бок, друзья пересекали внутренний двор, где все еще валялись трупы циклопов, до которых не дошли пока руки похоронной команды, - черно-серебряные пятна на подтаявшем снегу.
- Перед ними долгий путь, - заметила Сиоба.
- Перед кем? - спросила Кэтрин, подчеркнуто глядя в противоположном направлении, на восток, где только-только занималась заря.
- Перед нашими друзьями, - терпеливо объяснила Сиоба.
Теперь Кэтрин взглянула на Лютиена и Оливера, вернее - бегло скользнула по ним глазами.
- Лютиен всегда в пути, - ответила она, - то туда, то сюда, куда конь понесет.
Сиоба смотрела на свою соперницу, пытаясь понять смысл ее поведения.
- Такой уж он есть, - пожала плечами Кэтрин. - Он едет, куда хочет и когда хочет, и ни одна женщина не должна быть настолько глупа, чтобы надеяться удержать его при себе. - Кэтрин быстро отвернулась, и это выдало ее еще больше. - Лютиен Бедвир есть Лютиен Бедвир, и нужно быть последней дурой, чтобы пытаться его изменить.
Эти слова были сказаны с совершеннейшим спокойствием и полным самоконтролем, но Сиоба легко услышала за ними горечь. Кэтрин страдала, ее холодное спокойствие было чисто показным, а слова были произнесены как раз таким тоном, чтобы превратить их в отравленную стрелу, направленную в сердце соперницы. Но стрела эта прошла мимо цели, потому что Сиоба ни в коей мере не была задета отъездом Лютиена: с ее точки зрения, она и юный Бедвир уже пришли к соглашению во всем, что касалось их взаимоотношений.
Сиоба немного помолчала, сочувствуя Кэтрин и обдумывая ее слова. Словесная стрела вылетела только в целях самообороны, и Сиоба это знала, но все-таки ее удивили нападки Кэтрин, ее стремление испортить сопернице настроение из-за отъезда Лютиена.
- Перед ними лежит долгий путь, - снова сказала Сиоба. - Но ты не бойся, - добавила она, перехватывая взгляд Кэтрин. - Я-то хорошо знаю, что Лютиен легко выдерживает долгую скачку.
У Кэтрин отвалилась челюсть от неприкрытой и непривычной двусмысленности и хитрого, даже непристойного тона.
Сиоба повернулась и скользнула вниз по лестнице, оставив Кэтрин наблюдать за друзьями, скачущими к северо-востоку.
Кэтрин снова взглянула на уже далеких всадников, на Лютиена, товарища всех ее лет, проведенных в Бедвидрине, где они вместе потеряли невинность - и в том, что касалось любви, и в том, что творилось в мире. Она действительно хотела побольнее ударить Сиобу, пусть словами, а не физически. Ей нравилась полуэльфийка, она глубоко уважала ее и даже считала своим другом. Но девушка не могла справиться со своей ревностью.
Она проиграла этот словесный поединок. Кэтрин сознавала это, стоя на стене Кэр Макдональда и ежась от прохлады раннего весеннего утра, глядя, как Лютиен скачет прочь. Ее лицо сморщилось в безуспешной попытке удержать подступившие к глазам слезы.
- Ты хорошо умеешь убегать от проблем, - заметил Оливер Лютиену, когда они оказались вдалеке от стены Кэр Макдональда.
Лютиен с любопытством оглядел своего крошечного спутника, не понимая, что тот имеет в виду.
- По-моему, мы отправляемся за проблемами, - сказал он, - а вовсе не от них.
- Битва с циклопами - это вовсе не проблема, - разъяснил Оливер, - или, во всяком случае, не та проблема, чтобы ее бояться.
Лютиен подозрительно уставился на него, ожидая, что за этим последует.
- Но ты очень ловко избегаешь проблем другого рода, более тонких и болезненных, - объяснил Оливер. - Сперва ты отправляешь Кэтрин в Порт-Чарлей…
- Но она сама вызвалась, - запротестовал Лютиен, - она настаивала на этом!
- А теперь ты устроил так, что будешь отсутствовать, возможно, две недели, - продолжал без колебаний хафлинг, игнорируя его протесты.
Однако протесты не возобновились, потому что Лютиен осознал справедливость предъявленных обвинений.
- Да-да, - ворчал Оливер, - как биться на мечах - так ты герой, но в любви - увы…
Лютиен собирался спросить, что за глупости болтает хафлинг, и сурово отклонить его нападки, но тут же сообразил, что это следовало сделать раньше.
- Как ты смеешь? - резко спросил юный Бедвир, и Оливер понял, что зацепил его за больное. - Что ты знаешь об этом? - требовательно спросил Лютиен. - Что ты вообще в этом понимаешь?
- Я весьма опытен в вопросах любви, - холодно сообщил ему хафлинг.
Лютиен взглянул на своего товарища ростом в три фута, и на его лице отчетливо отразилось сомнение.
Оливер негодующе фыркнул.
- Глупый мальчишка, - сказал он, щелкнув пальцами, - в Гаскони есть поговорка, что купца оценивают по его кошельку, воина - по его оружию, а любовника - по его…
- Оливер! - перебил Лютиен, густо краснея.
- …сердцу, - закончил хафлинг, с любопытством глядя на шокированного юношу. - И откуда только у тебя такие грязные мысли?
- Я просто подумал… - запинаясь, начал Лютиен, но остановился и безнадежно махнул рукой. Тряхнув головой, он послал Ривердансера в легкий галоп и обогнал Тредбара.
Оливер напрягся и погнал своего пони, чтобы поравняться с могучим конем.