Бахтар ничего не ответил и продолжал глядеть на него, тупо улыбаясь. Конан почувствовал неладное. Он пригляделся к своему товарищу повнимательнее. Тот был какой-то странный, как будто не от мира сего: стоял, замерев как статуя, и смотрел, оскалившись, на варвара. Конан сделал два шага ему навстречу. Бахтар вдруг взревел, как медведь, выхватил из ножен меч и бросился на киммерийца. Однако варвар с быстротой змеи ускользнул в сторону. Если бы он чуть промедлил, клинок Бахтара вонзился бы ему в живот. Бахтар развернулся и снова устремился на варвара. Конан выхватил свой меч, сталь ударила о сталь. Отбивая выпады своего товарища, киммериец нечаянно заметил, что тот как бы сливается с фоном стены здания, а контуры края его фигуры подернуты легкой дымкой.
- Бахтар! - в последней надежде вскричал варвар.
Бахтар молчал, и взгляд его совсем не походил на человеческий.
"Все понятно, - догадался Конан, - это призрак. Бедолага подвергся чародейским штучкам!"
Киммериец с удвоенной энергией заработал мечом, и вскоре его удар настиг Бахтара. Клинок вошел в тело, как в вату, киммериец рассек его донизу и выдернул оружие на себя. Его товарищ развалился на две части, но из страшной раны не вытекло ни одной капли крови.
Конан стоял, опершись на меч, и смотрел, как обе половинки тела съеживались, становясь все меньше и меньше, пока не превратились в два шара, каждый величиной с арбуз. Несколько мгновений шары покачивались, излучая легкое сияние, а потом вдруг вспыхнули ярким огнем, и перед варваром возникли два Бахтара, только рост их был гораздо меньше человеческого. Оскалив зубы, они бросились на киммерийца.
- Ну, шакальи задницы! - Конан, потрясая мечом, стремительно рванулся им навстречу.
Мощным взмахом меча он снес голову первому из созданий, но вот со вторым ему пришлось повозиться чуть подольше. Однако исход дела был предрешен: киммериец, помимо всего прочего, был почти в два раза крупнее своего противника.
"Чем-то они похожи на мерзких тварей Лиаренуса", - подумал вдруг Конан, вспомнив созданных колдовством заморанского мага мускулистых человечков, с которыми ему как-то пришлось сразиться в Шадизаре.
Воссоздание Бахтаров повторилось, но киммериец, обретший полную уверенность в победе, молниеносно изрубил в куски четверых Бахтаров размером с овцу. Вновь образовавшиеся маленькие человечки не смогли оказать ему никакого сопротивления.
Они падали, превращались в шары, снова обретали человеческий облик. И с каждым разом все мельчали, мельчали, мельчали… Когда штук тридцать маленьких Бахтаров величиной с курицу окружили его и, улыбаясь идиотской улыбкой, стали размахивать мечами размером с ножичек для очинки карандашей, варвар не выдержал и расхохотался. Он просто-напросто затоптал их ногами, затоптал, наверное, так же легко, как слон затаптывает стадо черепах. Остатки того, что раньше так походило на Бахтара, съежились, изошли легким дымком и исчезли, как будто ничего этого и не было.
"Это была хорошая мысль - затоптать их", - похвалил себя киммериец, отирая со лба пот, выступивший от напряженной работы.
Стоя перед старой дверью, державшейся на ржавой петле, Конан глубоко задумался. Выбора у него не было. За стеной - бескрайняя зеленая равнина, по которой, судя по всему, можно проплутать всю оставшуюся жизнь. Значит, надо идти в это проклятое здание. Он решительно взялся за ручку двери. Дверь поддалась.
Птица вновь зашлепала крыльями, и варвару почудилось, что тень ее на мгновение затмила свет, когда он, пригнув голову, осторожно проник в узкий проход. Хотя в здании не было окон, внутри оказалось светло. Откуда исходил свет, Конан не видел: казалось, это от самих стен исходит неяркое, но ровное красноватое свечение. Варвар закрыл за собой дверь, и тотчас же в нее снаружи что-то ударило, издав чавкающий звук, как будто кто-то с силой бросил в дверь кусок сырого мяса. Киммериец кинул быстрый взгляд через плечо и, не заметив ничего особенного, прошел немного вперед и огляделся.
- Хвост Нергала! - не смог он удержаться от изумленного восклицания.
Действительно, здесь было чем восхититься! Вдоль всех стен шла широкая, с ладонь, полоса, густо усыпанная драгоценными камнями, сверкающими всеми цветами радуги. Столько самоцветов сразу киммериец видел впервые в жизни. Голубые сапфиры, кроваво-красные гранаты, зеленые изумруды всевозможных оттенков - от сочного, как весенняя трава, до благородного, как хвоя, алые рубины, алмазы, искрящиеся холодным стальным блеском, фиолетовые аметисты… От этой сказочной красоты просто глаза разбегались…
Конан наклонился, чтобы рассмотреть камни получше. Они были неограненными, над ними еще предстояло поработать руке ювелира, но и сейчас они потрясали своей чистотой и блеском.
- Карта не соврала, - сказал варвар, выпрямляясь. - Но неужели я первый, кто нашел сюда дорогу?
От этой мысли киммериец похолодел. Он оглянулся, но ничего, кроме ровной, сложенной из камней стены, за его спиной не было. Дверь исчезла… Куда же идти дальше?
Конан сделал несколько шагов вперед и увидел в полу медное кольцо, прикрепленное, по всей видимости, к крышке люка. Он подошел ближе, наклонился, смел рукой пыль и мелкие камешки и действительно обнаружил отверстие, прикрытое деревянным щитом. Варвар потянул на себя кольцо, крышка поддалась, и открылся ход, ведущий куда-то вниз. Крутые ступени, сложенные из того же камня, что и все вокруг, резко уходили вправо и исчезали за поворотом.
- Вперед! Храни меня, Солнцеликий! - подбодрил себя Конан, и стал медленно спускаться, придерживаясь рукой за потолок туннеля.
Примерно через два десятка ступенек ход повернул направо, лестница кончилась, перейдя в длинный неширокий коридор, в конце которого виднелся вход в подземелье. Свет, озарявший туннель, казалось, не имел источника - он исходил отовсюду и не давал теней ни от камней под ногами, ни от неровностей стен.
Киммериец еще раз поймал себя на мысли, что здесь светится все, даже, может быть, и он сам. Ровное неяркое сияние обволакивало его, как прозрачная вода, насквозь пронизанная солнечными лучами. Пройдя коридор, варвар, нагнув голову, чтобы не ушибить ее о притолоку, вошел в высокий просторный зал. Первое, что бросилось ему в глаза - каменное изваяние величиной в половину человеческого роста, установленное на возвышении, устроенном посреди подземелья.
Конан приблизился, чтобы получше его рассмотреть. Если бы не трудность положения, в котором очутился киммериец, едва ли бы у него хватило сил удержаться от смеха.
Скульптура изображала сидящего на корточках маленького тщедушного человечка с огромной уродливой головой и большими оттопыренными ушами. Этот каменный божок наверняка бы опрокинулся вперед, если бы не опирался на солидные, сделавшие бы честь и слону, принадлежности мужского пола, которые, как третья нога, удерживали его в равновесии.
- Ничего себе! - хмыкнул киммериец, почесывая щеку и уважительно глядя на божка. - Экое счастье тебе привалило, клянусь бородой Крома!
- Да, привалило. Завидуешь, небось? - скрипучим голосом проговорило божество; его каменные веки поднялись, и на варвара уставились два нефритовых глаза.
Происшедшее не очень испугало Конана - он был далеко не робкого десятка, однако внутри ощутил неприятный холодок - скорее от неожиданности, чем от страха.
- Нет, - ответил Конан, не отрывая взгляда от неподвижных глаз божка, - я не завистлив. Что есть у меня, то - мое, а что у тебя - твое. Такая судьба.
- Верно, говоришь, козявка, - согласно проскрипела статуя. - Тогда, если ты всем доволен, зачем разбудил меня?
- Я здесь оказался случайно и даже не предполагал, что попаду к тебе, - попытался разъяснить ему ситуацию киммериец.
- Ха, ха, ха… - Истукан залился смехом, подобным грому, раскаты которого гулко отдавались в каменных стенах подземелья. - Сюда случайно не попадают, и ты об этом прекрасно знаешь.
Божок снова захохотал; тело его так тряслось от смеха, что варвар даже испугался, как бы он, несмотря на три точки опоры, не свалился с пьедестала.
- Может быть, ты хочешь узнать, где чаша Гуйюка? - Истукан наклонился к киммерийцу, устремив свой неподвижный взгляд куда-то вдаль. - Ты хоть и разбудил меня, но и повеселил, и я, так и быть, открою тебе эту тайну. Чаша Гуйюка находится далеко на севере, в тундре, в пещере Красной горы.
- Да на кой она мне? - изумленно пожал плечами варвар. - Я даже не знаю, что это такое.
- Не знаешь? - удивился божок и затряс ушами. - Ничтожный, если ты не знаешь об этом, тогда что тебе от меня надо?
- Я хочу выбраться отсюда, - брякнул Конан первое, что пришло ему в голову.
- Иди! - Божок указал куда-то себе за спину.
Конан посмотрел вперед и увидел дверь в стене подземелья.
- Иди же, козявка, - удовлетворенно повторил истукан. - Сегодня я прощаю тебя, но если разбудишь меня еще раз, тебе несдобровать.
- Прости, - киммерийцу по-прежнему не давал покоя один вопрос, - но неужели я первый, кто побеспокоил тебя?
- Иди, там увидишь. - Божок сонно опустил веки и застыл.
Конан подошел к двери и отворил ее. Глазам его предстало пасмурное небо и большая каменистая площадка. Он сделал шаг вперед и вдруг застыл на месте - вся площадка была усыпана человеческими костями: и отполированными дождями до белизны, и коричневато-желтыми, совсем старыми, лежавшими, видимо, здесь давным-давно, и почти черными, от малейшего прикосновения готовыми рассыпаться в труху.
Глава третья
Внезапно над головой Конана возник знакомый звук, напоминавший шум орлиных крыльев. Он поднял голову. Прямо на него, выпустив вперед скрюченные когтистые лапы и раскрыв жадный клюв, падала огромная, размером с быка, хищная птица, похожая на гигантских размеров грифа. Из ее разверстой пасти капала зловонная слюна, черный раздвоенный язык извивался, как две змеиные головы.
"Митра, спаситель! Вот отчего здесь столько костей! Да, я далеко не первый…", - промелькнуло в голове варвара.
Он отпрыгнул к стене дома и выхватил меч, намереваясь, если придется, дорого продать свою жизнь.
Чудовищная птица сделала круг над площадкой и, приземлившись в десятке шагов от него, нетерпеливо переступала упругими когтистыми лапами прямо по человеческим костям. Время от времени монстр поводил головой из стороны в сторону, и тогда клочки перьев на его голой жилистой шее вздымались, образуя подобие воротника. Темные глаза, наполовину прикрытые полупрозрачной пленкой, зорко присматривали за добычей.
Конан, прислонившись к стене, ждал, что будет дальше, внимательно следя за действиями гигантского грифа. Дождь продолжал моросить, перья монстра блестели, как отполированный камень. Выждав некоторое время, тварь двинулась к киммерийцу. Ее гигантские крылья раскрылись, как огромные ладони, и охватили все пространство вокруг варвара.
"Как в капкане, - подумал он. - Ну ладно, сейчас посмотрим, на что ты способна, пташечка?"
Птица сделала еще несколько шагов, и тут, совсем неожиданно для нее, киммериец резко бросился вперед. Он сделал три прыжка и, упав на спину, рубанул мечом по опускающемуся на него клюву чудовища. Маневр удался. Надо было обладать силой и ловкостью варвара, чтобы суметь одним махом наполовину укоротить жуткий костистый клюв птицы. Раздался громкий, словно шум водопада, клекот, и монстр взмыл вверх, мотая головой и поливая все вокруг зловонной слюной. Конан вскочил на ноги.
- Ну что, сучий потрох, не любишь? - ликующе закричал он.
Монстр снова бросился на него, но варвар уже приготовился отразить удар.
Он, как змея, выскользнул из-под накрывавших его лап и, точным движением нанеся удар мечом по туловищу твари, выскочил позади нее. Меч отскочил от оперения, как от железной кольчуги, выбив сноп искр. Чудовище, потеряв человека из виду, перебирало лапами, похожими на корни огромного дерева. Киммериец стремительно перемещался позади него, стараясь не попасться ему на глаза, однако маневр ему не удался. Монстр заметил его и, взмахнув крыльями, резко повернулся и ткнул варвара клювом. Он не мог схватить его, поскольку клюв был наполовину обрублен, но мощный удар все же сбил Конана с ног, и он отлетел на несколько шагов в сторону. Птица крутила шеей, выбирая место для следующего удара, и это спасло Конана. Он метнул кинжал, и тот, просвистев в воздухе как стрела, воткнулся в глаз монстра, выбив фонтан бурой жидкости.
Чудовище дернуло шеей, намереваясь попасть в киммерийца, но с одним глазом ему это не удалось. Покалеченный клюв ткнулся в землю рядом.
Варвар, собрав все свои силы, нанес двумя руками удар мечом в самое основание шеи монстра, туда, где стальное оперение не закрывало голую кожу. Из раны хлынула темная масса, чуть не сбившая варвара с ног. Он отскочил в сторону - и вовремя: гигантская тварь билась в судорогах, ее свернувшаяся набок голова описывала круги по земле, сметая клювом кости и мелкие камни. Огромные крылья, словно плуги, вспахивали землю вокруг. Конан отбежал еще дальше от бьющейся в агонии твари, чтобы не оказаться ненароком задетым.
- Благодарю тебя, Митра Животворящий! - Грудь варвара вздымалась как кузнечные мехи - схватка выдалась нелегкой.
Вдруг он почувствовал боль во всем теле и обнаружил, что из многочисленных царапин и порезов, оставленных клювом и острыми перьями чудовища, обильно сочится кровь. В пылу битвы он не заметил ран, но сейчас они дали знать о себе. Моросящий дождь смывал кровь, но она проступала снова, оставляя на теле варвара багровые потеки.
Конан бросил взгляд на издыхающее чудовище. Оно дернуло еще пару раз крыльями и затихло. И тут же и чудовище, и стена, из которой киммериец совсем недавно вышел, и поляна, усеянная костями, - все вдруг стало стремительно съеживаться, как бы отъезжая вдаль, и через несколько мгновений киммериец стоял на покрытой редким кустарником плоской вершине длинного холма, протянувшегося через весь остров, на самом деле, оказавшемся не таким уж большим.
На море, недалеко от берега, дрейфовала оставленная им лодка, и два гребца что-то весело горланили ему во всю глотку.
- Конан! - услышал он возглас и посмотрел вниз, на подножие холма. Шагах в пятидесяти от него стоял Бахтар и махал ему рукой. - Где ты был? - кричал он. - Скрылся в тумане - и ни слуху, ни духу. Мы уж думали, опять пропал.
- Я иду к тебе! - Варвар бегом спустился с холма.
- Где это ты так? - встревожился Бахтар, указывая на многочисленные порезы на теле киммерийца.
- Наверное, пока продирался сквозь кустарник, - мрачно ответил Конан. - Ладно, пошли к лодке, пора возвращаться на корабль.
Они вернулись на "Утреннюю звезду". Варвар никому не рассказал о происшествии, случившемся с ним на острове, рассудив, что не стоит давать людям повод для лишних искушений. Ведь не всем по силам преодолеть то, что выпало ему, а охотников повторить путь к сокровищам может найтись немало.
- Врет твоя карта, - сообщил он Саудану, - островок маленький, и никаких признаков, что там когда-то были люди.
- Но клады оставляют не только люди, - осторожно возразил капитан.
- А вот от этого надо держаться подальше, - отрезал варвар, - волшба - это не для меня.
Часть пятая
В ГОРАХ СТРАНЫ АМАЗОНОК
Глава первая
Когда Акила со своим караваном приблизилась к подножию гор, обнимающих северный берег моря Вилайет, весна еще только вступала в свои права. Было промозглое, дождливое утро, солнце почти не выглядывало из-за мохнатых серых облаков, быстро несущихся по небу совсем низко над землей. Вершины гор почти сплошь были укутаны этим серым бесконечным покровом.
- Здесь надо двигаться осторожнее, - предупредила ее Паина, - твоя сестричка могла выставить дозоры.
- Сама знаю! - сурово отозвалась Акила. - Поедешь вперед и посмотришь, все ли там спокойно, а мы пока встанем здесь лагерем.
- Можно, я поеду с ней? - спросила Гермия.
- Ну что ж, я не против, если вам вдвоем будет веселее. Но смотрите, не напоритесь на дозор. Сама знаешь, что с тобой сделают, - напомнила она, обернувшись к Панне.
- Не беспокойся, - усмехнулась та, - не первый день живу на свете.
Подстегнув плетками коней, женщины ускакали вперед, по узкой тропинке, огибающей низкие отроги.
- Стой! - скомандовала Акила караванщикам. - Привал. Подождем здесь до завтра.
Лагерь разбили на защищенной от ветра поляне. Мулы и лошади охотно принялись щипать молодую травку, как будто поспешившую вылезти из земли к их приезду, караванщики развели костер и поставили палатки, чтобы укрыться от дождя, а Акила, взяв лук, отправилась на охоту. Она знала, что здесь должны в изобилии водиться горные козы, по мясу которых она соскучилась за время странствий вдали от родной земли.
Акила легко перепрыгивала с камня на камень, пробираясь к видневшимся вдали зарослям кустов, где, как она знала, любили лакомиться молодыми веточками эти чуткие животные.
Когда до кустарника осталось шагов сто - сто пятьдесят, она двинулась крадучись, прячась за камни, чтобы не спугнуть дичь. Она увидела шевелящиеся ветки и почти сразу разглядела небольшое стадо коз, неторопливо бредущее среди редких кустов, рядами поднимавшихся по склону холма. До стада было еще далековато для уверенного выстрела, и она подобралась поближе. Наконец, выбрав свою цель - коза стояла боком и методично срывала с куста приглянувшиеся ей листья, - Акила наложила стрелу и, натянув тетиву, спустила ее. Стрела попала в цель, но не очень удачно, в заднюю ногу. Коза издала жалобно "ме-е-е", и все стадо помчалось вдаль по склону холма.
Акила огорченно вздохнула, Однако она знала, что козы далеко не уйдут, поэтому пошла вслед за стадом. Охотница шла упругим быстрым шагом, обходя большие камни или перепрыгивая с одного на другой. Близость родных мест, сам воздух этих гор несказанно ее радовал, и даже пасмурная погода не могла испортить приподнятого настроения.
Она была права - стадо отбежало шагов на триста, не более, и вот уже видно несколько коз среди зарослей. Акила вновь стала неслышно подбираться к ним. Коза, которую она ранила, слегка припадала на заднюю ногу: видимо, стрела все-таки серьезно задела ее. Она опять оказалась ближе всего к Акиле. Охотница подкралась поближе к стаду и выстрелила. На этот раз стрела вонзилась точно в цель, животное дернулось, будто пыталось прыгнуть, а затем упало и покатилось вниз по склону холма. Остальные козы, испуганные падением своей товарки, стремглав помчались прочь.
"Одной хватит", - решила королева.
Она прошла шагов пятьдесят, направляясь к тому месту, куда, как она приметила, скатилась коза, и обогнула край холма. Блеснула гладь воды, и Акила поняла, что море совсем рядом. Амазонка сделала еще несколько шагов, и то, что она увидела, заставило ее стремительно броситься на землю. Акила осторожно подползла к большому камню и выглянула из-за него. Ей не померещилось.
Корабль! Совсем недалеко от берега покачивалось на волнах большое двухмачтовое судно, точь-в-точь как те, на которых обычно путешествуют туранские купцы. Если приглядеться, можно заметить расхаживающих по палубе людей и мерные взмахи больших весел.