* * *
- Ты, вероятно, пришёл сюда вот за этим? - князь указал на висевший на его шее тяжёлый тускло-серый знак - символ власти, носить который имел право только князь. Вновь и вновь Бревин всматривался в лицо своего родственника и не находил ни страха, ни изумления. Неужели он ждал нас? - пронеслась мысль в голове у шантирца. Что он задумал?
- Не только, - Бревин, наконец, обрёл самообладание. - Тебе придётся публично признаться, что ты силой захватил власть. Я уже знаю, что кроме нас с Лаис, никого из нашего рода нет в живых. Ты их вырезал. Ты или твои союзники.
- Они ничего не значили, - пренебрежительно ответил князь, поигрывая диском. - Так же, как и ты, они так держались за идею независимости, словно это была единственная стоящая цель. Наши соседи, и на севере, и на востоке, не пренебрегали ни науками, ни магией - и вскорости сломили бы нас. Так что я спас Шантир - конечно, поступившись кое-чем.
Бревин вновь потемнел и быстрым шагом двинулся к своему дяде, сжимая обнажённый меч. Тот нахмурился и показал ему диск.
- Не торопись, дорогой племянник, - он указал куда-то за спину Бревина. Тот не остановился бы, не услышь испуганный возглас своей сестры.
Из боковых дверей в комнату входили существа, облачённые в лёгкие накидки, похожие на людей - только на людей двух метров ростом, с могучей мускулатурой и гривой волос соломенного цвета. Ользан и Коллаис попятились, не в силах повернуться к новопришедшим спиной. Дюжина существ вошла в комнату - все спокойно разглядывающие посетителей князя - со спокойным вниманием на лицах.
Один Ользан заметил, как что-то блеснуло серебром на шее у внушительных бойцов и спина его взмокла. Там, в подземелье, всего одно такое существо едва не справилось с ними четырьмя… А сейчас все они подчиняются приказам князя. Как же мирацу смогли допустить такое?
- Можно было бы отдать тебе княжеские регалии и оставить одного во дворце, - скучающим тоном произнёс Риндвер. - Но мне жаль времени. За твоей спиной, племянник, стоит доказательство того, что люди становятся влиятельной силой в этом мире. Похоже, что вы уже встречались с подобными тварями, так что не шевелись без моего приказа.
Князь явно наслаждался произведённым впечатлением. Бревин осторожно взглянул себе за спину, ожидая, что с дядюшки станется ударить его тем временем в спину. Но ничего с ним не произошло, и он медленно повернул голову в сторону родственника.
Коллаис и Ользан стояли тем временем шагах в десяти от шантирца. В случае чего, удерём немедленно, холодно подумал художник. Страх перед дюжиной огромных и сказочно быстрых мирацу исчез из его сознания. Он не обращал внимания на князя, что по-прежнему упивался своим могуществом и не принимал во внимание своих противников. Верно, вспомнил вдруг художник, он ведь не видел, как мы возникли. Значит, о жезле не знает ничего… И неожиданный план вспыхнул у него в голове.
- Ну ладно, - князь зевнул. - Сейчас вас отведут в…
Ользан материализовался прямо перед ним.
Взял пальцами серебряный диск.
И вновь испарился, возникнув на прежнем месте. Ользан успел заметить, что ряд новых воинов князя уже пришёл в движение, но он поднял диск и те послушно остановились.
Князь побледнел - но скорее от неожиданности, чем от страха.
- Ловко, - выговорил он. - Ну хорошо. Я оставлю вам всё, чего вы добивались. - Он встал и сделал шаг назад. Бревин следил за дядей краем глаза, поражённый тем, что творилось за его спиной.
Дюжина рук поднялась к дюжине шей.
Хрустнули ошейники, превращаясь просто в смятые кусочки металла.
В дюжине пар глаз появилось выражение - осмысленное, выражение уважения и растерянности. Из обладатели явно не помнили, почему они здесь и что происходит.
- Dulain, - приказал Ользан громко. - Rua neglan, mirangile tohai.
"Бегите", - услышала Коллаис где-то на границе слышимости. - "Не трогайте, пожалуйста, людей".
Двенадцать голов кивнули и некоторое время стояли, глядя в глаза художнику и прижимая руки к груди. Затем взвился и опал вихрь - превращающий двери в разлетающиеся куски дерева и камня - и в комнате осталось только пятеро людей.
* * *
- Не двигайся, дядя, - мрачно предупредил Бревин, сжимая в руке кинжал. - Не заставляй меня бить в спину. Ты проиграл.
- Я так не думаю, - возразил князь, стоявший уже совсем близко к скрытой двери. - Одевай этот кусок железа, дорогой мой, и считай себя князем. Шантир теперь - провинция Империи Лерей. Вся наша армия уже в пути, показывает новую силу, что теперь подчиняется людям. Твоё княжение не будет слишком долгим. Прощай.
- Стой! - рявкнул Бревин, когда князь сделал шаг в сторону двери. Ользан протянул было руку в сторону князя, сосредотачиваясь, но неожиданно холодок пробежал по его спине. И он не осмелился ничего сделать.
- Будь ты проклят, - кинжал с хрустом вонзился в шею князя, стоявшего уже на пороге. Тот повернулся, и… рассмеялся. Извлёк из шеи оружие и швырнул его обратно. Рана на шее тут же затянулась.
Дверь захлопнулась и её контуры пропали.
- Портал! - воскликнул художник. - По-моему, самое умное сейчас - это бежать.
- И он тоже, - ошарашенно проговорил шантирец, у которого перед глазами до сих пор было видение стремительно затягивающейся раны. - Что же здесь происходит, скажите мне?
- Не знаю, - послышался из-за спины знакомый голос. - Но я полностью согласен с Олли. Надо поскорее убираться отсюда.
* * *
- Унэн! - воскликнули все трое. Монах кивнул, но, вопреки обыкновению, не улыбался. Напротив, был молчалив и сосредоточен.
Ользан ощутил, как туман заполняет комнату. Жар охватывал его. Что-то могло случиться с минуты на минуту. Что же именно? Он пытался вспомнить, когда в последний раз ощущал такое.
- Как ты сюда попал? - с любопытством спросила Коллаис.
- Ногами, - ответил тот коротко. - Послушайте, у меня очень нехорошие предчувствия. Собственно, потому-то я и здесь.
- Ну, положим, кое-чего мы достигли, - заметил Бревин, вкладывая меч в ножны. Взгляд его упал на оставленный княжеский знак. - Я, конечно, ожидал другого… но мы, в конце концов, дома.
Ользан вздрогнул. Слова падали, словно хрустальные шары на каменный пол. Словно ключи, они отомкнули прежде закрытую дверь в глубине его сознания и, к своему ужасу, художник понял, что должно случиться.
И вспомнил, когда подобный жар накатывал на него. Тогда, в трактире, когда одно только неосторожное слово, сказанное шантирцем сестре, могло бы спустить проклятие, что висело над ней, как каменная скала на тонком волоске.
И, как и в тот раз, нельзя было говорить о том, что спускает с цепи готовящуюся напасть силу. Это означало бы куда худшие последствия.
Сквозь туман, Ользан услышал Унэна:
- Риви, не торопился бы ты…
И Бревина:
- Но это я точно заберу…
Рука шантирца сомкнулась на цепи, прикреплённой к знаку, и бездна разверзлась над головой у художника.
Чёрное покрывало окутало всех находившихся в комнате. Он лихорадочно перебирал возможные последствия - того, что могло бы случиться с ними, и осознавал, что не успеет. Тень скользнула мимо него, не угадавшего её намерений.
Бревин обернулся и глаза его расширились.
Коллаис сгибалась, опускалась на четвереньки, зыбкими стали её очертания. Новый, рычащий звук сорвался с её губ.
Одежды её упали на пол.
Что-то стремительно выскользнуло из-под них и замерло, глядя на оцепеневшего Бревина и подёргивая хвостом.
Крупная кошка, с полосатой спиной, с невероятно мощными мускулами, перекатывавшимися под лоснящейся шкурой. Ещё не опомнившись от своего видения, художник увидел, как кошка стремительно подобралась и взвилась в воздух, целясь выставленными когтями в того, кто не так давно был её братом.
Ользан заметил, что монах замахнулся, готовясь метнуть что-то в сторону кошки.
- Нет! - хотел крикнуть он, но только хрип сорвался с его губ.
И время возобновило свой прежний бег.
* * *
Первая верёвка опутала хищницу в воздухе и это спасло шантирцу жизнь. Кошка рухнула совсем рядом с ним, всё ещё не пришедшим в себя и, раскрыв пасть, издала угрожающий вопль. Верёвка треснула, распадаясь на части, но вновь и вновь бросал монах "живые" мотки и вскоре прочно спеленал то, во что превратилась Коллаис.
Ользан подошёл к кошке на негнущихся ногах и заглянул ей в глаза. Ничего человеческого там не оставалось. Всё, что он там увидел - это точное понимание того, что она с ними сделает, если высвободится. Бревин опустился на пол, закрыв лицо руками.
- Я не хотел, - глухо проговорил он. - Я не знал, что так случится.
Ользан срезал с кошки клочок шерсти и обернулся к Бревину. Затем ощутил, что туман всё ещё присутствует в комнате, то рассеиваясь, то проявляясь. Он схватил шантирца за плечо и рывком поставил на ноги.
- На, - вручил он ему жезл, уже не заботясь о том, что могло бы случиться. - Унеси её отсюда. В безопасное место. Молчи! - крикнул он, видя, что Бревин пытается что-то вымолвить. - Молчи и ничего больше не трогай!
Некоторое время из звуков в комнате раздавалось лишь шипение, перемежавшееся с рычанием.
- Унеси её, - глаза Ользана неожиданно стали пустыми и чёрными. Возможно, именно это вывело шантирца из столбняка. - Подальше отсюда.
После чего отвернулся, шатаясь, подошёл к тому месту, где стояла девушка и упал, уткнувшись лицом в груду вещей.
* * *
Бревин некоторое время размышлял, затем присел рядом с кошкой (тщетно пытавшейся укусить его) и исчез вместе с ней.
Монах постоял над распростёртым на полу Ользаном и покачал головой. Я так и думал, что беды не миновать, подумал он. Впрочем, никто не сказал, что они избежали остальных опасностей. Унэн соединил руки, сосредоточился… и очень удивился. Судя по его ощущениям, замок был пуст. Не считая, конечно, мелкой живности.
Он вихрем промчался по ближайшим комнатам и вскоре вернулся. Осторожно присел рядом с безмолвно лежащим Ользаном и тихо сказал:
- Гарнизон поднят по тревоге, Олли. Пора уходить. Так ты всё равно ей не поможешь.
Художник поднял голову и монах увидел, что он постарел лет на десять. Глаза его по-прежнему оставались пустыми и жуткими - словно с пола поднималось воплощение мщения, собравшееяся в поход.
- Надо уходить, - повторил монах и Ользан молча собрал и спрятал всё, что некогда принадлежало Коллаис. Молча шли они по пустынным и мрачным комнатам и Унэн держался поодаль от Ользана - исходившая от того сила пугала как своей мощью, так и возможностями.
Они дошли до лестницы, что спускалась к главному входу и тут же в замок принялись вбегать вооружённые воины. Не кое-как обученный сброд, с которым явился барон Ролдана, но лучшие из лучших. Четверо из них выбежали к лестнице и, заметив две спускающиеся фигурки, махнули кому-то за своей спиной.
- Хватайте их! - загремел чей-то голос. - Остановите их любой ценой!
- Опять, - вздохнул Унэн и в каждой руке его появилось по звезде. - Ну что же, Олли - начали. Только умоляю, не срывай на них свой гнев.
* * *
Не торопясь спускались двое по лестнице.
Лучники успели прицелиться. Четыре кованых жала смотрели сейчас в грудь незваным гостям. Капитан приказал им остановиться - те продолжали спускаться, ничем не ответив на приказ. Капитан коротко выкрикнул команду и взмахнул рукой.
Стрелы взвились в воздух… и две сверкающих искры встретили их в полёте. Кучкой пыли осыпались стрелы на ступени.
Вновь музыкально пропели тетивы, но на этот раз стрелы попросту исчезли. Тут же на головой стражи что-то треснуло и те вовремя отпрыгнули: огромный кусок дверного проёма едва не проломил головы трём-четырём из них.
- Сети! - крикнул капитан, жестом велев отступать. - Огонь! Не упускать их из виду!
Спокойно спускались двое по ступеням, приближаясь к огромным створкам, что вели наружу, в пасмурную темноту. Стрелы вновь и вновь отправлялись в полёт, но так и могли попасть в цель. Четверо лучников прицелились в них, стоя на опускающемся мосту, но камни посыпались в ров под их ногами и те едва успели вцепиться в казавшийся прочным и надёжным камень. Противники прошествовали мимо - не обращая на солдат внимания, словно были неуязвимыми.
Казалось, что сама земля содрогается под их ногами. На всех окрестных сторожевых башнях было заметно движение, но никто не осмеливался приблизиться к врагу вплотную.
* * *
Возле Киннера, в сорока пяти километрах от города находится один из крупнейших зоосадов Ралиона. Единственный из тех, кто к моменту появления у его дверей шантирца с тяжёлой кошкой за плечами содержал зверей не в тесных клетках, на скудном пайке и в крайне тяжёлых условиях, а в просторных вольерах, в которых отчасти создавались их родные условия.
Ещё ребёнком Бревину понравился зоосад и когда предоставлялась возможность, он отправлялся на одном из кораблей, принадлежавших Шантиру, в сторону Киннера. Прежний князь Шантира немало помог зоосаду, добывая для него новые экспонаты, и Бревин искренне надеялся, что их имя здесь ещё не забыто.
Небо над зоосадом только-только начинало светлеть и Бревин подумал, что ему ещё предстоит вернуться в ночь. Очень длинную, утомительно длинную ночь.
Дверь открылась и на пороге появился сонный человек, преклонного возраста. За его спиной стоял другой, помоложе.
- Шаальтар, - недоверчиво произнёс глава семейства Огдельн. - Бревин Шаальтар! Вот так гость… Заходи, заходи, мальчик мой. Что стряслось?
- Достопочтенный Наорн, - вспомнил Бревин имя старика. - У меня к вам, к сожалению, неотложное дело. Позвольте показать…
Старик вышел из дому и подошёл к кустам, возле которых лежала стянутая по всем лапам кошка. Увидев старика, она обнажила зубы и прищурила глаза.
- Какая красавица! - восхищённо воскликнул старик. - Рильге, бегом сюда! Смотри, что нам привезли!
- Карликовый тигр, - определил его сын моментально. - Взрослая самка, и в таком прекрасном состоянии. Откуда она у вас, Бревин? Они теперь - большая редкость!..
- Мне нужно, чтобы вы присмотрели за ней, - ответил шантирец и Огдельн-старший отметил, что юноше явно не по себе. Глаза его лихорадочно блестели. - Вы лучшие из лучших, кого я знаю. Мне она нужна живой и здоровой.
Бревин помог Огдельну-младшему перенести тигрицу во временную клетку - прочное сооружение, собранное из прутьев в два пальца толщиной. Едва клетка была надёжно заперта, верёвки моментально размотались и, одна за одной, повисли на протянутой руке шантирца.
Кошка прыгнула к решётке и замахнулась на Бревина лапой. Тот отскочил подальше. Из клетки донеслось недовольное рычание.
- Вот вам за хлопоты, - всё с тем же отсутствующим взглядом Бревин высыпал в ладони старика горсть драгоценных камней и прочих сокровищ. Тот застыл, ошарашенно глядя на сверкающее великолепие. Бревин ничего не замечал, глаза его блуждали повсюду.
- Как её зовут? - осведомился Рильге, с завистью глядя на верёвки. - Какое отличное снаряжение… Просто и удобно…
- Лаис, - отозвался Бревин и взглянул в глаза старику. - Я не знаю, когда заберу её. Может быть, скоро. Но появляться буду часто.
- Папа, - Рильге довольно улыбался. - У нас ведь для неё есть отличная пара! Манарс!
- Что? - Бревин вздрогнул, словно ужаленный.
- У нас есть самец карликового тигра, - охотно пояснил Огдельн-младший. - Великолепный экземпляр. Но мы уже три года не могли подыскать ему пару. Не беспокойтесь - она у вас в полном порядке. У них будет отличное потомство.
Огдельн-старший никогда не видел, чтобы человек мог так посереть. Прошло не меньше минуты, прежде чем Бревин опомнился.
- Если тебе удастся получить от неё потомство, - произнёс он медленно, - то следующий приплод от этого великолепного экземпляра я получу лично от тебя.
И пошёл прочь, не оглядываясь.
- Здесь же хватит, чтобы пару лет содержать весь наш зоосад, - прошептал Рильге, всё ещё перепуганный. - Что с ним стряслось? Он совершенно не в себе!
Старик покачал головой.
- Сдаётся мне, это не просто кошка, - покачал он головой. - А у Бревина, должно быть, большие неприятности. Ну да ладно. Иди, займись тигрицей - и ради всех богов, забудь о приплоде. Он ведь не шутил.
- Я это сразу понял, - кивнул его сын. У него тоже было хорошее воображение.
* * *
Ользан брёл по дороге, что вела в Шантр и монах понял, что никогда он ещё так не пугался.
С ближайших сторожевых башен на них попытались вылить жидкий огонь - жуткое, но очень эффективное оружие. Однако, прежде чем пылающий состав потёк по трубкам и желобам вниз, худощавый противник взглянул в сторону башни - и одна из четырёх ног-подпорок бесследно исчезла. За ней во тьме исчезла и башня - разваливаясь на лету, она осыпалась на горный склон грудой камня. Вспыхнуло пламя и мотыльками заметались по объятому реками огня склону те, кто смог выбраться из-под обломков.
А Ользан всё шёл и шёл. За его спиной рушились башни, падали стены и осыпались кусками крошева оборонительные сооружения. Внушительный отряд конницы выехал им навстречу, но тут земля вздрогнула под ногами и широкая трещина разверзлась прямо посреди дороги. Лавиной посыпались камни. К счастью для всадников, никто не пострадал.
Сам же художник не осознавал, что он всё это делает. Он шёл, погружённый в засасывающий и обессиливающий омут, имя которому было отчаяние.
Сквозь пелену в ушах и туман перед глазами он услышал, как позади него прозвучал голос:
- Держи его, Унэн. Не то он тут камня на камне не оставит.
* * *
- Что он? - спросил Бревин час спустя. Шантр был за горой; они отыскали небольшую площадку, укрытую от посторонних глаз и решили остаться там. С большим трудом Унэн уговорил Ользана поесть и тот, молча закончив трапезу, уселся на небольшом холмике и замер, скрестив ноги, сжимая в ладони клочок шерсти.
Монах пожал плечами.
- Сидит. Думает. Ищет выход.
Последовала долгая пауза.
- Какая длинная ночь, - заметил Бревин. - Мне кажется, что мы здесь уже неделю. Столько всего… Кстати, если это - проклятие, то разве нельзя просто снять его? Я понимаю, это нелегко, но ведь возможно?
- Возможно, - монах уселся у костра и морщины, наконец, оставили его лоб. - Только есть одна трудность. Если проклятие обратило человека в животное, то отменить заклинание - значит, создать нового человека. Полностью уничтожив прежнего. Понимаешь? Похожего на прежнего, может быть, отчасти с памятью прежнего - но другого.
- И нет другого выхода? - тихо спросил шантирец.
- Насколько мне известно - нет.
- На что же он надеется?
- Риви, отучайся задавать глупые вопросы. На чудо. На что ещё ему можно надеяться?
Шантирец горестно кивнул и уселся рядом.
Добавить было нечего - всё читалось на его лице.