- По праву Огня, Воды, Мяса и Палатки мы притязаем теперь на убежище под знаменем этого клана - мы ели ваше мясо и утолили жажду здесь в этот час!
В огромном шатре воцарилась внезапная тишина. Все гудение, перешептывание замерло, и, когда один из часовых переступил с ноги на ногу так, что рукоять его меча ударилась о рукоять другого, звук этот был подобен призыву к бою.
Верховный Вождь засунул большие пальцы рук за свой широкий пояс и теперь барабанил по коже кончиками пальцев, выбивая дробь нетерпения. Черный Плащ неохотно сделал шаг вперед и сделал знак часовому. Сверкнул нож, и кожаные ремни упали с онемевших рук Форса. Он растер запястья. Он выиграл первый раунд, но…
- С того часа, как в ту ночь разожгут костры и до надлежащего часа, вы - гости. - Вождь повторил эти слова так, словно они были достаточно горьки, и его рот искривился. - Против обычая мы не идем, но, - заверил он, - когда кончится время милости, мы сведем с вами счеты…
Теперь Форс осмелился улыбнуться.
- Мы просим только того, что наше по праву вашего собственного обычая, Вождь и Капитан многих палаток, - и он, как положено, отдал честь обеими руками.
Глаза. Верховного Вождя сузились, и он махнул рукой двум своим сородичам.
- И по обычаю эти двое будут вашими опекунами, чужаки. Ночью они о вас позаботятся.
Таким образом, они вышли из шатра Совета свободными, пройдя сквозь толпу к другому, меньшего размера помещению со стенами из Шкур. На темных шкурах были нарисованы разные символы. Форс в свете костров смог разглядеть их. Некоторые из них он хорошо знал. Две змеи, обвившиеся вокруг посоха - это был универсальный знак целителя. А весы - означали правосудие, равное для всех. Жители Айри тоже пользовались этими эмблемами. Шар с цветком пламени, вырывающимся из его вершины, был новым для него символом, но Эрскин издал удивленное восклицание, остановившись и показав на пару раскинувшихся крыльев, поддерживающих заостренный предмет между ними.
- Это… это же знак Древних, которые были летающими людьми. Это знак вождя моего родного клана!
При этих словах степняк в черном плаще быстро обернулся и с некоторой яростью спросил:
- Что знаешь о Летающих Людях, ты, ползающий в грязи?
Но Эрскин улыбался, его избитое лицо просветлело, и он гордо поднял голову.
- Мое племя пошло от Летающих Людей, пришедших отдохнуть в пустыни юга после великой битвы, сразившей большинство их машин в воздухе и спалившей на земле поле, с которого они взлетали, - Это - наш знак, - он почти любовно коснулся кончика вытянутого крыла. - Сейчас Нат-аль-сал, наш Верховный Вождь, все еще носит на шее такой знак, сделанный из сверкающего металла Древних, каким он перешел из рук его отца и отца его отца и так далее, вплоть до первого и самого великого из летающих людей, вышедших из чрева мертвой машины в день, когда они нашли убежище в долине нашей маленькой речки!
В то время как он говорил, ярость исчезла с лица Черного Плаща. Теперь это был печальный и озадаченный человек.
- Вот так достаются новые знания - кусочками и обрывками, - медленно проговорил он. - Входите.
Форсу показалось, что Хранитель Анналов степняков потерял многое из своей враждебности. Он даже собственными руками поддержал откидную дверь, словно они и впрямь были почетными гостями, а не пленниками, получившими лишь временную передышку. Оказавшись внутри шатра, они с любопытством огляделись вокруг. По центру тянулся длинный стол, сделанный из полированных досок и установленной на вбитых в землю кольях, а на нем упорядоченными кучками лежали вещи, которые Форс видел во время своих редких посещений Звездного Зала. Выдолбленный камень для дробления и растирания растений, используемых для приготовления лекарств; пестик лежал поперек этого камня; ряды ящиков. И кувшинов - это были вещи целителя. И сушеные пучки прутьев, ровными рядами, свисавшие со шнура, натянутого на опорных шестах, тоже принадлежали ему. Но книги из пергамента в переплетах из дерева, рог с чернилами и ручки, лежавшие наготове - это были вещи Хранителя Анналов. Он хранил Анналы Племени, там была история племени и все его обычаи. Каждая книга имела знак клана, вырезанный на ее обложке, каждая была хранилищем Сведений о семье.
Эрскин ткнул пальцем в кусок разглаженной кожи, туго натянутой на деревянную рамку.
- Широкая река?
- Да. Ты тоже знаешь о ней? - Хранитель Анналов оттолкнул в сторону кучу книг и принес кожу под висящую лампу, в которой горела пропитанная маслом пакля.
- Вот эту часть я видел собственными глазами, - южанин проследил неровную ленту голубой краски, извивавшуюся через весь лист. - Мое племя перешло через реку вот здесь. Нам потребовалось четыре недели, чтобы построить плоты. Два из них были унесены течением… - так что - мы никогда больше не видели тех, кто был на них. Мы также потеряли в потоке двадцать барабанов. Но здесь… мой брат вел разведку на севере и обнаружил еще один изгиб, вот такой… - Эрскин поправил линию пальцем. - А также, когда горы нашей земли извергли огонь и потрясали все вокруг себя, горькие воды моря пришли вот сюда и сюда, и нет здесь теперь больше никакой земли, только вода…
Хранитель Анналов нахмурился над картой.
- Так. Ну, мы прожили десять раз по десять лет на берегах этой великой реки и знаем все о ней - она много раз меняла свое русло и течет так, как ей заблагорассудится. Во многих местах вдоль нее есть следы работ Древних, они, должно быть, пытались удержать ее в одном русле. Но эту тайну мы утратили вместе с множеством других.
- Если вы шли от берегов великой реки, то вы зашли очень далеко, - заметил Форс. - Что же привело ваше племя в эти восточные земли?
- Что вообще ведет степняков на восток или на запад? В нас есть врожденное желание увидеть новые места. На север и на юг мы ходили от опушек великих лесов, где снега образуют капканы, ловящие за ноги наших лошадей, и только дикие звери могут прожить зимой сытыми - до болотистой местности, где в реках прячутся чешуйчатые чудовища, которые могут утащить неосторожно вошедшего в реку. Мы повидали земли. Два сезона назад умер наш Верховный Вождь, и его пика перешла в руну Кантрула, который всегда был разведчиком диких земель. Так что теперь мы идем новыми тропами и открываем миры на удивление нашим детям. Подержи…
Он снял лампу с державшего ее шнура и увлек Форса за собой, в другой конец шатра. Там были карты и картины, достаточно живые, чтобы заставить горца ахнуть от удивления. Они заключали в себе ту самую магию, при помощи которой Древние оживляли мир друг для друга.
- Вот эта была сделана на севере, зимой, когда человек должен ходить с кожаной паутиной на ногах, чтобы не утонуть в снегу, как в сыпучих песках. А вот, посмотри, это - один из лесных людей - они раскрашивают себе лица и носят на своих телах звериные шкуры, но они ходят гордо и говорят, что они очень древний народ, который некогда владел всей этой землей. Вот и вот… - он перелистывал обрамленные пергаментные квадраты, на которых яркими чернилами были сделаны записи, рассказывающие об их странствиях.
- Эти… - Форс глубоко вздохнул. - Эти сокровища даже больше тех, что содержатся в Звездном Доме. Если бы только Ярл и остальные люди могли взглянуть на них!
Хранитель Анналов провел пальцами по гладкой рамке карты, которую он держал.
- Во всем нашем племени, наверное, лишь с десяток юношей смотрят на это, и в их сердцах и мозгах что-то шевелится. Остальные - они нисколько не заботятся о записях, о том, чтобы составить карту пути, по которому мы прошли за день. Жрать да воевать, скакать и охотиться, да еще вырастить сына вроде себя самого, который бы делал то же самое - вот и все желания этого племени. Но всегда, всегда есть те немногие, Которые еще стремятся снова пройти по древним дорогам, пытаются вновь найти то, что было утеряно в дни катастрофы. Мы находим клочки и обрывки, нить здесь и рваный клок там, и пытаемся создать из них целое.
- Если бы Мэрфи сказал сейчас всю правду, - вмещался в монолог Хранителя Анналов голос Целителя, - он бы сказал, что он родился только для того, чтобы искать знания. Все это, - он махнул рукой на разложенные богатства, - существует благодаря ему. Именно он начал собирать все это и он же учит тех, кто схож с ним умом и может видеть и записывать то, что увидел. Так повелось с тех пор, как он стал Хранителем Анналов.
Хранитель Анналов казался смущенным. Он робко улыбнулся и ответил:
- Разве я не сказал, что у нас в крови - стремление вечно охотиться за тем, что находится за горизонтом? Во мне это приняло такую форму. В тебе, Фаньер, это тоже есть, ведь ты готовишь свои смеси из листьев и травы и, если бы посмел, то ты разрезал бы нас на куски просто для того, чтобы посмотреть, что находится у нас внутри.
- Наверное, это так. Мне очень хотелось бы узнать, что находится внутри у этих двуногих, что пересекли Землю Взрыва и все же не проявляют никаких признаков сумасшествия…
- Я думал, что вы не поверите в эту историю, - быстро ответил Эрскин.
Фаньер посмотрел на него сквозь сузившиеся веки, будто он, подумал Форс, уже вскрыл южанина для изучения.
- Это так… может быть, я в нее и не верю. Но если это правда, тогда это величайшее чудо, о котором я когда-либо слышал. Расскажи мне. Как это произошло?
- Ладно, - рассмеялся Эрскин. - Мы расскажем вам нашу историю. И клянемся, что это чистая правда. Но каждому из нас принадлежит лишь половина этой истории, и поэтому мы расскажем ее вместе.
Масляная лампа шипела над их головой, степняки и пленные сидели на круглых подушках. Пленные говорили, а степняки слушали. Когда Форс закончил, Мэрфи потянулся, встряхнулся, словно вынырнув из глубокой реки.
- Я думаю, что это правда, - спокойно произнес он. - И это мужественная история, годная для того, чтобы сложить о ней песню и петь о ней у ночных костров.
- Скажи мне, - Фаньер внезапно повернулся к Форсу, - ты, которого учили науке поиска, что больше всего поразило тебя в твоих странствиях?
- Что Чудища рискуют покидать свои города и выходить в открытую местность. Потому что, по всем нашим наблюдениям, они не делали этого раньше на памяти людей. И это может означать надвигающуюся опасность…
Мэрфи посмотрел на Фаньера, и их взгляды встретились. Затем Целитель поднялся на ноги и быстро вышел наружу, в ночь. Короткое молчание нарушил своим вопросом Эрскин.
- Записывающий прошлое, почему ваши юноши охотятся на нас? Почему вы идете войной против нашего народа? Что произошло между нашими племенами, что мы не поделили?
Мэрфи прочистил горло. Казалось, ему хотелось выиграть время.
- Почему? Даже Древние так никогда и не ответили на этот вопрос. Ты сам можешь видеть это по руинам их городов. Твой народ идёт на север в поисках лучшей доли, мой - идет на восток или на юг по той же причине. Мы отличаемся обычаями, речью, одеждой. А человек, кажется, боится непохожего на него. Молодая кровь горяча - и вот уже ссора, убийство, из пролитой крови вырастает война. Но главная причина, как мне кажется, вот в чем. Мой народ - бродячий и он не понимает тех, кто строит жилища и пускает корни на одном каком-нибудь месте, в пределах ограниченного участка земли, которую они называют своей. И тут мы слышим, что в одном дне пути на юг в излучине реки растет городок. И этот городок построен людьми твоего племени. Наше племя обеспокоено и немного боится того, чего оно не знает. Среди нас многие говорят, что мы должны уничтожить то, что может нам угрожать в будущем…
Эрскин вытер ладони о рваные остатки своей одежды, словно обнаружил, что его ладони предательски вспотели.
- Мое племя никогда и никоим образом не может представлять никакой угрозы для будущего вашего племени Нам нужна только земля, в которую можно посадить семена и пастбища для овец. Если нам повезет, мы найдем глинистый берег который даст материал, нужный для работы наших горшечников. Мы безразличны к охоте - мы происходим из страны, где водится только мелкая дичь. Наши руки умелы, они могут послужить и другим, а не только нам самим.
- Верно, верно, - кивнул Мэрфи. - Это стремление к войне с чужаками - наше проклятие, наверное, то же самое, которым были наказаны Древние за их грехи. Но потребуется большее, чем усилия любого из нас, чтобы заключить мир сейчас… гремят барабаны войны, пики наготове…
- На сей раз ты говоришь полную правду, о, сочиняющий легенды!
К столу подошел Верховный Вождь. Не надевая шлема и плаща, положенных ему по должности, в одежде простого воина он мог незамеченным разгуливать по лагерю.
- Ты забываешь, что племя, в котором нет воинов, чтобы держать пики, будет проглочено. Лев задирает быка, если сможет избежать его рогов. Волки охотятся стаями. Убивать или быть убитыми, есть или быть съеденными - вот закон, действующий вернее всех других.
В горле Форса поднялось что-то горячее, и он резко ответил на сказанное. Его слова были рождены новой эмоцией.
- Лапы Чудищ направлены против нас всех - и никак иначе, Капитан Палаток. И они - не такой враг, с которым можно не особенно считаться. Обрати свои пики против них, если ты обязательно должен с кем-то воевать!
Сперва в глазах Кантрула появилось удивление, а затем его коричневые скулы покраснели от гнева. Его рука инстинктивно легла на рукоять меча. Руки Форса остались лежать на коленях. Ножны на его поясе были пусты, и он не мог принять вызова, который готов был бросить ему степняк.
- Наши пики движутся туда, куда мы хотим и когда захотим, чужак. Если мы пожелаем очистить гнездо живущих-в-хижинах-из-грязи-паразитов…
Эрскин не сделал никакого движения, но его единственный распухший глаз спокойно смерил взглядом Верховного Вождя с восхитившим Форса хладнокровием. Кантрул ждал ответа - предпочтительно, горячего. Когда ответ не прозвучал, Кантрул повернулся к Форсу и резко спросил:
- Ты говоришь, что Чудища идут войной?
- Нет, - поправил его Форс. - Я говорю, что они впервые на нашей памяти выходят без страха из своих городов и бродят по открытым землям. А они - хитроумные бойцы, наделенные силой, которую мы еще полностью не оценили. Они не люди, как мы, даже если отцы отцов их отцов и были нашей породы. Так что они могут быть опаснее чем мы, или нет. Откуда нам это знать? Но правда одна - и мы можем сказать это - мы, жители Айри, многие поколения воевавшие с ними, чтобы очистить от них города - они враги человечества. Мой отец погиб от их Клыков. Я сам был связан ими. Они не обычные враги, от которых можно отмахнуться без опаски, степняк.
- Вспомни, ведь есть еще одно обстоятельство, - нарушил короткое молчание Мэрфи. - Когда эти двое бежали через Землю Взрыва, стая тварей взяла их след. Если мы отправимся на юг без предосторожностей, позади нас может оказаться враг так же, как и впереди. Мы можем попасть меж двух огней.
Кантрул выбивал пальцами боевой ритм на своем поясе, меж его тонких бровей пролегла резкая морщина.
- Мы вышлем разведчиков.
- Верно. Ты Вождь и опытен в военных делах. Ты прикажешь то, что нужно. Прости меня - я стал стар, и ведение Анналов иногда уводит человека от жизни. Столько ошибок совершает человек - иногда похоже на то, что он ничему не научится…
- На войне он научится или погибнет! Ясно, как день, что Древние не научились или не смогли научиться… ну, они и сгинули, не так ли? А мы живы - племя сильно. Я думаю, что вы слишком паникуете, вы оба - Фаньер тоже. Мы скачем во всеоружии, и нет ничего, что…
Его слова потонули в таком громовом раскате, что казалось, будто гроза разразилась прямо над палаткой, в которой они находились. И сквозь общий рев донеслись крики мужчин и более высокие и пронзительные голоса испуганных женщин и детей. Те, кто находились в шатре, мгновенно пересекли его, толкая друг друга локтями, чтобы первыми оказаться у порога двери. Степняки проталкивались к выходу, а Форс оттащил Эрскина назад. Пока они суетились, грянул топот лошадей, в дикой панике несущихся по центральной дороге лагеря, огибая костры. Пространства для них было так мало, что палатки валились под их копытами. Позади лагеря, по всему горизонту встала колышущаяся стена золотистого света.
Рука Эрскина сомкнулась вокруг запястья Форса почти костоломным захватом, и он уволок горца обратно в палатку.
- Это пожар! Огонь, пожирающий траву прерии! - ему пришлось прокричать эти слова, чтобы их можно было услышать сквозь шум снаружи. - Наш шанс…
Но Форс уже понял это. Он вырвался из рук Эрскина и побежал вдоль стола, ища оружие. Маленькое копье - вот и все, что он обнаружил и смог прихватить с собой. Эрскин взял пестик из маленькой ступки, пока Форс использовал остриё копья, чтобы распороть противоположную сторону шатра.
Выбравшись наружу, они направились прочь от палатки вождя, петляя на бегу среди палаток и присоединившись к другим, бегущим во тьме людям. В развороченном муравейнике лагеря было легче легкого скрыться незамеченными. Но небо позади них становилось все светлее и светлее, и они понимали, что им надо как можно быстрее выбраться из лагеря.
- Он охватывает нас в кольцо, - Форс указал рукой на призрачную, но грозную пародию на дневной свет. На востоке и западе пожар образовал гигантскую открытую пасть, готовую проглотить лагерь. Бегущих теперь стало меньше, сумятица уменьшилась, и воцарился порядок. Беглецы обогнули последние палатки и оказались на открытом месте, выискивая кусты и деревья, в которых они могли бы укрыться. Затем Форе уловил отблеск чего-то, заставившего его резко остановиться. Перед ними стояло желтое полыхание, и оно светилось там, где ему совсем не полагалось быть. Отражение - но от чего? Мгновение спустя Эрскин подтвердил его подозрения. Это огненное кольцо!
Охотничий инстинкт Форса проснулся, когда языки пламени впереди лизнули небосвод.
- Вниз по склону! бросил он через плечо.
Он увидел утоптанную тропу, испещренную множеством следов копыт лошадей, которые шли на водопой, там, внизу, в конце склона была вода. И они побежали вниз по склону..
10.