Сначала Нельсон кормил Смита из ложки, потом попросил марсианина держать ложку самостоятельно. Это было нелегко, но Смит ликовал: он впервые обходился в этом мире без помощи. Опустошив тарелку, он решил узнать, кто его облагодетельствовал, позволив себя съесть.
- Кто это был? - спросил Смит.
- Не кто, а что. Синтетическая пищевая масса. Это тебе что-нибудь говорит? Доел? Вылезай-ка из кровати!
- Простите? - Смит знал, что это слово используется, когда необходимо возобновить почему-либо прерванное общение.
- Я говорю, вставай. Пройдись. Сил у тебя, конечно, немного, но если будешь валяться в постели, их не прибавится. - Нельсон открыл кран, выпуская воду из баллона.
Смит отогнал тревогу: Нельсон никогда не делал ему ничего плохого.
Вода, поддерживавшая тело Смита, вылилась, и он оказался на дне кровати среди складок непромокаемой ткани.
- Доктор Фрейм, возьмите больного под руки, - распорядился Нельсон.
Поддерживаемый с обеих сторон под руки и подбадриваемый Нельсоном, Смит кое-как перелез через борт кровати.
- Спокойно! Выпрямись! - командовал Нельсон. - Не бойся, я поддержу.
Смит сделал усилие и выпрямился. У него была хорошо развитая грудная клетка и слабая мускулатура. Еще на "Чемпионе" его постригли и побрили. Доктор Фрейм поразился: мягкий детский рот и глаза умудренного годами старика.
Смит постоял и на подгибающихся ногах шагнул вперед. Сделав три шага, он по-детски радостно улыбнулся.
- Умница! - похвалил Нельсон.
Смит сделал еще шаг и ушел в себя. Врачи едва успели подхватить его.
- Черт! - выдохнул Нельсон. - Ушел. Давайте-ка положим его в кровать. Погодите, сначала наберем туда воду.
Когда баллон наполнился, врачи осторожно положили поверх него пациента, застывшего в позе зародыша.
- Подложите ему под затылок валик, - сказал Нельсон. - Если что-нибудь случится. Позовите меня. Когда придет в себя, позанимаемся еще. Через три месяца он у нас будет прыгать по деревьям не хуже обезьяны. Все идет как надо.
- Конечно, доктор, - ответил Фрейм без энтузиазма.
- И еще: когда больной придет в себя, покажите ему, как пользоваться ванной. Возьмите себе в помощь сиделку и следите, чтобы больной не падал.
- Да, сэр, но как объяснить…
- Объяснять ничего не нужно. Он все равно не поймет. Именно покажите.
Обедал Смит без посторонней помощи. Санитар, забирая поднос, наклонился к нему и шепнул:
- Слушай, у меня к тебе дело есть.
- Прошу прощения?
- Получим кучу денег.
- Денег? Что такое деньги.
- Брось философствовать. Деньги всем нужны. Мне некогда тебя уговаривать: смываться пора. Я из "Пирлесс Фичерс". Тебе заплатят шестьдесят тысяч буквально ни за что. На нас работают лучшие писатели, они будут задавать вопросы, а ты будешь отвечать. На, подпиши.
Смит взял из рук санитара лист бумаги и уставился в него, держа вверх ногами.
- Боже! Да ты читать не умеешь! - воскликнул санитар.
- Нет, - ответил Смит; ему было известно слово "читать".
- Ну, ладно, я прочитаю, ты поставишь отпечаток пальца, а я засвидетельствую. Слушай: "Я, нижеподписавшийся, Валентайн Майкл Смит, известный как Человек с Марса, передаю компании "Пирлесс Фичерс Лимитед" все права на мой (основанный на фактах моей биографии) рассказ "В плену у марсиан" в обмен на…"
- Санитар!
В дверях стоял доктор Фрейм. Санитар сунул бумагу за пазуху.
- Иду, сэр. Я пришел за подносом.
- Что вы читали?
- Ничего, сэр.
- С этим больным нельзя разговаривать. Я запомню вас.
Санитар и врач вышли, дверь за ними закрылась. Смит долго лежал без движения, пытаясь осмыслить случившееся, вникнуть в него, но, как ни старался, ничего не мог понять.
Глава 4
Джиллиан Бордмэн пользовалась репутацией хорошей медицинской сестры, и у нее было хобби - мужчины. В тот день она была старшей по этажу, где лежал Смит. Когда Джиллиан услышала, что больной из палаты К-12 ни разу в жизни не видел женщин, она не поверила своим ушам и решила нанести странному больному визит.
Джиллиан знала, что женщинам нельзя посещать этого больного, однако она не относила себя к разряду посетителей, и потому важно прошествовала мимо охраны (у солдат была странная привычка буквально понимать приказы) в соседнюю с палатой Смита комнату.
Доктор Тадеус обернулся на скрип двери.
- Здравствуй, солнышко! Какими судьбами?
- Я исполняю служебные обязанности. Как поживает ваш пациент?
- Не беспокойся, рыбка, присмотр за этим больным не входит в твои обязанности. Можешь проверить по журналу.
- Знаю, но мне хочется на него взглянуть.
- Это запрещено.
- Ну, Тад, не будь таким правильным!
- Если я тебя к нему впущу, - Тадеус внимательно изучал свои ногти, - то закончу свою карьеру в Антарктике. Страшно подумать, что произойдет, если доктор Нельсон застанет тебя здесь.
- Он должен сюда прийти?
- Нет, если я его не позову. Он отсыпается после полета.
- Откуда же такое рвение?
- Я все сказал, сестра!
- Слушаюсь, доктор… Трусишка!
- Джилл!
- Тюфяк!
Тадеус вздохнул.
- Слушай, мы встречаемся в субботу?
- Сегодня среда? Конечно. Разве женщина может сердиться так долго?
Джиллиан вернулась на свой пост и отыскала ключ от комнаты, примыкающей к палате К-12 с другой стороны. В этой комнате дежурили сиделки, обслуживающие высокопоставленных больных. Не в ее характере было сдаваться.
Джиллиан беспрепятственно вошла в эту комнату: солдаты не знали, что оттуда можно попасть во вверенную им палату. Перед заветной дверью Джиллиан задержалась, испытывая чувство, подобное тому, какое бывало у нее, когда она студенткой убегала с лекций. Джилл отперла дверь и заглянула в палату.
Больной лежал в постели. Когда Джилл вошла, он повернул в ее сторону голову. В первый момент у сестры возникло впечатление, что его уже бесполезно лечить. На лице больного не было никакого выражения, как у обреченного на смерть. Потом Джилл заметила в его глазах живой интерес. Может быть, у него парализовано лицо?
По профессиональной привычке она спросила:
- Ну, как мы себя сегодня чувствуем? Лучше?
Смит перевел вопрос на свой язык. Его смутило, что человек включил в вопрос и себя. Смит решил, что это свидетельствует о расположении и желании сблизиться. Вторую часть вопроса Человек с Марса часто слышал от Нельсона и с готовностью ответил на нее:
- Лучше.
- Вот и хорошо, - обычный больной, если не считать лица без выражения. Если он и не видел женщин, то хорошо это скрывает. - Вам что-нибудь нужно?
Джилл заметила, что на тумбочке отсутствует предписанный больничными правилами стакан.
- Принести вам воды? - спросила она.
Смит сразу заметил, что этот человек не такой, как другие. Марсианин сравнил его с тем, что видел на картинке у Нельсона, еще на "Чемпионе", когда Нельсон пытался объяснить конфигурацию той части человеческого рода, которая называется "женщины". Новый человек был женщиной.
Смит ощущал одновременно и радость, и разочарование. Он подавил оба чувства, чтобы процесс познания нового явления не отразился на датчиках Тадеуса. Когда же Смит перевел последний вопрос, его охватило такое волнение, что он едва не выпустил сердце из-под контроля. Он вовремя опомнился и выругал себя за недисциплинированность. Потом проверил перевод. Нет, он не ошибся: женщина предлагала ему воду, она хотела сблизиться.
С трудом подбирая слова для приличествующего случаю ответа, он произнес:
- Благодарю за воду. Пусть она у вас всегда будет в изобилии.
Сестра Бордмэн опешила.
- О, как мило! - сказала она, придя в себя.
Она отыскала стакан, наполнила его водой и подала больному.
- Сначала пейте вы, - сказал больной.
"Он думает, я решила его отравить", - сказала себе сестра, но просьба звучала очень настойчиво, и она подчинилась. Она отпила из стакана, больной тоже сделал глоток и откинулся на подушку с таким видом, будто совершил что-то очень важное.
Джилл решила, что никакого приключения здесь не получится, и стала прощаться.
- Ну что ж, если вам больше ничего не нужно, я пойду.
- Нет! - крикнул больной, когда Джилл взялась за ручку двери.
- Что такое?
- Не уходи!
- Но… мне пора бежать, - она опять подошла к нему. - Вам что-нибудь нужно?
Он смерил ее взглядом.
- Ты женщина?
Джилл обиделась. Она хотела сказать что-нибудь резкое, но, увидев серьезное лицо и тревожные глаза Смита, передумала. Она почувствовала, что та невероятная вещь, которую она о нем слышала, - правда; он действительно не знает, что такое женщина.
- Да, я женщина, - ответила Джилл.
Смит не сводил с нее глаз, и Джилл начала смущаться. Она ожидала, что на нее будут смотреть глаза самца, а попала словно под объектив микроскопа.
- Ну? Я похожа на женщину, не так ли?
- Я не знаю, - запинаясь, ответил Смит, - как должна выглядеть женщина. Что делает тебя женщиной?
- О, Господи! - такого странного разговора с мужчиной Джилл не приходилось вести, пожалуй, со дня конфирмации. - Может быть, мне раздеться и показать.
Смит молчал, анализируя услышанное. Первую фразу он не понял. Наверное, это одна из формальных фраз, которые люди так любят говорить… но она произнесена с силой; возможно, это последнее сообщение перед уходом. Видимо, он вел себя с женщиной неправильно и она сейчас дематериализуется.
Смиту не хотелось, чтобы женщина умерла, даже если это ее право или обязанность. Только что они подносили друг другу воду, и вот новообретенный брат по воде уходит или дематериализуется! Смит был бы в ужасе, если бы не нужно было подавлять чувства. Он решил: если женщина сейчас умрет, он умрет тоже - после воды иначе нельзя.
Во второй части фразы встречались знакомые слова. Смит понял суть действия и то, что это действие предполагаемое. Может, это выход из кризиса? Может быть, если женщина снимет с себя одежду никому из них не придется умирать? Смит радостно улыбнулся:
- Да, пожалуйста.
Джилл открыла рот. Закрыла. Опять открыла.
- Черт меня возьми!
Смит почувствовал все эмоциональное напряжение и понял, что ответил неправильно. Он стал настраиваться на дематериализацию, с нежностью перебирая в уме все, что пережил и видел, особое внимание уделяя женщине. Вдруг он увидел, что она наклонилась к нему, но не для того, чтобы умереть. Она смотрела ему в лицо.
- Простите, я вас правильно поняла? Вы просили меня снять одежду?
Смит помолчал, анализируя вопрос, и ответил, в надежде, что нового кризиса не будет:
- Да.
- Так и есть. Да-а, брат, не такой уж ты и больной!
Смит тут же отметил слово "брат" - женщина напомнила, что они побратались через воду. Потом подумал, соответствует ли он тому, чего хочет новый брат.
- Я не болен, - подтвердил он.
- Провалиться мне на этом месте, если у тебя не все в порядке. А раздеваться я не стану. Мне пора идти.
Джилл выпрямилась и пошла к двери. На пороге оглянулась и с игривой улыбкой сказала:
- Ты можешь попросить меня об этом в другом месте. Тогда посмотришь, что такое женщина.
Женщина ушла. Смит успокоился и отключил внимание от своей палаты. Он был горд, что исправил ситуацию и никому не пришлось умирать. Однако нужно было еще многое осмыслить. В речи женщины Смит встретил много новых знаков, а те, которые не являлись новыми, были сгруппированы таким образом, что смысл их был неясен. Он испытывал какое-то радостное чувство, которое вполне могло сопутствовать общению братьев по воде, но к этому чувству примешивалось еще что-то, тревожное и приятное одновременно. Смит думал о своем новом брате, этой женщине, и вслушивался в свое радостно-тревожное чувство. Он вспомнил, как впервые присутствовал при дематериализации, и непонятно почему почувствовал себя счастливым. Жаль, что рядом нет доктора Махмуда. Так много нужно узнать, а поговорить не с кем.
Остаток дежурства прошел, как во сне. Перед глазами Джилл стояло лицо марсианина, в памяти звучали его безумные слова. Нет, не безумные, Джилл работала в психиатрической клинике и знала, что такое безумие. Невинные, решила она, но отвергла и это определение. У него невинное лицо, но далеко не невинные глаза. Когда-то Джилл работала в монастырской больнице и видела такое лицо у сестры-монашки. Случайно ли такое сходство?
Джилл переодевалась, когда к ней в кабину заглянула другая сестра.
- Джилл, тебя зовут к видеофону.
Джилл ответила, не включая изображение.
- Это Флоренс Найтингейл? - спросил баритон.
- Угадал. Это ты, Бен?
- Ну да! Верный поборник свободы слова собственной персоной. Ты не занята, малышка?
- А что тебе нужно?
- Угостить тебя бифштексом, напоить мартини и задать одни вопрос.
- Я отвечу "нет".
- Не этот вопрос.
- О, ты умеешь задавать другие вопросы? Ну-ка!
- Потом, когда ты подобреешь.
- А бифштекс будет натуральный? Не синтет?
- Обещаю. Ткнешь в него вилкой, и он замычит.
- Бен, у тебя, наверное, долг в банке.
- Это постыдно, но значения не имеет. Ну, что?
- Уговорил.
- Через десять минут на крыше медицинского центра.
Джилл сняла костюм, повесила его в шкафчик и оделась в платье, которое держала специально для таких случаев. Платье было простого покроя, почти прозрачное и, скорее, подчеркивало то, что должно было скрывать. Джилл с удовлетворением оглядела себя и поехала на крышу.
Она отыскивала взглядом Бена Кэкстона, когда к ней подошел дежуривший на крыше санитар.
- Вас ждет машина, мисс Бордмэн. Вон тот "Тальбот".
- Спасибо, Джек.
Джилл направилась к машине с открытой дверцей. Она села в такси и уже собиралась сказать Бену двусмысленный комплимент, но увидела, что в машине никого нет. Робот-пилот закрыл дверцу, машина взлетела, сделала круг над медицинским центром и направилась на другую сторону Потомака. Такси остановилось на площадке над Александрией. Вошел Бен, и такси тронулось.
- Фу-ты, ну-ты! - фыркнула Джилл. - С каких пор ты присылаешь роботов за своими подругами?
- Есть причины, малышка, - Бен погладил ее колено. - Нельзя, чтобы нас видели вместе.
- Кто из нас прокаженный?
- Мы оба. Я газетчик, Джилл.
- А я начала подозревать тебя в другом.
- А ты работаешь в больнице, где лежит марсианин.
- Поэтому мне нельзя здороваться с твоей мамой?
- Объясняю популярно. В округе более тысячи репортеров, литературных агентов и просто жуликов плюс толпа, которая собралась, когда прилетел "Чемпион". Все они хотят поговорить с Человеком с Марса, но никому еще это не удалось. Поэтому мы с тобой поступили бы не слишком мудро, если бы вышли из больницы вместе.
- Ну и что, что вместе? Я ведь не Человек с Марса.
- Конечно, нет. - Бен посмотрел Джилл в глаза, - но ты поможешь мне с ним встретиться. Именно поэтому я за тобой не заехал.
- Бен, ты, наверное, на солнце перегрелся. Там вооруженная охрана.
- Мы это обдумаем.
- О чем тут думать?
- Ладно, давай сначала поедим.
- Наконец-то ты заговорил разумно. А ты не разоришься? У тебя и без того долг.
Кэкстон нахмурился.
- Джилл, я рискну войти в ресторан разве что в Луисвилле. На этой колымаге мы доберемся туда не раньше, чем через два часа. Поэтому давай пообедаем у меня.
- …сказал паук мухе. Бен, я устала и не могу бороться.
- Тебя никто об этот не просит. Честное-благородное!
- Тогда нам и вовсе не о чем говорить. А впрочем, поехали, честный-благородный!
Кэкстон принялся нажимать кнопки: такси, кружившее до этого на месте, подпрыгнуло и полетело к отелю, где жил Бен.
- Сколько времени тебе потребуется, чтобы пропитаться мартини? - спросил Бен, набирая номер телефона. - Я закажу бифштекс.
Джилл подумала.
- В твоем хлеву, по-моему, есть собственная кухня.
- Есть. Ты хочешь, чтобы я сам жарил бифштекс?
- Я пожарю. Дай-ка трубку.
Джилл стала заказывать, оглядываясь на Бена и проверяя, согласен ли он. Такси высадило их на крыше, и они спустились в номер Кэкстона. Номер был обставлен старомодно, на газоне посреди гостиной зеленела живая трава. Джилл сняла туфли и принялась прохаживаться по газону.
- Здорово-то как! - вздохнула она. - Ноги устали.
- Можешь сесть.
- Нет, я хочу еще по траве походить, завтра будет о чем вспомнить.
- Как хочешь. - Бен вышел в буфетную и стал готовить коктейль.
Немного погодя и Джиллиан принялась за работу. Забрала из подошедшего лифта бифштекс-полуфабрикат с картофелем и салатом. Отправила салат в холодильник, а мясо понесла в кухню.
- Бен, здесь, кажется, нет дистанционного управления!
Бен крикнул из буфетной:
- Тебе придется готовить на открытом огне. Не боишься?
- Ничего особенного. Я в скаутах была. Не боишься?
Она вернулась в гостиную. Джилл села у ног Бена, и они принялись за мартини. У стены стоял аппарат стереовидения, замаскированный под аквариум. Бен включил аппарат, гуппи и меченосцы исчезли, возникло лицо известного обозревателя Огастеса Гривса.
- …можно с уверенностью утверждать, - говорило лицо, - что Человеку с Марса постоянно вводят наркотики, чтобы он не мог предать огласке эти факты. Разглашение их являлось бы для правительства…
Кэкстон выключил стереовизор.
- Бедняга, - посочувствовал он, - ничего-то ты не знаешь. Хотя, насчет наркотиков, пожалуй, прав.
- Неправ, - заявила Джилл неожиданно для самой себя.
- Вот как? Откуда ты знаешь, малышка?
- Знаю, - Джилл сказала больше, чем хотела, и пыталась загладить промах. - За ним постоянно наблюдает врач, но назначений на седативные средства я не видела.
- Это не значит, что их ему не дают. Тебе, случайно, не поручили уход за марсианином?
- Нет, и даже наоборот. Туда вообще не пускают женщин - у двери в палату стоит вооруженная охрана.
- Это мне известно. Значит, ты не знаешь, колют ли его наркотиками?
Джилл закусила губу. Придется выдать себя, чтобы Бен не думал, что она попусту болтает языком.
- Бен, ты меня не выдашь?
- Каким образом?
- Никаким.
- Это понятие растяжимое, но я постараюсь.
- Ну, ладно. Налей мне еще. - Он налил и Джилл продолжала. - Я знаю, что Человека с Марса не колют наркотиками. Я с ним говорила.
Кэкстон присвистнул.
- Так и знал! Проснулся утром и подумал: "Надо позвонить Джилл. Не может быть, чтобы она ничего не знала". Выпей еще, солнышко, мне для тебя ничего не жалко. Можешь прямо из графина.
- Перестань!
- Хочешь, я тебе ножки потру? Мадам, позвольте взять у вас интервью. Как…
- Бен! Ты обещал! Ты сошлешься на меня, и меня уволят.
- Я скажу "из надежных источников".
- Я боюсь.
- Я сейчас умру от неудовлетворенного любопытства, и тебе придется доедать за меня бифштекс.
- Ладно, я расскажу, но с условием, что ты не станешь использовать мои слова.