Буну казалось, что еще секунда - и этот ужас навеки поглотит его, но наконец ветер унес снежное облако. Буря ухала и выла, словно желая загнать его обратно под купол. Танцующие вихри снега принимали жуткие призрачные образы. Пятна света внизу, над шахтами, фантастически переплетались с бешено мчавшимися белыми облаками.
Необъяснимая паника вновь охватила его. В порывах ветра ему слышались какие-то зловещие шорохи, кокой-то странный шепот. Разыгравшийся ветер злобно завыл и швырнул в него охапку снега.
Харви Бун вскрикнул и побежал. Невидимый ужас следовал за ним по пятам.
Он вбежал под купол станции и защелкнул дверь лаборатории на замок, но для дикого страха дверь не являлась препятствием. От него так просто не избавишься. Вылезая из скафандра, Бун заметил, как дрожат его руки.
- Нужно немедленно выпить, - проговорил он вслух.
Бун вынул из стола бутылку и отпил прямо из горлышка.
За его спиной раздался смех. Бун резко повернулся, его нервы были натянуты как струны.
Из банки, стоявшей на столе, на него смотрело искаженное злобой лицо. Бун понимал, что ему это мерещится. Никакого лица там не было. В банке вообще не было ничего, что можно увидеть. Там был один только Арчи, а Арчи - это радон под давлением, который можно наблюдать только через спектроскоп.
Бун быстро провел рукой перед глазами и снова взглянул на банку. Лицо исчезло.
- Что? Попался? Скоро я тебя прикончу, - хихикнул Арчи. - Ты уже был на волоске. Еще немного, и ты совсем спятишь. Ну, чего ты ждешь? Неужели на что-то еще надеешься? Все равно тебе конец.
- Ошибаешься, - заорал Бун, задыхаясь от ярости. - Это ты попался.
Он изо всей силы треснул кулаком по стопке бумаг, лежавших на столе.
- Это я прикончу тебя. Я уничтожу тебя. Я расскажу всем, что ты такое на самом деле.
- Неужели! - прокаркал Арчи.
- Будь ты проклят! - глухо проговорил Бун, ставя бутылку на стол. - Пожалуй, и правда пора покончить с тобой раз и навсегда. Слишком долго ты мотал мне душу. Ты у меня сам сдохнешь.
- Это как? - с издевкой спросил Арчи.
- А очень просто, - проревел Бун. - Забуду насыпать в тебя радон, и через неделю ты умрешь как миленький. Превратишься в полониум и…
- Куда тебе, ты не посмеешь, - дразнил его Арчи, - Ты ведь знаешь, что с тобой за это сделают. Твое институтское начальство скальп с тебя снимет.
В банке снова появилось лицо. До чего же оно было омерзительное! Волна безудержного бешенства захлестнула ученого. С яростным криком Бун схватил бутылку со стола и яростно швырнул ее. Бутылка пролетела над Арчи и вдребезги разбилась о стену над ним, окатив банку спиртным.
Арчи захихикал. Теперь перед лицом материализовалась еще и рука и сделала непристойный жест.
С хриплым воплем Бун схватил тяжеленный стул. Комната наполнилась омерзительным смехом Арчи.
Совершенно потеряв голову от ярости, Бун заорал что-то бессвязное и с размаху обрушил стул на банку. Банка разлетелась на куски.
В комнате резко повысился уровень радиации. Замигали спектрографические детекторы. Зашелестели вентиляторы, набрали обороты и пронзительно взвыли, очищая воздух и выбрасывая радон наружу. За куполом станции в атмосфере раздались шипение и вой.
Но Харви Бун ничего об этом не узнал, потому что был мертв. Нестерпимая жгучая боль пронзила его, и через мгновение он упал замертво. Его лицо и руки обгорели и стали ярко-красного цвета, а там, где были глаза, теперь зияли две дыры.
В естественном состоянии радон в сто тысяч раз активнее радия.
- При чем тут Арчи! - протестовал Джонни Гаррисон, - Гипноз! Это невероятно. Не мог он загипнотизировать человека. У нас нет никаких подтверждений этому. Мы наблюдаем за Арчи сто лет…
- Не забудь, - перебил док, - что мы наблюдаем за разумом. Только нам так и не удалось выяснить, насколько высок его уровень интеллекта. Мы знаем одно: этот разум не похож, да и не может быть похож на человеческий. Ну хорошо, мы вступили с ним в контакт, мы общались с ним. Но это общение происходило на нашем уровне и доступными нам средствами. Понимаешь, что это значит? - Док переместил сигару из одного уголка рта в другой.
- Это мне никогда не приходило в голову. - Лицо командира станции побледнело, - Но это значит, что… это означало бы, что интеллект Арчи настолько высок, что он сумел освоить человеческий способ мышления.
Док кивнул головой:
- А разве человек способен на такое? Думаешь, человек может научиться мыслить, как Арчи? Вряд ли. Способ мышления Арчи, должно быть, настолько отличается от нашего, что нам к нему даже не подступиться. И Арчи это понял. Выходит, мы разработали механическую базу для контакта, а Арчи - интеллектуальную.
- Ты меня пугаешь! - воскликнул Гаррисон.
- Мне самому страшно, - вздохнул док.
- Хватит ходить вокруг да около, - Гаррисон поднялся со стула. - Мы оба думаем об одном и том же.
- Ты прав, - ответил док, - ни о чем другом думать не получается.
- Теперь все они знают, - сказал Гаррисон, - они или оно, или что там еще, находится снаружи - теперь это нечто знает столько же, сколько и Арчи.
- Ты, к сожалению, прав, - согласился док. - Арчи всегда оставался собой, хотя мы и досыпали каждые три дня радон в банку. Это был только Арчи. А вот опыты с радоновым мозгом показали, что этот интеллект так и не овладел человеческими знаниями. Удивительно, вещество одно и то же, но почему-то тот радон, которым мы пополняем Арчи, сам становится Арчи. Интеллект же остального радона не усваивает тех человеческих знаний, что есть в Арчи.
- А теперь, - добавил Гаррисон, - он весь превратился в Арчи. Я сказал Маку, что нужно выключить машины, как только радон в мозге подойдет к концу. Мы не можем рисковать. Это нам дорого обойдется. Корпорация "Радий" расшумится на весь космос. Мы и так уже отстаем от графика…
Лицо его осунулось, он повернулся к окну и застыл, глядя, как бушует снежная буря.
- Перестань, Джонни! - посоветовал док. - Опять тебя одолевают мысли о том, что скажут в центральном офисе. Ты нервничаешь, потому что отстаешь от графика. Наверное, сразу вспомнил, что случалось с теми, кто не смог толкать индустрию вперед и удержать на высоте знамя корпорации "Радий". Тебе лезут в голову всякие ужасные мысли о тайной полиции, обвинении в саботаже и бог знает о чем еще.
- Послушай, док, - с отчаянием в голосе проговорил Гаррисон, - ведь это мой главный и единственный шанс. Я уже не так молод и должен использовать этот свой шанс. Покажи я себя на Венере с хорошей стороны, и я обеспечен на всю жизнь. Больше никаких третьеразрядных постов на луне Юпитера, никаких мерзких поручений на Марсе. Меня будет ждать Земля, а на ней непыльная работенка.
- Понятно, - сказал док, - заработала старая система страха. Ты боишься "больших парней", Мак боится тебя, люди боятся Мака. А все мы боимся Венеры. Солнечная система с потрохами принадлежит корпорации "Радий". Радиевая монополия, холдинговые компании, централизованное правление - все это дает ей тайное господство, хотя, пожалуй, тайньм оно ни для кого больше не является. Наш хозяин - Р. С. Уэбстер. Он господствует над нами, опираясь на тайную полицию и своих шпионов. Власть в его руках потому, что радий - это сила, а он - хозяин радия. Мы в его власти, потому что стоит ему щелкнуть пальцами, как любое правительство со всех ног мчится выполнять его приказы. До него над нами были его отец и дед. Придет время, и нашими хозяевами станут его сын и внуки. - Он усмехнулся, - Что-то ты совсем раскис. Брось, Джонни. Никто этого не слышал, кроме тебя. А ты ведь не проговоришься. Главное, оба мы знаем, что это чистая правда. Радий - источник силы, поработившей Солнечную систему. Вся система зависит от добычи радия на Венере. Это та цена, которую земляне платят за освоение космоса, за свою солнечную империю. Страшно подумать, сколько стоит один межпланетный полет. Чтобы поддерживать эту солнечную империю, нужны огромные деньги. А никто просто так деньги давать не станет. Мы честно выполняли свой долг, и вот чем нам это обернулось.
Гаррисон дрожащей рукой налил себе бренди в стакан, пролив часть на стол.
- Что же делать, док?
- Хотел бы я знать, - отозвался док.
Зазвонил телефон, и Гаррисон снял трубку.
- Шеф, - раздался голос главного инженера, - пора или подпитывать мозг, или отключать его. Уровень радона падает.
- Разве я тебе не велел отключить его? - прорычал Гаррисон, - Мы не можем рисковать. Мы не можем отдать все машины во власть Арчи.
- Но ведь мы отстаем от графика, - с мукой в голосе простонал Мак, - если отключить, то…
- Я сказал отключить! - заревел Гаррисон. - Спаркс связывается с Землей. Я позвоню тебе позже.
Он повесил трубку, затем снова поднял ее и набрал номер службы связи.
- Как сообщение с Землей?
- Пытаюсь соединиться, - пролепетал Спаркс, - но, боюсь… мы приближаемся к Солнцу. Мы отрезаны от… Минуту… Связь появилась… Соединяю…
В телефонной трубке раздались треск и щелчки.
- Гаррисон? Привет, Гаррисон! - издалека послышался тонкий высокий голос.
Несмотря на помехи, Гаррисон мгновенно узнал, кому принадлежит голос, и его лицо перекосилось. Он так и видел, как президент "Радий Инкорпорэйшн" Р. С. Уэбстер подпрыгивает на стуле, взбешенный тем, что на Венере опять проблемы.
- Да, Р. С., это Гаррисон.
- Ну, - пропищал Р. С., - что случилось на этот раз? Говори же, приятель, что там еще произошло?
Гаррисон коротко пересказал суть дела. Дважды помехи прерывали разговор, и Спаркс из кожи вон лез, чтобы восстановить связь.
- Так чего ты боишься? - заорал человек на Земле.
- Ну, просто, - объяснил Гаррисон, с ужасом сознавая, насколько глупо это звучит, - Арчи сбежал. А значит, теперь весь радон знает то же, что и он. Если мы заправим мозг новым радоном, уже разумным… Понимаете, этот радон будет знать о нас все… то есть…
- Ну и чушь! - заорал Р. С. - Что за околесицу ты несешь? В жизни не слыхал ничего более нелепого.
- Но Р. С….
- Вот что, парень, - проговорил Р. С., еле сдерживая злость. - Разве мы не отстаем от графика? Разве ты находишься на Венере не для того, чтобы добывать радий?
- Да, - в отчаянии ответил Гаррисон.
- Ну так копай радий! Догоняй график. Заправляй мозг и принимайся за дело!
- Но вы не поняли…
- Я сказал, заполняй мозг и приступай к работе. Нечего сидеть сложа руки.
- Это приказ? - спросил Гаррисон.
- Это приказ! - отрезал Р. С.
В трубке зашуршали помехи, словно кто-то сдавленно хихикал над ними.
Гаррисон, не отрывая глаз, следил, как от поверхности Венеры с ревом отрывается корабль и исчезает в буре белоснежного формальдегида. Мак, стоявший рядом, довольно потер руки, скрытые защитным скафандром.
- Теперь мы почти догнали график, - довольно сообщил он.
Гаррисон молча кивнул, не отрывая мрачного взгляда от простиравшейся перед ним равнины. Снова наступила ночь, и вихри формальдегида извивались в какой-то дьявольской джиге. Ночь, буря - и температура сто сорок градусов по Фаренгейту. За день длиной в неделю на планете стало еще жарче.
До его слуха доносились гул мощных, управляемых мозгом машин, копающих в шахтах руду, завывание ветра, вольно гулявшего над куполом станции и между ребристыми остроконечными холмами, легкое пофыркивание системы охлаждения в скафандре.
- Когда сделают банку для Арчи? - спросил он. - Новому наблюдателю от института Солнца не терпится поскорее приняться за работу.
- Еще пара часов - и готово, - ответил Мак. - Много времени ушло на расчеты, но теперь с ними закончено, и за дело взялись роботы.
- Как только закончите, сразу сообщите. Мы пытались установить контакт с радоном в машинах, но без толку.
- Есть только одна загвоздка, - добавил Мак.
- Что еще? - Гаррисон резко повернулся к нему.
- Мы не совсем точно рассчитали углы в этой банке. Ты ведь знаешь, в ней есть чрезвычайно сложные компоненты. Но мы решили поторопиться, чтобы этот стукач из института сразу, как только приедет, принялся за дело. Но когда роботы…
- Ну?.. - поторопил его Гаррисон.
- Когда роботы добрались до того места, где мы запутались, они просто отбросили чертежи в сторону и продолжили работу. Подумать только, даже не замялись.
Гаррисон и Мак обменялись озадаченными взглядами.
- Не нравится мне это, - заявил Мак.
- Мне тоже, - мрачно вздохнул Гаррисон.
Он повернулся и медленно побрел к станции, а Мак отправился обратно к шахтам.
А в это время в кабинете Гаррисона док знакомился с Роджером Честером, новым наблюдателем от института.
- В институте скопились горы отчетов, - говорил Честер, - я изучал их перед отлетом на Венеру. Читал их дни и ночи напролет, с тех пор как мне сообщили, что я должен лететь на смену Буну.
Док аккуратно разрезал новую сигару, одну половину положил в карман, вторую сунул себе в рот.
- И что же ты искал? - спросил он.
- Ключ к разгадке. Дело в том, что я хорошо знал Буна. Мы дружили много лет. Он был не из тех, кого можно так просто сломать. Одной Венере с ним было бы не справиться. Но я ничего так и не обнаружил.
- Может, у Буна в бумагах что-нибудь осталось? - предположил док. - Ты читал его отчеты?
- Я их сто раз перечел, - признался Честер, - в них ничего нет. Некоторые отчеты вообще исчезли - те, что за последние дни…
- Последние дни можно в расчет не принимать, - сказал док. - Парень был уже явно не в себе. Я бы не удивился, если бы он вообще ничего не писал в те дни.
- На него это не похоже, - упрямо проговорил Честер.
- Так что-нибудь ты все-таки накопал? - Док беспокойно толкнул сигару в другой уголок рта.
- Мало. После Мастерсона мы почти не сдвинулись с места. Даже сейчас, спустя столько лет, не верится, что радон - разумный.
- Из всех газов радон лучше всего приспособлен для жизни. Это тяжелый газ. Вес молекулы - двести двадцать два. Он в сто одиннадцать раз тяжелее водорода и в пять раз - углекислого газа. Молекулярное строение у него довольно простое, а вот строение атома - одно из самых сложных. Настолько сложное, что в нем и вправду могла зародиться жизнь. А если говорить о неустойчивости - а для жизни это условие просто необходимо, - так это его радиоактивность. Химически он, пожалуй, инертен, но физически - это потрясающе неустойчивый, невероятно активный газ.
В кабинет вошел Гаррисон.
- Опять об Арчи треплетесь? - хмыкнул он.
Начальник станции подошел к своему столу и достал бутылку и стаканы.
- Уже две недели, как Арчи сбежал, - проворчал он, - И ничего! Мы сидим тут как на вулкане и ждем, когда он взорвется и пошлет всех нас в тартарары. Но все тихо. Что он задумал? Чего ждет?
- Это непростой вопрос, Гаррисон, - ответил Честер. - Представьте себе форму жизни, у которой нет никаких орудий труда, никаких инструментов, просто потому, что она не умеет их делать. Да и зачем они ей, если она все равно никогда не смогла бы ими воспользоваться. Не забывайте, что человек обязан своему развитию во многом, а может и исключительно, орудиям труда. Началось-то все с того, что однажды ему пришлось поработать собственными руками…
Вдруг пронзительно зазвенел телефон. Гаррисон схватил трубку и услышал голос Мака.
- Шеф, эти проклятые роботы разбегаются, - орал главный инженер, - а за ними и машины из шахт…
Лицо командира перекосилось, будто чья-то ледяная рука сжала его горло.
- Тут настоящий ад, - Мак почти рыдал. - Но банку Арчи они оставили. Забыл сразу сказать.
- Мак, - заорал Гаррисон, - быстро в трактор и поезжай за ними! Мы должны знать, куда они направились.
- Но, шеф…
- Быстро за ними! - рявкнул Гаррисон.
Он швырнул трубку, тут же снова поднял ее и набрал номер.
- Спаркс, свяжись-ка с Землей.
- Связи нет, - отрезал Спаркс.
- Черт побери, сделай же что-нибудь! Это вопрос жизни и смерти.
- Не могу я никак, - запричитал Спаркс, - мы с другой стороны Солнца. Как тут свяжешься?
- Тогда пошли корабль.
- Какой смысл? - удивился Спаркс, - Корабль все равно полетит вокруг Солнца. Сколько дней пройдет…
- Ладно, - вяло откликнулся Гаррисон, - оставим это.
Он положил трубку и посмотрел на Честера.
- Так что ты там говорил про инструменты? Теперь у Арчи их целая куча. Он просто взял и украл их прямо у нас из-под носа.
Несколько часов спустя в кабинет ввалился Мак.
- Ничего не нашел, - доложил он, - как сквозь землю провалились.
Гаррисон внимательно посмотрел на него мутными, полными тревоги глазами.
- Все ясно, Мак. Честно говоря, я и не надеялся. Удались от станции на пять миль - и ты черт знает куда попадешь.
- Что же делать, шеф?
- Не знаю, - Гаррисон покачал головой, - Спарксу все-таки удалось отправить сообщение. Он успел зацепить Меркурий, когда тот выходил из-за Солнца. Надеюсь, оттуда сообщение передадут на Марс, а с Марса - на Землю.
Честер вернулся из лаборатории и сел на стул.
Док пошевелил во рту свою сигару.
- Ну, что сказал Арчи? - поинтересовался он.
- Я наполнил банку радоном, - заговорил Честер, покраснев до ушей, - но ответа не получил. Если можно так сказать, он послал меня к черту.
Доктор усмехнулся, глядя, как смутился парень.
- Не обращай внимания на выходки Арчи. Так же он обращался и с Буном. Постоянно доставал, пока тот совсем с катушек не съехал. Понимаешь, Арчи нужно было как-то выбраться на свободу. Он не мог действовать, сидя взаперти в этой банке. Вот он и заставил Буна выпустить его. У Буна совсем крыша поехала, а Арчи, это жук еще тот, он свою линию держит твердо.
- Как думаешь, что у него теперь на уме? - не выдержал Гаррисон.
- Думаю, будет мотать нам нервы, пока мы не примем его условия, - ответил док. - Он хочет довести нас до состояния, когда мы будем готовы принять любые его условия.
- Какие условия? Что ему от нас надо?
Сигара дока проехала справа налево и вернулась назад.
- Откуда я знаю? Может, нам вообще никогда не понять, за что он воюет, а может, это просто борьба за существование. Его жизнь зависит от радия. Нет радия - конец радону, а значит, и Арчи.
- Чепуха, - вмешался Честер. - На Венере его столько, что хоть миллион лет копай, никто и не заметит.
- Кто знает, - возразил док, - может, для Арчи миллион лет - что пара минут для нас.
- Черт возьми, док, - рявкнул Гаррисон, - чему вы ухмыляетесь? Что здесь смешного?
- Просто забавно, - объяснил док. - Я частенько думал, что бы сделали земляне, если бы столкнулись с противником, который одной левой уложил бы их на обе лопатки.
- Он нас еще не уложил, - не согласился Мак, - по крайней мере пока.
- Все, что может помешать радию попасть на Землю, представляет для нас реальную угрозу, - заявил док. - И не забывайте, Арчи это вполне по зубам. Нечего себя обманывать.
- Но ведь он так развалит всю Солнечную систему, - возмутился Гаррисон, - Машины встанут. Шахты и фабрики закроются. Прекратятся космические полеты. Придется эвакуировать с планет людей…