Глава вторая
Когда на город спустились сумерки, Конан, запахнув поплотнее плащ, тоже сошел на берег. Выйдя через портовые ворота на широкую площадь, где последние торговцы рыбой сворачивали свои палатки и убирали длинные деревянные столы, он поднялся по кривой улочке к большому красивому храму Эрлика, который, возвышаясь над бухтой, затмевал своим великолепием все теснившиеся вокруг здания.
Варвар огляделся, как бы вспоминая дорогу, но потом решительно повернул направо и быстрой походкой направился по обсаженной рядами могучих старых чинар улице вниз, в сторону ослиного рынка. Народу ему навстречу попалось немного: большинство горожан уже вернулись домой, а остальные заполнили залы таверн и кабачков, чьи фонари зазывно горели, приглашая зайти и приятно провести время. Миновав еще две-три улочки, киммериец свернул налево и зашагал к калитке в глинобитной ограде.
Едва он успел открыть калитку, как под ноги ему с лаем бросилась кудлатая собачонка. Она вертелась у него под ногами, не решаясь, однако, укусить, но и не отставала от него, пока он шел к дому.
Дверь открылась, на пороге появилась женщина. Свет, проникавший сквозь дверной проем, обрисовывал ее формы под тонкой тканью платья, и она - с узенькой талией, покатыми бедрами и длинными стройными ногами - казалась похожей на изящную аргосскую вазу.
- Черныш! Хватит тебе! - прикрикнула она на собаку.
Потом вгляделась в приближавшегося к ней человека и, пошатнувшись, оперлась рукой о дверной косяк.
- Не может быть! Ка… капитан Конан!
- Ну, какой я теперь капитан, малышка, - заключая ее в объятия, пророкотал варвар.
Женщина обмякла в его руках, не в силах даже пошевелиться.
- Давненько мы с тобой не виделись, - целуя ее в сочные полные губы, шепнул Конан.
Женщина ответила на поцелуй с большей страстью, чем он мог ожидать. Обхватив его шею гибкими теплыми руками, она долго не отрывалась от его губ, словно опасаясь, что киммериец - наваждение, которое тут же исчезнет, если его выпустить из объятий. Пряный аромат ее густых волос кружил Конану голову.
- Тамина, - он подхватил ее на руки и внес в дом, - дай посмотреть на тебя, девочка!
Он усадил ее на кушетку и отошел на пару шагов.
Девочка! Действительно, когда они виделись в последний раз, она была совсем еще девочкой с только что оформившейся фигуркой. Сколько лет прошло с той поры? Восемъ?.. Девять?..
Конан тогда понял, что Тамина влюбилась в него, влюбилась со всей своей полудетской непосредственностью. Киммериец сделал вид, что не заметил ее чувства - не в его правилах было обмануть эту доверчивую девушку, почти ребенка. Он ведь прекрасно знал, что не сможет связать свою жизнь с каким-то одним городом, с какой-то одной подругой.
Но сейчас! Как она красива, эта молодая женщина с изящными и совершенными формами… Точеная шея, лицо, словно из-под резца скульптора, и неотрывно глядящие на него прекрасные черные глаза…
Взгляд был уже не таким, как раньше, но в его глубине Конан снова видел те золотистые искорки, которые вспыхивали всякий раз, когда маленькая девочка украдкой смотрела на него. Варвар сел рядом с ней, и они, держась за руки, неотрывно глядели друг на друга, не говоря ни слова.
- Расскажи про себя, как ты жила эти годы, как твой отец? - попросил Конан, отпустив, наконец, ее руки и гладя пальцами волосы Тамины, словно пытаясь утешить ее.
- Что рассказывать? - с легкой грустью ответила Тамина, на мгновение опустив глаза и покачав головой. - Все было. Но моя жизнь по сравнению с твоей - это полный штиль, тогда как твоя - ураган. Наверное, для тебя в ней нет ничего интересного. Я иногда пыталась проникнуть в пространство и нащупать твои следы, но тебя всегда окружало столько жизненных вихрей, что узнать можно было только одно - жив ты или нет, далеко или близко, а остальное все было закрыто, как шелковичный кокон, нити которого мое несовершенное чародейство распутать не в силах.
- А отец? Он же большой маг! - изумился варвар.
- Отец научил меня многому, но он уже несколько лет серьезно болен, к тому же он очень стар и слеп, как ты знаешь. Он очень тебе обрадуется.
Киммериец обнял Тамину и, легонько раскачиваясь вместе с ней, уткнулся носом в нежную шею, вдыхая аромат ее тела. Непонятно почему, но он чувствовал себя виноватым перед ней, и хотя для этого не было оснований - он ни в чем не мог себя упрекнуть, - однако это чувство, смешанное с неясным сожалением, не проходило.
- Постой, - он взял в ладони ее лицо и отстранил от себя, пристально глядя ей в глаза, - чародейка, это ты сделала?
- Дурачок, - засмеялась она, вновь обнимая его, - это в тебе говорит твоя совесть.
- Совесть? - напряженно повторил Конан, силясь понять, шутит она или нет, но, взглянув на девушку, рассмеялся сам и покрыл поцелуями ее лоб, и щеки, и глаза, и нос, и долго-долго не мог оторваться от жарких манящих губ.
- Совсем задушил, варвар! - Она отстранилась от него, ловя воздух ртом и не сводя с него влюбленных глаз. - Пойдем к отцу, он будет очень тебе рад. Остальное потом. - Она посмотрела на него взглядом, от которого тело киммерийца окатила горячая волна.
* * *
Старый чародей поднял голову, направив на киммерийца невидящий взгляд покрытых бельмами глаз.
- Kонан! Рад, что ты вновь пришел ко мне. - Он указал на подушки рядом с собой: - Садись, поговорим. Уже столько лет прошло…
- Как ты узнал, что это я?
- Что ж ты думаешь, старый маг уже ничего и не может? - Кушад легко, почти не касаясь кожи, провел своими пальцами по лицу варвара. - Жизнь оставляет на людях свои отметки. Рассказывай.
Тамина, грациозно и плавно порхая вокруг, застелила стол белой хрустящей скатертью, поставила блюда с мясом, копченой лососиной, сушеными финиками и изюмом, принесла покрытый витиеватым узором старинный серебряный кувшин с вином и, вновь сверкнув на Конана обещающим взглядом, удалилась, оставив мужчин одних.
Они встречались очень давно, и им было, что рассказать друг другу. Много лет назад, когда они виделись в последний раз, старый чародей помог бежавшему из Аграпура Конану золотом и добрым советом.
Беседовали они неторопливо и обстоятельно, больше рассказывал варвар, а Кушад внимательно слушал, кивая головой с венчиком редких седых волос. Изредка он наливал себе вина, чтобы запить им фрукты, которые он брал своими старческими руками с высохшей, как пергамент, желтоватой кожей.
Конан, напротив, отдал должное стоявшим перед ними яствам, обильно сдабривая их отличным аргосским нектаром. Он соскучился и по хорошему вину - на корабле у Саудана винцо было так себе, и по умному собеседнику, а тем более старому и преданному другу. Иногда Тамина заходила к ним, чтобы принести новое блюдо или наполнить кувшин вином, но не задерживалась и, в очередной раз, одарив киммерийца пылающим взором, вновь исчезала.
Долго продолжалась беседа со старым чародеем, и Конан, который всегда сторонился всяческой волшбы, чувствовал себя с ним уютно и спокойно. Под конец разговора старец спросил варвара:
- Тебя ничего не беспокоит в последнее время, не чувствуешь ли ты какого-то неразрешимого вопроса
- Да, но как ты это узнал?
- Это не так сложно, когда ты рядом. А вот на расстоянии это мне уже не под силу, - покачав головой, ответил Кушад. - Видно, мой час уже близок… И колдунам не дарована вечная жизнь.
Он помолчал несколько мгновений и продолжил:
- Но дело не во мне. Чувствую, что вокруг тебя закручивается какая-то магическая сила… какой-то человек… - Он остановился, пожевал губами, потом добавил: - Женщина, скорее всего…
- Да! - воскликнул варвар. - Я был недавно с женщиной, и закончилась наша встреча довольно странно.
- Это еще не все. - Чародей провел руками вокруг головы Конана. - Она продолжительное время находится рядом с тобой, но кто она и что от тебя хочет, мне неведомо. Расскажи подробнее про последние дни, не упускай ни одной мелочи.
Киммериец пересказал Кушаду все, что, по его мнению, имело важность для мага, не забыв и бурю, и женщину в белом, и странное поведение этого юноши, Герарда, которое не давало ему покоя.
- Далеко, далеко… - бормотал старец, ощупывая руками костяную пластину с вырезанными на ней человеческими фигурками. - Одно могу сказать: сейчас она тебя отпустит, но не забудет, и ты с ней еще повстречаешься. Берегись ее. Она не хочет тебе зла, ты просто нужен ей как мужчина, но это может повлечь за собой большие неприятности для тебя.
- Кто же она? - воскликнул Конан.
- Этого я не могу разобрать, - вздохнул старый чародей. - Очень сильно закручены магические вихри… Но вот что я тебе скажу; постоянно будь начеку!
- Спасибо тебе. Ты уже в который раз мне помогаешь. Я всегда буду помнить об этом. - Варвар пожал сухие пальцы старика.
- Береги себя, - повторил старец, подняв голову, как будто пытаясь увидеть киммерийца. - Спасибо, что навестил меня. А теперь тебе пора. Прощай.
Глава третья
- Здесь тебе понравится, господин. - Хозяин постоялого двора открыл дверь в небольшую комнатку на втором этаже.
Помещение и в самом деле было неплохое - светлые стены, большое окно, выходящее в тенистый двор, старая деревянная кровать с балдахином, высокий кованый сундук, над которым висело круглое зеркало, и два стула с плетенными из тростника спинками. В углу на трехногом столике стояли бронзовый кувшин, чаша для умывания и масляная лампа. Все было довольно чистое и крепкое на вид.
- Хорошо, можешь идти, - Герард положил на стул свой мешочек и протянул хозяину несколько серебряных монет. - Я пробуду у тебя два дня.
- Если тебе нужно будет поесть, - хозяин запнулся, пробуя монету на зуб, - спустишься вниз - там у нас небольшая харчевня. Мы всегда рады хорошим гостям. - Кланяясь, он вышел за дверь.
Герард прошелся по комнате, выглянул в окно, закрыл его, задернул занавеску, вернулся к двери, запер ее на задвижку. Потом он вытащил из кожаного мешка, лежавшего на стуле, небольшой ларец черного дерева. Сняв с шеи маленький ключик, он отомкнул ларец и вынул оттуда несколько флакончиков, наполненных разноцветными жидкостями, пиалы, длинный гребень из слоновой кости и какие-то продолговатые полированные камни. Разложив содержимое ларца на крышке сундука, он скинул с себя одежду и бросил ее на кровать, потом взял флакончик побольше и, слегка поморщившись, отпил несколько глотков. Подождав некоторое время, он взял другой сосуд, накапал снадобья себе на ладонь и, обмакивая в жидкость указательный палец, провел несколько линий на лбу, груди, вдоль живота. Потом он брызнул на себя из третьего флакона и замер, выставив вперед руки с поднятыми вверх ладонями, как будто что-то хотел оттолкнуть от себя.
Внезапно его отражение в зеркале начало стремительно изменяться, лицо стало более тонким и нежным, линии тела приобрели мягкость и округлость, волосы стали длинными, почти до пояса.
Еще несколько мгновений - и вместо худощавого юноши перед зеркалом стояла прекрасная обнаженная женщина, придирчиво оглядывающая свое тело. Легкими движениями ладоней она гладила свои груди, живот и бедра, и ее лицо с пронзительными черными глазами выражало несказанное блаженство.
На кровати вместо небрежно брошенных измятых несвежих рубашек, кожаной безрукавки и шаровар непонятного цвета появились короткое платье, шаровары, накидка и бурнус. Вся одежда была снежно-белого цвета, как будто только что от прачки.
Сбросив ненавистное мужское обличие, Гермия словно избавилась от оков. До чего же ей надоело жить среди этих грубых мужланов в трюме "Утренней звезды"! Желание обрести свой облик было так велико, что она не утерпела и позволила себе на некоторое время снова стать женщиной в ту страшную бурю, когда вся эта мерзкая солдатня, либо молилась богам, либо тупо дремала, надеясь таким образом переждать буйство стихии. Никто ее не заметил, даже Конан. Конан! Вот кого она жаждала видеть каждое мгновение!
Гермия присела на край кровати и, расчесывая свои длинные густые волосы, погрузилась в воспоминания о том, как ей удалось увлечь киммерийца там, на берегу реки. Никогда еще она не испытывала большего наслаждения с мужчиной! Если бы только она могла быть рядом с ним, но, разумеется, не в обличье этого рубаки Герарда, а настоящей женщиной, которую он любил бы, как тогда…
Колдунья поежилась - давал о себе знать вечерний холодок. Она накинула на себя одежду и, присев около сундука, принялась сливать в широкое плоское блюдо жидкости из разных флаконов. Смесь шипела и пузырилась, меняла цвет, а Гермия все колдовала и колдовала, пока на блюде не образовалась, наконец, мазь голубоватого цвета.
Женщина потерла ею висевшее перед ней зеркало и прошептала несколько магических заклинаний. Поверхность зеркала покрылась рябью, потом потускнела, оно как бы вдавилось внутрь стены, приняв форму вогнутой чаши, и в глубине его возникло мутное изображение корабля, охваченного пламенем. Фигура дракона на носу обуглилась и покорежилась.
- Так я и зналась - скрипнула зубами колдунья. - Этой посудине осталось существовать недолго. Придется использовать другой путь…
Гермия нараспев произнесла еще несколько слов, и картинка в зеркале стала тускнеть и уменьшаться и вскоре исчезла совсем. На ее месте возникла другая: два рослых воина собирались, по-видимому, в дальний путь. Они надели на себя перевязи для мечей и, проверив клинки, вложили оружие в ножны. За пояс заткнули несколько кинжалов, за спиной закрепили луки и колчаны со стрелами.
Колдунья шепнула еще пару заклинаний, фигурки воинов увеличились, и стало видно, что это две женщины, сильные, как гладиаторы. Могучие мышцы, однако, не уродовали их тел, а только подчеркивали их красоту. Лица воительниц, обрамленные густыми светлыми волосами, спадающими на плечи, были красивы и решительны, как у бойцов перед схваткой. Одна из женщин обернулась назад и подозвала к себе кого-то. Гермия сделала несколько округлых движений перед зеркалом, и там появился какой-то дворик, где конюхи седлали лошадей и навьючивали поклажу на мулов.
- Вот вы-то мне и нужны! - Глаза колдуньи загорелись, она быстро собрала свои принадлежности в ларец, опустила его в кожаный мешочек, затем, взмахнув рукой, вернула зеркало в прежнее состояние и, поглядев через щель двери, осторожно выскользнула из комнаты.
Неслышными шагами она спустилась по лестнице, миновала пустой коридорчик внизу и вышла на улицу. Оглянувшись по сторонам, Гермия устремилась вперед по пустынной улице.
Она не знала точно, куда идет, но сила вела ее в нужном направлении, она уверенно находила в сплетении улиц нужные повороты и перекрестки. На ней не было накидки, скрывающей лицо, и пару раз подгулявшие матросы пытались пристать к ней, но она небрежно отмахивалась от них и твердо продолжала свой путь.
Вот перед ней показалась цель ее путешествия - небольшая гостиница на окраине города. Она уже видела закрытые ворота дворика, причем точно знала, что ей надо именно туда.
- Не спеши так, красотка! - раздался совсем рядом чей-то голос.
Гермия, не оглядываясь, прошла мимо кривого проулка, в глубине которого стояли, впившись в нее глазами, трое вооруженных людей.
- Стой, я тебе говорю! Вот сучка, ты что, не слышишь? - Подбежавший к ней подвыпивший человек - видимо, чей-то охранник, судя по оружию, которым он был обвешан, - схватил ее за локоть. - Давай прогуляемся, ты мне подходишь, - развязно предложил он, крепко вцепившись в рукав ее платья.
- Отстань, ублюдок! - Гермия смерила нахала презрительным взглядом.
- Ха, гляди-ка, Вархид, эта шлюшка еще сопротивляется! - Человек цокнул языком, подзывая своих приятелей.
- Да? - удивился один из них. - Сейчас мы ее выучим, как обращаться с настоящими мужчинами.
Молниеносно извернувшись, как змея, колдунья левой рукой так хватила по уху назойливого охранника, что бедолага осел на землю, даже не сообразив, что произошло.
- Ах, ты так! - Его приятель сдернул с пояса плеть. - Хаммад, лови ее, сейчас я ей покажу…