Он дёрнул артиста за подтяжки. Худой "швед" нелепо взмахнул руками, и чуть не полетел в грязь.
- Ну, разозлись! Давай, крикни "перкеле" какое-нибудь!
- Перкеле - это по-фински, - не выдержал Дмитрий Олегович и сделал шаг вперёд.
- Да-а? - с интересом взглянул на него режиссёр. - А по-шведски как?
- Jävlar vad det regnar!
- Ну и что это значит?
- Что-то вроде "Чёрт побери, пошел дождь".
- И всего-то?
- Для шведа это звучит как для нас. - Он сделал несколько шагов вперёд и прошептал пару фраз режиссёру на ухо.
Порфирий довольно ударил себя руками по бокам.
- Запомнил? - строго спросил он у "шведа", а потом, повернувшись к незнакомому умнику, передал ему свой айпад, - Ну-ка, запиши для меня, как это пишется и как произносится, он же ни черта не запомнил, по глазам вижу. И то, что ты мне по-русски нашептал, - тоже запиши!
Дмитрий Олегович прилежно записал и то, и другое. Звучное ругательство, которому ещё в школе обучил их с Джорджем один хулиган, по-прежнему имело успех у публики.
- Значит, стоишь, мокнешь тут - и бормочешь себе под нос эту абракадабру, - приказал режиссёр обладателю подтяжек.
- Но этого нет в сценарии! - робко возразил тот.
- И что? Теперь - есть. Ну-ка, впиши в сценарий, - повелительный жест в сторону Лизаньки. - Как они мне надоели все, - это уже неожиданному единомышленнику, Дмитрию Олеговичу.
- Отдохнуть бы вам, - задушевным тоном сказал тот, - Давайте посидим где-нибудь. Я вас по-шведски научу ругаться. По-фински вы и без меня умеете.
Режиссёр поглядел на небо. Поглядел на посиневшего от холода "шведа". Поглядел на Лизаньку, выискивающую в распечатке сценария свободное от карандашных пометок место для того, чтобы вписать очередные изменения. Поглядел на Бориса, привалившегося к обогревателю и задремавшего под тентом. И согласился.
Продолжить знакомство решено было в ближайшей рюмочной на Галерной.
Дмитрий Олегович уже предвкушал победу - да что предвкушал, она была уже у него в кармане.
- А с французским у вас как? - спросил режиссёр. - У нас консультант какой-то… Пьющий очень. Он когда консультирует, а когда в автобусе спит.
- Нет, французского не знаю.
- Жаль, жаль. А я-то поверил, что вы - моё спасение от этой банды недоумков, - всхлипнул Порфирий Сигизмундович и заказал рюмку водки и стакан чёрного чая.
При слове "поверил" шемобор прислушался к себе и попробовал подумать по-французски. Ничего, кроме "Пуркуа бы и не па?", в голову не приходило.
Дальнейший разговор ещё больше разочаровал его.
- Верю! Верю! Верю! - на все вопросы отвечал режиссёр, ставший вдруг милым и ручным, как объевшийся сметаны дворовый котёнок. Но небо не падало на землю, и свиные рыла не заглядывали в окна, и золотые монеты не высыпались из перевёрнутого вверх дном, опустевшего стакана.
- А верите, что я - шах персидский инкогнито? А что нам сейчас в подарок от заведения бутылку шампанского принесут? А верите, что у меня в кармане - волшебное кольцо?
- Верю! Верю! Верю! Мне так хочется верить вам…
Всё это было лишь досадным совпадением. Да и не мог Эрикссон знать, что неугомонный Порфирий Сигизмундович будет снимать эпизод возле Медного всадника именно тогда, когда Дмитрий Маркин окажется рядом. А если не праздновать преждевременную победу и внимательно перечитать условия задачи, то искать "товарища лектора" надобно всё же "внутри", а не "около". А кто может сидеть внутри фигуры Петра?
Тут скорее подойдёт мим, одетый Медным всадником и изображающий его где-нибудь на Дворцовой, если, конечно, такие мимы уже появились в Санкт-Петербурге.
Хотя… Внутри фигуры лежит газета и капсула с фамилиями реставраторов! И для того, чтобы узнать эти фамилии, совсем не обязательно разрушать статую, достаточно произвести соответствующие изыскания.
Порфирий Сигизмундович совсем расклеился и готов был уже поверить в то, что случайный знакомый, этот прекрасный специалист по шведским и русским ругательствам, есть тот единственный, кто предназначен ему судьбою. Это было уже слишком. Расплатившись и выставив защиту, шемобор, неузнанный, вышел из рюмочной.
Когда он быстрым шагом шел в сторону оставленного на набережной такси, навстречу ему попался совершенно полоумный субъект: молодой человек приличного вида нёсся по лужам, теряя штиблеты, весело хохоча и размахивая дипломатом.
"Это твой родной город. Тут всегда так", - успокоил себя Дмитрий Олегович.
А полоумный молодой человек, не останавливаясь, побежал дальше.
То был не кто иной, как Константин Петрович Рублёв, только что - в самый последний момент - получивший свой главный выигрыш.
Он бежал по набережной, он бежал мимо Адмиралтейства. Дождь хлестал его, а он всё бежал и смеялся. И вдруг сверкнула поздняя осенняя молния. Ударил гром. И коммерческий директор понял, что он отвлёкся на обманчивый блеск золотых монет и не выполнил задания, которое сам же себе и дал.
Опустив голову и шаркая ногами, он добрёл до полуподвальчика на Малой Морской.
Дверь бесшумно закрылась за ним. Тёплый сухой воздух окутал его, промокшего и замёрзшего. Он расстегнул плащ и доверился заботливому теплу, как будто исходившему от старых книг.
К счастью, хозяин по-прежнему сидел за прилавком. На этот раз носок он не вязал, но читал что-то массивное, в кожаном переплёте и с ятями.
- Получили выигрыш? - улыбнулся чудесный старик.
- Да! Спасибо! Спасибо вам!
- Вы не меня благодарите. Вы себя благодарите. Кстати, а что это торчит у вас из кармана? - ухмыльнулся букинист, тыкая в грудь собеседнику скрюченным пальцем.
Константин Петрович посмотрел туда, куда указывал этот палец.
Дурацкая привычка не выбрасывать рекламные листовки, которые ему дают возле метро, - а вдруг пригодится что-то записать? Что-то маленькое завернуть?
- Уверен, это ещё один выигрыш! - сказал загадочный дедушка и вернулся к чтению.
Константин Петрович достал из кармана бумажку, потом ещё одну и ещё. "Пластиковые окна"… "Суши-пицца на дом"… "Предложение для пользователей услуги "Интернет в кредит" от Баннернет". Так, это про него. "Если номер вашего счета оканчивается цифрами 349, вы можете обменять этот купон на три месяца бесплатного доступа - при оплате четвёртого месяца в центре обслуживания клиентов. Предложение действительно до…" А ведь именно этими цифрами и заканчивается номер его счета. И сегодня - последний день, когда можно получить три месяца бесплатного Интернета.
Константин Петрович посмотрел на часы. Вспомнил, где находится ближайший центр обслуживания. Прикинул, как быстрее туда добраться, - он успеет, если поторопится.
- Вы извините меня, но я побегу, - пятясь к выходу, сказал он. - А то всё закроется.
- Всего хорошего! Я верю, что вы везде успеете! - крикнул ему вслед старик и помахал, как платочком, свежесвязанным носком.
Дождь наконец-то вернулся в Санкт-Петербург из долгой командировки и тут же начал наводить порядок: отмывал автомобили, дома, улицы, а заодно и жителей города, если те не успевали от него спрятаться.
Аня заняла свой наблюдательный пост - дальний столик напротив барной стойки "Феи-кофеи". Теперь, когда начался ливень, лучше пересидеть его в помещении. В окошке над головой шагали ноги, стараясь не наступать в лужи. Посетители заполняли зал. За стойкой стояла незнакомка с разноцветными косицами и всем улыбалась. Аня почувствовала лёгкий укол ревности: эта, с косицами, ведёт себя как-то слишком по-хозяйски. А что, если она и он? Нет, нет, гнать такие мысли прочь.
Аня достала из сумки книгу, открыла её на середине. Перечитала страницу вдоль и поперёк, но так ничего и не поняла. Отложила книгу. Снова посмотрела в окно над головой - дождь и не думал прекращаться, ног стало ещё больше, теперь они обреченно шлёпали по лужам, вернее будет сказать, по одной большой луже, в которую превратился тротуар, словно переходили вброд мелкую речку. Но внутри, в помещении, что-то изменилось. Как будто к запахам кофе, корицы, миндаля и кардамона прибавился запах цветущей липы. И запах этот принёс с собой ощущение летнего вечера, прохладного и нежного, а также свободного, спокойного и умиротворённого.
Аня бросила взгляд на барную стойку - ну, точно. Вот он, он вернулся и сменил противную с косицами. Противная исчезла в недрах кафе, а через некоторое время вернулась - без форменного фартука и косынки - и, чмокнув в щёку неприметного очкарика, уселась рядом с ним. У Ани отлегло от сердца, и обладательница разноцветных косиц уже не казалась ей такой неприятной, как минутой раньше.
Дверь открывалась, входили мокрые, несчастные, голодные - и тут же менялись на глазах. Аня не глядела на них, только слышала шорох верхней одежды и лёгкое пощёлкивание сворачиваемых автоматических зонтиков или постукивание по полу зонтов-тростей.
Он стоял на виду у всех, такой загадочный и прекрасный, позволяя любоваться собой, и может быть, даже не догадываясь, сколько глаз сейчас украдкой поглядывают в его сторону. Он взирал перед собой спокойно и безучастно. Но вдруг выражение его лица изменилось, как будто через зал пробежало на водопой стадо розовых буйволов.
Не снимая дорогого пальто и даже не замедлив шаг, к барной стойке подошел посетитель, совсем не похожий на завсегдатаев "Феи-кофеи". Он поставил локти на прилавок, наклонился вперёд и что-то зашептал. Хозяин вынырнул из буддийского величия и олимпийского спокойствия и позволил себе иронически усмехнуться. А в его глазах отразилась целая гамма самых разных чувств.
Аня уронила книгу, не заметила этого, поднялась с места и, как под гипнозом, двинулась вперёд.
Так вот в чём разгадка его задумчивой холодной неприступности! Он ждал своего близкого друга, такого близкого, что ближе не бывает. Почему-то владелец дорогого пальто не вызывал в ней чувства ревности, как обладательница разноцветных косиц (она, кстати, уже ушла в обнимку со своим очкариком). Наоборот, приблизившись к барной стойке, Аня ждала услышать подтверждения тому, что между двумя этими интересными загадочными мужчинами протянулась тонкая, как волос, звенящая, как струна, нить…
"Наверное, он укоряет своего друга за то, что тот так долго был в отлучке, а тот делает вид, что ему не дороги эти отношения, но оба знают, что это не так".
Она подошла совсем близко.
- При чём тут трещины в ногах коня? Копыта у него потрескались, что ли? - спросил в этот момент хозяин кафе.
"Неужели его друг прискакал сюда на коне?" - от неожиданности подумала Аня.
- Конь Петра, медный. Который под всадником. В семидесятых у него начали разрушаться ноги, и лошадке сделали операцию. Мне нужно узнать имя лечащего врача.
- Что, у ненормального шведа потрескался его чугунный лоб?
- Напротив, господин Эрикссон находится в добром здравии и даже готов отпустить меня на волю. Но путь на волю лежит через копыта Медного всадника. Вернее, через то, что спрятано в его брюхе.
Джордж сделал знак официанту. Тот подошел неторопливо.
- Тут человеку срочно нужно что-то найти в Интернете. Найдите ему какой-нибудь ноутбук, ладно?
Официант невозмутимо кивнул, словно он каждый день водил незнакомцев в служебные помещения.
- Благодарю тебя, добрый и щедрый господин, - склонился в поклоне обладатель дорогого пальто и уверенно зашагал вслед за официантом.
К хозяину вернулась прежняя безмятежность. Аня мелкими шагами отступила к своему наблюдательному пункту. Совсем не об этом должны говорить два близких человека после долгой разлуки! Какой конь, почему всадник, зачем какой-то Эрикссон с чугунным лбом?
Но может быть, это тайный шифр? И всё, что она услышала, имеет особый подтекст?
Дождь понемногу утих. Пришла SMS от родителей "Тебя ждать к ужину?". Аня расплатилась (если так пойдёт дальше, то все карманные деньги она будет оставлять здесь) и потянулась к вешалке за своей курткой. Шпионская история, конечно, не так увлекательна, как история запретной любви. Но зато в этом случае у неё есть кое-какие шансы.
Тем временем "шпион" просеивал Интернет сквозь частое сито грамотно сформулированных запросов. Но искомое - список фамилий реставраторов Медного всадника - всё не находилось. У Дмитрия Олеговича на руках был полный перечень заводов и научных организаций, принимавших участие в починке коника. Каждая из этих организаций могла похвастаться прекрасно организованным сайтом. Но ни на одном сайте - ни слова о реставрации памятника. Как будто кто-то вычеркнул из истории людей, доверивших свои имена Медному Петру.
Когда Джордж зашел за другом, чтобы отвести его к себе (у него почему-то не было сомнений насчёт того, где собирается остановиться этот новоявленный краевед), тот рисовал на оборотной стороне каталога фарфоровой посуды какие-то причудливые графики и бормотал себе под нос: "Ижорский завод… Политех… Гагарин… Изохронный циклотрон…"
- Перерыв! - скомандовал хозяин. - У меня дома тоже есть компьютер, и там тебе будет гораздо удобнее - это раз. Два - ты должен попробовать "кумкватовку" и высказать своё мнение.
- С этого "два" и надо было начинать, - сказал гость, перечеркнул график, закрыл все ссылки и выключил ноутбук.
Пару часов спустя оба они, слегка разомлевшие, сидели у Джорджа на кухне. Глаза собутыльников чуть остекленели. Литровая бутылка "кумкватовки" была наполовину пуста.
Дмитрий Олегович всё не унимался - то и дело рвался к компьютеру искать информацию о памятнике.
- Да чего ты прицепился к этому всаднику? Там же не сказано, что это непременно всадник. Дай-ка я своими глазами прочитаю, - потянулся к истрёпанному листку хозяин. - Ну-ка… "Первая часть вмещает в себя всё, в том числе и вторую. Вторая зачастую бывает больше целого. Искомое названо в честь того, что названо в честь него. Впрочем, то, в честь чего оно названо, непременно отыщется внутри". Слушай, да это наверняка какой-нибудь коктейль! "Молотов коктейль" назван в честь взрывчатого вещества, названного в честь Молотова. А?
- Да? И почему вторая часть больше целого?
- С ног валит сильнее. Если смешать как следует шампанское с абсентом и ещё кой-чего туда сыпануть…
- Алхимик! Тебя сожгут на костре инквизиторы из Госнаркоконтроля! Прямо на Дворцовой площади. Привяжут к Александрийскому столпу, обложат еловыми лапами, обольют самогоном - и подожгут.
- Всё законно! Всё чисто! Всё кристально! Как слеза комсомолки. В этом-то вся суть. Использовать запрещённые вещества - это читерство, я считаю. Так любой дурак с полпинка улетит в космос.
- Чи - чего?
- Неспортивно, - перевёл Джордж. - Ещё будешь?
- Буду, буду, куда ж я теперь денусь. Вперёд. К новым спортивным рекордам!
Отложили загадку на тот край стола, который выглядел почище. Затянули хором: "Чижик-Пыжик где ты был? На Обводном водку пил! Выпил рюмку, выпил две, выпил три, четыре, пять. Выпил шесть и выпил семь…" Дальше застопорилось - "восемь и девять" не ложились в ритм, к тому же, собутыльники потеряли счет выпитым рюмкам.
- Стоп! - поднял руку Джордж. - Мне было видение! То не Медный всадник, а Чижик-пыжик! Чижик - это птица. Пыжик - это щенок северного оленя. Маленький такой щеночек, до года. Но по-любому он больше чижика, даже больше памятника. А когда северному пыжику исполняется год, он знаешь как называется? Неблюй. Но это уже не относится к нашей птичке, хоть она и сильно пьющая. Памятник Чижику-пыжику назван в честь песни. А песню сочинили про молодых правоведов, которых чижиками-пыжиками дразнили. За чижиковую шинель и пыжиковую шапку.
- Ну, допустим. А что у этого бронзового правоведа внутри?
- Что-то очень важное. Не зря же его уже раз десять воровали.
- Нет, ерунда это. Я лучше завтра про всадника поищу.
- И правильно. Утро вечера мудренее, - легко согласился Джордж.
- Оно не мудрее. Оно просто другое. Из другой материи сделано. Света и шума больше, таинственных звуков и предчувствий - меньше.
- Но как же… все же… народ говорит…
- Ты же не будешь утверждать, что физика мудренее химии!
- Буду! - не сдавался Джордж. - У меня по химии была пятёрка, а по физике - тройка.
- Это твои проблемы. А на самом деле и физика с химией, и утро с вечером равны по своим интеллектуальным способностям.
- Какие могут быть интеллектуальные способности у времени суток?
- Сам удивляюсь. Но это ведь ты первым завёл разговор о том, кто из них кого мудренее.
Джордж не нашелся что ответить и снова наполнил рюмки. Кумкватовка текла мёдом и молоком, а глаза двух старых приятелей из стеклянных сделались оловянными.
И вдруг как будто кто-то неловко подвинул контрабас, так, что тот застонал и загудел на все лады. "Общее начало" дало о себе знать? Дмитрий Олегович вздрогнул, его друг ничего не услышал и как ни в чём не бывало достал из морозилки сало и стал нарезать его тончайшими ломтиками.
- Анна-Лиза? - вслух произнёс шемобор.
Джордж чуть не отрубил себе указательный палец, отложил нож и, уставившись на друга, зло произнёс:
- Что Анна-Лиза? Оставь хоть ты её в покое. И я не виноват в том, что…
- Конечно, не виноват. Не нужно любой вопрос воспринимать как обвинение во всех грехах и тут же начинать оправдываться. Сперва разберись, в чём тебя обвиняют.
- А меня уже обвиняют? - обматывая пластырем раненый палец, деловито спросил Джордж.
- Нет. Но ты уже оправдываешься, - ответил шемобор и снова вздрогнул - контрабас подвинули в другой раз.
В этот момент Анна-Лиза и Алиса, подпевая группе "20 fingers", въехали в Санкт-Петербург на своей "хищной хохломе".
"Бум-бум-бум!" - пульсировал ритм весёлой и злой песни. А может быть, это сердце стучало?
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Всю ночь шел дождь, а под утро его сменила какая-то невнятица: с неба вроде бы ничего не капало, но влажность была такая, что казалось, будто в воздухе на невидимых глазу ниточках повисли мириады молекул воды. Каждого, входившего в домик Тринадцатой редакции, встречала живописная группа сушившихся на перилах лестницы разноцветных предметов гардероба. Мокрую обувь оставляли на площадке второго этажа. Лёва притащил из подвала обогреватель и поставил в приёмной рядом с диваном. Сёстры Гусевы в приказном порядке подливали каждому в кофе глоток-другой коньяка. Виталик умудрился нацедить себе в чашку больше коньяка, чем кофе, и сидел на диване в позе йога, в закатанных выше колена джинсах, накинув на плечи Наташину зимнюю шаль.
В приёмную за очередной партией корреспонденции выглянул коммерческий директор.
- У нас приличный офис или лагерь беженцев? - оценив обстановку, спросил он. По его безупречному виду нельзя было понять, был он сегодня на улице или нашел способ перемещаться в пространстве с помощью силы мысли.
- У нас на улице - плохая погода, - осторожно напомнила Наташа.
- Цунами? Тайфун? Не заметил. Обогреватель через час чтоб был выключен. Он электричество жрёт как слон.
- Слоны не едят электричество, - тихо сказала Наташа.
- Ну чего, вы слушать-то будете? - привлёк к себе внимание Лёва и потряс в воздухе тонкой пластиковой папкой.
Вчера он не терял времени и поднял на ноги всех знакомых журналистов. Результат - три публикации, посвящённые щекотливой теме исполнения желаний. И это только начало.