Все наши мысли с тобой. Твои брат и сестра шлют тебе свою любовь. Мы любим тебя, Джеремия. И мы обязательно увидим тебя, я верю в это. С любовью, мама и папа.
Диск чуть зашелестел и умолк.
Джеремия вцепился в край стола. Их оптимизм его не обманул. Разрешение посетить Коубей обычно не было связано с бюрократическими препонами - если только власти не опасались, что дело не окажется излишне хлопотным. Но даже если его родители и доберутся сюда, коубейцы ни за что не допустят их к сыну. Вполне вероятно, что он больше никогда не увидит своих близких.
- Мне очень грустно, - сказала Халь. - Я должна была бы промолчать.
Он подавил слезы, навертывающиеся на глаза.
- Ты бы поняла, что они сейчас чувствуют, если бы у тебя были дети.
Она замерла.
- Но почему ты полагаешь, что у меня нет детей?
- Так ведь мы женаты всего несколько десятидневок…
Слишком поздно он спохватился. Что, если она была замужем прежде? Что, если она потеряла мужа? Или же у нее есть внебрачные дети? Последнее, впрочем, исключается, учитывая ее консерватизм.
- Как ты мог подумать, что у меня не было мужа прежде? - спросила Халь.
- Но ты никогда о нем не упоминала.
Она прислонилась к письменному столу.
- Не может быть!
- О чем ты? - настороженно спросил Джеремия.
- Как ты мог не знать?
- Не знать - чего?
- У меня был другой акаси. Мы прекратили много лет назад.
- Прекратили? - (Что, собственно, это означало?) - Где он?
- В Калании, здесь.
- Все еще?
Она вздернула голову.
- Я и он больше уже не Директор и акаси. Иначе я не разговаривала бы сейчас здесь с тобой. Но Клятва ведь дается на всю жизнь. Я поклялась поддерживать и защищать его. Наше отчуждение не снимает с меня моих обязательств.
- У нас это называется "алименты", - сухо заметил Джеремия.
- Он говорил мне, что посетил тебя в твой первый вечер.
- Кев?!
- Да. - Она провела пальцами по волосам. - Кев.
- Он даже не обмолвился…
- Но ты же видел его вьясские наплечные браслеты. Такие же, как у тебя.
- Я не понял.
Зато теперь он понял все. Не удивительно, что Кев хотел бы, чтобы Джеремия упал с обрыва. А Хевтар! Как можно быть таким слепцом! Да, мальчик похож на Кева. Но не меньше - на Халь.
Она сказала мягко:
- Я сожалею, что тебе пришлось узнать про это подобным образом. Я полагала, тебе известно. Ты очень глубоко изучил нашу культуру, и я иногда забываю, что ты все-таки не знаешь ее так, как мы.
Он отошел к окну и посмотрел на небо.
- Мне необходимо обдумать все это.
- Ты предпочтешь вернуться к себе?
Он с облегчением кивнул.
Весь оставшийся день он просидел у окна, думая о Кеве и Хевтаре. И сожалел, что постигнуть человеческие отношения гораздо труднее, чем Игру.
* * *
Хевтар вошел в общий зал.
- Это она! - он остановился у стола, за которым играли Джеремия и другие калани. - Я увидел ее ветролет из своего окна.
- Ха! - сказал Сейвин, отрываясь от своих костей и сердито глядя на мальчика. - Успокойся. Я не могу сосредоточиться.
- А я спокоен, - заявил Хевтар.
Ньев улыбнулся ему.
- Величайшее событие, когда она прилетает с визитом.
- Директор Тенсы, - сообщил Хевтар.
Джеремия обрадовался предлогу встать из-за стола. После вчерашнего разговора с Халь Игра его не слишком клеилась.
- Знаменитая Директор Тенсы? Я должен на нее посмотреть.
- Тогда поторопись, - сказал Хевтар. - Ее ветролет уже приземлился.
Джеремию удивило, что Хевтар не пропустил его слова мимо ушей. Гадая о том, какая причина заставила мальчика забыть враждебность, он последовал за ним в его апартаменты. Хевтар подвел его к окну, выходившему на летное поле. Поглядев вниз, Джеремия увидел в отдалении Халь со свитой и группой гостей.
- Которая из них Директор Тенсы? - спросил он.
- Та женщина с черными волосами, - ответил Хевтар.
Джеремия внимательно вгляделся в стройную фигуру.
Женщина… к ней это слово совсем не подходило. Директору Тенсы было никак не больше шестнадцати лет. Каскад черных волос ниспадал на гибкую спину, и в нем играли солнечные блики.
- Она красавица.
- Да, - согласился Хевтар с энтузиазмом и добавил застенчиво: - И вообще она очень хорошая.
Джеремия улыбнулся. А знает ли Халь, какие чувства питает ее сын к Директору Тенсы? И такая удачная партия - сын Директора и Директор другой Цитадели.
Хевтар словно только сейчас заметил, кого привел к себе в комнату. Улыбка исчезла с его губ.
- Я не хотел отвлекать тебя от Игры.
- И не отвлек. Я как раз намеревался встать из-за стола.
- А! - мальчик посмотрел в окно на летное поле.
- Хевтар… - Джеремия замялся. - Я хотел сказать…
Хевтар оглянулся на него.
- Что сказать?
- Мне очень жаль, если тебе неприятно мое присутствие.
- Меня это не касается. - Хевтар переминался с ноги на ногу.
Джеремия не находил нужных слов. Как вообще обсуждают подобное?
- Я раньше ничего не знал о твоих родителях. Боюсь, я показался бесчувственным.
- Я просто не могу… - Мальчик взглянул в сторону залы. - Мне надо упражняться. В Игре.
- Ну, конечно! - Джеремия оставил попытки начать откровенный разговор. Да разве бы он в четырнадцать лет захотел обсуждать такую сложную и двусмысленную ситуацию?
Они направились к двери, но на пороге зала Хевтар остановился и спросил с робкой улыбкой:
- Может быть, ты захочешь послушать нас с Ньевом? Он играет на лайдере, а я пою.
- Спасибо, - сказал Джеремия. - С большим удовольствием.
В зале Хевтар сел к столу, а Джеремия направился в свои апартаменты, но тут же чуть не столкнулся с Кевом, который вышел из общей гостиной. Они оба неловко остановились, смущенные тем, что почти налетели друг на друга. Джеремия дорого дал бы, чтобы телепортироваться. Куда угодно.
После паузы Кев спросил:
- У тебя найдется свободная минута?
Джеремия переступил с ноги на ногу.
- Сколько угодно.
И он впервые вошел в апартаменты Кева. Такой роскошной гостиной он еще не видел. Даже в этой Калании. Все металлические предметы, включая жаровни, были литого золота. Шелковые абажуры торшеров блестели золотой проволокой и золотыми шариками. Изысканность ковров, диванов, окон, столов и стен Свидетельствовала о колоссальном богатстве. Видимо, "алименты" Кева мизерностью не отличались. Джеремия пытался подавить досаду, но не преуспел в этом.
- Не хочешь ли выпить чего-нибудь? - спросил Кев.
- Нет, благодарю. - Почему Кев задал этот вопрос? Из вежливости или у него был какой-то другой мотив? Джеремия не знал, известно ли Кеву, что он не может пить коубейские напитки, кроме некоторых вин, чая и кипяченой воды?
"Прекрати!" - скомандовал он себе. Если придираться к каждому слову Кева, то можно сойти с ума.
Кев указал на кресло, а когда Джеремия опустился в него, сел на стул напротив. Их разделял столик. Кев сказал негромко:
- Халь рассказала мне.
Джеремия заерзал:
- Мне не следовало быть таким тупицей.
- Я должен извиниться перед тобой. Я был… очень невежлив.
- Ничего страшного… - Джеремия не знал, как ответить.
Они сидели, избегая смотреть друг на друга. Потом Кев встал и отошел к окну, занимавшему всю стену от пола до потолка и выходившему на летное поле.
- Ветролет Директора Тенсы заводят в ангар. Значит, она намерена погостить здесь.
Обрадовавшись, что Кев сменил тему, Джеремия подошел к нему. Механики катили ветролет по асфальту. Он походил на гигантскую птицу с алой головой и зеленым оперением, окаймленным черной полоской, с когтями чернее лавы и золотыми глазами.
- Как-то не верится, что Директор Тенсы настолько уж никудышный руководитель, как все говорят.
- Вовсе нет. - Кев продолжал следить за механиками. - Цитадель свалилась на Карьи, когда ей было всего тринадцать лет. Ее предшественница стала жертвой камнепада. С тех пор она прилагает все усилия, чтобы как-то справляться со своими обязанностями. Халь помогает ей. Тенса в нелегком положении еще из-за того, что ее Калания мала - всего шестеро первоуровневиков и ни одного выше.
Джеремия покосился на три наплечных браслета Кева, и у него мелькнула мысль: а не возникало ли у того желания покинуть Вьясу? Это избавило бы его от необходимости каждый день видеть свою бывшую жену и ее нового избранника.
- А каким образом могла бы она приобрести калани более высокого уровня?
Кев обернулся к нему.
- Цитадель, заинтересованная в том или ином калани, обращается к нему с предложением. Если тот откликается, Директор начинает переговоры. Поступают контрпредложения. Могут заинтересоваться и другие Цитадели. Чем выше уровень, тем выше цена контракта - и намного. На практике третий уровень доступен отнюдь не всем Цитаделям.
Вот оно как! Возможно, контракт Кева никому не по карману.
- Но зачем вообще такие сделки? - он вспомнил Эйзу. - Если кто-то из нас отправится в Бавию, это же даст Бавии преимущества перед Вьясой?
- Халь не пойдет с Бавией ни на какие сделки! - презрительно бросил Кев.
- Но заключает их с другими Цитаделями?
- Не часто. Передачи Высоких Уровней случаются очень редко. - Кев погладил браслет Вьясы на плече привычным жестом, которого сам, казалось, не замечал. - Сейвин прибыл сюда из Тенсы два года назад. Когда он покинул Тенсу, Карьи лишилась своего главного специалиста в Игре. Но сумма, которую Вьяса предложила за его контракт, позволила Карьи уплатить большинство долгов Цитадели.
Джеремия легко понял, почему игрок с талантом Сейвина предпочел место в более влиятельной Цитадели. Однако сменить Тенсу на Вьясу было, по сути, переходом из комнаты поменьше в комнату побольше в том же доме. Кев прибыл из Варза, влиятельнейшей Цитадели, союз которой с Вьясой был практически условным. Ему в голову пришла новая мысль:
- Во время войны ты, видимо, был в Варзе?
Кев кивнул:
- Когда-то я был знаком с калани Севтаром.
- Трудно представить себе, что из-за одного человека велась война.
- Не так уж трудно, если бы ты знал Севтара. - Кев чуть улыбнулся. - Он был невероятен, Джеремия. - Могучий великан, азартный, необузданный, а когда хотел, мягкий и добрый. Он выглядел, как бог, а в Игре ему не было равных. Во многих отношениях он был полной противоположностью коубейским мужчинам, но в других - был всем, чего могла бы пожелать женщина. И все это слагалось в харизму.
- Да, очевидно. Это же как будто повлияло и на Карн, и на Варз… - Джеремия помолчал. - Но, правду сказать, я не понимаю коубейких женщин.
- Я перестал пытаться понять их уже давным-давно. - Кев сухо засмеялся.
Джеремия улыбнулся, потом сказал, тщательно выбирая слова:
- Как раз в то время должны были идти переговоры с Вьясой о твоем контракте.
Кев поглядел в окно. Летное поле было безлюдным.
- Четырнадцать лет назад Директор Варза хотела привлечь Вьясу к союзу. А потому она почтила Вьясу Игрой. И выбрала меня сыграть в кости с Халь. - Он помолчал. - Халь и я убедились, что подходим друг другу. Она вступила в переговоры с Директором Варза. Уплата на долгие годы ввергла Вьясу в долги.
Джеремии меньше всего хотелось узнать, что Халь втянула Вьясу в долги ради мужчины.
- И вам не бывает горько, что вас покупают?
- Нет.
- Никогда?
- Никакой другой жизни, кроме как в Калании, я никогда не хотел.
- И тебе не хочется побывать Снаружи? Подняться на гору? Повидать мир?
Кев обернулся к нему.
- Нет.
- О! - Джеремия не нашелся, что сказать.
- Тебе понравился бы Севтар, - Кев улыбнулся. - У него тоже была эта привычка бегать кругами по парку Калании. И он тоже был инопланетником. Сколийцем.
Джеремия вытаращил на собеседника глаза.
- Ты шутишь!
- Вовсе нет. Его звездолет разбился более тридцати лет назад. И теперь Директоры боятся.
- Боятся? Почему?
- Он происходил из влиятельного сколианского рода, - Кев внимательно посмотрел на Джеремию. - Настолько влиятельного, что его близкие могли бы причинить Коубей неисчислимые беды, узнай они, что произошло. Директоры изменили его имя и личность. Севтар - так зовут нашего бога зари. Настоящего имени Сев-тара никто из нас не знал. Мы не сохраняли его историю в тайне, так как это только привлекло бы к ней еще большее внимание. Однако мы избегаем разговоров о нем с инопланетниками.
Джеремия ответил ему только взглядом, но его невысказанные слова разделили их, как несокрушимая стена. "А со мной ты о нем говоришь!" Калани Вьясы знали то, о чем Джеремия упорно старался не думать: он никогда не покинет Коубей.
МЕЖДУ ГОРНЫХ ХРЕБТОВ
Коубейский год был несколько длиннее земного. Он мягко переходил из зимы в весну, нагревался в лето, подмораживался в осень. Вьяса лежала так высоко в горах, что с наступлением зимы бураны обычно бушевали ниже Цитадели, оставляя Вьясу солнечным лучам, температуре ниже нуля и льду.
На этот раз солнечный свет лился в окно утренней комнаты в апартаментах Халь. Она сидела за накрытым столом напротив Джеремии. Они завтракали в полном молчании. Синий шелк ее халата казался еще ярче по контрасту с золотистой кожей, а волосы струились по спине волнами червонного золота. Теперь его привлекала не только ее броская внешность, но и все, что делало ее неповторимой: легкий изгиб губ, намекающий на глубоко припрятанную шаловливость; и то, как она радостно поднимала голову от своей работы, когда эскорт днем приводил его для партии в Игру; и пылкий призыв в ее глазах по ночам. Он понимал, что влюбился в нее, но она по-прежнему оставалась загадкой. О своих чувствах она никогда не упоминала, а по ее лицу ему лишь изредка удавалось угадать настроение.
- Ты сегодня молчалива, - заметил он.
Она сосредоточила на нем рассеянный взгляд.
- Прими мои извинения. Сегодня я плохая собеседница.
- Случилось что-нибудь?
- Можно сказать и так, - вздохнула Халь.
Задумчиво глядя на него, она прикоснулась к аудикому на столе.
Раздался голос помощницы:
- Сэва слушает.
- Пожалуйста, пришли сюда из моего кабинета материалы Союзных Миров.
- Сию минуту, госпожа.
Материалы Союзных Миров? Джеремия вопросительно посмотрел на нее, но она промолчала. А он знал по опыту, что в подобных случаях задавать вопросы бесполезно.
Некоторое время спустя в открытую дверь под аркой постучала девушка:
- К вам помощница, Директор Вьясы.
- Пригласи ее, - велела Халь.
Вошла блондинка, держа в руках коробку высотой около шести дюймов. Когда Джеремия увидел внутри компьютерные диски, его сердце учащенно забилось. Он узнал бы их где угодно. В них содержались все записи, сделанные им за годы полевых исследований в Дале.
Халь подождала, пока они снова остались одни. Потом посмотрела на Джеремию.
- Да, это твои.
- А моя диссертация? - знаки на дисках ему не были видны. - Ее уничтожили?
- Во имя всех ветров! Конечно, нет, - сказала Халь. - Мы бы никогда этого не сделали. Мы знаем, сколько сил и рвения ты вложил в свою работу.
- А где она?
Конечно, не следовало принимать это так близко к сердцу. Все равно никакой надежды вернуться домой в обозримом будущем не предвиделось. Он не сумел ни найти способ спастись из Вьясы, ни убедить Халь отпустить его. Если Союзные власти и продвинулись в переговорах о его освобождении, он ничего об этом не знал. И уже начинал думать, что на него вообще махнули рукой. Коубей находилась под сколианской протекцией, и Земля предпочитала избегать всего, что могло бы задеть воинственных сколианцев. Но что бы с ним ни случилось, судьба его работы оставалась для него важнее всего.
- Когда Совет Директоров дал тебе разрешение жить в Дале, - сказала Халь, - мы все понимали причину. Министр Карна знала, что ты будешь писать о нас.
- Возможно, - сказал он, еле сдерживая гнев, - это не имело значения; ведь она с самого начала не собиралась отпустить меня.
- Мы вовсе не столь коварны, Джеремия. Министр Карна не стала бы лгать тебе. - Халь прикоснулась к коробке. - Из-за этого мы
у тебя в долгу. И я уплатила его, насколько могла. Я отослала твои изыскания твоему наставнику на Землю.
- Профессору Бренну? - Джеремия уставился на нее. - Ты послала ему мою диссертацию?
Халь вынула диск из коробки. На мерцающей поверхности заблестела голограмма Гарварда.
- Их доставил ветролет, пока ты еще спал.
Он сглотнул.
- Халь, поставь его.
- Ты уверен? Ничего не изменится?
- Да, уверен. - Сердце колотилось, как бешеное. К какому выводу пришел Бренн?
Она ввела диск в прорезь в столе, и Джеремия затаил дыхание. Что, если Бренну его диссертация не понравилась? Что, если он счел ее незавершенной, а то и попросту плохой? Даже если бы он сам защищал ее перед комиссией, они могли бы счесть, что диссертация никуда не годится. Может быть, Халь права: отзыв Бренна повергнет его в отчаяние.
Но узнать он все равно должен!
В комнате зазвучал голос Бренна.
Джеремия, здравствуйте. Если вы слушаете эту запись, то, вероятно, знаете: коубейцы прислали мне вашу работу. - Он помолчал. - Сказать, что их поступок нас удивил, - значит, ничего не сказать. Но как бы то ни было, я отдал ее на рассмотрение экзаменационной комиссии.
Джеремия заморгал. Какой смысл отдавать ее им, если они не могут проэкзаменовать его?
Бренн продолжал, словно предугадав его реакцию:
Диссертация, которую автор не защищает, это особый случай. Однако, ознакомившись с ней и учитывая сложившиеся обстоятельства, комиссия решила принять диссертацию без вашей устной защиты. Да и в любом случае, когда речь идет о работах вроде этой, защита - пустая формальность. - Он опять помолчал. - Комиссия, наша кафедра и руководство Школы Искусств и Наук приняли совместное решение. Вам присвоена докторская степень.
Ему присвоили докторскую степень без заключительной защиты? Как так? Он вовсе не считал ее пустой формальностью. Он серьезно опасался, что провалится. А Бренн продолжал: