* * *
Прошло два дня. Обстановка вокруг Тусцелана не менялась - Следопыты изредка натыкались на оставленные небольшими пиктскими отрядами кострища, однако вблизи маленькой крепости дикари не появлялись. Скорее всего, крупные племена ушли дальше на Восход, оставив приграничные форты в глубоком тылу, что было вполне разумно: так или иначе аквилонцы и наемники побоятся высовывать нос из-за стен, пусть уж сидят в своих ненадежных крепостях. Скоро и до них дойдет очередь.
Нордлинги в Тусцелане обжились моментально и сразу стали естественной, хоть и шумной, частью гарнизона. Конан свел знакомство с конугом, его десятниками и, конечно с годи-жрецом. Последний оказался вовсе не почтенным стариканом с седой бородой и грозным взглядом, а русоволосым парнем от силы двадцати трех лет от роду; имя же жрецу было Сигвальд, сын Орма из Троллефьорда. Соотечественники-асиры годи уважали и даже слегка побаивались, несмотря на совсем молодой возраст - он общается с богами, ему подвластен мир невидимый, Сигвальд может заглядывать в обитель духов, незримую для простых смертных. Недаром боги отметили его при рождении - на шее годи, справа, у самого подбородка было родимое пятно в форме молнемечущего молота Доннара.
Практичный Конан мигом выяснил, что жрец есть человек общительный и скучающий - нельзя же всю жизнь только с духами разговаривать? - что Сигвальд отнюдь не дурак выпить в хорошей компании кружечку-другую черного эля и что он владеет мечом ничуть не хуже (а возможно и лучше) прочих асиров. Годи обязан подавать пример всем остальным - так велят боги.
Следует добавить, что никакого благоговейного трепета по отношению к ремеслу Сигвальда варвар не испытывал. Божества Асгарда, бесспорно, являются могучими духами, но поскольку киммерийцам покровительствует Кром (а лично Конану еще и Иштар, каковую богиню варвар уважал ничуть не меньше), Конан рассудил, что он не имеет к богам Сигвальда ровным счетом никакого отношения. Единственное, что объединяло киммерийского Крома и асгардского Вотана - общая руническая магия.
Нордлинги под бдительным присмотром годи незамедлительно вкопали в землю перед своими домами всех трех идолищ - пускай охраняют от напастей - а Сигвальд моментально вымазал лупоглазые морды деревянных истуканов медом и кровью жертвенного барашка: боги они, как и люди, тоже кушать хотят. С тем жрец посчитал свой долг выполненным и отправился гулять по форту, дабы познакомиться с его обитателями. То, что в единственной на весь Тусцелан таверне (даже не носившей названия) Сигвальд сразу наткнулся на Конана, было, как часто выражаются скальды, велением судьбы.
По мнению киммерийца, годи сразу показал себя с лучшей стороны - Сигвальд отлично понимал, что его сородичи и он сам застряли в этих лесах надолго, а потому следует обстоятельно поговорить с опытными людьми и вызнать все подробности здешнего житья-бытья, узнать о возможных опасностях, приметах и поверьях. Конан всегда гордился своей отличной памятью и наблюдательностью, а потому когда молодой жрец подсевший за стол к варвару начал засыпать Следопыта вопросами, варвар вывалил на Сигвальда столько новых для асира сведений, что тот лишь головой качал, да слушал, рот раззявив.
Занимательная беседа продолжалась полный вечер и половину ночи, а когда над угрюмым лесом начал подниматься сероватый рассвет, двое варваров расстались едва ли не лучшими друзьями. Сигвальд, отягощенный новыми познаниями отправился на покой, а киммериец решил проверить караулы на башнях.
- Чего встал в такую рань? - хмуро осведомился Хуннар, завидев поднявшегося на стену Конана. В едва нарождавшихся рассветных сумерках лицо сотника казалось синим, будто у мертвеца. Со стороны реки наползал густой вязкий туман, редкие факелы на угловых башнях были окружены мерцающим желто-оранжевым ореолом. - Тоже не спится?
- Всю ночь с асирским годи говорил, - подавляя зевок, проворчал киммериец. – Шустрый парнишка, соображающий. Далеко пойдет, попомни мои слова: по законам нордлингов жрец может стать и военным вождем. Асиры верят, что так даже лучше для дружины - мол, если конуг или хевдинг ближе к богам, то и удача будет сопутствовать вдвойне. Вытряс из меня все, что я знаю о пиктах, их оружии, повадках, лесных божествах серокожих.
- Лесных божествах, говоришь? - эхом отозвался Хуннар и странным голосом сказал:
- Ночь сегодня была необычная... Я не стал поднимать тревогу, но в лесу явно что-то происходит. Что-то недоброе.
- А поточнее можно? - насторожился Конан, машинально коснувшись рукояти клинка - слишком уж мрачным тоном говорил сотник. - Тебя ночная стража разбудила? Что видели?
- Пиктов...
- Нашел чем удивить...
- Ты дослушай. Едва зашла луна твой приятель Эмерт, стоявший в карауле на Полуденной башне разглядел, как дикари переправлялись с нашего берега обратно в Пущу. Сам знаешь, Эмерт видит в темноте лучше любой кошки.
Варвар молча кивнул. Была у боссонского лучника такая полезная особенность.
- Так вот, пиктов было очень много - несколько сотен. Переправлялись совсем рядом с фортом, вон там, шагах в пятистах от нас, - Хуннар вытянул руку, показывая на изгиб реки, еще не скрытый туманом. - Никаких челнов, плотов. Только вплавь. Это очень походило на... На бегство.
- И от кого им бежать? - не без иронии осведомился Конан, вздернув бровь. - От наших асиров? Или герцог Троцеро двинул к реке войско числом в сто тысяч мечей? Не верю!
- Несколько сотен, - повторил Хуннар. - Целое племя, если не союз двух или трех племен. Понимаешь? Ты абсолютно прав: здесь пиктам бояться некого, любой наш отряд они просто задавят числом. Но это не все, что видели караульные. В стороне Полуденного Восхода ненадолго появилось некое сияние, возможно магическое. А потом... Потом поднялся ветер.
- Дожили, теперь даже ветра боимся, - сокрушенно покачал головой Конан. - И тебе не стыдно?
- Ничуть, - резко ответил сотник. - Чересчур странный ветер. Очень холодный. И какой-то... слишком постоянный. Я тогда еще расслышал в лесу звуки, будто птицы кричали. Но это были не птицы.
- А кто?
- Откуда я знаю? Словно рыдал кто-то. Очень далеко, лигах в четырех-пяти от форта, отсюда едва слышно. Могу только одно сказать: это был не человек. Только пожалуйста, не спрашивай, почему я так решил. Не знаю. Ветер, синеватое зарево над лесом, плач этот жуткий... Мороз по коже, клянусь посохом Эпимитриуса! Я в Тусцелане четыре с половиной года живу, никогда ничего подобного не случалось.
- Та-ак, а вот такое прежде случалось? - Конан, углядев неясное движение в тумане, указал направо и вниз, в сторону кромки леса. - Ты только взгляни! Совсем обнаглели, твари раскрашенные!
Между стенами форта и лесом было совершенно голое пространство шириной шагов в триста - деревья вырублены, а сухая трава и кусты выжжены. По крайней мере, враг не сможет подобраться близко к форту незаметно, скрываясь под лесным покровом. С высоты башни было отлично видно, как вдоль строя вековых деревьев по направлению к реке движется цепочка людей. Пикты шли бесшумно и казались темными призраками, плывущими в туманном мареве, которое укрывал их почти до пояса.
- Десятков пять или шесть... - опытный сотник сразу оценил численность возможного врага. - Надо же, не боятся показываться возле самой крепости, хотя знают, что могут получить стрелу! Надо бы людей разбудить, мало ли...
- Кажется, мы дикарей не интересуем, - тихо ответил Конан. - Они идут к реке, возле форта течение не такое быстрое, можно переправиться. Смотри, смотри - еще отряд! По-моему они побаиваются заходить в лес и нарочно движутся по открытому пространству. Ничего не понимаю!
Тем временем первые десятки серокожих спустились к берегу и поплыли на другой берег. Конан поежился - он отлично представлял, насколько холодна сейчас речная вода.
- Никаких объяснений, - развел руками киммериец, в ответ на вопросительный взгляд Хуннара. - Что-то или кто-то выгоняет пиктов с аквилонского берега обратно в Пущу. Но какова причина – остается только гадать. Хотя я сомневаюсь, что в этом исходе виноват этот самый плачущий ветер. Дикари в своих чащобах и не с такими чудесами сталкиваются, привыкли. Вот что... Возьму-ка я сегодня несколько Следопытов поопытнее и попробую поймать одного-двух дикарей. Не все же они за единственную ночь сбежали в Пущу? Может, получится узнать у пленных, что именно происходит в лесу. Не верится мне, что Зогар Саг так просто отказался от войны и возвращает подчиненные ему племена на Закатный берег. Тут причина поглубже и посерьезнее.
- Действуй, - кивнул Хуннар. - Только ради всех богов, не уходите далеко от форта и не рискуйте зря. Не хочу глупо потерять последних Следопытов...
- Хотел бы я не рисковать - жил бы в благополучной Зингаре, в своем домике с виноградником, грудастой женой и выводком детишек, - усмехнулся варвар. - Не беспокойся, ничего со мной не случится.
- С тобой - да, а с остальными?
- Я уж за ними присмотрю, не впервой!
* * *
Конан, решившись на вылазку за стены Тусцелана, долго не раздумывал: с собой варвар решил взять Эмерта-лучника и, как ни странно, годи Сигвальда - хотелось проверить асира в деле. Следует вспомнить, что жрецы нордлингов обучаются не только общению с богами, но еще и отлично разбираются в следах и лекарственных растениях. Кроме того, невысокий, но коренастый Сигвальд - отличный боец.
До восхода солнца покидать форт было опасно, а потому киммериец решил дождаться ясного дня и провести время с пользой – следовало хоть немного отдохнуть. Возвращаться в душный дружинный дом Конану не хотелось, посему он запросто расстелил теплый плащ прямиком на галерее крепостной стены и мгновенно уснул.
Разбудили варвара блеклые лучи вышедшего из-за облаков весеннего солнца, бившие прямо в лицо. Светило почти поднялось к зениту, значит близился полдень.
- Ух, как скверно, - проворчал Конан, протирая глаза. – Эдак, мы не успеем вернуться к закату, а ночевать в лесу мне не хочется.
Эмерт, которого киммериец нашел в таверне, согласился отправиться в лес без лишних вопросов - надо, значит надо. Боссонец вообще крайне редко спорил или выражал недовольство, не в его характере это было. Теперь оставалось отыскать Сигвальда.
Оказалось, что жрец благополучно почивал в пустой конюшне, стоявшей возле крепостной стены - асир устроил себе роскошное ложе из сухого прошлогоднего сена и, судя по могучему храпу, разбудить его могли только звуки рога Хеймдалля, возвещающего о начале Великой Битвы Богов.
- А? Чего? - лишь после изрядного пинка под ребра носком сапога Сигвальд встрепенулся и осоловело вытаращился на варвара. - Пикты?
- И пикты тоже, - согласился Конан. - Поднимайся, лежебока! Мы с Эмертом хотим прогуляться в лес, составишь компанию?
- Конечно, - не раздумывая, ответил жрец, попутно вынимая соломинки из спутанных волос. - Подождите, сбегаю к конугу, надо предупредить.
- А вдруг не отпустит? - хитро прищурился киммериец.
- Кто он такой, чтобы иметь власть над слугой богов? - фыркнул Сигвальд, вставая. – Я сам собой распоряжаюсь.
- Отлично. Тогда встречаемся у ворот...
Спустя половину квадранса годи примчался к надвратной башне, где его поджидали Конан и Эмерт. Киммериец одобрительно хмыкнул: Сигвальд успел поддеть под куртку из кожи тюленя кольчугу и вооружился, только не обычным прямым нордхеймским клинком, а двумя изогнутыми ножами для обоерукого боя - редкое искусство. За спиной болтался холщовый мешок.
- Уходишь на день - еды бери на седмицу, - серьезно сказал жрец, перехватив взгляд варвара. - Решил взять лепешки, вяленое мясо и флягу со сладким пуантенским вином. У нас во фьорде, конечно, предпочитают доброе пиво, но у аквилонцев принято пить вино. К тому же оно лучше согревает, особенно ночью.
- Ночью? - усмехнулся Конан. - Нет уж, мы обязаны вернуться до темноты. Не сможем изловить пикта, завтра снова пойдем.
- Так мы идем за пленником?
- Ты догадлив, как я погляжу... Эй, на башне! Выпустите нас!
Само собой, что распахивать настежь тяжелые окованные железом ворота крепости караульные не собирались. Правая створка лишь чуть сдвинулась, открывая щель в которую мог проскользнуть человек, а когда Конан сотоварищи вышли за стены, снова затворилась.
- Идем к реке, а дальше - вдоль берега на Полдень, - распорядился киммериец. - И смотреть в оба глаза!
Эмерт и жрец молча кивнули, а боссонец, чей длинный лук покоился в туле за спиной, взял в левую руку маленький арбалет, чья рукоять запросто умещалась в ладони. Оружие с виду несерьезное, но выпущенный из такого игрушечного самострела тонкий металлический болт запросто пробивал любой доспех на расстоянии шагов в тридцать. Если учитывать, что пикты доспехи не носят, то стрела могла поразить недруга и за добрую сотню шагов - это Эмерт давным-давно выяснил на собственном опыте, еще во время зимних вылазок в Пущу.
Левобережные леса всегда пользовались дурной славой, и не только из-за пиктских набегов. Пожалуй, это была самая неисследованная часть новообретенных земель закатной Аквилонии - люди обитали только вокруг фортов и в поселках вдоль дорог, предпочитая не углубляться в чащобы, кишевшие как весьма опасными хищниками наподобие знаменитых болотных ящеров, так и бесплотными существами, о которых стараются не упоминать перед наступлением ночи. Аквилонцы чувствовали враждебность леса и их убежденность в том, что эти угрюмые пущи могут принести поселенцам лишь одни несчастья породила множество самых разнообразных баек и леденящих душу историй о многоразличной нечисти, обитающей за стенами фортов...
Конан, вдоволь наслушавшись легенд о лесных девах, бродячих деревьях, туманных призраках и прочих непременных персонажах местных легенд с ходу уяснил, что большинство страшненьких сказаний не имеют под собой ровным счетом никакого основания - за свою жизнь варвар повидал достаточно всяческой нечисти и нежити для того, чтобы отличать правду от порождений незамысловатой человеческой фантазии. Однако, были истории, к которым стоило прислушаться: Конан по опыту прошлых путешествий и приключений точно знал, что умертвия-гули, обитающие возле древних захоронений или лесные карлики-данхан, способные заморочить человека своей магией и завести в болото - существуют, это такая же реальность как самые обыкновенные медведи или волки, только стократ опаснее. А если, вспомнить, что ни единый ученый муж из Тарантии или Гайарда Пуантенского доселе не удосужился составить полное описание здешних лесов, полагаться следовало только на присущее всем варварам врожденное чутье на опасность и недоступную "цивилизованным"" аквилонцам наблюдательность.
Вот, пожалуйста: не далее как вчера в этом месте на берег вылез крупный болотный ящер, судя по примятой траве и смазанному отпечатку лапы, зверюга была размером самое меньшее с подрастающего теленка. Следует быть более осмотрительным - ящеры на людей нападают редко, знают, что связываться с двуногими чревато, но если зверь голоден, то от него можно ожидать любых пакостных сюрпризов: затаится в кустах, подпустит добычу поближе, потом мгновенный рывок... И никакое оружие не спасет. Дней десять назад киммериец своими глазами видел, как такой вот ящер в мгновение ока челюстями переломил шею одному из здешних колонистов, а двух других покалечил ударами толстого, как бревно, хвоста...
Конан, Эмерт и Сигвальд прошли вдоль берега не более полулиги, затем варвар решил углубиться в чащу, постоянно забирая влево - он решил обойти форт по кругу. Не то, что следопыту, даже совершенно не знакомому с лесной премудростью человеку заблудиться здесь было бы невозможно - сориентируйся по солнцу, иди все время на Закат и ты обязательно наткнешься на реку.
- Птицы молчат, ты заметил? - шепнул Конану боссонец, оглядывавший колоннаду древесных стволов. - Или их кто-то спугнул, или...
- Или что? - проворчал варвар. - Сигвальд, ты ближе знаком с магией, чем мы, простофили. Ничего странного не чувствуешь?
Асир быстро, будто хорек, глянул вправо-влево, потеребил висевший на шее серебряный амулет и сказал неуверенно:
- Холод...
- Какой такой холод? - не понял Конан. - Смотри, солнышко выглянуло, мне даже жарко становится.
- Это другой холод, - отозвался годи. – Его не все ощущают. Словно волнами накатывает. Из глубины леса.
- Магия? - быстро спросил киммериец.
- Возможно, и магия. Да только я в жизни такой магии не встречал. Она нечеловеческая, не принадлежащая пиктам... Как бы не был силен Зогар Саг или его друиды-колдуны - они пользуются человеческой волшбой, пусть и берут силу у деревьев. А тут что-то иное. Ничего точно сказать не могу, никогда прежде не сталкивался ни с чем похожим.
- Вот скажи, какая тогда от тебя польза? - добродушно протянул Конан. - Ладно, пошли дальше...
Варвар хотел еще что-то сказать, но его прервал уже знакомый плач, эхом донесшийся из чащобы. Рыдания неизвестного существа пронеслись над верхушками деревьев, достигли самой верхней ноты и столь же внезапно оборвались.
- Нет, это точно не птицы, - покачал головой киммериец. - И не животные. Не упомню я зверя, способного так стенать. Впрочем, не будем ломать головы - у нас другая задача: изловить хоть одного пикта и устроить с ним задушевную беседу.
- Это когда берут за душу и лезут в нее сапогами? - мрачно проронил Эмерт, - Нечего стоять у края поляны, заметить могут.
- Похоже, некому нас замечать, - сказал Сигвальд и бодренько зашагал вслед за Конаном. - Будто вымерли все. Ни единого звука в лесу, одни мы топочем, будто стадо быков, за лигу наверное слышно...
За время трех колоколов маленький отряд почти обошел Тусцелан со стороны Восхода и Полуночного Восхода. Не везло: следов пикты оставили множество, а вот самих серокожих по близости не наблюдалось.
- Тихо! - вдруг шикнул Эмерт и замер на месте. - Правее распадка, возле четырех сосен. Видите?
Конан мгновенно привязался к названным боссонцем ориентирам и различил несколько теней, двигавшихся к реке.
- Пикты, шесть мужчин, две женщины, - определил киммериец. - Похоже, небольшая семья, отставшая от племени. Быстро за мной, надо отрезать их от берега! Мы сейчас на холме, они нас не видят...
Залегли в кустах, шагах в двадцати от воды. Конан верно рассчитал, что пикты пойдут к реке по ложбине - дикари знали, что в этих местах можно запросто наткнуться на небольшие отряды Следопытов и посему вели себя крайне осмотрительно.
Вскоре стало ясно, что мужчины-пикты были неплохо вооруженными воинами - киммериец заметил взблеск солнечного луча на наконечнике короткой пики. За ними шли две молодых девицы и старуха, почему-то тащившая завернутого в шкуры младенца.