* * *
Ользан вынырнул из затягивающего омута, но как ни пытался придумать выход, не мог этого сделать. Жезл лежал рядом, на траве, совершенно разряженный. Да если бы и был он заряжен… Художник осознавал, что не в состоянии вызвать в памяти внешний вид "посла" - а без этого жезл был бесполезен.
И время уходило с каждой минутой. Он не знал, что может случиться - но вскорости ему надеяться будет уже не на что.
Ользан вздохнул, и прочёл несколько раз Мантру Сосредоточения. Затем, поколебавшись лишь миг, принялся раз за разом произносить ту фразу, что некогда прочёл на обрывке книги, рядом со строками о семи цветах.
Будь что будет.
* * *
Бревин первым заметил, что стало светлее и вскочил на ноги. Ользана, сидящего на холме, окутывал светящийся ореол - словно сам художник разогрелся так, что начал светиться.
- Унэн! - крикнул Бревин и монах, оглянувшись, пустился следом.
Когда они подбежали к холмику, невозможно было смотреть в сторону Ользана без боли в глазах. Трава, однако, не сгорала вокруг художника - наоборот, она на глазах росла, наливалась цветом, становилась всё гуще.
Неожиданно спираль на жезле, виток за витком, начала наливаться свечением. Унэн первым сообразил, что это означает. Он схватил горячий, обжигающий жезл и что было силы толкнул шантирца в грудь.
- Ложись! - крикнул он.
Над Ользаном возник ярко-белый вихрь. Схожий с тем, что им уже доводилось увидеть. Через мгновение очертания человека, сидящего под вихрем, расплылись, потекли, втянулись внутрь воронки. Вихрь рывком поднялся вверх и, растёкшись в вышине сложным геометрическим узором, исчез с оглушительным хлопком.
Только спустя несколько минут у Бревина с Унэном перестали плясать перед глазами чёрные пятна.
Холм, на котором был Ользан, густо порос травой. Более того, там успела появиться, вырасти и зацвести небольшая дикая яблоня.
- Откуда здесь взяться яблоне? - недоумевал шантирец. - Не может этого быть!
- Я-то думал, что ты уже ничему не удивишься, - заметил Унэн, глядя на жезл. Все витки спирали ярко и ровно светились. - Однако, - покачал он головой. - Не хотел бы я встать у него поперёк дороги…
- И что мы теперь будем делать? - требовательно спросил Бревин.
Унэн долго молчал, глядя в небеса.
- Ждать, - было ответом. - То, что случится, от нас уже не зависит.
XXXVII
Ользан осознал, что стоит где-то посреди необъятного лабиринта - со стенами из мрака, покрытыми отваливающейся, переливающейся многими цветами тканью.
Только в этот раз это был не сон. Впрочем, откуда знать? То, что произошло за последние несколько часов, больше всего походило на сон. Причём, на сон кошмарный.
Куда теперь? Пол был испещрён надписями. Они тянулись пунктиром в разные стороны; многочисленные повороты виднелись повсюду - полумрак был жутковатым, неверным, скрывающим всё, кроме отдельных очертаний.
Он прислушался. Где-то капала вода. Иногда ему чудились звуки, напоминавшие лёгкий вздох; изредка до ушей доносилось странное поскрипывание. Неуютное место. Если это вообще можно было называть местом.
Ользан двинулся в сторону, в которую некогда пошёл во сне. Как и во сне, вскоре у стен стали появляться полки. Они уходили на недосягаемую высоту и все были уставлены книгами. Сняв одну, Ользан не смог прочесть ни строчки: буквы становились невидимыми там, куда падал его взгляд. Из щелей между книг потянуло ледяным холодом.
Дорога становилась всё уже. В конце концов, когда перемещение давалось лишь с большим трудом, очертания двери показались впереди. Странная это была дверь - она словно бы висела в пустом пространстве, и всё же тьма над ней была непроницаема, как камень.
Он знал, что увидит за дверью.
И открыл её.
Ользан долго всматривался в своё собственное, распадающееся и обезображенное лицо и подумал, что каждый шаг его был в чём-то смертью. Становясь лучше, человек хоронит того себя, что был хуже. Взрослея, погребает свою молодость. Приобретая новое, теряет того, кто этого не имел.
Или не теряет?
В тот раз он кинулся было на труп, но тот становился сильнее с каждым ударом - и он, во сне, бежал. Сейчас же, глядя с состраданием на останки, оживлённые неведомой силой, Ользан ощутил только усталость.
И не пошевелился, когда скрюченные руки опустились ему на горло.
Впрочем, ему показалось, что опустились. Ибо стоило покойнику шагнуть вперёд, как выглядеть он стал гораздо лучше. Шаг вперёд - и Ользан стоял нос к носу с самим собой. Выражение лица двойника было ему знакомым… где-то он его видел. Неожиданно двойник в ужасе вскрикнул и опрометью бросился бежать.
Захлопнув дверь.
Не с той стороны, с которой ей полагалось захлопнуться.
Ользан ощутил, что понимание подходит к нему. Обернувшись, он увидел узкую лестницу, вздымавшуюся куда-то вверх - и едва заметное пятнышко света высоко вверху.
Последний раз обернувшись на закрытую дверь, он начал восхождение.
* * *
- Войска, - сообщил Бревин, отлучившись на минуту. - Идут с севера. Дядя, судя по всему, не лгал. Видать, искать нас будут. И ещё: мне показалось, что я заметил среди них этих… в ошейниках…
- Мирацу, - подсказал монах.
- Их самых. И ещё какая-то нечисть, - юношу передёрнуло. - Если бы я знал, что всё так кончится…
Монах опустил голову, не ответив.
* * *
Прошли века, прежде чем крупица света выросла, приблизилась и превратилась в окно. Висящее в пространстве. Ользан заглянул внутрь и вновь поразился.
То, что виднелось позади окна, находилось, несомненно, где-то глубоко под землёй. Если, конечно, вообще где-то находилось.
Это был вытесанный в толще камня зал, высокий и мрачный. Множество дверей было в стенах; у дальней стены было возвышение. Алтарь? Трибуна? Трудно было судить. Две человеческие фигуры стояли у возвышения, обсуждая что-то. Звуки не доходили до Ользана.
Затем один из них оглянулся и юноша узнал его. Вновь холодок пробежал внутри его груди. Это был Рид, привратник, что некогда вонзил стилет ему в грудь. Снова живой.
Юноша шагнул вперёд и, оглянувшись, понял, что обратного пути нет. Позади была глухая стена.
Пахло здесь пылью и ещё… грозой. Странный запах, необычный для такого места.
Едва он сделал первый шаг, оба человека обернулись в его сторону и замолчали, пристально разглядывая пришельца.
* * *
Вторым оказался "посол" Шантира. Он довольно улыбался, и всем своим видом показывал, как доволен он этой встречей.
- Вот мы и встретились, - объявил он и отошёл в сторону. Предмет, похожий на огромный, с голову величиной алмаз, лежал на возвышении, мерцая всеми цветами радуги. У него была слегка каплевидная форма.
- Сколько же раз тебя придётся убивать? - сухо спросил Ользан у привратника и тот довольно засмеялся.
- Тебе надоест, приятель… И потом, ты ведь пришёл принять наши условия?
- Условия? - эхом отозвался художник.
- Условия, - кивнул "посол". - Нам нужен ты, а тебе нужна твоя возлюбленная. Разве это не достойный обмен?
Ользан медленно продолжал приближаться, положив руку на рукоять меча.
- Оставь это, - снисходительно посоветовал высокий "посол". - Здесь тебе это не поможет. Кроме того, выйти отсюда непросто. Ты смог войти - и, следовательно, представляешь собой огромную ценность. Присоединяйся к нам, и твои несчастья закончатся.
Художник подошёл вплотную к двум остальным и уставился на огромный "алмаз".
- Присоединиться? К кому же?
- Ты уже почти догадался. Мы хотим поставить людей на ноги. Поднять их с колен. Сделать их силой, с которой придётся считаться.
- Проводя на них эксперименты?
- Они не имеют значения, - "посол" нетерпеливо взмахнул рукой. - Их воспитали быть серостью, стадом, ничем ни от кого не отличаться. Таких можно приносить в жертву - чтобы стало лучше другим.
- Себя в жертву, конечно же, приносить не стоит?
- Отчего же? - удивился "посол". - Если потребуется, я пожертвую собственной жизнью. Ни минуты не колеблясь.
Ользан понял, что тот искренен и ему стало страшно. Впервые за эту ночь.
- Ты прислал мне три конверта, - произнёс художник неожиданно для себя и его собеседник довольно кивнул.
- Угадал. Если бы ты оказался настолько глуп, что вскрыл бы их, это означало бы, что я ошибся в тебе.
Ользан молчал, не отводя взгляда.
- Смотри, - "посол" указал в сторону сверкающего камня. - Вот наше величайшее достижение за последние полсотни лет. По крупицам мы собирали знания, что тщательно скрывались от людей. Это - средоточие той магии, которую мы постепенно отберём у остального мира. Помимо прочего, он дарует бессмертие. Подумай сам, разве это тебя не привлекает?
- Что же вам от меня нужно? - спросил Ользан после долгого молчания.
- Согласия. Оказывать нам услуги. Когда и если мы попросим. Ничего более. Тебя интересует твой приятель, князь-неудачник? Пожалуйста. Княжество вернётся к нему. Мы на многое готовы ради твоих талантов.
"Посол" прикоснулся к камню.
- Твои способности сделают людей ещё сильнее, - произнёс он. - Сделай выбор.
Ользан обнажил меч.
- Что, если я откажусь?
"Посол" усмехнулся.
- Тогда ты останешься здесь навсегда. А твоя любимая так и останется кучкой праха.
"Он не знает, что с ней стало?" - поразился Ользан.
Он замахнулся и попытался обрушить клинок на холодно мерцающий камень.
Страшная боль пронзила его кисть и меч упал на пол. Ользан согнулся пополам, вскрикнул и попытался пошевелить пальцами. Они повиновались с большим трудом; боль терзала руку, словно ту варили в кипятке.
Скрипнув зубами, Ользан протянул руку к камню и приказал ему исчезнуть. Тяжёлый молот обрушился на его голову, наполняя всё тело жгучей, скручивающей его в клубок болью. Чёрная пелена повисла перед глазами. Он упал на колени, пытаясь вдохнуть воздух, а вдыхал раскалённые угли.
"Посол" и привратник весело смеялись.
- Бесполезно сопротивляться, - "посол" назидательно погрозил пальцем. Ользану стоял на четвереньках, судорожно глотая воздух. - Мы следили за вами. Камень знает обо всём оружии, что ты употреблял. Ты не сможешь причинить ему вреда. Вставай и найди в себе мужество сдаться.
Ользан долго сидел, прижимая руки к груди.
Затем встал и холодно посмотрел на улыбающегося "посла". Поднял руки перед собой. В них появилась собранная из кусочков стекла овальная пластинка. На лицевой её стороне было изображение большого огранённого камня - всего несколько штрихов.
Юноша повернулся к камню и с силой потянул пластинку за противоположные концы.
- Стой! - бросился к нему "посол", в глазах которого появился сумасшедший испуг.
С пронзительным звоном пластинка рассыпалась на части.
Камень лопнул пополам. Гул прошёл под сводами зала. Каждая половинка камня вновь треснула надвое… и ещё, и ещё. Жалобный звук пронёсся и замер над их головами.
Привратник рухнул, осыпавшись грудой мраморных осколков.
"Посол" смотрел на случившееся, не веря своим глазам.
- Ты сошёл с ума… - шепнул он. - Из-за какой-то женщины?! Да их у тебя была бы сотня! Тысяча! Ты погубил все наши усилия - из-за чего?!
Ользан надвигался на него, занося меч для удара.
"Посол" лихорадочно ощупывал себя и не находил оружия.
- Ну ладно, - он криво усмехнулся. - Мы начнём ещё раз. И в следующий раз будем аккуратнее. Тебе всё равно не уйти!
Вдалеке послышался низкий басовый звук и в воздухе возник портал. "Посол" оглянулся, увидел Ворота и кинулся в них со всех ног.
Ользан за его спиной поднял руку и указал ею на портал.
Тот исчез, когда "посол" вбегал внутрь.
Оставшаяся половина его тела сделала несколько шагов, прежде чем упасть.
Тут же портал возник вновь. Ользан всмотрелся в его глубины и ощутил чей-то пристальный, настороженный взгляд.
- Выходи! - крикнул он. - Кто бы ты ни был - выходи!
Ответа не последовало. Прошло несколько томительных секунд и портал вновь закрылся.
Позади послышался другой звук, не менее музыкальный. Ользан оглянулся. Там, где лежал рассыпавшийся на мельчайшие пылинки камень, клубилось облако. Оно росло, становясь всё шире… выросло в огромную, вращающуюся воронку и начало постепенно уменьшаться.
У Ользана оставалось несколько мгновений. Он разбежался, и нырнул в сужающийся вихрь. Падение было необычным - что-то подхватило его и после бесконечно долгого спуска во тьме осторожно поставило на ноги.
И тьма рассеялась.
* * *
В этот же момент почва вздрогнула под ногами Бревина и Унэна; мигом позже столб пламени поднялся над тем местом, где находился Шантр. Толчки ещё несколько секунд потрясали землю и прекратились.
- Что происходит? - вскочил Бревин.
Монах прислушался к своим ощущениям.
- Не знаю точно, - заключил он, - но, по-моему, ничего хорошего.
Он указал на лежавший рядом светящийся шар, при свете которого они только что читали. На их глазах свечение шара начало тускнеть. Спустя несколько минут он стал угольно-чёрным.
- Ничего хорошего, - эхом отозвался шантирец.
* * *
Смятение охватило армию Шантира, что успела отойти совсем недалеко. Молчаливые, не одевавшие доспехов новые бойцы, справиться с каждым из которых не могла и сотня пеших солдат, один за другим вскакивали на ноги, срывали что-то с себя и исчезали в ночи. Тщетно командиры отрядов взывали к небольшим серебряным дискам, при помощи которых привыкли повелевать наводящими ужас воинами.
Те, кто попытался помешать им уйти, поплатились жизнью.
А несколько из вновь назначенных командиров неожиданно сгинули - кто обратился в пыль, кто - в зловонную груду разлагающейся плоти, кто испарился бесследно.
Девять десятых армии было повержено безо всякого оружия. Не обращая внимания на угрозы генералов, множество отрядов разворачивали своих коней - назад, домой. Такая война была им не по нутру.
* * *
Он стоял на небольшой площадке. Впереди над ним возвышалась многогранная высокая пирамида. Множество мелких предметов, отсюда не различимых, стояли на её многочисленных каменных ступенях.
Небо было угольно-чёрным. Солнца на нём не было.
Ользан обнаружил, что не дышит. Здесь не было воздуха - в привычном понимании - но ему это не вредило. Ощущение было пугающим - он для пробы вдохнул несколько раз и ничто не вошло в лёгкие. И всё же он не задыхался.
Помедлив, Ользан сделал шаг вперёд. Площадка за его спиной тут же пришла в движение, начав своё падение куда-то в окружающую пустоту. Ещё шаг - и очередная ступенька отвалилась, отрезая дорогу назад, и исчезла в бесконечности. И так продолжалось до тех пор, пока он не ступил на нижнюю ступень пирамиды.
Казалось, что фигурки - небольшие каменные статуэтки - перемещаются по ступеням. Стоило присмотреться - и никакого движения не ощущалось. Отведёшь взгляд - и ощущается медленное, едва уловимое скольжение наружу. На глазах Ользана крохотная статуэтка, стоявшая у самого края, сорвалась и исчезла в пустоте.
Путь наверх длился очень долго. Ользан потерял счёт ступеням. Ему казалось, что он не один год идёт вперёд, вперёд, вперёд - вверх по ступеням, не в силах остановиться и отдохнуть. Возможно, так оно и было.
Наверху было небольшое возвышение. А на нём, переливаясь всеми цветами радуги, лежали семь прозрачных камней, искусно огранённых. Центральный был мёртв: через него проходило множество трещин.
Ользан коснулся каждого из камней по очереди и мириады образов закружились в его голове. Множество миров предстало его глазам… все они были прекрасны и несовершенны, возникали и распадались, обращались в прах и восставали вновь.
Центральный камень молчал. Ользан снял с цепочки ярко сияющий унгвар и осторожно прикоснулся им к центральному, расколотому на части камню.
С музыкальным звоном осколки сплавились, сошлись, стали единым целым. Живой камень померк, но постепенно вновь разгорелся. Ользан прикоснулся к возрождённому кристаллу, но тот не отвечал. Однако, он не походил на мёртвый - скорее, на уснувший.
Отвернувшись, Ользан присел перед рядом фигурок, ближайшим к вершине. Здесь, как он заметил, собрались фигурки покрупнее. Он заметил, что они почти не движутся. Меньшие статуэтки постепенно смещались вниз - соскальзывая со ступеньки на ступеньку… чтобы в конце концов отправиться в никуда.
Ользан брёл, рассматривая фигурки. Те, что покрупнее, казались ему сильнее… внушительнее… основательнее. Он вздрогнул. Одна из крупных статуэток, на третьей сверху ступени, словно была спаяна из двух частей - чёрной и белой. Линия раздела проходила вертикально.
Что-то шевельнулось в голове Ользана. Где-то он видел это… Где? Он схватился за голову. Зачем он здесь? Он с ужасом осознал, что не имеет ни малейшего понятия об этом. И принялся лихорадочно ходить по ступеням, осматривая фигурки, моля их о том, чтобы они хоть что-нибудь рассказали ему. Повинуясь непонятно откуда пришедшей идее, он перетаскал повыше все крупные статуэтки. Одну - с самого края, спасая её от скорого исчезновения. Статуэтки казались живыми - они пели ему на разные голоса, но разум отказывался понимать их песни.
Спустя многие часы, когда ноги уже подкашивались от голода и усталости, взгляд его упал на средних размеров статуэтку - множество людей были изображены на ней.
Одним был, несомненно, он сам. Впереди всех. По одну сторону от него стояла улыбающаяся девушка, держа его за руку. Пять других силуэтов, некоторые из них не вполне человеческие, стояли за их спинами. Ользан прикоснулся к фигурке девушки… и память неожиданно вернулась.
Коллаис!
Сколько же времени он провёл здесь? Часы? Годы? Века? Он схватил статуэтку - и те, что стояли рядом - и, оглядевшись, переставил их повыше.
После чего взобрался наверх. Бросив последний взгляд на семь мерно переливающихся кристаллов, Ользан уселся к ним спиной и, подумав минуту, принялся читать знакомую ему формулу.
Задом наперёд.
Это далось не без труда.
* * *
Бревин и Унэн не успели вновь усесться, как над холмиком сгустился светящийся туман. Он пошёл многими цветами, потемнел и превратился в сидящую человеческую фигуру. Шантирец с монахом молча побежали к нему.
Ользан выглядел невероятно уставшим. Ему помогли подняться на ноги и он с трудом разжал левый кулак.
На ладони лежала короткая прядь каштановых волос. Ользан молча показал её Бревину, слабо улыбнулся и повалился набок.
И сразу же уснул.