- Ты сам не понимаешь своего сердца, друг мой, - сказал он, снова двигаясь бок о бок с Лютиеном. - Поэтому ты бежишь, но невозможно убежать от самого себя!
- Поэт Оливер, - сухо заключил юноша.
- Ну, меня обзывали и похуже.
Лютиен промолчал, и Оливер тоже оставил эту тему, но, хотя разговор закончился, мысли Лютиена все время возвращались к нему. Его действительно мучили страсть и чувство вины, он любил и Кэтрин, и Сиобу, но по-разному. Он не сожалел о своих отношениях с полуэльфийкой - как он мог вспоминать эти прекрасные моменты с грустью? - и все-таки ему никогда не хотелось причинить боль Кэтрин. Никак, никогда, ни за что. Его просто захлестнуло возбуждение долгой дороги, большого города, зреющего мятежа. Бедвидрин и Кэтрин, казалось, отодвинулись на миллион миль и миллион лет.
Но затем она приехала к нему, чудесный друг из другого времени, его первая любовь - и, как он начал понимать, его единственная любовь.
Но как он мог сказать об этом Кэтрин сейчас, после всего, что было? Захочет ли она выслушать его? Смог бы он сам выслушать ее, если бы они поменялись ролями?
У Лютиена не находилось ответов на тревожные вопросы. Он опять пустил коня в галоп, направляясь к самой северной точке Айрон Кросса и оставляя Кэр Макдональд далеко позади.
Снег, который оставил такое множество одноглазых лежать мертвыми в поле, когда они пытались спастись бегством, стал только далеким воспоминанием, последние остатки белого покрывала поглотила размокшая весенняя земля. Прошло всего две недели после битвы, а снег повсюду, кроме гор, где упрямо держалась зима, быстро сходил, и на деревьях набухли почки, их четкие серые силуэты стали красными, коричневыми и расплывчатыми.
Лютиен и Оливер покинули Кэр Макдональд пять дней назад, и теперь, с несколькими сотнями солдат, подошедшими с запада, чтобы присоединиться к очередной военной кампании - в основном это были люди из Порт-Чарлея, - Бринд Амор начал свой поход. Они выступили длинными колоннами, было много конных, но большинство - пеших, и все они двигались под старым знаменем Эриадора - косой крест на зеленом поле.
В это же время Шаглин и его гномы, примерно две сотни бородатого народа, вышли из южных ворот Кэр Макдональда, отправляясь в горы, - их мускулистые спины согнулись под тяжестью огромных мешков.
- Лютиен прошел через Бронеган, - сказал волшебник Кэтрин, ехавшей рядом с ним.
Кэтрин кивнула, понимая, что это факт, а не просто предположение, и вовсе не удивилась тому, что волшебник может знать такие вещи.
- Сколько солдат присоединилось к нему? - спросила она.
- Обещала присоединиться сотня, - ответил волшебник, - но только в том случае, если он вернется в город, ведя за собой множество других добровольцев.
Кэтрин закрыла глаза. Она понимала, что сейчас подходит самая непредсказуемая и потенциально опасная часть восстания. Они победили при Кэр Макдональде и подняли древнее знамя Эриадора, и это дает людям некоторую надежду, однако фермеров и простых людей, живущих своей спокойной жизнью, мало заботят Гринспэрроу и вопросы политики, и эти люди присоединятся к восстанию исключительно в том случае, если поверят не только в его справедливость, но и в реальную возможность победить.
- Конечно, им надо увидеть численность армии, - продолжал Бринд Амор так, как будто эта новость не была ни неожиданной, ни неприятной. - Мы все время этого ожидали. Я ненавижу Гринспэрроу сильнее, чем кто бы то ни было, - признался старый волшебник. - И я более могуществен, чем большинство людей, но, в конце концов, я бы тоже не присоединился к армии из двух человек!
Кэтрин слабо улыбнулась, но здесь оставалась логическая задача, от которой непросто было отмахнуться. Ни один город севернее Кэр Макдональда, ни один другой город во всем Эриадоре, кроме, возможно, Порт-Чарлея, не мог сам по себе собрать значительное ополчение. Кроме того, города были независимы друг от друга, у них не имелось общего правителя. Каждый представлял собой свое собственное маленькое королевство, их ничто не объединяло, и так было даже в так называемые "славные" времена Брюса Макдональда. Эриадор был суровым краем одиночек, и именно это обстоятельство и использовал Гринспэрроу в своем первом завоевании, и это же он захочет использовать и сейчас. Кэтрин тряхнула копной рыжих волос и оглянулась на тех, кто сомкнутыми рядами двигался за ней. Это был сильный отряд - возможно, достаточно сильный, чтобы захватить стену… Но если Гринспэрроу нанесет ответный удар, то, даже укрывшись за стеной, даже с учетом защитного барьера гор, даже со вновь приобретенным флотом, который сможет воспрепятствовать усилиям короля, все равно им понадобится больше солдат, чем у них есть.
Гораздо больше.
- Куда повернет Лютиен? - спросила Кэтрин.
- К полям Эрадоха, - уверенно ответил Бринд Амор.
- И что он сможет найти в таком диком месте? - удивилась Кэтрин. - Что видит ваш глаз в горах?
Бринд Амор покачал головой, и его косматая седая грива и борода разлетелись на ветру, мотаясь из стороны в сторону.
- Я могу послать свой глаз во множество мест, - ответил он, - но только если у меня есть какие-то зацепки. Время от времени мне удается разглядеть Лютиена, потому что я могу расслышать его мысли и воспользоваться его глазами. Я могу найти Гринспэрроу и нескольких других его придворных, поскольку они мне известны. Но, как это было, когда я пытался разглядеть флот, который вышел из Эйвона на север, мое магическое зрение бессильно при отсутствии каких-либо зацепок.
- И что же ваши глаза говорят о том, что делается в горах? - наседала Кэтрин, ощущая, что слышит только полуправду.
Бринд Амор виновато усмехнулся:
- Лютиен не подведет.
Это было все, что он сказал.
20. ПОЛЯ ЭРАДОХА
Случайному наблюдателю северо-западная окраина Эриадора могла показаться не слишком отличной от остальной страны. Холмистые поля, покрытые густой зеленой травой, простирались во все стороны подобно мягкому зеленому одеялу. В ясный день на горизонте виднелись ближние горы и даже вершины Айрон Кросса.
Однако в этой северо-восточной местности, полях Эрадоха, нагорьях, все было немного иначе. Ветер здесь был чуть похолоднее, дожди более затяжными, а люди - более суровыми. Скот, который пасся на равнинах, обладал косматыми густыми шкурами, и даже лошади, как конь Лютиена Ривердансер, выводились с более длинной шерстью, для защиты от непогоды.
Этой зимой в нагорьях не выпало столько снега, сколько обычно, хотя все-таки гораздо больше, чем в южных районах Эриадора, снежный покров оказался не очень глубоким и к тому времени, когда Лютиен и Оливер оставили Просеку Макдональда позади, лежал уже отдельными пятнами. Насколько мог видеть глаз, все вокруг было серым и коричневым, с немногими вкраплениями зеленого. Печальная и мрачная картина умирающей зимы, которая через короткое время должна смениться весенним возрождением.
Этой ночью друзья заночевали в десятке миль восточнее Бронегана, на самом краю полей Эрадоха. Когда они проснулись на следующее утро, в необычайно теплом воздухе висел густой туман - это последний снег растворялся в воздухе.
- Сегодня мы будем продвигаться медленно, - заметил Оливер.
- Вовсе нет, - покачал головой Лютиен. - Здесь мы почти не встретим препятствий.
- Как далеко ты намерен забираться? - спросил хафлинг. - Ты ведь знаешь, что они уже вышли из Кэр Макдональда.
Лютиен понимал, что Оливер прав. Скорее всего, Бринд Амор, Кэтрин, Сиоба и вся армия уже вышли из городских ворот, направляясь на север, затем на запад тем же курсом, что ехали Лютиен и Оливер. До тех пор, пока они не достигнут Просеки Макдональда. Здесь они повернут на юг, в Глен Олбин, тогда как друзья свернули на север, к Бронегану, и дальше, в поля Эрадоха.
- Ну так докуда же? - снова спросил Оливер.
- Если потребуется, так и до залива Колтуин.
Оливер прекрасно понимал, что это невозможно. До холодных и темных вод бухты Колтуин не меньше трех дней пути. К тому времени, как они доберутся туда и обратно, Бринд Амор будет уже у стены и битва останется позади. Но хафлинг понимал и чувства, которые вызывали такой ответ Лютиена. Их тепло встретили в Бронегане, было много дружеских похлопываний по спине и много эля. Однако обещания помощи от населения Бронегана и нескольких соседних общин, которые прислали своих представителей на встречу с Лютиеном, были в лучшем случае предположительными. Жители центральных земель соглашались пойти за Алой Тенью в открытом восстании с королем Гринспэрроу только в том случае, если Лютиен сумеет доказать участие всего Эриадора в этой войне. На обратном пути Лютиен должен был снова пройти через Бронеган или, по крайней мере, прислать гонца, и, если они с Оливером не соберут к тому времени более-менее внушительных сил, им придется отправляться к Глен Олбин одним.
И сейчас они находились в нагорьях, чтобы столкнуться с самым сложным испытанием единства Эриадора. Горцы Эрадоха всегда оставались обособленной группой, жесткой и суровой. Многие назвали бы их дикими. Они жили племенами, родовыми кланами, и часто воевали друг с другом. Эти люди были охотниками, а не фермерами, и лучше обращались с мечом, чем с плугом, потому что именно сила являлась олицетворением полей Эрадоха.
Этот факт был хорошо известен юному Бедвиру, полководцу, который руководил разгромом армии Белсена Крига у Кэр Макдональда. Все горцы, даже дети, прекрасно умели ездить верхом на своих мощных косматых конях, и, если Лютиену удастся завербовать хоть небольшую часть из тех тысяч, что населяли эти нагорья, у него окажется кавалерия, превосходящая самую обученную и сильную часть преторианской гвардии короля Гринспэрроу. Но горцы были суеверным, непредсказуемым народом. Вероятно, они слышали о Лютиене - Алой Тени, и поэтому молва об их с Оливером появлении в полях Эрадоха прилетела впереди них. Так что прием, который им окажут, плохой ли, хороший ли, был уже, наверное, решен.
Двое друзей скакали большую часть дня. Лютиен старался держаться северо-восточного направления, к Меннихен Ди, единственной деревне в этом районе. Это был торговый поселок, пункт сбора, и многие из горских кланов вскоре отправятся к этому месту с лишними лошадьми и тюками меховых шкур, чтобы обменять их у приезжих купцов на соль, специи и самоцветные камни.
Туман не рассеивался весь день, и, хотя друзья старались не падать духом, сырой воздух и унылая местность (когда они ухитрялись видеть хоть часть ее) сделали этот день длинным и напряженным.
- Нам скоро придется разбить лагерь, - заметил Лютиен, и это были первые слова, сказанные им за несколько часов.
- Да где же тут разжечь костер, - вздохнул Оливер, и Лютиен ничего не смог возразить. Ночь действительно будет холодной и неуютной, потому что вряд ли им удастся зажечь костер из тех тощих промокших прутиков, которые только и можно найти в нагорьях.
- Завтра мы доберемся до Меннихен Ди, - пообещал Лютиен. - Там всегда может найти укрытие любой путник, пришедший с миром.
- Да, в том-то и загвоздка, - заметил хафлинг. - Ты уверен, что мы пришли с миром?
Путешествие показалось Лютиену еще длиннее, потому что у него опять не нашлось ответа на слова его непривычно угрюмого друга.
Они ехали до тех пор, пока бледное пятнышко солнца не оказалось у них за спиной, и Лютиеном все больше овладевало неуловимое чувство тревоги. Что-то в глубине его подсознания подсказывало ему быть начеку. Он взглянул на Оливера и увидел, что тот тоже более напряженно сидит в седле, готовый натянуть поводья или выхватить оружие.
Ривердансер прядал ушами; Тредбар зафыркал.
Они появились из тумана подобно призракам, беззвучно скользя по мягкой траве. Их тела были покрыты множеством слоев меха и шкур, на головах - рогатые или крылатые шлемы, и они казались даже не людьми, а продолжением своих косматых лошадей, явлениями из ночного кошмара.
Оба товарища резко натянули поводья, но не схватились за оружие, завороженные зрелищем призрачной засады. Горцы, огромные люди, любой из которых возвышался даже над Лютиеном, приблизились со всех сторон, медленно сжимая кольцо.
- Скажи мне, что я сплю, - прошептал Оливер.
Лютиен покачал головой.
- В некоторых случаях следует говорить то, что от тебя хотят услышать, - сварливо сказал Оливер. - Даже если это ложь!
Горцы остановились достаточно далеко от них, чтобы остаться неразличимыми, и казались скорее чудовищами, чем людьми. Оливер молчаливо поаплодировал их тактике - они знали местность, они были знакомы с туманом и, безусловно, знали, как произвести впечатление.
- Они хотят, чтобы мы сделали первое движение, - прошептал Лютиен уголком рта.
- Я мог бы упасть на землю и задрожать, - саркастически предложил хафлинг.
- Трусов они убивают.
Оливер честно проверил свои ощущения, глядя на устрашающие фигуры, маячившие в каком-то десятке ярдов от него.
- Тогда мне крышка, - признал он.
Лютиен фыркнул, несмотря на весьма затруднительное положение, в котором они находились.
- Мы знали, куда направляемся, - сказал он после паузы, в основном чтобы подкрепить свою собственную решимость.
- Привет вам от Кэр Макдональда, - произнес он самым сильным и звучным голосом, на который оказался способен. - От города, который был незаконно переименован в Монфор человеком, объявившим себя королем всего Эйвона и всего Эриадора.
В течение долгого времени ответа не было. Затем один из всадников выдвинулся вперед из неподвижного ряда, проехал на своем черном коне мимо всех остальных и оказался достаточно близко от Лютиена и Оливера, чтобы они могли его рассмотреть.
Брови юного Бедвира удивленно вскинулись, потому что этот не был похож на горца. Он также отличался огромным ростом, но носил вместо шкур и мехов черные доспехи, подобных которым Лютиен Бедвир никогда не видел раньше. Их части соединялись при помощи шарниров, а металлические рукавицы надежно пристегивались к рукавам. Даже ступни этого человека были в броне! Его шлем был цилиндрической формы с плоским верхом - Лютиен заметил, что в нем имелись две прорези для глаз, а не одна, так что это был не циклоп. Огромный щит, черный, как и все остальные доспехи, украшал неизвестный Лютиену герб: скелет с широко раскинутыми руками, в одной руке меч острием вверх, в другой - острием вниз. Стяг с тем же гербом свешивался с верхушки длинного копья. Даже конь был покрыт броней - голова, шея, грудь и бока.
- Монфор, - объявил человек глубоким голосом, - назван так по праву законным королем.
- Ох-хо-хо… - простонал Оливер.
- Вы не горец, - заметил Лютиен.
Человек в доспехах чуть поерзал на своей лошади, и та нервно переступила с ноги на ногу. Лютиен понял, что его слова задели незнакомца, и по вполне очевидной причине. Он не принадлежал к жителям Эрадоха, а значит, его власть над горцами была сугубо призрачной. Он получил какую-то степень власти и авторитета благодаря своей силе, возможно - победив несколько величайших воинов Эрадоха. Любой, кто, в свою очередь, возьмет верх над ним, унаследует и его положение, и у Лютиена сразу возник план.
Однако при впечатляющих размерах и бронированных доспехах этого человека юноша не слишком обрадовался появившейся возможности.
- Кто же ты такой, ты, который звякает от ударов сильного весеннего дождя? - осведомился Оливер.
- Сильного весеннего дождя? - шепотом поразился Лютиен словам хафлинга.
- Звякает, звякает, - так же шепотом подтвердил Оливер.
Человек в доспехах расправил плечи и выпрямился во весь рост.
- Я - Темный Рыцарь, - объявил он.
Друзья секунду обдумывали его заявление.
- А как же иначе, - удивился Оливер.
- Ты слышал обо мне?
- Нет.
Темный Рыцарь недоуменно хмыкнул.
- Ночь всегда темная, - наставительно сказал Оливер.
- Что? - раздраженно переспросил сбитый с толку рыцарь.
- Ну, разве что при полной луне, - пояснил ему Лютиен.
Оливер фыркнул, приятно удивленный.
- Да ты прямо на лету хватаешь, - сказал он своему другу.
- О чем вы там? - ворчливо поинтересовался рыцарь.
- Эх, звякальщик ты, звякальщик, - покачал головой Оливер. - Да не будь ты таким темным, ты был бы днем.
Хотя лицо рыцаря было скрыто за забралом, Лютиен и Оливер почти видели, как у него отвисла челюсть.
Двое друзей посмотрели друг на друга и пожали плечами.
- Деревня темная, - сказали они в один голос.
- Я - Темный Рыцарь! - снова заявил человек в доспехах.
- Вперед? - предложил Лютиен.
- Конечно, - ответил Оливер. Они оба громко гикнули, Лютиен выхватил "Ослепительный" и одним движением послал Ривердансера вперед, однако Тредбар не последовал за ним, Оливер остался сидеть неподвижно.
Лютиен понял, что он в нешуточной опасности, как только копье рыцаря склонилось в его сторону, понял, что длинное оружие с легкостью пробьет защиту и вонзится ему в грудь раньше, чем он подберется достаточно близко, чтобы пощекотать острием меча хотя бы нос бронированного коня. Юноша опустил меч и обеими руками схватился за уздечку Ривердансера - сейчас его могло спасти только искусство наездника, но не бойца.
Лютиен выжидал до последней секунды, затем резко направил Ривердансера влево, под углом от рыцаря, и сильный, ловкий конь чутко и точно отреагировал, резко повернувшись, так что из-под его копыт взлетели комья земли. Рыцарь, однако, явно ожидал подобного маневра, потому что он тоже повернулся, и копье зацепило плечо Лютиена. Юный Бедвир поморщился и сильно натянул уздечку Ривердансера.
И опять могучий конь послушался, глубоко зарываясь копытами в грязь. Лютиен стал поднимать "Ослепительный", но ощутил резкую боль в правом плече, мгновенно перехватил меч левой рукой и с силой рубанул по середине копья. Затем он размахнулся вторично и ударил острием по нагрудной пластине рыцаря.
Меч отскочил, не нанеся никакого вреда.
Всадники отскочили друг от друга на некоторое расстояние, рыцарь выбросил обрубок копья, оставшийся в его руке, а Лютиен выпрямился в седле, снова взял меч в правую руку и покрепче перехватил рукоять. Разворачивая коня рядом с группой, он заметил одобрительные взгляды. Юный Бедвир понимал, что пока все идет неплохо, поскольку гордый народ оценил его мужество и, вероятно, любовался великолепным скакуном. Ривердансер был ниже, чем жеребец Темного Рыцаря, но крепче. К тому же конь Лютиена принадлежал к здешней горской породе. Гахриз Бедвир заплатил за этого сверкающего белого скакуна целое состояние, и, заметив одобрительные кивки в свой адрес, Лютиен подумал, что оно того стоило.